Ранним утром, когда темная октябрьская ночь еще и не думала сдавать позиции позднему рассвету, в город Екатеринбург въехала странная пара. Очень странная.
Право слово, в конце первой четверти двадцать первого века было не так уж много людей, не только на полном серьезе использующих лошадей в качестве средства передвижения на дальние расстояния, но и въезжающих на них в крупный город. Да и внешний вид… Если сидящий на невысокой, белоснежно-белой кельпи[8], призванной для барда Дини Ши, Артур еще хоть как-то корреллировал с современностью, то вот вид Лины, категорично отказавшейся не то что снять, но хотя бы как-то замаскировать свои доспехи, был совершенно фантасмагоричен.
Впрочем, до внешнего вида пары всадников, едущих по проспекту Космонавтов никому не было особого дела. У жителей имелись проблемы посерьезней.
— Как так? — Артур озабоченно вертел головой, осматривая родные и давно знакомые места и печально вздыхая при виде открывающегося ему зрелища.
— Как такое вообще могли допустить?! Почему?!! — В который раз возопил он, разглядывая «обновлённый» городской пейзаж.
Грязная, замусоренная дорога, совсем недавно являющаяся одной из главных транспортных артерий города. По обочинам то тут, то там, попадались разбитые, искореженные и сожженные автомобили. Немногие уцелевшие фонари не справлялись со своими обязанностями, и казалось, только сгущали тьму, становившуюся почти осязаемым покровом, зависшим над редкими световыми пятнами. Это зрелище так отличалось от привычного ему вида сверкающего огнями, полного движения и жизни в любое время дня и ночи проспекта, навевая мрачные воспоминания о уже пережитом. О Смутных годах. Времени хаоса и безвластия, когда погибли его родные. Артур отвел глаза от очередной разбитой машины, и на мгновение замер.
Звон разбитого стекла. Крик. Полный боли и ужаса крик, доносящийся из окна дома рядом с которым они проезжали. И тень, скользнувшая в сторону. Длинная, вытянутая, изломанная тень, смутно видимая в свете дальнего, еще горящего фонаря, тень, которую никто не отбрасывал!
Артур просто не успел среагировать. Взметнулся в длинном, каком-то кошачьем, совершенно не лошадином прыжке Мунин, сверкнул выхваченный Лаурелин меч, а в следующее мгновение на его клинке уже визжал, извиваясь и тая какой-то сгусток отвратительной темноты.
— Тьфу! — Дини Ши сплюнула от отвращения, и, встряхнув свое оружие вложила меч в ножны. — Найтмар, — пояснила она озадаченно глядящему на неё барду.
— Найтмар? — Название было незнакомым.
— Мелкая погань из Нижних пределов. — Пояснила девушка. — Под чьим покровительством находится город? — Поинтересовалась она немного спустя.
— Я заключал контракт с Хозяйками Гор. — Артур все никак не мог отойти от увиденного. Странный комок тьмы, уничтоженный его телохранительницей, внушал какой-то инстинктивный страх и отвращение. Такие чувства у людей могут вызывать большие скопления насекомых, клубок волосатых червей, и тому подобные твари, вроде бы и не представляющие большой угрозы, но, тем не менее, невероятно отвратительные даже на вид.
— Владычицы Гор? — Лаурелин задумчиво пожала плечами. — Странно… Уж что-что, а подобную дрянь они бы вряд ли пропустили… Нам еще далеко до дома твоих родственников?
Артур отрицательно покачал головой. — Практически приехали, — ответил он, сворачивая во дворы.
Идея добираться до города верхами, как не сложно догадаться, принадлежала Лине. И, несмотря на все свои зароки относительно использования только технических транспортных средств, в конце-концов, Артур был вынужден признать разумность её аргументации. В конце-концов, при том странном и малопонятном положении, которое сложилось в мире во время его отсутствия, возможность добраться до города совершенно неослеживаемым путем, стоила некоторых неудобств.
Магический конь Дини Ши, как и призванная Лаурелин для Артура водяная лошадь, не нуждались в дорогах, легко передвигаясь как в густой чаще, так по полям и болотам, сами определяли верное направление, и при этом двигаясь со скоростью куда большей, чем это было доступно большинству автомобилей.
К тому же, кельпи, после того как Артур угостил её Чистотой, прониклась к своему наезднику самыми нежными чувствами, так что такие проблемы как падения, натертости, случайные ушибы о слишком низко нависшие ветви, и прочие беды, обычные для неопытных наездников, Артуру не угрожали. Что ни говори, а волшебные кони имели немало преимуществ перед обычными саврасками.
Да и денежный вопрос, в выборе способа добраться до города имел немалое значение. Наличных «на крайний случай» у Артура имелось не так уж много, и купить машину на них не было никакой возможности. Добираться же общественным транспортом, в компании категорично отказывающейся снимать свои доспехи Дини Ши было бы неразумно. Это значило бы оставить яркий и хорошо заметный знак «здесь бард, в компании с фейри» для всех, кто хоть чуть-чуть интересовался этим вопросом. Что, учитывая активность крестоносцев было весьма нежелательно. По крайней мере, для Артура. Лаурелин, как раз таки, отнюдь не возражала против «хорошей драки», однако, её мнение в этом вопросе бард не учитывал.
Результатом таких рассуждений и стал въезд в город странной пары. Учетший предыдущий опыт поездки верхами, Артур как следует приоделся, так как, и это был один из наиболее крупных недостатков данного плана, лошадь, даже волшебная, в отличии от самого простого, совершенно не волшебного автомобиля, не имела ни встроенной печки, ни ветрозащиты. На свой внешний вид, барду было как всегда безразлично, и в выбираемой для себя одежде он в этот раз учитывал только три фактора. Одежда должна была быть теплой, удобной и недорогой. Все. Точка.
И потому, те, кто не спал в ранее утро, могли наблюдать странную картину. Двух увлеченно беседующих всадников, — рыцаря Дини Ши в тяжелом «готическом» доспехе на великолепном, хотя и несколько крупноватом вороном жеребце, и странное чучело в китайском пуховике, ватных штанах, шапке-ушанке и валенках с галошами, скачущее на прекрасной белоснежной кобыле, и только каким-то чудом не падающее с её спины.
— Я все объясню! — Увернувшись от пощечины, Артур укрылся за спиной своей телохранительницы. Однако, откровенно ржущая Дини Ши, забыв о своих обязанностях, немедленно шагнула в сторону, подставляя барда под удар маленького, но довольно сильного, и весьма костлявого кулачка.
— Ты знаешь, сколько мы всего передумали! Мы же с мамой тебя уже похоронили! — Внезапно расплакалась Аленка, прекращая экзекуцию и со всей силы обнимая потерянного, и внезапно вновь обретенного брата.
— А где тетя Лена? — тут же воспользовался случаем перевести разговор Артур.
Аленка внезапно помрачнела. — На работе она. Тут разговор долгий, вы раздевайтесь, проходите, что в коридоре-то, как неродные? И даже не думай, что я тебя куда-то отсюда отпущу, — как слегка замешкался Артур, немедленно заявила девочка.
— С девушкой-то познакомь, — после того как бард снял верхнюю одежду, с легким недовольством в голосе попросила Аленка, глядя на и не думающую снимать свои доспехи фейри.
— Моя двоюродная сестра, Алена Мечиславовна Королева, — представил он её. — Шестнадцать лет, волосы рыжие, характер соответствует цвету волос, вредность — повышенная, по происхождению — человек, по призванию — натуральная ведьма. Она, и её мать, Елена Васильевна — все, что осталось у меня от семьи. И я их ОЧЕНЬ люблю. Люблю больше жизни! — с нажимом в голосе произнёс бард, твердо глядя прямо в глаза Лаурелин. Та слегка опустила веки, показывая, что его намек понят и принят к сведению.
— А эти сто восемьдесят сантиметров высококачественной стали с прекрасным ликом, — он обернулся, указывая на свою телохранительницу, — является воином Дини Ши из клана Туата де Данаан, по имени Лаурелин.
— Лаурелин эс Эране, ап Хейвори дес Мод ала Плант Аннон ол Туата де Данаан, ано Дини Ши, — официальным голосом поправила его девушка.
— Э-э-э… — В изъявлениях своего непонимания Артур и Алена оказались на удивление единодушны.
— Лаурелин, полукровка из рода Эране, дочь Хейвори из клана Плант Аннон и Мод из клана Туата де Данаан, одна из частиц ордена Дини Ши. — с видом, будто оказывает величайшую любезность, перевела свою фразу девушка. — Если уж взялся делать официальное представление, то хотя бы делай его правильно! — обратилась она к Артуру.
— Э-э-э… Ну в общем, так… — Только и смог протянуть бард, до этого момента как-то не удосужившийся узнать полное имя своей спутницы.
— Туата де Данаан? — С любопытством поинтересовалась, ставя на плиту чайник и разогревая в микроволновке макароны с тушенкой, Алена. — Это светлые эльфы, да? Ты эльфийка? — она с детской непосредственностью уставилась на фейри. — А можно посмотреть на уши? Они у тебя и впрямь острые?
