Осторожно устроив Кит на пассажирском сидении, Рэйф перемахнул через капот машины и, как только оказался за рулем, резко, аж шины взвизгнули, сорвался со стоянки.
Вспомнив о госпитале, который он проезжал ранее, Рэйф вдавил акселератор в пол и помчался по трассе.
У него не было выбора. Он должен отвезти ее туда. Лучше подвергнуть риску себя, чем потерять ее. Ему придется объясняться с полицией. А затем они будут допрашивать Кит, когда она придет в сознание. Если придет…
Рэйф с силой зажмурил глаза. Никаких если. Когда.
Со стороны Кит послышался резкий свистящий звук, словно она не могла дышать. Словно она только сейчас поняла, что задыхается собственной кровью.
Потянувшись, Рэйф прижал руку к ее ране. Густой поток крови застыл под его пальцами, словно теплый сироп, затопив болезненным страхом.
Беспорядочный свист ее дыхания заполнил автомобиль, звуки с каждым мгновением становились все отчаяннее. Кит боролась за каждый шумный вдох.
Он стучал по рулю ладонью правой руки.
- Черт! Почему ты убежала? Почему?
«Потому что ты не рассказал ей, - прошептал в голове коварный голосок. – Ты не смог рассказать ей правду о себе. Потому что не мог смириться с мыслью, что она будет смотреть на тебя с отвращением».
- Эгоистичный ублюдок, - шептал он про себя, ноздри трепетали от сильного запаха ее крови. Какое значение имело то, как она посмотрит на него? Самым важным сейчас было поддерживать ее жизнь.
Свернув с шоссе на подъездную дорогу, Рэйф поехал к неясно вырисовывающейся больнице. Он бросил быстрый взгляд на лицо Кит. Серое, как оружейный металл. Ее голова откинулась набок на подголовник лицом к нему. Страх при виде этих бледных, бескровных губ пронзил его, как удар молнии.
- Кит, - позвал он, всматриваясь в ее темно-зеленые глаза. Они смотрели на него, но не видели. Ничего не видели.
Он протянул руку, чтобы прощупать пульс на шее. Ничего. Он нажал сильнее, охваченный желанием во что бы то ни стало найти его, почувствовать в ней жизнь. Девушка кашлянула, оросив его руку кровью.
Выругавшись, Рэйф убрал пальцы с ее шеи. Управляя машиной одной рукой, другую он прижал к пулевому ранению.
В этот момент Рэйф понял, что должен делать. Знание породил инстинкт. Дикий, грубый импульс охватил его.
Он вырулил на дополнительную полосу, чтобы срезать через торговый центр. Заехав в самую глубь стоянки, подальше от автомобилей, он рванул ручной тормоз.
В больнице не успеют ей помочь. Осознание этого мертвым грузом осело в его животе.
С этой мыслью он выбрался из автомобиля. Рывком открыв пассажирскую дверь, Рэйф схватил Кит на руки и понес ее на заднее сиденье.
Со стучащим в груди как барабан сердцем, он сжал руками ткань и разорвал ее топ. Пулевое ранение в ее животе зияло темным отверстием с рваными краями. Подсунув ладонь ей под шею, он поднял девушку с сиденья. Она мертвым грузом повисла у него на руках. Голова болталась, глаза полуприкрыты, зеленый взгляд был бессмысленным, тускнея с каждым вздохом, который она изо всех сил старалась схватить.
- Кит, - прошептал он, прижав ладонь к отверстию в животе и пытаясь остановить кровотечение. Бесполезно. Кровь продолжала прибывать. Как только он вытер рану, ее стало еще больше, она потекла непрерывным потоком.
Он подсунул руку под ее маленькую спину, прижав девушку к себе. Плоть под его рукой была будто восковой. Безжизненной.
Он вновь почувствовал этот импульс. Внезапный и дикий. Горящий в венах. Подпитанный отчаянием, рожденный интуицией.
Вряд ли отдавая себе отчет, в том что он делает, Рэйф сильнее прижал девушку к себе, его лицо нависло в дюйме от ее.
- Мне жаль, Кит, - Рэйф вдохнул запах ее раны, аромат смерти, уходящей жизни, и это причиняло ему боль. – Так жаль.
Жаль, его безумный план сработает. Жаль, если нет.
Игнорируя голос разума, предупреждавший, что задуманное им - ошибка, он облизнул губы. Только одно понятно наверняка – если действовать как настоящий, осторожный, нормальный… человек – он не спасет ее.
Она должна была жить. На самом деле выбора не было. Ни у него. Ни у нее. Он был полон решимости сохранить ей жизнь. Даже если она никогда не простит его за это. Даже если высвобождение сил Рэйфа толкнет его на границу правого и неправого, добра и зла. Всего, о чем предупреждала его мать. Ему было все равно.
На этот раз он рискнет всем. Ради Кит.
Позже он подумает о том, когда и как она стала настолько важной для него, что он решился на такие поступки, что мог игнорировать советы, которые ему и Себастьяну давала мать снова и снова в течение многих лет.
