Вульф улыбнулся, когда малыш обхватил маленькой ручкой отцовский указательный палец.
— У него твои легкие.
— Да ладно! — возмутилась она.
— Поверь, — Вульф встретил ее взгляд. — Каждый местный Аполлит теперь знает, что мои родители не были женаты на момент моего рождения, и, если ты переживешь эту ночь, ты собираешься сделать меня евнухом.
Кассандра рассмеялась и поцеловала его, держа в руках их ребенка.
— Кстати, если ты серьезно настроена по любому из этих вопросов, — сказала врач, глаза ее сияли, — я могу одолжить тебе скальпель.
— Не искушай меня, — снова рассмеялась Кассандра.
Вульф взял ребенка и осторожно держал в своих больших руках. Его сын. Радость и страх буквально изнуряли его. Он никогда не испытывал ничего подобного.
Ребенок был невероятно крохотным. Чудо жизни. Как может выжить кто-то настолько маленький? Он знал, что сможет убить или страшно покалечить любого, кто посмеет угрожать его сыну.
— Как ты собираешься его назвать? — спросил Кассандру Вульф.
Все эти недели он нарочно держался подальше от ее возможных решений. Он хотел, чтобы именно мать дала ребенку имя.
Это будет последнее наследство для сына, который никогда не узнает ее по-настоящему.
— Как насчет Эрика Джефферсона Трюггвасона?
— Ты уверена? — недоверчиво моргнул Вульф.
Она кивнула, а он легонько дотронулся до щечки ребенка.
— Привет, малыш Эрик, — выдохнул он. Его сердце сжалось, когда он назвал малыша именем своего брата. — Добро пожаловать домой.
— А теперь ребеночка следует покормить, — сказала доктор Лакис, закончив с уборкой. — Думаю, вы хотите передать его на некоторое время матери.
Вульф сделал так, как предложила врач.
— Вам нужна кормилица? — спросила Кассандру доктор Лакис. — Дети Аполлитов обычно не нуждаются в бутылочках со смесью, особенно, когда у них смешанное наследство. Сложно составить правильную смесь, пока мы не знаем, сколько у него от человека, а сколько от Аполлита.
— Думаю, что кормилица — это отличная идея, — сказала Кассандра. — Не хочу все испортить, или задерживать его развитие, или превращать в мутанта или кого-то вроде этого.
На лице врача застыло странное выражение, словно он хотела сказать: "Я думала, что твой ребенок уже и так мутант".
Но она мудро попридержала язык.
Вульф проводил врача.
— Спасибо, — сказала она, когда они вошли в гостиную, где ожидали Кэт с Крисом.
— Ха! — сказала Кэт, как только увидела Вульфа. — Говорила же я тебе, что он явится целехоньким.
— Черт, — пробормотал Крис, передавая ей двадцатку. — А я подумал, что его уже кастрировали.
И они оба бросились в комнату посмотреть на ребенка, пока Вульф разговаривал с врачом.
Она грустно ему улыбнулась.
— Полагаю, все так и должно быть.
— Что именно?
— Последнему ребенку, которому я помогла появиться на свет, суждено сохранить мир.
Вульф нахмурился.
— Что вы имеете в виду под последним ребенком?
Доктор Лакис вздохнула, будто несла на себе всю тяжесть Армагеддона.
— В четверг у меня день рождения.
Вульф похолодел от ее слов и того, что они означали.
— Вам исполнится двадцать семь?
Она кивнула.
— Доктор Кассус продолжит следить за их здоровьем. Именно она проведет положенный в четыре недели медосмотр, чтобы убедиться, что развитие происходит так, как должно.
Доктор Лакис двинулась к двери.
— Доктор, подождите.
Она обернулась.
— Я…
— Не стоит говорить, что вам жаль. Для вас я всего лишь еще один Аполлит.
— Нет, — со всей искренностью сказал Вульф. — Это не так. Вы — женщина, которая обеспечила безопасность моей жене, которая помогла родиться моему ребенку. Я этого никогда не забуду.
Доктор робко улыбнулась.
— Желаю вам удачи с сыном. Будем надеяться, что он пойдет в своего отца, когда повзрослеет.
С тяжелым сердцем Вульф смотрел, как она уходит. Он так старался держаться здесь подальше от всех. Не волноваться ни о ком и не замечать, насколько похожи на людей его враги. Но это было невозможно. Точно так же, как было невозможным держаться подальше от Кассандры.
Наперекор его воле и здравому смыслу, они покорили его сердце.