Ник: Ага, ты танцевала в бурлеске, а меня раньше звали Чарли Чаплин.
Китти: (со злобой, которая вызывает жалость) Да, танцевала в бурлеске. Мы оба побережья объехали с гастролями. Короли и королевы Европы дарили мне цветы. Я обедала со знатными и богатыми молодыми людьми.
Ник: Размечталась.
Китти: Я правда танцевала в бурлеске. Китти Дюваль. Так меня звали. В эстрадных тетрах по всей стране висели мои фотографии в полный рост.
Джо: (мягко, успокаивая) Я вам верю. Выпейте шампанского.
Ник: (приносит к столу шампанское и два бокала). Ну вот, опять начал.
Джо: Мисс Дюваль?
Китти: (от души поражена, что кто-то наяву назвал ее так) Это не настоящее мое имя. Это мой сценический псевдоним.
Джо: Я буду называть вас вашим сценическим псевдонимом.
Ник: (разливает шампанское) Ладно, сестренка, давай, решай. Будешь пить с ним шампанское или нет?
Джо: Налей даме вина.
Ник: Окей, Профессор. В толк не возьму, зачем ты таскаешься в мою дыру? В центре есть кучи шикарных притонов. Иди в Святой Фрэнсис и лакай там свой шампэнь. Там будешь пить с настоящими дамами.
Китти: (яростно) Не обзывай меня, ты...дантист.
Джо: Дантист?
Ник: (поражен, громко) Что это за ругательство? (Пауза. В замешательстве смотрит на Китти, потом на Джо). Этому парню здесь не место. Я шампанское держу только потому что он его вечно требует. (Обращаясь к Китти) Ты не думай, он не только с тобой его пьет. Он его со всеми пьет. (Пауза). Он чокнутый. Или еще хуже.
Джо: (по секрету) Ник, через пару столетий, ты будешь парень хоть куда.
Ник: Прости, но до меня твои перлы не доходят.
(Джо поднимает свой бокал.)
(Китти медленно поднимает свой, она не понимает, что происходит.)
Джо: (от души) За душу, Китти Дюваль.
Китти: (начинает понимать, смотрит на него с огромной благодарностью) Спасибо.
(Они пьют.)
Джо: (зовет) Ник.
Ник: Ну?
Джо: Тебе не трудно бросить в грамоффон пятицентовик? Номер...
Ник: Седьмой. Я знаю. Нет, мне совсем не трудно, ваше высочество, хотя я далеко не меломан. (Идет к грамоффону.) И вообще, Чайковский был кретин.
Джо: Чайковский? А откуда ты знаешь Чайковского?
Ник: Он был кретин.
Джо: Да ну? Это почему?
Ник: Про него один раз в воскресенье утром по радио передавали. Тряпка. Позволил бабе себя заездить.
Джо: Вот оно что.
Ник: Я стоял за стойкой, слушал эту дребедень и плакал, как младенец. "Только Одинокое Сердце"! Тряпка.
Джо: А отчего ты заплакал?
Ник: Что?
Джо: (строго) Отчего ты заплакал, Ник?
Ник: (злится на себя) Не знаю.
Джо: Я тебя недооценивал, Ник. Поставь седьмой номер.
Ник: Душу всем бередят. Стоишь и думаешь о том, о чем вообще не надо думать.
(Ник кидает в грамоффон пятицентовик и снова звучит Вальс. Он слушает мелодию. Потом принимается изучать расписание скачек.)
Китти (про себя, мечтательно) Я люблю шампанское и вообще...роскошь. Большие дома с длинными терассами и просторные комнаты с высокими окнами, и широкие лужайки, и высокие деревья, и повсюду цветы, и огромных немецких авчарок, которые спят в тени.
Ник: Я сгоняю к Фрэнки, поставлю на лошадку. Скоро вернусь.
Джо: За меня тоже поставь.
Ник: (подходит к Джо) На кого?
Джо: (дает ему деньги) На Драгоценного.
Ник: Десятку? Все на него поставить?
Джо: Так точно.
Ник: Окей. (Выходит).
(В бар врывается Дадли Р. Бостуик, так он себя называет, и сразу бросается к телефону.)
(Дадли - молодой человек, лет 24-25, ничем не примечательный и в то же время неординарный. Маленький и худенький, в дешевой, но опрятной одежде. Это заработавшийся человечек, которого раздражает рутина, серость и монотонность его жизни. Кажется, что он никто и ничто, но на самом деле - он выдающаяся личность. Это обманутый молодой человек. Образованный, но без малейшей крупицы настоящих знаний. Он смел, глуп, целеустремлен. Его уставшая, онемевшая плоть упорно цепляется за жизнь и яростно борется с неоригинальным умом, которого раздражает все, чему его успели научить. И все же он - выдающаяся личность, ведь невзирая на все его недостатки, цель его проста и естественна: ему нужна женщина. Эта настойчивая и неистовая потребность, распространенная, но чудодейственная, принимая во внимание неблагородную среду, в которой живет это существо, и есть та сила, которая превращает его из ничтожества в личность. И пусть это нелепая личность, но ею нельзя не любоваться. Все, чему его научили и все, во что он верит фальшиво, но сам он - подлинный, даже слишком подлинный, благодаря своей нерушимой живучести. Черты его лица нелепы. Его ритм напряжен и пуглив. Его голос звучит резко и вспыльчиво. У него дикие жесты. Его иго вывихнуто и содержит элементы эпилепсии. Но в душе у него та же цельность и целеустремленность, которая отличает всех животных. И несмотря на некоторую врожденную или развитую душевность, он ни в коей мере не обделен здоровым животным инстинктом. Этому молодому человеку внушили, что он обладает всеми шансами пробиться - и он поверил. На самом деле у него нет ни малейшего шанса и кому-то следовало давным-давно раскрыть ему глаза. Или не надо было вообще калечить его ценное, природное неведение образованием и портить это, во всех отношениях, славное, обаятельное человеческое существо.)