Эн смотрела им вслед, прячась за окном, скрытая витражом, украдкой благословляла покинувших её путников. Юноша обернулся, почувствовав её взгляд, женщина произнесла одними губами:
— Мой мальчик.
Ей всегда хотелось, чтобы жизнь сложилась по-другому. Чтобы она могла быть другой…
Женщина устало привалилась спиной к стене, закрыла глаза. Сквозь сомкнутые ресницы, выкатилась прозрачная слезинка и медленно скользнула по бледной щеке, забирая с собой боль, резкую и невыносимую…
Которая, казалось, разделила её жизнь на две, но такие неравные половинки.
Перед мысленным взором Эн вдруг возникла босоногая смешливая девчонка в цветастой длинной юбке, доходившей ей почти до щиколоток. Черные волнистые волосы спускались чуть ниже пояса, яркий цветок колыхался, вставленный в её прическу — возле правого уха. Длинные серьги — позванивали, перебираемые проказником — ветерком. А она кружилась в танце, выделывая немыслимые па, приводя в трепет окружающую толпу. Как она танцевала!
Отец — высокий, статный бородач — играл нежную мелодию на флейте, мама — красавица и певунья, звонко хлопала ладошками в такт, поддерживая дочь. Крохотные бубенцы, специально пришитые к подолу юбки девочки, тихонько позванивали, создавая настроение.
Эн вздохнула, вытерла слезы — она давно не то наивное дитя… как жизнь порой меняет людей, ломает судьбы. Если бы только знать, что ждет впереди, возможно, хоть некоторые ошибки можно было бы исправить.
Нет, вряд ли! Она это знала наверняка. Ошибки, именно они влекут за собой последствия…
Выбор есть всегда: либо — либо…
Вот только часто сделать его нелегко. Порой, не оглядываясь, не думая, шагаем с закрытыми глазами и конечно — падаем, почти на ровном месте, выбирая не тот…
не наш путь.
Эх, если бы только можно было вернуться в начало и все исправить… изменить…
Если бы…
— Луиза! Пора! Твой выход! — поторапливала мама, замешкавшуюся у зеркала дочь.
И вот она уже танцует, отдается чувствам, бушующим внутри, ноги сами идут в пляс, под мелодию ветра, мелодию самой жизни.
Все, как всегда… но вдруг, кто-то словно ножом провел вдоль спины. Девочка почувствовала резкий взгляд черных, насмешливых глаз. Какой-то богатенький мальчишка, с презрительной усмешкой смотрел на нее, словно сквозь. Луизе стало не по себе. Но она закончила танец, и поспешно присев в поклоне, убежала в кибитку. Никогда раньше её сердечко не билось так гулко в груди. Девочка не могла отдышаться. Слышала, как поет мама, словно во сне, овации, затем — выступление отца. Луиза знала, что люди сейчас замрут, кто в ужасе, кто в восхищении — отец, умело владея эмоциями толпы, строит свое выступление. По одному его движению ресниц — погода меняет свое настроение.
Они кочующие странники, потерявшиеся во времени и из рода в род, пытающиеся найти свою вотчину. Они едины с природой — окружающий мир — их суть. Нельзя получить власть над тем, чему не ты хозяин, можно только руководить, и умело управлять своим даром — тем, что имеешь по воле Творца. Именно это умение и демонстрировал сейчас отец, зарабатывая на хлеб для своей семьи.
Таро — название места, где, по преданию древних, жила многочисленная семья в достатке и любви. Но однажды случилось горе — пришел в их землю недобрый человек, обладающий магической силой, волшебник. От зависти или ещё по какой-то причине, никто не знает, но наслал тот человек проклятие на жителей дивного места и разделил их на кланы: Луны, Солнца, Земли и Моря. Каждый клан получил в наследие только знания своего знака и утратил те, что были раньше даны Творцом для всех. Потом злой колдун отвел глаза таровенянам, и они навсегда потеряли дорогу домой.
Мама девочки была из клана Земли, она научила Луизу общаться с ветром и травами, цветами и деревьями. Животные, даже самые дикие, пушистыми котятами ложились у её ног, преданно заглядывали в глаза.