Услышав эти слова, Артур напрягся, готовясь, в случае если его спутница сочтет эти слова оскорблением, немедленно действовать. Однако, этого не потребовалось.
— Успокойся. — Его напряжение не осталось незамеченным. Лаурелин осторожно положила руку в тяжелой латной перчатке на его предплечье. — На детей не обижаются. Да и нет в словах твоей сестры ничего оскорбительного. — После чего повернулась к Алене.
— На твой вопрос довольно сложно ответить. — Фейри с подозрительным видом покосилась на поставленное перед ней блюдо, с осторожностью подцепила пару макаронин, и, распробовав, немедленно начала уписывать еду за обе щеки.
— Вы, люди, называете эльфами сразу несколько разных кланов, — прожевав продолжила девушка:
— Нас, — Туата де Данаан, еще Тилвит Тег, Сидов, Альвов… — Я — смесок. Моя мама, Мод Эране — Туата де Данаан. Отец — воин Хейвори из клана Плант Аннон. Вы, кажется, именуете кланы Аннона собирательным названием Дроу. Так, что я, по вашему, получается, полукровка светлой эльфийки и дроу. А что до ушей, — смотри, мне не жалко — легким движением она отбросила густую копну черных волос, обнажая два чуть удлиненных и заостренных к кончику, весьма изящных ушка.
Пока она произносила эти слова, Артур успел: изумленно потрясти головой. Протереть глаза. Подавиться кусочком хлеба. Прокашляться от сильного удара между лопаток, который немедленно со всей «щедростью» и немереной силой отвесила ему Лаурелин. Потереть место будущего кровоподтека. Несколько раз, задумчиво и осторожно ущипнуть себя за различные части тела. Отвергнуть предложение Дини Ши о помощи в мазохистских практиках. Отвергнуть аналогичное предложение от Аленки. Вытерпеть град шуточек по этому поводу. Сделать фейспалм, и объяснить, что у него совершенно нормальная ориентация, и ни к каким излишествам и извращениям, особенно садо-мазо толка он совершенно не склонен.
После чего, убедившись наконец в реальности происходящего, Артур просто откинулся на спинку стула и осторожно подпер отваливающуюся челюсть ладонью, пытаясь спасти пальцы ног от сильного ушиба.
«Это Дини Ши? Член ордена Кровавых Охотников, чья злобность, нетерпимость и любовь по любому поводу хвататься за оружие известны по всей Феерии и далеко за её пределами?» — Метались в его голове суматошные мысли. — Сидит и объясняет моей сестре различия между кланами, да еще и демонстрирует свои родовые признаки? При этом отвешивая сомнительные шуточки бедному-несчастному мне? На некоторое время он просто выпал из разговора, чего, впрочем, остальные его участники попросту не заметили.
— Дроу? Ты говоришь, что у тебя папа был дроу? — Алена с еще большим любопытством всмотрелась в гостью. После чего, авторитетно заявила. — Совершенно не похожа!
— Это почему? — На этот раз, в голосе Лины было заметно некоторое изумление.
— Ну, дроу… Они ведь темнокожие, с белыми волосами, красными глазами и клыками… А у тебя темные волосы, светлая кожа и зелёные глаза. Совсем не похожа! — Решительно заключила девочка.
— Во первых, клыки у меня все-таки имеются, — Лаурелин, которую похоже весьма забавляло происходящее, широко улыбнулась, демонстрируя чуть удлиненные и заостряющиеся к концу глазные зубы. По размерам, они очень ненамного превосходили клыки обычного человека, так что, не акцентируй она на этом внимания, размер и форма её зубов так и остались бы незамечены.
— Во вторых. Вы, люди, почему-то объединили множество разных, совершенно разных кланов Аннона под одним названием. Фейри, которых ты описала, действительно существуют. Это Трау Аннон. Мой же отец был из Плант Аннон. Цвет волос, бледная кожа и клыки это признаки его крови. Правда, у отца клыки длиннее… — с какой-то детской обидой пожаловалась девушка. Судя по всему, она весьма гордилась своими зубами. — А зелёные глаза — это от матери. — Закончила свои пояснения Дини Ши, и, наконец, обратила внимание на состояние Артура, глаза которого, от непрекращающегося изумления занимали уже большую половину лица.
— Что такое? — Все тем же мягким и ласковым тоном, которым она разговаривала с Аленкой, спросила его Лина. — Опять подавился? Ещё по спинке постучать?
— Нет, спасибо! — Немедленно очнулся бард, поводя лопатками, между которыми, судя по ощущениям, уже наливался кровью приличных размеров синячище.
— Просто… Ну… Э… Твое поведение сейчас… Как-то… Не очень вяжется со сложившимся образом Дини Ши… И их репутацией. — С трудом выдавил из себя парень. Если бы не давняя привычка всех бардов к максимальной правдивости в общении с фейри и отказу от любой лжи и даже недоговорок, то он, пожалуй, приложил бы все усилия для того, чтоб избежать ответа на заданный Лаурелин вопрос.
Лина печально вздохнула и отхлебнула чаю. Задумчиво покатала его на языке, после чего, одобрительно кивнула и проглотила. Затем, поставила чашку на место, и слегка нахмурившись, взглянула Артуру в глаза.
— Репутация ордена… — Она аккуратно подцепила ложечкой пакетик чая, убирая его из чашки, добавила меду, и одобрительно кивнула… — Злобные, жестокие и кровожадные Дини Ши. Массовые убийцы, безумные фанатики, наслаждающиеся пролитой кровью, и пьянеющие от её количества, — это все о нас. Самое смешное, что это все — правда. И злобные, и жестокие, и кровожадные. Вот только, — это только одна из правд. Мы — полукровки. Наполовину — темные. Со всеми вытекающими последствиями. Но в крови Дини Ши, кроме отпечатка тьмы Аннона есть и след света Анора.
— Мы, хоть и полукровки, но полукровки одной из самых светлых, и, наверно, самой доброй из рас Феерии. И вот об этом-то, многие забывают. Впрочем, и не удивительно. Мы сами прикладываем все усилия, чтоб так оно и было. Аннон — для врагов. Анор — для друзей. Вот каковы Дини Ши на самом деле!
— Ты — друг. А значит, ты и твоя семья — имеете право общаться не только с Лаурелин из ордена Дини Ши, но и с Лаурелин Эране. Так было и есть всегда, когда мы находимся на безопасной территории. Сейчас никакой опасности я не ощущаю. Так что могу себе позволить немного расслабиться. — Девушка улыбнулась, и вновь потянулась за чаем.
— Во вторых, — продолжила она. — В первую очередь, я все же женщина Туата де Данаан, а уже потом — воин Дини Ши и все остальное. А в нашей расе дети — это высшая ценность. Их слишком мало, и потому, никто из нас никогда не причинит вреда ребенку. Никогда. Даже во время Дикой Охоты. Если ты припомнишь, то все выжившие свидетели охоты — это несовершеннолетние. Их мы не обижаем. И раса ребенка особого значения при этом не имеет.
— Я не ребенок! — Возмущенно вмешалась в разговор Алёнка. — Мне уже шестнадцать лет!
— Ну не ребёнок, так не ребенок, — вновь по доброму улыбнулась Лина обернувшись к девочке. — Мне, между прочим, не так давно исполнилось сто восемьдесят лет по вашему счету…
— Да, кстати, о времени, — она внимательно взглянула на устало сгорбившегося на своем стуле барда. — По моим подсчетам, ты не спал уже больше суток. Насколько я знаю о людях, это может быть вредно для твоего здоровья. Так что, будет лучше, если ты немного отдохнешь. А беседу можно будет продолжить и позднее.
Возразить на это утверждение бард не смог. Точнее, возражения-то у него как раз имелись, однако никто из двух немедленно объединившихся девушек не обратили на них равным счетом никакого внимания. Инстинкт: «Накормить-напоить, в баньке попарить (в данном случае в качестве баньки выступала ванная), спать уложить» по всей видимости, прописывается в качестве генетической команды у всех лиц женского пола.
И то, что одной из этих женщин только недавно исполнилось шестнадцать лет, а другая являлась стовосьмидесятилетней фейри из ордена Кровавых Охотников, принципиально не снимающей доспехов даже в самой дружественной обстановке, на воздействие этой программы не имела ровным счетом никакого влияния.
Объединенными усилиями, дамы быстренько запихали слабо сопротивляющегося барда в ванну, после чего, покачивающийся от усталости, разомлевший Артур направился в свою комнату. Лаурелин попыталась было и вовсе донести его на руках, но была остановлена Аленой, заметившей, что это будет уже перебором.
В плане того, что поиздеваться над братом — дело конечно святое, но надо же и меру знать. И вообще, «у тебя доспехи холодные, простынет еще»… Провожаемый подобными подначками Артур добрался до кровати, где его наконец-то оставили в покое. А девушки вновь уединились на кухне. У них имелось еще немало важных тем для обсуждения, благо одна из них была вполне отдохнувшей и радостно-возбужденной от возвращения любимого брата, которого считала погибшим, а другая и вовсе не нуждалась в столь частом отдыхе.