Заглушив голос разума, Рэйф передвинул свои окровавленные руки ей на шею, туда, где через кожу чувствовались слабые удары ее нитевидного пульса. Он провел рукой по ее золотистой коже от шеи до живота, оставляя на ней кровавые следы. Возле раны везде была кровь. Он чувствовал головокружение от надоедливого аромата. Вокруг пулевого отверстия образовались сгустки, но кровь продолжала течь. Она текла словно бесконечный поток, который невозможно остановить, пока смерть не скажет своего последнего слова.
Медленно, так медленно, что мог слышать взволнованные удары своего собственного сердца в ограниченном пространстве автомобиля, Рэйф наклонил голову, приближаясь губами к ране. Ниже, еще ближе …
Его ноздри раздувались, сладкий сильный запах крови будоражил, опьянял. Позволял. Пугал.
- Кит, - ее имя успокаивающе сорвалось с его губ, мягко, как поглаживание пера. – Прости меня.
Больше никаких сомнений. В следующий раз она посмотрит на него – если она посмотрит – с ненавистью, которую он ни за что не хотел увидеть в ее прекрасных глазах. Но он сможет с этим смириться. А с ее смертью – нет.
Его голова опустилась, губы накрыли рану.
Он схватил девушку обеими руками, удерживая за талию - из-за крови ее тело было скользким.
Зубчатые края ее разорванной кожи дразнили его рот, и часть его колебалась, испуганная… возбуждением.
Он сильнее прижался губами к ее ране. После нескольких глубоких, по-кошачьи, движений языка он сдался.
Он всегда был осторожен и старался не переступать черту – в противном случае его демоны погубят все лучшее в нем и утащат его в ад, откуда нет пути назад.
Со слабым мяукающим звуком она дернулась под ним, толкая свое тело к его рту, словно приглашая. Опасная смесь голода и желания нарастала в Рэйфе.
Одна рука девушки поднялась и зарылась в его волосы, инстинктивно притягивая ближе, в стремлении выжить. Этот инстинкт был сродни той первобытной силе, которая бурлила в его крови и требовала сделать ее своей.
Со стоном открыв рот шире, Рэйф пробовал ее разоренную плоть, вытягивая смерть, принимая ее глубоко в себя, зная, что там она будет не так сильна.
Темная потребность рвалась из него, опьяняющая, поражающая. Дрожа, он заставил руки быть нежнее, а губы мягче. Рэйф отдавал свои жизненные силы, вливая вливая их в нее – и надеялся, что этого будет достаточно.
- Господи, - вздохнул он, позволяя Его имени – Бога его матери – тяжело и торжественно упасть в воздух между ними. Своего рода молитва. Просьба.
Он не был уверен в том, что Бог слышал его молитвы, несмотря на утверждения матери, что Бог никогда не отказывался от них с Себастьяном, что Он был и для них, что их существование имело значение - кем бы они ни были.
Трудно со всем согласиться, когда для нее Бога словно не было, Он никогда не слышал ее молитв. И как девушки, ни потом, как старухи.
Однако он смог помолиться, тяжело глядя на Кит. Он молился, как никогда в жизни.
Господи, позволь, чтобы этого было достаточно.
Глава 18
Оторвавшись, Рэйф сильно ударил себя по губам тыльной стороной ладони, пытаясь избавиться от чувства животного голода, заставлявшего гореть его кровь. Он посмотрел на лицо Кит, изучая застывшие черты, вслушиваясь в резкие звуки дыхания, заполнявшие ограниченное пространство автомобиля.
Полоска крови обезобразила линию нежного подбородка – отвратительно красная на её загорелой коже. Рэйф провел по нему большим пальцем, но затем быстро отдернул руку и обратил внимание на ранения девушки.
Пулевое отверстие уменьшалось в размерах, становилось более узким, сжималось, затягиваясь прямо на его глазах.
Регенерация началась. Ее недавно измененная ДНК работала быстро, на что он и надеялся.
Дыхание Кит выровнялось, стало менее тяжелым. Мужчина прижал руку к ее шее, удовлетворенно отметив, что пульс под нажимом пальцев усилился, больше не был слабым и нитевидным, как всего несколько мгновений назад.
- Вот и все, - выдохнул Рэйф.
Невидимые оковы, сдавливающие грудь, ослабли.
– Хорошая девочка, - пробормотал он, убирая упругий белокурый локон с влажного от пота лба девушки и осматривая ее.
Рейф перевернул Кит на бок, согнул её ноги и устроил удобнее, затем соскользнул с заднего сиденья на улицу, захлопнув за собой дверцу автомобиля. Оказавшись на водительском месте, он схватился за кожаный руль, позволил воздуху поступать в легкие, сдерживал себя, загонял зверя назад, намерено избегая смотреть на себя в зеркало заднего вида. Зная, что там увидит.
Вида его окровавленных рук уже было достаточно. Кровь Кит. Так много крови Кит на нем и на ней самой. Так много, что девушка не должна была выжить.
Не впервые на его руках чужая кровь. Но, безусловно, впервые ее вид привел его в замешательство.