Отец — из клана Луны, ему подвластны стихии, природные явления — этому ей еще только предстояло научиться. Но уже сейчас, несмотря на то, что девочке всего десять лет, она могла своим настроением влиять на погоду.
Луиза с детства путешествовала с родителями между мирами, каждый раз затаив дыхание, выходила танцевать. Их всегда хорошо принимали и щедро одаривали, особенно маленькую танцующую птичку — Луизу. Люди с восторгом смотрели на нее, целовали в пухлые щечки, благословляли, дарили подарки.
Только сейчас девочка впервые почувствовало зло. Именно оно шло от этого мальчугана, который вряд ли был намного старше её. Скорее ему тоже — не больше десяти, но этот взгляд, гордость, превосходство…
Представление закончилось, и взволнованные родители бросились искать дочь.
Мама нашла её в слезах, спрятавшуюся в дальний угол кибитки.
— Доченька! Да что с тобой?!
Девочку трясло мелкой дрожью. Она не могла вымолвить и слова, а на улице разразилась страшная гроза — молния рассекла небо на две половинки, и дождь окропил землю огромными каплями соленых слез Луизы.
Вскоре все забыли об этой истории, слезы высохли и новые впечатления, события, чем полна жизнь каждого ребенка, не оставили и капли страха от того выступления.
В один из солнечных дней Луиза бегала по пестрому лугу, разгоняя бабочек и мелких птах, носилась вихрем, играя с ветром и облаками.
Её смех доносился до родителей, и они улыбались счастью своей принцессы.
— Папа! — раздался крик девочки. Луиза бежала со всех ног, словно спасаясь от дикого зверя, но никто не гнался за ней.
— Что случилось, дитя? — спросил отец, зорко оглядывая местность.
— Т-там…, там, — девочка показала рукой в направлении небольшой рощицы. От нее к таровенянам шел мальчик лет десяти. В потрепанной, некогда дорогой одежде, худой, со впалыми щеками, светлые прядки жидких волос топорщились в стороны.
Черными, как ночь, глазами он прожигал насквозь — не добрый взгляд, очень недобрый.
— Я заблудился, — сказал мальчишка, едва поравнявшись с ними, — вы не могли бы проводить меня домой.
— Папа, не помогай ему, — чуть слышно прошептала девочка отцу, потянув его за рукав, — это тот мальчишка, с площади.
— Я не могу оставить его здесь одного, — ответил ей также тихо отец, наклонившись к самому уху девочки. Потом, он выпрямился и, подмигнув Луизе, добавил громче — для мальчишки, — Если правильно укажешь дорогу — провожу.
Едва забравшись на повозку, мальчишка сделал вид, что уснул.
— Бедняга! Где же его носило? Ведь столько времени прошло с тех пор, как мы выступали в Закатном. Недели три — не меньше, — шепотом рассуждал отец.
— Умаялся, бедный! — мама смочила водой полотенце и утерла лицо мальчишки, когда женщина отвернулась, тот открыл глаза и показал Луизе язык, а затем громко засопел.
— Мама, он притворяется и совсем не спит! — возмутилась девочка поведением гостя.
— Что ты, милая! Как можно так шуметь! — обернулась мама, обняла и одной рукой притянула к себе девочку. — Ну, что с тобой? Сейчас отвезем его домой, и поедем дальше, слышишь? — женщина улыбнулась и запела одну из своих дорожных песен — напевных и красивых, словно ручей — текущей вереницей слов.
"И почему взрослые не верят правде, а только выдумкам? Почему?" — размышляла девочка, забавно морща нос, но в маминых объятьях было так уютно, что она вскоре перестала думать о противном мальчишке, который тоже слушал пение её мамы.
Повозка пылила по неровным дорогам, покачивалась и успокаивала, вернее, усыпляла. Мальчишка притворялся, изредка приоткрывал глаза, наблюдая за девочкой и её родителями. Он и не думал показывать дорогу, хотел остаться с ними.
Через какое-то время отец девочки догадался, что его водят за нос.
— Вот что, хитрец: либо говори, куда путь держать, либо признавайся, с чем пожаловал? Дальше петлять по твоей прихоти я не намерен.
— Я хочу остаться с вами.
— Да ну?! И зачем?