Алёна.
Ну наконец-то братец привёл домой девчонку. Нет, правда, я просто счастлива. Во первых, — ВЕРНУЛСЯ! Это главное. А во вторых, — не один. Я, если честно, уж и надежду терять начала… Пусть хоть как телохранитель, но все же! Служебные романы никто не отменял. А одному ему быть — явно противопоказано. Тем более что Линка и впрямь его от многих неприятностей прикрыть сможет.
В общем, как Арта баинькать отправили, поболтали мы с ней. Что могу сказать? Девчонка — класс! Хоть и не человек. И красивая — аж завидки берут, не дура, с чувством юмора все в порядке — приколистка та еще, да и все остальные параметры соответствуют.
И чего брат так по её поводу нервничал? Дини Ши — то, Дини Ши — сё… Нормальная баба. А то, что массовая убийца — так у всех женщин есть свои недостатки. Нет, решено. Если он её упустит, сама ему уши оборву. Ей-то я уже на уши присела, чтоб значит, к братцу, в том самом смысле, была повнимательней. Но она, вроде и не шибко сопротивлялась.
А вот ему — завтра мозги промою. Как проснется, так в оборот и возьмем. Сонным, тепленьким. Чтоб даже дернуться не успел. «Подготовительные мероприятия» мы с Линой уже провели. Она, оказывается, способна немного изменять свою внешность… Включая рост и объемы. Так что платьев мы с ней перемерили… Весь шкаф перебрали. Эх, завидно… Мне бы так в своих платьях смотреться!!!
Ах да, я ведь все-таки убедила её снять доспехи. Традиции, обычаи…. Ха-ха… Просто, как оказалось, её доспехи, на наши, человеческие, только внешним видом и похожи. Снаружи. А вот изнутри… Одевать их, оказывается, следует исключительно на голое тело. Никаких поддевок и поддоспешников. Вот она и стеснялась, голым задом перед братцем сверкать… Но я её быстро раскрутила.
Какая же женщина устоит перед искушением платья померить? А Линка, чтоб там себе Арти не думал, самая настоящая женщина. Вот и не устояла. Так что рассмотрела я её во всех подробностях. Теперь вот, завидую…
Я кстати тоже не удержалась, померила её латы. Вот это я вам скажу ВЕЩЬ! Интересно, какие у них платья, если боевой доспех ТАК ощущается? Сам подгоняется по фигуре, не трет, не жмет, вес почти не чувствуется. В холод — согреет, в жару — охладит…
Изнутри металл, словно тонким шелком, или паутиной затянут, — я как взглянула, так даже испугалась немного, — и ЭТО на голое тело? А как одела, так поняла, какой это кайф. Сразу ясно стало, как Линка его не снимая, по нескольку месяцев носит, когда на дежурствах… Я б тоже такое носить не отказалась. Я уже говорила, что завидую? И еще раз повторю!!! Ну почему природа так несправедлива?!
Гм… Кажется я немного отвлеклась. Думаю, это простительно. Люблю удобную и красивую одежду. Даже если это — доспехи. В общем — поболтали мы с ней. Она мне пару фокусов показала, о своем клане много рассказывала, интересные случаи из жизни. Рассказала, и что с Артом было. Только явно не всё! И я кажется, догадываюсь, о чём она умолчала. Вот только думать об этом я сейчас не буду. Не хочу себе радость портить. Потом, всё потом!!!
Сама же она все больше о брате расспрашивала. Что любит, что нет, чем интересуется и как живет… О знакомых, девушках… Вот зуб даю, (старый, молочный, который в серванте, в вазочке хранится) что не спроста это! А я что, я очень даже не против! Главное чтоб у него хоть с кем-то сладилось. А то с Настькой беда вышла… Сейчас, если даже выживет, то вряд ли мужика заинтересовать сможет, а брату пара требуется… Так что, все как на духу рассказала, и пару советов дала… Только бы получилось!
Лаурелин эс Эране.
Хорошая у моего подопечного сестренка. Нет, правда хорошая. Свет Анора, как же давно я так не расслаблялась! Видно правы Лекари Душ, требуя от членов нашего ордена чаше бывать в Садах Радости, общаясь с детьми, или слушать Бардов. Вот только, Барды поют нам неохотно, а для долгого отдыха — нас слишком мало. И заменить — практически некем. Вот и звереем потихоньку…
Так что Бардов, в общем-то, можно понять. Тяжко им с нами. Я вот ауру крови с момента встречи изо всех сил глушу, и то, подопечный первое время смотрел нервно. Думала, что успокоился, привык, но нет… Стоило только его сестре про мои уши спросить, как сразу вновь занервничал. Неужели не ясно, что из-за такой мелочи я обижаться не буду? Ну, полюбопытничал ребёнок, так что тут такого?
Впрочем, это нашим понятно. А он-то, — человек. Так что, ему незнание элементарных вещей простить можно. В конце концов, — репутация, будь она неладна! Вот что мне с аурой делать, кто бы посоветовал? А то, всего-то пару суток сдерживаюсь, а вымоталась, как будто месяц на границе провела! Хорошо хоть, он потихоньку, в процессе общения Чистоту испускает. Иначе, не знаю, как бы выдержала. Да и его сестра тоже… Может, потому мне с ней так приятно общаться и было… Она, конечно, еще молода, не инициирована, но уже ощущается… Придумали же люди словечко… Чистота. Свет Анора, ну и название! Ладно, пусть зовут, как хотят. Их дело.
Да… Аленка, Аленка… А ведь если её инициировать, — хороший бард будет. Сильный, с большим запасом и отличным чутьем. Многое бы могла!
А ведь совсем еще дитё. Шестнадцать лет. Впрочем, это для меня она дитё, — надо все же помнить, что люди взрослеют быстрее. Так что, по их меркам, она как минимум подросток, а то и вовсе уже почти взрослая. То то эти двое так на меня посмотрели, когда я её ребенком назвала. Впрочем, инициировать я её все равно не буду. Мне хватит и того, что от Артура перепадает, а остальных это не касается! А то, судя по рассказам подопечного, проблем у Бардов немало, как бы мы их не защищали… Вряд ли он мне за инициацию сестры спасибо скажет. Особенно сейчас, когда Твердислава на них охоту открыла… Так что следует подождать. Если все хорошо пройдет, можно и рассказать. Пусть сами решают. А если я с заданием не справлюсь, то пусть она человеческую жизнь живет, — так оно ей спокойней и проще будет.
Странно это. Странно и непривычно. Отсутствие прямых задач и приказов. Охраняй — и все. А как это делать, кого следует убить, кого уничтожить — решаешь сама. Нет ни приказов, ни устава, ни этикета. Ни даже начальства! Ведь не считать же за начальство подопечного, который и собой-то командовать как следует не может. Все у него — на чутье, да на интуиции… Нет чтобы прямо сказать, — план такой-то: вот этих — следует убить, этих можно просто как следует напугать, такие-то территории захватить… Сложно это. Никаких прямых планов, работаешь полностью от ситуации… Очень сложно. Но интересно!
Та же Аленка. Казалось бы, — ребёнок и есть ребенок. Забавная. С платьями этими… Интересно, Артур, похоже, не говорил ей, что лгать фейри не только бессмысленно, но и опасно? Предлагает померить платья, а сама, аж светится от любопытства. Впрочем, получилось и впрямь весело. Правда, чтоб хоть как-то в них влезть, пришлось немного поработать над своим телом. Я, конечно, полукровка, но кое-что, доступно и мне. Так что все получилось довольно таки неплохо, и смотрелась я вполне симпатично. Жалко, я своих платьев не взяла. Порадовала бы мелкую. Да и поудобней они…
Вроде бы для девочки все ясно, понятно и естественно. Если только забыть о том, что брат её, — судя по всему, действительно любимый, появился после трех месяцев отсутствия, когда его все уже мёртвым считали. Ей бы логичней было у него на шее висеть, не слезая и не отрываясь, а она — полминуты ступора, затем по морде съездила, и все… Дальше о моих ушах любопытничает, да после того как подопечного спать отправили, переодеться при ней подбивать начала.
Причем, похоже, посмотреть на меня она хотела отнюдь не из одного чистого любопытства. По крайней мере её желание свести меня с подопечным… Опять таки, странно. Насколько я помню, в таком возрасте дети довольно ревнивы, и наоборот, не желают, чтобы их родственники уделяли время кому бы то ни было кроме них. А тут, — поведение ну совершенно не детское!
Впрочем, может быть, это я неправильно оцениваю? Она же все-таки не Туата, и даже не полукровка, а представитель совсем иной расы. Может, для людей такое поведение и нормально? Может, это обычаи у них такие? Что я вообще о людях знаю, кроме мифов, да способов уничтожения? Впрочем, в выпитой памяти ни о чем подобном упоминаний нет… Хотя, мало ли что нет. Может, именно этого знания мне и не досталось. И не только этого… Как же я мало о них знаю!
