- Омсворды всегда верили, - тихо добавил Колл.
Дальше друзья молча шли, прислушиваясь к ночным звукам. Было ясно, что этой ночью они не успеют дойти до Кальхавена, но и останавливаться им не хотелось. По мере того как путники удалялись от озера, тропа становилась все уже, все гуще зарастала кустарником, как будто обступающим их в темноте.
Река на перекатах угрюмо шумела, и ландшафт постепенно менялся: теперь попадались канавы да пригорки вперемежку с валунами и пнями.
- Дорога на Кальхавен уже не та, что раньше, - проворчал Морган, споткнувшись.
Пар и Колл не знали, верить ему или нет, потому что ни тот ни другой никогда не бывали в Анаре. Они переглянулись и промолчали.
Вскоре тропа резко оборвалась - несколько упавших деревьев перекрыли проход. Отсюда отходила другая тропинка - в чащу леса, в сторону от реки. Морган постоял немного в нерешительности и направился по ней. Деревья над их головами смыкались, переплетаясь ветвями, пропуская лишь тонкий лучик лунного света, и друзьям пришлось продолжать путь гуськом. Морган начал что-то бормотать, но по тону можно было понять, что он злится. Вьющиеся растения и ветви деревьев, опускаясь все ниже, вынуждали путников пригибать головы. Деревья источали зловоние, будто под землей что-то разлагалось. Не в силах вынести этот смрад, Пар пытался задержать дыхание.
- Тут как будто труп разлагается, - прошептал сзади Колл.
Вдруг в памяти Пара что-то прояснилось. Он вспомнил запах, исходивший от женщины, которую старик назвал порождением Тьмы. Запах был тот же самый.
Через мгновение они вышли из леса и оказались на опушке, усеянной гниющими стволами и костями. Посреди поляны была большая лужа, на поверхности которой булькали пузырьки, словно это не лужа, а котел, под которым разведен огонь.
Призрачные глаза буравили их из темноты. Друзья остановились как по команде.
- Морган, это точь-в-точь как... - Пар не успел договорить.
Из-за деревьев бесшумно появилось порождение Тьмы. Огромное существо, похожее на человека, но раза в два больше взрослого мужчины, было покрыто грубой косматой шерстью. Огромные когтистые лапы, вытянутые вперед, загребали воздух, существо двигалось сгорбившись, наподобие гориллы. В шерсти различалось лицо, но человеческим его вряд ли можно было назвать, морщинистое и кривое, изо рта торчали гнилые зубы, похожие на ребра мелкого животного, глаза, наполовину закрытые тяжелыми веками, смотрели на мир с ненавистью, пылая огнем.
- Вот это да... - тихо сказал Морган. Порождение Тьмы шагнуло вперед плавным движением крадущейся кошки.
- Почему вы здесь? - проскрипело оно - звук доносился словно из глубокого пустого колодца.
- Мы заблуди... - начал было Морган.
- Вы забрели на мои земли, - оборвало его порождение Тьмы, мерзко щелкая зубами. - Я зол на вас!
Колл повернулся к Пару, и тот быстро шепнул ему: "Порождение Тьмы!"
- За это я возьму одного из вас! - прорычала тварь. - Дайте мне одного из вас! Дайте!
Трое друзей быстро переглянулись. Они знали, что рассчитывать могут лишь на себя. Здесь уже нет старика, и на помощь никто не придет.
Морган вытащил из ножен меч Ли. Красные глаза чудовища отразились на лезвии.
- Или ты дашь нам пройти спокойно... - заговорил горец.
Он не успел закончить. Порождение Тьмы с криком кинулось на него. Почти мгновенно эта образина оказалась возле Моргана и нанесла ему удар когтистой лапой. Но горец успел подставить меч плашмя и отвести удар, так что чудовище потеряло равновесие и его атака сорвалась. Колл, прыгнув, полоснул его коротким мечом, а Пар, призвав на помощь магию песни желаний, затуманил его зрение роем жужжащих ос. Чудовище отступило на шаг, разорвав тишину яростным ревом, и снова бросилось в атаку. Оно достало Моргана, попытавшегося отпрянуть в сторону, прямым ударом, отчего тот рухнул навзничь. Порождение Тьмы повернулось, и Колл с такой силой рубанул чудовище мечом, что отсек ему лапу выше локтя. Чудовище отступило, но тут же вернулось, схватило отрубленную конечность и опять отошло на несколько шагов. Потом осторожно приставило отрубленную лапу на место. По телу монстра прошла судорога, похожая на движения клубка змей, и лапа оказалась целой.