— Я видел выступление. Видел, как вы…это ведь не фокусы, всё, что вы делаете — это магия. Вы маг?
— Нет. Вернее, не совсем, — смутился под взглядом мальчишки отец Луизы. У него не получалось избавиться от несносного ребенка. Паршивец нарочно привязался к ним, теперь это стало понятно, а вот что делать с ним дальше пока было неизвестно.
— Научите меня! Я тоже кое-что могу: переставлять предметы, не касаясь их, только взглядом. Умею приказывать животным, и они подчиняются моей воле. Знаю, как варить зелья. Я способный, правда!
— Вот что, зельевар: я, конечно, верю что ты способный и все такое прочее, но я не могу взять тебя к себе. Мы — таро. И мне не хотелось бы, чтобы мою семью обвинили в похищении ребенка. Поэтому давай так: ты покажешь дорогу, и я отвезу тебя домой. А за это научу кое-чему. Но только после того, как твои родители придут за тобой.
Мужчина хмуро смотрел на мальчишку, который замер в ожидании ответа, а потом глаза ребенка вспыхнули толи от обиды, толи от неясного гнева.
— У меня нет родителей, уже давно. Я живу в семье дяди, он любит меня и наверняка ищет, но он поймет… Я — маг и мне нужно учиться. У вас! — последние слова мальчишка произнес с вызовом, задрав острый подбородок к небу.
— Вот как? А если я не согласен?
— У вас нет выбора. Я все равно никуда не уйду, пока не научусь настоящей магии. Если не покажете как, буду учиться сам и могу только всем навредить, ведь так?
— А ты — упрямый, но вроде бы, не глупец. Что ж оставайся, посмотрим, можно ли тебя чему-то научить, — нехотя согласился отец Луизы, пожав плечами на немой вопрос дочери:
— Что я могу сделать, родная? Из двух бед, нужно выбирать то, что меньше… время покажет, прав ли я сегодня.
И оно показало… Да так! Лучше бы не было того дня и той встречи, но нельзя перечеркнуть линию судьбы, можно только обойти. Изредка это удается, но далеко не всем.
'О, папа, если бы ты только знал, что сделает с твоей принцессой этот мальчишка, то никогда не подпустил бы его и близко к своей семье и уж тем более не стал бы обучать своему таланту нерадивого ученика.
НИКОГДА!'
Боль сжала сердце Эн, и женщина вздохнула полной грудью, пытаясь её хоть как-то заглушить. Воспоминания утянули её сегодня слишком глубоко. Видимо, пришло время вернуться в прошлое, чтобы изменить будущее, если не для себя, то для сына, пока еще не слишком поздно…
— Почему ты не хочешь, чтобы я учился у твоего отца? — допытывался Эндж у Луизы.
Он жил в их семье уже почти месяц, но за все это время, девочка ни разу не назвала его по имени, ни разу не заговорила с ним сама. Всегда старалась держаться от мальчишки подальше и быть подле одного из родителей.
Но в тот день он улучил момент и, поймав Луизу за запястье, притянул к себе, заглядывая в серые, от страха, казавшиеся огромными глаза девочки, выпытывал у нее ответ на давно мучающий его вопрос.
— Ты боишься меня ведь так? Признайся! — надменный, насмешливый голос Энджа привел девочку в себя.
— Вот еще! — она выдернула руку, — Я ненавижу тебя! Глупый, скользкий слизняк! Ненавижу!
Выкрикнула в сердцах девочка и убежала к матери.
— Славное чувство, — улыбнулся он одними губами, и из-за этого его лицо выглядело так, словно мальчишка только что съел лимон. Глаза при этом сверкнули недобрым огнем. Он копил свои обиды, чтобы когда-нибудь… всем обидчикам сразу стало очень невесело, уж об этом он позаботится, когда-нибудь, как только станет сильным и могучим…магом.
Шло время. Отец девочки научил мальчишку многому из того, что умел сам, но далеко не всему. Нельзя передать свой дар полностью, даже если ученик очень старается. Порой одного старания мало… нужно — родиться таро, чтобы им быть. Когда Эндж это понял, то решил вернуться в семью.