Впрочем, если рассматривать её предложение беспристрастно, безотносительно к возрасту предложившей… То, пожалуй, мысль не так уж плоха. По крайней мере, отвращения он не внушает, несмотря на внешность. Интересно, это из-за того, что он Бард, или и впрямь, просто как мужчина? Ну, по крайней мере — не трус. Хотя тут тоже есть вопросы. Его смелость, — это природное, или просто оттого, что он низко ценит собственную жизнь?
Впрочем, рано об этом думать. Вот когда ауру сдерживать перестану, тогда и можно будет судить. Если выдержит, то можно будет попробовать. Вряд ли конечно что получится… Бард и Дини Ши? Сомнительно. Очень сомнительно.
Хотя… А если с другой стороны зайти? Пофлиртовать немного, пока еще сдерживаюсь? Пара суток у меня точно еще есть. Даже если ничего и не получится, то хоть его реакцию на ауру снижу. В конце концов, стыдно бояться девушку, с которой флиртуешь?
Эх, знать бы еще, как это у человеков правильно делается… Аленка правда говорила, что все просто, — дать по голове и в постель, но мне кажется, она все же пошутила… Или нет? У некоторых рас бывают весьма странные ритуалы ухаживания. У кого бы проконсультироваться?
Задумчивый взгляд фейри остановился на большом книжном шкафе, почти наполовину заполненном книжками в ярких обложках с мускулистыми красавцами, обнимающими прекрасных дам. Источник необходимой информации был найден!
Утро у Артура началось весьма неожиданным образом. С горячего кофе в постель. В самом прямом смысле. То есть, не аккуратной маленькой чашечки с ароматным напитком, поданном на изящном подносе очаровательной девушкой, а горячим потоком, чувствительно обжегшим ему грудь, живот и часть левого плеча.
Нет, изначально, имелась и чашка, и девушка, и подносик… Собственно, основная вина в произошедшем, лежала именно на барде, однако, от осознания этого факта обожженная кожа болела ничуть не меньше. А дело было так.
Проснувшись утром, и наслаждаясь мягкой и чистой кроватью, чувствуя приятную ломоту в хорошо поработавших мышцах, Артур решил позволить себе небольшой отдых и немного поваляться перед подъемом. И, вот, в тот момент, когда легкая дрема заставила его прикрыть глаза, — а ведь нет ничего лучше, чем хорошо поспать, проснуться утром, вспомнить, что тебе нет нужды идти на работу, заниматься делами решать проблемы и, осознав это, задремать вновь, его носа коснулся восхитительный запах свежесваренного натурального кофе.
Приоткрыв глаза, Артур понял, что он вновь уснул, и что этот, новый сон, ему положительно нравится! Красивая брюнетка, со смутно знакомым лицом, одетая в довольно откровенный наряд и подающая ему кофе в постель, — все признаки определенного вида сна были, что говорится, на лицо.
Решив, что теряться не следует, и стоит поспешить, пока не проснулся, Артур немедленно предпринял решительные действия, встреченные вполне благосклонным образом, что еще больше убедило барда в нереальности происходящего.
К сожалению, осознание всего ужаса совершенной им ошибки, пришло именно в тот момент, когда Артур уже держал в правой руке чашку с горячим кофе. Если учесть, что его левая рука в тот момент весьма фривольным образом приобнимала присевшую к нему на кровать девушку, из чьей роскошной шевелюры на миг выглянуло заостренное к концу ухо, то последствия суматошного рывка, предсказать было не трудно.
— Уф… — спешно меняя мокрую от кофе футболку, Артур жалобно взглянул на довольно хихикающую Лаурелин. — И не стыдно тебе так жестоко издеваться над бедным мной?
— Издеваться? — Неискренне изумилась та, старательно сдерживая смех. — Я не издеваюсь, я забочусь! Вот, кофе в постель подала… Тебе разве не понравилось? — Она соблазнительно улыбнулась, и демонстративно скрестила ноги в коротенькой мини-юбке.
Артур поспешно отвернулся и торопливо начал натягивать свой камуфляж, благословляя про себя свободный крой своего излюбленного наряда. Это Дини Ши, это Дини Ши, — как мантру повторял он про себя. — В случае чего, она не будет разбивать сердце, как это делают человеческие девушки, и есть твой мозг, как сварливые жены. Она разобьет тебе череп, и съест твое сердце, — причем в самом прямом смысле! — стараясь отвлечься от эротических фантазий, внушал он себе. Получалось плоховато.
От окончательного поражения в жестокой битве с собственным либидо, Артура спасла Аленка, с крайне недовольным видом заглянувшая в комнату.
— Тише вы там! Мама спит. Только недавно с работы вернулась, всю ночь оперировала!
— Почему? — Недоуменно спросил Артур, послушно понижая голос. Елена Васильевна, один из наиболее талантливых хирургов-практиков города, иногда и впрямь была вынуждена задерживаться на работе, делая наиболее сложные и длительные операции. Что поделать, иногда бывает нельзя откладывать работу, чтобы спасти чью-нибудь жизнь.
Однако это бывало не так уж часто. Рабочий день, по возможности, старались все же соблюдать. В конце концов, врачи — тоже люди, и устают они, так же, как и все остальные. Ну а чем может обернуться усталость хирурга во время тяжелой операции, способен представить себе любой. Даже чиновник. И у каждой такой задержки причины бывали очень серьезные.
— Работы много… Как беспорядки начались, так людей в больницу прямо валом везут. А месяц назад, к ней и вовсе, Стаська угодила. Лежит в коме, в реанимации, уже наверно с десяток операций перенесла. И все — и не туда, и не сюда… вроде как держит её тут что, но в то же время раны и жить не позволяют…
Артур молча кивнул. — Что с ней?
— Избили… — Алена озабоченно вздохнула и нахмурилась. Ворвались в квартиру, и — всю семью. До больницы только Настьку и довезли. А вот очнется ли… Били насмерть. И не руками.
— Кто?! — Зло выплюнул Артур. Красивая, не по годам серьезная девочка просившая его помощи, и её красавица-сестра, как наяву встали перед его памятью. Кем же надо быть, чтоб сотворить подобное?! В этот момент он напрочь забыл о всей сложности своего положения, многочисленных запретах, сковывающих Бардов, и, подобно герою известного кинофильма уже готов был воскликнуть «имя, сестра, имя!!». Что-то темное и страшное, всколыхнулось где-то глубоко в душе, готовое обрушиться, неся кровь и смерть… Но то, о чем забыл сам бард, помнили другие.
Еще более нахмурившаяся, Алена отрицательно покачала головой. — Не знаю. Сама она в сознание не приходила, а расследование… Да какое там расследование, когда тут такое творится… Милиция покрутилась-покрутилась, да квартиру и запечатали, и все… А больше, известий нет. Ну, мама еще, старается ей помочь, как может… Но в сознание Стаська пока еще не приходила.
— Успокойся. — На плечо Артура легла рука Лаурелин, которая все это время стояла у него за спиной. Ты — Бард. Твоя сила не в злости. Если эта девушка тебе дорога, думай не о том, как отомстить, а как ей помочь. — Напоминание было весьма своевременным. Подступившая к сердцу парня злость отхлынула, оставляя какую-то пустоту и приступ сильной головной боли.
— Твоя правда. — Артур тяжело вздохнул, и слегка покачиваясь направился в коридор. — Я в больницу. — Его терзал острый приступ какой-то иррациональной вины за случившееся с девушкой несчастье. Ведь он обещал ей помощь! Кто знает, может, если бы он не пропал из жизни более чем на три месяца, и выполнил обещанное, то этого бы не произошло!
На этот раз его остановила Алена. Она с какой-то жалостью глядела на раздухорившегося брата, после чего, сочувственно взглянув на его телохранительницу, мягко остановила протянутую за теплой одеждой руку Артура.
— Братец, а этот оборотень, он, случайно, тебя по голове не бил? — Артур недоуменно посмотрел на девочку. — Ну куда ты ломишься? Кто тебя, к в реанимацию-то пустит? Иди, умойся, позавтракай, подожди, пока мама проснется, а там уже с ней и поедешь! Да и вообще, что ты там сделать-то сможешь?
— Я — Бард. — Задумчиво произнес Артур, выходя из своего лихорадочного состояния.
— Никогда не слышала, и не читала, чтобы барды могли лечить больных с тяжелыми травмами, — фыркнула Аленка.
— Барды — нет. А вот фейри — могут. — Он перевёл все так же задумчивый взгляд на Лаурелин.
— Я? — Несколько демонстративно удивилась девушка. Ты меня, случаем, ни с кем не путаешь? — От неё отчетливо потянула жаждой крови. Если ты не забыл, я Дини Ши! У меня немного другая специализация. Я травмы не лечу, я их причиняю!
Артур вздохнул, и так же демонстративно почесал затылок. — Да? — Притворно удивился он. — И впрямь, забыл… А мне казалось, что вчера ты говорила, что в самую первую очередь, для меня и моей семьи являешься женщиной Туата де Данаан… Тех самых Туата де Данаан, что на всю Феерию и Землю известны как непревзойденные целители… Туата де Данаан, у которых даже самые обыкновенные напитки, вроде знаменитого верескового меда, или не менее знаменитого здравура, не только утоляют жажду, но и являются непревзойденными по своей эффективности лекарственными средствами… И чему мне теперь верить? Каким словам? Сказанным вчера, или сегодня?