На нем была кровь Кит. Кровь смертного. Не то, чтобы он хотел найти ликанам оправдания в убийстве. Он вздрогнул и обернулся назад, посмотрел на нее, лежавшую на сидении. Больше не смертная. Только, кто именно – подобна ли ему? – еще предстояло узнать.
Впервые руки Рэйфа были окрашены кровью Маршана – если не считать кровь его матери.
Покинув пределы Остина, он некоторое время ехал на север, время от времени поглядывая через плечо и наблюдая за Кит в зеркало заднего вида. Нужно найти уединенное, подальше от любопытных глаз, место, где они смогут укрыться на время ее выздоровления.
Он просматривал выстроившиеся вдоль междуштатной автострады рекламные щиты, пока его пристальный взгляд не зацепился за вывеску Ла Кантеры - озерного курорта в двадцати милях отсюда, славившегося уединенными, укромными домиками.
Рэйф свернул с автострады на шоссе, указанное в рекламе и, следуя указателям, направился в сторону курорта
Спустя сорок пять минут он въехал в маленький городок. Проехал закусочную с парковкой, забитой пикапами и грязью, единственный продуктовый магазин, ресторан, хваставшийся самыми большими в мире порциями жареного цыпленка и ремонтную мастерскую, в многочисленных гаражах которой лодок стояло больше, чем автомобилей.
Продолжая следовать указателю, Рэйф свернул с главной улицы и поехал к озеру по ухабистой дороге с односторонним движением к небольшим летним коттеджам из дерева, покрытого красной штукатуркой. Быстрый взгляд назад убедил его, что Кит все еще в забытьи.
Покинув водительское место, он осторожно посмотрел по сторонам, затем скользнул на заднее сиденье к Кит и, наблюдая за тем, как поднимается и опадает ее грудь, сменил окровавленную одежду.
Переодевшись в чистое, Рэйф вышел из машины и рванул к зданию. Колокольчик на двери известил о его приходе. Десять минут спустя он получил ключи и указания, как проехать к лучшему, по заверениям клерка, домику.
Снова оказавшись за рулем, он осторожно повел Хаммер по узкой тропинке вдоль огромных кедров и дубов. Время от времени меж деревьев слева от него мелькало прозрачно-голубое озеро. Внезапно Кит застонала, и его сердце заколотилось. Рэйф знал, что Инициация могла быть трудным, болезненным процессом.
Он увеличил скорость, стремясь быстрее добраться до домика.
- Кит, - позвал Рэйф, словно надеясь, что она ответит. Он знал, что она не может, но все-таки продолжил говорить, уповая на то, что какая-то часть ее услышит его слова. - С тобой все будет хорошо. Тебе будет казаться, что ты умираешь... - его голос затих, и он моргнул.
Идиот. Вряд ли, это то, что она хотела бы услышать. Даже если бы она могла его слышать.
Наконец деревья расступились и явили озеро. Лучи солнца отражались от его поверхности, алмазами играя на поднятых ветром небольших волнах. По водной глади скользили катера, катающие лыжников.
Подъехав к одноэтажному дому под номером шестнадцать, построенному из камня и дерева, Рэйф удовлетворенно отметил, что он расположен в некотором отдалении от остальных строений на берегу.
Он быстро осмотрелся и, убедившись, что никого нет, схватил Кит на руки и понес внутрь. Устроив ее на кровати, Рэйф задернул шторы на большом окне, лишившись замечательного вида на побережье. Отрезанные от внешнего мира, они с Кит были окутаны прохладной темнотой, но он покрылся испариной.
Это шок от всего случившегося, догадался он. От всего, что он сделал. От всего того, что еще произойдет в результате его сегодняшнего поступка.
Вздохнув, Рэйф поспешил к климат-контролю у дальней стены. Было довольно прохладно, но он знал, что нужен больший холод. Знал, что скоро ей завладеет лихорадка. Он отрегулировал диск. Агрегат зашумел, и холодный воздух хлынул из вентиляционных отверстий.
Рэйф опустился рядом с Кит на единственную в комнате королевского размера кровать. От дополнительного веса матрас слегка скрипнул.
Несмотря на жалкое состояние ее раскромсанной, пропитавшейся кровью одежды, она выглядела как спящий ребенок. Маленькая девочка с растрепавшимися на голове кудряшками, черты лица расслаблены во сне. Она была словно эльф.
На лицо вернулось немного красок. Рейф прижал тыльную сторону ладони к её щеке и вздрогнул от опаляющего жара кожи. Лихорадка уже началась.
Нависнув над ней, он освободил ее от окровавленной одежды. За несколько походов в ванную ему удалось смыть с нее большую часть крови влажными полотенцами для рук и мочалками, притворившись, что не замечает нежные изгибы ее тела. Кит не издала ни звука, пока он ухаживал за ней, ни разу не шевельнулась. Не важно, что память о ее теле прокручивала в его голове их единственную любовную сцену. Это было всего лишь прошлой ночью? Он покачал головой. Казалось, с тех пор, как он обнаружил ее обнаженной в той дыре, прошла целая жизнь.
Жизнь. Его жизнь была действительно долгой.
Сто двенадцать лет, если быть точным.