Порождение Тьмы удовлетворенно зашипело и снова бросилось на них. На этот раз Пар попытался остановить его видением стаи волков, но чудовище не обратило на них внимания. Оно снова выбрало Моргана - отбросило его меч в сторону и опрокинуло горца на землю. Если бы не Омсворды, ему пришел бы конец. Долинцы атаковали врага и сбили его с ног, но чудовище мгновенно поднялось. Пар получил удар по лицу, глаза застлала багровая вспышка, и он упал. Но, услышав воинственный крик Колла и хрюканье чудовища, он заставил себя подняться.
Чудовище широко раскинуло лапы, готовясь схватить его. Колл, ударившийся о дерево, лежал в дюжине шагов, Моргана не было видно. Пар медленно отступил, пытаясь что-нибудь придумать. Для магии времени не оставалось. Он сделал еще шаг и уперся спиной в ствол дерева.
И тут появился Морган. Он выскочил из темноты, крича: "Ли! Ли!" - и налетел на порождение Тьмы. Его лицо и одежду заливала кровь, в глазах пылала ярость. Меч Ли, описав дугу, опустился на монстра, и произошло чудо: меч вспыхнул ослепительным огнем и вошел в грудь чудовища, как в масло.
Пар вздрогнул и поднял руку, прикрывая глаза. Нет, вдруг дошло до него, это не просто огонь, это магия!
Чудовище в недоумении завыло: оно не могло поверить в происходящее. Магическая сила меча Ли рассекла его плоть, как бритва - тонкую ткань. Чудовище задрожало и стало как бы проседать внутрь себя. Пар быстро упал на землю и откатился в сторону. Он увидел, как порождение Тьмы из последних сил рванулось вперед, потом вспыхнуло так же ярко, как поразившее его оружие, и превратилось в пепел.
Меч Ли мгновенно погас. В воздухе повисла тишина. Посреди поляны плавало облако дыма, испуская сильный едкий запах. В луже что-то булькнуло в последний раз и стихло.
Морган встал на одно колено перед мечом, лежащим на холмике пепла. Он дрожал всем телом.
- Черт возьми! - шептал он изумленно. - Я ведь чувствовал его силу... Но никогда не думал, что такое возможно...
Пар подошел к нему и присел рядом, он посмотрел на Моргана и увидел, что его лицо залито кровью и все в ссадинах. Он обнял горца.
- Морган, в нем еще жива магия! - сказал Пар. - И она жила все эти годы.
Морган вопросительно посмотрел на него.
- Ты разве не понял? Магия спала в нем со времен Алланона! В ней просто не было нужды! И потребовалась другая магия, чтобы заставить ее пробудиться! Такая, как у этого существа! Вот почему никто ничего не замечал, пока меч не коснулся...
Он не договорил. Колл, споткнувшись, повалился на них и сполз на землю.
- Кажется, у меня сломана рука, - пробормотал он.
Перелома не оказалось, но ушибы были основательные. Пар перебинтовал ему руку и решил подвесить ее дня на два на перевязь.
- Старик предупреждал, что на нас будут охотиться, - напомнил друзьям Пар.
- Уж не знаю, охотилась ли эта тварь на нас, или мы оказались настолько невезучими, что напоролись на нее сами, - проворчал Колл. - Но я очень не хотел бы снова встретиться с чем-нибудь вроде нее!
- Однако, если это случится... - тихо начал Морган и задумался на мгновение, - если это случится, мы будем знать, что делать. - И он погладил свой клинок нежно, словно лицо женщины.