— Я говорила правду! — Недовольно нахмурилась Лаурелин. — Для тебя, и твоих родичей, я в первую очередь Туата. Но для всех остальных, — я — Дини Ши! Надеюсь, ты не будешь утверждать, что эта девушка является твоей родственницей?
Артур отрицательно покачал головой. Врать фейри, как бы ему ни хотелось помочь Анастасии, он не собирался.
— Вот видишь, — Довольная своей победой улыбнулась Лина. — Правдой являются оба моих утверждения! — И, уже мягче, добавила. — Если я начну лечить любого, о ком ты попросишь, то по самой твоей природе, ты не сможешь отказать никому из обратившихся к тебе за помощью. А обращаться будут. Много и часто. Я же не хочу тратить остаток своей вечности, исцеляя всех подряд. Вас, людей, много… А такого рода информация передается очень быстро. Я — полукровка и, хотя, я действительно могу помочь в некоторых случаях, это не доставляет мне ровным счетом никакого удовольствия. Убивать — гораздо проще и приятней! Поэтому, моя помощь только для тебя и твоих ближайших родичей, то есть Алены Мстиславовны и её матери. Остальные люди для меня безразличны.
— Так что, чтобы у тебя не было каких либо глупых надежд… — Лаурелин подняла вверх руку в жесте, очень напоминавшем знаменитое фашистское приветствие.
— Я, Лаурелин эс Эране, ап Хейвори дес Мод ала Плант Аннон ол Туата де Данаан, ано Дини Ши, клянусь тебе, бард Артур, клянусь светом Анора и тьмой Аннона, что буду исцелять и лечить в случае такой нужды из всех людей только тебя и твоих ближайших родичей, не давая отказа в помощи и прикладывая все силы для скорейшего и наиболее полного выздоровления. И буду лечить только названных и никого более из рода людского! Да будут величайшие силы свидетелями моих слов! — На её ладони вспыхнул странный шар, одна сторона которого лучилась ярким солнечным светом, а другая была идеально черной. По мере того, как она говорила, шар начал стремительно вращаться, и под завершение, беззвучно взорвался, на миг осветив прихожую каким-то странным, багрово-фиолетовым сиянием.
Довольная собой Лаурелин, казалось, едва сдерживалась, чтобы не показать Артуру язык.
Тот задумчиво хмыкнул, и опечаленно покачал головой. — И все же, я попробую помочь… — Задумчиво произнес бард, тем не менее, укладывая свитер назад на полку.
— Твое дело. — Пожала плечами фейри. — Мое дело — охрана твоей жизни. Все остальное меня мало касается. Делай что хочешь.
— Идем завтракать! — Прервала их беседу Аленка. — Все равно, пока мама не проснется, никуда вы не поедите! Девушка казалось, совершенно опечалилась из-за прямого отказа Лаурелин в помощи её подруге. И на то имелись веские основания. Слишком уж хорошо она знала своего брата, и упрямый огонек, вспыхнувший в его глазах, дал ей вполне достаточно оснований считать, что как бы то ни было, но он своего добьется!
— И как я позволила себя уговорить на эту авантюру?! — вслух возмущалась высокая и статная рыжеволосая женщина, идя по коридорам областной больницы. — Можно подумать, у меня других дел нет! Работы — умотаться, а я тут экскурсии вожу!!! — Она посмотрела на Артура, тенью скользящую у него за спиной Лаурелин и недовольно поморщилась. — Елена Васильевна Королева, кандидат медицинских наук и один из ведущих хирургов областной больницы, и раньше отличалась редкостной прямотой слов и действий. Сейчас же, судя по довольно «замотанному» виду, глубоким теням под глазами, и подчеркнуто высоко поднятому подбородку дела обстояли далеко не самым лучшим образом.
— Что, все так плохо? — сочувственно спросил Артур.
Врач молча кивнула. После смерти своего мужа, Елена Васильевна — ранее большая говорунья и хохотушка, сильно переменилась, замкнулась, предпочитая словам — действия, и находя отдушину только в своей работе. Каждый больной становился для неё вызовом, который она бросала смерти, стремясь отобрать у неё добычу. И свои неудачи в этой неравной борьбе она переживала очень остро. Впрочем, жаловаться Елена Васильевна не любила, и потому в её отделении, и среди пациентов у неё сложилась репутация женщины суровой и решительной.
— Как сказились все, — наконец, сквозь сжатые губы вымолвила она. — Такого наплыва пациентов со времен Смутных Лет не было. — Крестоносцы эти… На всех подряд нападают, целую «охоту за ведьмами» развернули… Никто им не указ… До сентября власти еще хоть что-то делать пытались, а сейчас и вовсе, встали в позу «напуганного страуса», — ничего не видим, ничего не слышим, делайте что хотите, только нас не сильно обижайте! И те — пользуются…!!! — Помня о проблемах Артура, она тщательно избегала в своей речи нецензурных выражений, однако, по той экспрессивности и небольшим паузам которые она делала после некоторых слов, было ясно видно, что характеристики для виновных в таком наплыве нуждающихся в лечении у неё были самые нелестные.
— Все. Пришли. — Останавливаясь возле очередных дверей, она развернулась к своим собеседникам.
— Значит так. В палате — не шуметь, халаты, бахилы, маски — не снимать, говорить только шепотом, а лучше и вовсе молчать. — Всем все ясно? — она обвела свирепым взглядом своего племянника и его телохранительницу, проверяя, как выполняется её приказание. Судя по тону, ей крайне не нравилась необходимость допускать в святая-святых больницы посторонних людей и тем более нелюдей. И то, что этими посторонними являлись её собственный племянник, а так же могущественная волшебница-фейри, ни в коем разе не меняли её отношения к происходящему.
Собственно, убедить женщину в необходимости данного похода было отнюдь не так просто. Несмотря на то, что сын брата её мужа, долгое время живший в её доме, и практически вырастивший её дочь, являлся зарегистрированным бардом, и неоднократно творил в её присутствии вещи просто невозможные для обычного человека, она до сих пор относилась «ко всякой там мистике» с нескрываемым подозрением.
Если бы не Лаурелин, то, пожалуй, этот поход и вовсе бы не состоялся, как бы не настаивали на его необходимости Артур и Аленка. Но вот прошедший после легкого поглаживания эльфийки сильный варикоз, исчезнувшие после нескольких нажатий на позвоночник боли в спине, и пропавший после пары глотков из протянутой Дини Ши фляжки застарелый «кашель курильщика» заставили Елену Васильевну несколько пересмотреть свои убеждения. Лишать своих больных дополнительного шанса из-за собственных принципов, она считала недопустимым, и потому, все же выполнила настойчивую просьбу своего племянника. Но удовольствия эта уступка у неё отнюдь не вызывала.
— Понятно? — Она вновь свирепо осмотрела барда и фейри.
Лаурелин молча кивнула. Идеально правильное лицо её сейчас своим выражением напоминало маску снежной королевы. Дини Ши в больнице не нравилось, и не нравилось весьма активно. Она вообще не понимала, зачем Артур явился сюда, тем самым, заставив и её посетить это место. Барды не могут исцелять, а она вполне ясно показала, что не собирается этого делать.
Кроме того, ей не нравилось то, что для этого похода, Артур заставил её снять привычные, надежные, прочные и удобные доспехи. Не нравилась грубая человеческая одежда, в которую он заставил её одеться. Одно дело, одеть такое ненадолго, ради хорошей шутки и перед отнюдь не чужим человеком, с которым теперь они связаны на весь остаток жизни, и совсем другое — носить это постоянно, ради спокойствия и сохранения нервов каких-то неведомых, и совершенно для неё не важных людей.
Она даже предложила просто наложить на себя морок[9], или даже гламур[10], замаскировав тем самым свои доспехи и оружие, но и этого он не позволив, приведя совершенно абсурдную мысль о том, что воздействие этих заклинаний может оказаться вредным для больных.
Так же ей не нравилось то, что добираться до этого невероятно раздражающего её заведения, пришлось на какой-то глупой и вонючей самоходной повозке, а не на спине верного Мунина, который, между прочим, мог бы доставить их сюда куда быстрее…
В общем и целом, Лаурелин нестерпимо хотелось кого-нибудь убить. Она даже подумывала над возможностью просто высвободить наконец-то свою ауру, что, учитывая общую ослабленность многих из находящихся здесь людей, несомненно привело бы как минимум к паре-тройке смертей, однако сочла подобные действия несколько… неспортивными. Ну неинтересно это было бы — убивать мало того что неспособных к хотя бы символическому сопротивлению созданий, так еще и не имея возможности лично пронаблюдать за их гибелью. Недостойно Кровавой Охотницы!
Сделав такой вывод, она прекратила бесплодно злиться, и просто следовала за бардом, исполняя свою работу телохранителя и не отвлекаясь ни на что более. Так что требования Елены Васильевны по правилам поведения были сочтены вполне разумными, ничуть не мешающими выполнению основной задачи и, в общем и целом, даже довольно таки удобными.