Он вырос и теперь не мальчик, а юноша пятнадцати лет, смотрел влюбленными глазами на танец юной Луизы, боясь хоть на миг отвести взгляд от девушки.
Однажды после одного из выступлений он ей сказал:
— Ты станешь моей женой и родишь мне сына, а может быть даже двух. Я буду добр к тебе, обещаю.
— Никогда! Я никогда не стану твоей женой!
— Посмотрим, — усмехнулся юноша, — я скоро покину вас, как и обещал. Мне пора возвращаться домой. Но я вернусь за тобой, помни!
— Уходи и не возвращайся, Эндж! Слышишь? Я никогда не стану твоей!
— Посмотрим, — еще раз сказал он ей вслед и ушел, в никуда, не прощаясь.
Так же внезапно, как и появился когда-то в её жизни…
Без Энджа она вздохнула свободно. Пять лет — счастливых и безмятежных прошли, словно один день. Луиза вышла замуж и совсем забыла о предупреждении своего недруга. Счастливая женщина готовилась через несколько месяцев стать матерью, когда почувствовала смутную тревогу, опасность и поняла от кого она исходит.
Своего мужа Луиза встретила в одном из многочисленных миров, где они выступали, как прежде — перед толпой любопытных людей, на городской площади.
Сколько было в её жизни этих площадей? Не сосчитать. Она всегда танцевала с полной отдачей, как в первый раз, с замиранием сердца и легким холодком внутри.
Когда увидела его впервые, думала, что душа сейчас оставит её тело, выпрыгнет, и побежит вдогонку за этим седовласым, благородным мужчиной, который с такой лаской и нежностью в глазах смотрел на её танец.
Он ушел тогда, даже не обернувшись, а она проплакала всю ночь. Охапку полевых цветов Луиза нашла у двери, на рассвете, когда вышла из комнаты на постоялом дворе (где её семья остановилась на ночь), чтобы сходить к реке — умыться и отдать ей свои тревоги. Девушка почувствовала, что они могут быть только от него, того человека, что запал в её душу и теперь жил там, заставляя сердце звенеть колокольчиком. Она подняла букет, уткнулась в него губами, целуя нежные лепестки цветов и вдыхая запах луга, ощутила вдруг спокойствие и тихую радость: теперь все будет хорошо.
Вечером тот мужчина пришел к отцу Луизы, просить её руки. Взаимная любовь была настолько очевидной, что ни отец, ни мать не посмели ей противостоять, да и не хотели. Их девочка обрела самое большое в жизни счастье — что может быть желаннее для любящих родителей?
То, что Луиза — таро — тоже не стало преградой. Для любви не бывает запретов. Родители покинули свою девочку, после свадьбы, их судьба — дорога, а дочка — нашла свой дом.
И вот, когда казалось, что мир и гармония навсегда останутся с ней, снова появился Эндж. Какое-то время он не проявлял себя, но она знала, что он рядом. Чувствовала его присутствие, как прежде — в детстве, словно он разрезает её плоть и прокалывает сердце насквозь. То зло, что Эндж носил в себе, прятал глубоко за маской вежливости, вырывалось помимо его воли через взгляд — колючий и пронзительный. Луиза вздрагивала от тихих шагов и скользящих вечерних теней. Её муж списывал страхи супруги на беременность и не принимал их в серьез. Но все же, для безопасности и спокойствия женщины, теперь один из слуг всегда находился рядом с ней.
Никто не понимал её, никто не знал, что Энджа способного при желании пройти сквозь стену, подняться на башню любой высоты или спуститься в море любой глубины, этим не остановить. Для него не существует слова — "нет", есть только слово — "хочу".
И он пришел тогда, когда его меньше всего ожидали. Сразу после родов.
Луиза родила сыновей — Лэнса и Генри. Её первенец унаследовал силу луны — родимое пятно за правым ухом говорило о том, что он настоящий таро, наследник и продолжатель традиций её семьи. Генри — сын любви, подарок неба, наследник славного рода её мужа.
Женщина улыбалась во сне, отдыхала после затяжных родов. Её муж праздновал рождение сыновей. Восторженные возгласы и звон бокалов, заполненных лучшим вином, доносился даже сюда, в тихий покой, где сладко посапывая крохотными носиками, спали новорожденные.