Пар навсегда запомнил, что он почувствовал в это мгновение. Память об этом оказалась сильнее воспоминаний об их схватке с порождением Тьмы кратких мгновений, вырванных из обычной жизни. Чувство, которое он испытал, было ревностью. Раньше Пар считал себя единственным, кто обладает настоящей магией. Теперь стало очевидным, что ею владеет и Морган Ли. Конечно, у Пара осталась магия песни желаний, но она меркла в сравнении с могуществом меча Моргана.
Меч уничтожил порождение Тьмы, в то время как видения Пара лишь раздражали чудовище. Он задумался, есть ли от его магии хоть какая-то реальная польза.
ГЛАВА 7
Они продолжали свой путь к Кальхавену и готовы были идти без остановки день и ночь, только бы не задерживаться в этих лесах. Они вернулись на главную тропу, бежавшую вдоль Серебряной реки и сворачивавшую на восток. Пока они, падая и спотыкаясь, с трудом продвигались вперед, каждый думал о своем. Мысли Пара блуждали, словно стадо овец по пастбищу, и внезапно он поймал себя на том, что вспоминает старые легенды.
Он припомнил, что в историях о мече Ли говорилось: сила его, если так можно выразиться, обоюдоостра. Меч обрел магическую силу по воле Алланона во времена Брин Омсворд, когда эта девушка из Дола отправилась на восток со своим спутником Роном Ли, предком Моргана. Друид Алланон погрузил лезвие меча в волшебные воды Хейдисхорна и этим навсегда изменил его свойства. Меч стал не просто оружием, он стал талисманом, способным выстоять против Мордов. Но его магия уподобилась всем прочим магиям старого мира: она несла в себе одновременно и благословение, и проклятие. Сила этого меча заставляла владельца постоянно прибегать к его помощи и делала хозяина все более и более зависимым от него. Брин Омсворд поняла эту опасность, но Рон Ли не обращал внимания на ее предупреждения. Что происходило с мечом потом - неизвестно, говорили только, что больше он не требовался, а значит, и не использовался. До этой ночи. И похоже, сейчас пришла очередь Пара предупредить Моргана об опасности.
Но как это сделать? Морган был его лучшим другом, а ожившая магия меча только что спасла им жизнь! И как в таком случае он может сказать Моргану, чтобы тот больше не пользовался мечом? Это выглядело бы просто как зависть. Кроме того, если они опять столкнутся с порождениями Тьмы, магия меча будет им жизненно необходима. А для такого предположения имелись самые веские основания. И Пар решил пока молчать.
Ночью они разговаривали о порождениях Тьмы. У них не осталось ни малейших сомнений в их существовании. Даже Колл не раздумывал, как назвать чудовище, напавшее на них. Но порождения Тьмы остались для них загадкой. Друзья не знали, откуда и зачем они появляются. Не знали даже, что представляют собой эти твари. Они не имели представления об источнике их силы, хотя понимали, что сила эта должна питаться какой-то извращенной формой магии. И если порождения Тьмы действительно охотятся за ними, то неизвестно, как им в таком случае поступать. Но теперь друзья знали: старик, предупреждавший их об опасности, говорил правду.
Уже на рассвете, усталые и полусонные, путники оказались у Кальхавена. Небо затянули тучи, задевавшие макушки деревьев, что придавало городу гномов мрачноватый вид. Сквозь редкие деревья можно было рассмотреть дома с дымящимися трубами, сараи и маленькие огороженные дворики со скотиной на привязи. В крохотных огородиках овощи боролись с сорняками за место под солнцем. Не оставалось ни клочка свободной земли. Дома, сараи, домашний скот, сады и лес - все, казалось, громоздится одно на другом. И всюду чувствовались запустение и упадок: краска на домах облезла, камни и штукатурка растрескались, изгороди повалились, животные бродили неухоженные, сорняки в огородах так перемешались с овощами, что невозможно было отличить одно от другого.
Женщины, главным образом старухи, видневшиеся через открытые двери и окна, занимались стиркой, копошились на кухнях, у всех был одинаково неопрятный вид. Во дворах, переулках и на улице играли дети, оборванные и дикие, как горные бараны.