А вот Артур несколько призадумался, не отводя взгляда от суровых глаз своей тёти.
— Обещать не могу. — Наконец произнес он. — Я Бард, и если почую, что это требуется для излечения, то буду и петь, и танцевать, да хоть на голове ходить, — главное, чтобы помогло. Однако если без подобного можно будет обойтись, то обещаю вести себя как можно тише и незаметней.
Скептически хмыкнув на столь уклончивое обещание, Елена Васильевна, тем не менее, посторонилась, давая им доступ в палату.
— Ну и? — Тихо обратилась к замершему у старой металлической кровати Артуру врач. — Ты здесь. Что ты будешь делать? — Бард растерянно пожал плечами, и обернулся на стоящую у двери фейри. Та демонстративно сложила руки на груди, и прислонившись к косяку, обвела переполненную палату равнодушным взглядом, словно показывая «Я — просто телохранитель, и ничего более. Добрые чудеса отпускаются по строгому лимиту, лимит на ближайшие сто лет исчерпан. В запасе остались только неприятности. Количество неограниченно, за выдачей обращаться в любое время».
Елена Васильевна, вслед за племянником, тоже взглянула на фейри, и неодобрительно покачала головой. Ей, доктору по профессии и призванию, видящей в исцелении больных основной смысл своей жизни, была совершенно непонятна занятая Дини Ши позиция.
Еще в дороге, узнав о том, что эльфийка, с такой легкостью и скоростью исцелившая её застарелые, и, на современном уровне медицины весьма сложноизлечимые болячки направляется в больницу лишь как телохранитель её племянника и даже не думает оказывать никому помощь, она только вздохнула и промолчала. Причем, по её лицу было совершенно очевидно, что если бы не присутствие рядом Артура, слова бы у неё нашлись… Много интересных, незатасканных слов, выражений и даже фраз, наиболее полно с её точки зрения характеризующих ту девушку, которая может помочь столь многим, но из-за какого-то каприза не желает этого делать. Однако этика врача, и любовь к племяннику не позволяли ей причинить ему боль, высказав свое мнение в подобающих этому случаю выражениях.
Поэтому она всего лишь молча закурила очередную сигарету и, глядя в окно машины, тихо произнесла: — И сами справимся, — после чего принципиально не обращала на эльфийку внимания более самого необходимого.
Артур медленно перевел взгляд на кровать. Если бы не тётя, напрямую указавшая ему на неё, он вряд ли бы смог найти Анастасию среди множества других пациентов этого отделения. Уж слишком непохоже было это, все в гипсе и бинтах, избитое и изуродованное тело, на ту красивую шестнадцатилетнюю девочку, которую он видел, казалось, совсем недавно.
Он снова повернулся к Лаурелин. — Дай. — Бард требовательно протянул руку к её поясу.
— Что «дай»? — То ли не поняла, то ли изобразила непонимание фейри.
— Здравур. — Коротко ответил бард, и пояснил свое требование. — Ты воин Туата де Данаан. У тебя не может не быть его. К тому же, похоже, именно его ты давала Елене Васильевне, чтобы избавить от кашля.
— Его. — Подтвердила девушка. — Но его у меня не так много и я не собираюсь расходовать его столь бездарным образом. — И, заметив, как зло прищурился Артур, она покачала головой. — Не стоит. Не думаю, что ты сможешь вновь чем-либо угрожать мне в её присутствии, — она кивнула в сторону внимательно прислушивающейся к их разговору Елены Васильевны.
— К тому же, это бессмысленно. Травмы подобные тем, что у неё, здравуром не залечишь. — Продолжила Дини Ши, заметив, как Артур слегка наклонил голову, словно что-то обдумывая.
Тот кивнул, соглашаясь с её словами. Как бы то ни было, но лгать ему напрямую Лаурелин бы не стала. Да он и сам подозревал, что как бы ни был хорош знаменитый лекарственный эликсир Туата де Данаан, только лишь он один в таком серьезном случае был слабоват.
— Жаль… — Артур вздохнул. — Скажи, ты можешь ей помочь?
— Я дала клятву, что не буду помогать, — напомнила ему Дини Ши.
— Значит, можешь, — задумчиво произнес Артур. — Ну что ж, я надеялся, что мне удастся обойтись более простыми методами, но раз это не так… Знаешь, — я ведь пообещал ей помочь… Пусть в совсем другой проблеме, но все же… Может быть, если бы я сдержал то свое слово, она не лежала бы здесь. Так что… — Он подошел к кровати девочки, и осторожно взял её ладонь в свою. Другая рука Барда легла на небольшую тумбочку у изголовья, отбивая странный, прерывистый ритм пальцами по дереву.
— Эй, что ты задумал? — Встревожено спросила Лаурелин, настороженно глядя на сосредоточенного Артура.
— Спасти её. — Просто ответил тот. — Так, как могу и умею.
— Эй, надеюсь, ты не собираешься… — Дини Ши резко бросилась в его сторону, но было уже поздно.
Песня. Тихая, почти шепотом. Бешенный, совершенно безумный водоворот Чистоты, Силы и Жизни закружился по палате, преображая всех, к кому прикасался. Легче задышали больные, чья боль ушла, возвращая потерянные силы. Глубоко вздохнула стоящая неподалеку Елена Васильевна, чья хроническая усталость и пессимизм которые не смогло изгнать даже волшебное эльфийское зелье, внезапно просто исчезли, отступая перед этим благотворным потоком.
Немолодая, вечно ворчливая техничка, мывшая пол в коридоре, внезапно улыбнулась проходящему мимо врачу, и вместо привычного: «Ходют тут всякие» пожелала ему доброго дня.
И только лицо Лаурелин, выражало даже не озабоченность. В глазах ничего и никого не боящейся Дини Ши был самый настоящий ужас.
— Стой! — Выкрикнула она, подбегая к Артуру, и замирая у его плеча. — Остановись! Тебе же нельзя!!! Тебе ТАК нельзя! — Лаурелин то протягивала руку, видимо собираясь оттащить Артура от кровати, но тут же отдергивала её, словно в испуге перед тем, что может произойти, если она к нему прикоснется. — Стой, придурок! В этом нет нужды, я её вылечу! Я их всех вылечу! Да остановись же ты, тебе сейчас нельзя! — Но, похоже, было уже поздно.
Наблюдая за её действиями, Артур лишь улыбнулся, и чуть пожал плечами, демонстрируя, что происходящее сейчас уже совсем не зависит от его воли, и раз начавшийся ритуал должен быть закончен.
Лицо Артура, — обычно довольно-таки костистое и некрасивое изменилось. Изменилась вся его фигура, весь внешний вид, — усталый, и сутулый, довольно-таки невзрачный человек преобразился. Сейчас это был не Бард, — а Воин. Юный, прекрасный Воин, во всем блеске своей силы и доблести. Воин, никогда не знавший горечи поражений, грязи предательства, злобы и зависти. Воин, — какими не могли быть живые, смертные воители.
Воин из сказаний, который сам, одним своим присутствием, преображал окружающий его мир в величественную легенду, в прекрасную сказку… И ничего из обычного, тварного мира, просто не могло находиться с ним рядом.
Вроде бы небольшая палата, словно раздвинулась… Или, скорее, разделилась. Старые койки, страдающие от ран люди, — они все остались словно по одну сторону прозрачного, но совершенно непреодолимого занавеса, по другую сторону которого находилась сказка.
Сказка, в которой Воин стоял у ложа своего раненного друга. А ведь по всем сказочным законам, сказки просто обязаны хорошо заканчиваться! Злодеи — исправляются, Герои — побеждают, а больные — выздоравливают. Так было, и так будет всегда. А на границе, на самом её крае, словно не решаясь шагнуть из мира реальности в сказку, замерла высокая черноволосая девушка, с сомненьем глядящая на происходящее перед ней действо.
Закрытые глаза находящейся в глубокой коме Анастасии внезапно широко распахнулись, впиваясь жаждущим, каким-то голодным взглядом в лицо Артура. Взгляды барда и девушки пересеклись, соединились, сплетаясь, соединяя их, словно кованной из слов и музыки, Силы, Чистоты и Жизни цепью. А затем, эта незримая, но, тем не менее, невероятно прочная цепь вдруг натянулась, затягивая самую душу певца куда-то вглубь черных глаз его бессознательной слушательницы.
Тело Артура продолжало сидеть перед кроватью Анастасии, держа маленькую ладошку девушки в своей руке. Однако, ни в его взгляде, ни в позе, сейчас не было ни капли жизни. И лишь продолжающая звучать песня, под неведомо откуда доносящийся тихий гитарный перебор свидетельствовала о том, что бард еще жив. А у спинки стула, на котором он сидел, за самой его спиной, замерла Лаурелин, вся поза которой выражала сильнейшие сомнения, мучающие Дини Ши. Поднятая над плечом Барда рука воительницы, так и зависла в воздухе, не решаясь прикоснуться к неподвижному телу.
… Незримая, но, тем не менее, невероятно прочная, сплетенная из слов и музыки, Силы, Чистоты и Жизни, цепь натянулась, выдергивая душу Барда из его тела. А затем был полёт. Длинный как жизнь, и короткий как вспышка полет через Нигде и Никогда. Нигде и Никогда — сознания бессознательной девушки.
— Что ему предстоит, — Артур не знал. Вообще, все его действия, были авантюрой. Безумной, совершенно нелепой авантюрой, основанной лишь на нескольких словах странной синеглазой фейри. Тогда он не обратил на них особого внимания… Не обратил, но запомнил. В конце концов, у него в живых было слишком мало родственников. И забыть способ, пусть странный и непонятный обрести еще, он просто не смог.
Кеа. Красивая и загадочная девушка с невозможно синими глазами и словно живыми волосами. Как выяснилось, — одна из наиболее могущественных созданий Феерии. Её слова, сказанные на прощание врезались к нему в память.
Пояснять свои слова Кея не стала, предупредив лишь об опасности подобного ритуала, а он не стал расспрашивать. В конце концов, он вовсе не собирался делать ничего подобного. Не собирался… До этого момента!
И вот, сейчас… Летя сквозь странное состояние, не разбирая ни верха ни низа, Артур, словно за путеводную нить уцепился за звучащую неизвестно откуда песню, песню, начатую им самим, и, по содроганию сковавшей его цепи, понял, что поступил верно.
Башня была странной. Огромная, черная, она возвышалась, похоже, на многие километры, так, что стоящему на самой её вершине Артуру, даже сама земля была видна плоховато. Её то и дело заслоняли густые свинцово-черные облака, плывущие где-то на двух третях высоты этого колоссального сооружения. Вообще, все в том месте, где он оказался, — было совершенно странным и незнакомым. Странная тускло-багровая, гигантская звезда в зените, как минимум вчетверо превосходящая по размерам привычное Солнце. Странное небо над головой, цвета запекшейся крови. Да и сам Артур был странен, и никак не походил на самого себя.
Куда подевались излюбленные камуфляж и гитара? Почему-то, Артур ожидал что здесь, где бы он не находился, эти его неизменные атрибуты будут при нем. Но ничего подобного!
Легкие чешуйчатые латы черного цвета облегали тело, словно вторая кожа. Небольшой тусклый овал на предплечье левой руки, был, видимо, чем-то вроде маленького щита, или наруча-переростка. В правой же, вместо подсознательно ожидавшегося меча, был кинжал. Длинный, угольно-черный, с хищным, даже на взгляд бритвенно-острым пламевидным лезвием и тонкой пленкой яда вдоль режущей грани, — он был никак не похож на рыцарское оружие. Если уж какой-то рыцарь и мог вооружиться чем-то подобным, то это был уж точно не рыцарь Света.
Гигантская статуя какой-то неведомой горгульи, рядом с которой он оказался, отбрасывала глубокую чёрную тень, делая его практически незаметным для находящихся на вершине башни людей. По крайней мере, внимания на него никто не обращал. А может, причиной этого было то, что у них было дело поважнее разглядывания неведомо как очутившегося здесь Барда?
— Сдавайся, колдунья! — Говоривший был полной противоположностью самому Артуру. Высокий, стройный блондин в сверкающих доспехах и без шлема, он обращался к кому-то, скрытому от взгляда барда очередной статуей. — Сдавайся, и ты доживешь до справедливого суда светлейшего Соркеля! — Речь рыцаря была поддержана громкими возгласами доносившимися из стоящего рядом с ним отряда точно также закованных в сталь людей.
Вместо ответа, из-за статуи ударила длинная ветвистая молния. С немалой ловкостью беловолосый предводитель отряда увернулся от смертоносного разряда, и быстрым движением выхватив меч, бросился вперед. Молния, так и не достигшая своей основной цели, тем не менее, вполне успешно поразила нескольких, стоящих за спиной белобрысого воинов. Их товарищи, взвыв от ярости, немедленно кинулись мстить за своих погибших друзей к все также невидимой для Артура колдунье.
Та продолжала закидывать их молниями, изредка перемежая их небольшими взрывающимися огненными шариками. Впрочем, судя по частоте, с которой наносились магические удары, и тому, как ловко нападавшие от них уворачивались, шансы неведомой колдуньи на победу были весьма невелики.
Хмыкнув, бард осторожно отошел, стремясь поглубже укрыться в глубокой тени. Он вовсе не страдал излишним любопытством, и уж тем более, не собирался встревать в чужие разборки.
Помочь рыцарям? А зачем? Они, вроде и сами неплохо справлялись.
Помочь колдунье против рыцарей? Учитывая его облачение, похоже, он так и должен был бы поступить. Но лезть с кинжалом, пускай и отравленным, против мечей? Это была бы полная глупость, даже если забыть о том, что он совершенно не умел обращаться с оказавшимся в его руках оружием. Да и вторично умирать от Шока Грязи, в случае если все же удастся задеть кого-нибудь из рыцарей, его как-то не привлекало.
Впрочем, эти рассудочные мысли продержались недолго. Ровно до того момента, как один из рыцарского отряда, чуть приотставший от своих товарищей, не достал из-за спины длинный, хитро изогнутый лук, и быстро натянув тетиву, выстрелил в сторону укрывшейся где-то среди статуй колдуньи.
Болезненный женский вскрик, заставил Артура немедленно изменить свое мнение. Голос, которым кричала обороняющаяся, был ему знаком. Высокий, по-детски звонкий, со звучащей в нём безудержной яростью и болью, — этот голос без сомнения принадлежал Анастасии. Анастасии, которая должна была неподвижно лежать в палате больницы, а вместо этого, вела неведомо где, свой последний, безнадежный бой!
С этого момента, Артур уже не задумывался над тем, что он не умеет драться, что Бардам вообще нельзя сражаться, и что врагов больше, и они гораздо лучше вооружены. В действие вступил древний, доставшийся видимо еще от пещерных предков инстинкт зверя, на глазах у которого напали на женщину. Женщину, которой он обещал помощь и защиту.
УБИТЬ ИХ ВСЕХ!
Первым умер лучник. Отравленный кинжал вошел ему под нижнюю челюсть, пронзив мозг и заставив тело мгновенно обмякнуть, совершенно беззвучно осев на каменную площадку. До этого момента, Артур и не подозревал, что он умеет ТАК. Скользнуть в тенях, беззвучно и стремительно подобраться со спины и убить человека прежде, чем тот успел вновь натянуть тетиву.
Теперь следовало спешить. До того мгновения, когда вал Нечистоты от свершённого убийства накатит на него, сделав абсолютно беспомощным, умирающим от боли безумцем, оставалось меньше пары минут, и отсчет уже пошел. За это время следовало уничтожить как можно больше нападавших, так что скрытностью можно было сейчас пренебречь.
Впрочем, дело было не только во времени. Несмотря на то, что тело Артура откуда-то, внезапно, приобрело навыки опытного убийцы, ему просто претило — убивать ТАК. Со спины, подло и скрытно, сражая ничего не подозревающих людей. Не его это было… А если учесть, что с того момента как кинжал поразил лучника, у Артура оставалось всего две минуты, меньше ста двадцати секунд жизни, то он имел полное право прожить этот оставшийся ему срок так, как хотелось. Не взирая ни на необходимость, ни на рациональность, ни на правила.
Откуда-то из глубины сознания, внезапно пришла уверенность. Уверенность в том, что сколько бы врагов на него не напало, как бы опытны они ни были, и в какой бы манере боя он не сражался, — две минуты продержаться он сможет. А еще было странное легкое сожаление, словно бы принадлежащее не самому Артуру, а его телу, телу опытного и умелого убийцы, — сожаление о том, что он не желает пользоваться своим преимуществом, которое позволило бы сразить немало врагов прежде, чем они бы поняли, что их кто-то убивает.
С его нового местоположения за спинами нападающих теперь была неплохо видна какая-то скрючившаяся в нише невысокая фигурка, изо всех сил поддерживающая перед собой какое-то защитное поле, которое увлечённо рубили несколько рыцарей. От каждого удара загадочное поле трещало и подавалось внутрь, но пока держалось. И странное веселье, внезапно нахлынуло на Барда. Он успевал!
— Эй, потомки белобрысых гамадрилов, — весело закричал Артур. — Обернитесь! — И кинулся в бой.
Странная, безумная радость. Наконец-то были забыты, сброшены, словно тяжкие, неудобные оковы все многочисленные правила, сковывавшие его с того самого момента, как он ощутил в себе силы Барда. У него была цель, — защитить. У него были силы и умения, необходимые для выполнения этого. Были враги. И было целых сто двадцать секунд, чтобы исполнить свою задачу. Сто двадцать секунд полной, настоящей жизни! И это было немало.
Артур сражался. Откуда-то из глубины сознания, пришла странная мысль о том, что его задача — добраться до забившейся в нишу раненной колдунье. Дойти, добраться, встать рядом — и тогда все будет хорошо. И он шел.
Бой захватил его. Удар кинжалом, — яркий взблеск вражеского меча, проносящийся совсем рядом, но не затрагивая согнувшееся в глубоком поклоне тело, хрип уже мертвого, но еще не осознавшего свою смерть врага. Новый взблеск, короткий пируэт, уносящий его от смерти, легкий, словно танцевальное движение взмах рукой, с зажатым в ней оружием, — и новое тело падает на каменные плиты под ноги сражающихся.
Две минуты, что Артур отвел себе для жизни, уже давно миновали, но он все еще был жив, и даже не особенно пострадал. Несколько царапин и множество синяков, от не пробивших его доспех ударов, — в такой схватке это были совершенные мелочи. А Грязь, которая, как он был уверен, окажется его палачом, — эта самая Нечистота, внезапно оказалась временным, весьма капризным, но союзником.
Огромный, безудержный вал Грязи, словно сконцентрировавшийся за его спиной, непостижимым образом придавал силы, скорости и четкости его движениям. В этот момент Артур сам себе казался безумным сёрфингистом, летящем на гребне цунами. Остановись на секунду, притормози, соверши любое неловкое, ошибочное движение, — и огромная масса воды под твоими ногами сомнет и раздавит слабое человеческое тело.
Но пока ты не совершил роковую ошибку, — ты наверху, на безумной, невероятной высоте наблюдаешь за тем, как несущая тебя сила гнет и рушит самые прочные и высокие небоскребы, переворачивает корабли, сносит дома и машины. И нет защиты от этой волны. Нет, и не может быть в принципе!
Её и не было. Артур никогда не переоценивал свои боевые качества, рассматривая их если и отличными от нуля, то на весьма небольшую, — скорее даже, исчезающе малую величину. Но сейчас, он внезапно понял, почему в Анноне, Темном Пределе Феерии, к бардам относились не только весьма уважительно, но и с некоторой опаской. То, что сейчас с ним происходило…
Он слышал о подобных случаях. Судя по рассказам фейри, такое уже бывало. Где, когда и с кем — они не говорили. Однако симптомы были описаны достаточно подробно. Последняя Песня — так называли это жители Феерии. Редко, очень редко, необходимые для подобного явления факторы совпадали. Не так уж много Бардов, решали уничтожить значительное количество врагов любой ценой, при этом нападая первыми, без сомнений и колебаний. Но когда это все же происходило… Защиты не было. Совсем. Ни у кого.
До тех пор, пока он сражается, пока у него есть, кого убивать, — вал Грязи, несущийся за его спиной, будет поддерживать его, придавая силы для все новых и новых убийств. Возрастая с каждым убитым им врагом, эта сила позволит ему смять, уничтожить любого человека или фейри, разгромить в одиночку любое войско и обрушится на вызвавшего его барда не раньше, чем тот сам решит остановить цепную реакцию смерти.
Что перед цунами доспехи, даже самые прочные? Что для бешено несущейся волны щиты и мечи, зажатые в слабых человеческих руках? Ей безразличны мольбы о пощаде и проклятья погибающих. Жалкие препятствия, что воздвигнуты перед ней людьми, она сносит, не обращая ни малейшего внимания.
«Добро и жалость? — Все одно. О них забудь ты поскорей. И помни только лишь одно, — убей. Убей!! Убей!!! УБЕЙ!!!!»[11] — Заполняя сознание, крутился в голове у Артура навязчивый стих из прочитанной когда-то сказки, полностью отражая его состояние.
И лишь короткая судорога незримой цепи, цепи, о которой он в этот момент совсем не помнил, вырвала Артура из этого странного транса. Его кинжал замер, остановленный в нескольких сантиметрах от горла стоящей перед ним на коленях девушки.
Она была незнакома барду. Лет тридцати, черный подпоясанный балахон, темные волосы, бледное, красивое лицо, длинный посох с навершием из какого-то синего полупрозрачного камня… Но что-то все же вынудило Артура на мгновение притормозить бег смертоносной стали в его руке.
Он замер, глядя на коленопреклоненную перед ним фигуру, и пытаясь собрать разбегающиеся от всё усиливающегося давления Грязи мысли. Фигурка побольше — женщина. За ней трое поменьше. Разного роста. Плачут. Видимо дети. Все слабы. Противостоять не могут. Убить легко. Почему остановка?
— Аррек, это же я! — Внезапно, она подняла свое лицо, впиваясь в его глаза непонимающим, и совсем немного испуганным взглядом. — Очнись, рыцарей Соркеля здесь уже нет! Это я, Стайша!!! — новый рывок цепи. Совсем слабый, который он с легкостью мог бы проигнорировать… Порвать эту ничтожную цепь? Что может быть проще? Удар кинжалом, бросок вперед… вновь удар… Три удара — он вновь оглядел находящихся за свиной у женщины детей… И Грязь будет нести его дальше, сражать новых врагов, — или тех, кого он сочтет таковыми.
Стоит только пожелать, и она будет нести его вечно, — сквозь всю Вселенную, заботливо находя ему все новых и новых противников, позволяя убивать их, подпитывая тем самым свое бессмертие. Или безжалостно сокрушит и сомнет его самого, — если только он вздумает остановиться перед столь глупой, ничтожной преградой. И все же Бард медлил. Медлил, продолжая вглядываться в знакомые глаза на совершенно незнакомом лице. Глаза? Глаза?!!! — Новый рывок цепи.
— Стася? — Осторожно переспросил он, вглядываясь в девушку. — Стася? — Разум вернулся к нему. Вернулся полностью. Он оглядел заполненную трупами площадку на вершине циклопической башни, коленопреклоненную у его ног девушку в классическом костюме мага и черный кинжал выпал из его руки.
— Стайша! — Обрадовалась та. — Аррек, ты меня узнал? Все будет хорошо, Аррек, ты победил, мы будем жить!!!
— Ты — будешь. — Улыбнулся Артур, медленно опускаясь на пол. — Обязательно будешь! И дети тоже. — Такой знакомый, и такой болезненный удар Нечистоты. Он отверг её предложение, остановил бой, который мог бы стать вечным… А значит, настало время платить по счету. И некому в этот раз отвести гнев Грязи, вновь выдернуть Барда из ласково протянувшегося к нему потоков старой знакомой, — темной реки вечности…
Некому?
— Отдай мне! Скорее! — Тонкие руки с неженской силой вцепляются в плечи опустившегося на колени воина в избитых чешуйчатых доспехах. Звенит о каменные плиты отброшенный посох, а незнакомая женщина с знакомыми глазами внезапно приникает к губам упавшего воина, словно стремясь выпить убивающий его поток. И черная волна, обрушившаяся на сознание Артура, проходит мимо, вся, без остатка, выпитая чародейкой.
— Как много! Как сладко! — Словно пьяная вздыхает та, с наслаждением втягивая заполняющую Артура Грязь. Раны девушки затягиваются, словно сами по себе и темным светом начинает мерцать навершие её посоха. — Еще, еще! — Она вновь приникает к губам своего мужа, только что совершившего невозможное и в кровавой схватке со множеством врагов спасшего жизнь ей и их детям, но Артур уже не видит этого. Вновь сократившаяся цепь выдергивает его из тела, опять швыряя в короткий и бесконечный полёт сквозь Ничто и Нигде.
Сейчас Артур ЗНАЛ. Первое Испытание было пройдено, и он получил право на возвращение. Сейчас он мог разнять сковавшую их души цепь, и вернуться назад, в палату, не понеся никакого ущерба и отказавшись от дальнейших Испытаний. Правда, что это за Испытания, в чем их смысл, и для чего они предназначены, — так и оставалось для него неведомым. Но какое это имело значение? Ведь он знал главное. Откажись от испытаний — и он вернется. А девушка, ради которой он и заварил всю эту кашу, испустит свой последний вздох в тот самый миг, когда он откроет глаза. А значит, — Испытания должны быть продолжены. До самого конца. До победы. До полной Победы!
Словно эхом отдались в его ушах слова путеводной песни. И Цепь вновь сократилась.
В больничной палате, замершая в неудобной позе над двумя безжизненными телами Лаурелин внезапно недоверчиво повела головой и удивленно пробормотала: — Надо же! Первый этап прошел! А ты, оказывается, не так уж прост, — и с возросшим уважением посмотрела на сидящего перед ней Артура.
После чего, быстро провела рукой вдоль тела замершего человека, старательно следя за тем, чтобы случайно к нему не прикоснуться. Многочисленные синяки и мелкие царапины, которые откуда-то появились на теле парня, мгновенно исчезали под её ладонью.
— Невелика конечно помощь, но тебе сейчас все пригодится, — словно извиняясь, пробормотала девушка, после чего, задумчиво обернулась к лежащей на кровати Анастасии.
— Нет… — словно отвечая на свои мысли, вслух произнесла Дини Ши. — Первый этап, это пожалуй, все же мало будет… Рановато… Вот если вы и второй пройдете самостоятельно, тогда уже можно будет помочь…
— Какая же ты сволочь, — беззлобно, даже с некоторым уважением произнесла она, обращаясь к безжизненному телу Артура, и полностью игнорируя внимательно вслушивающуюся в её слова, но пока никак не проявляющую себя Елену Васильевну.
— Хитрая, подлая, наглая, и очень-очень глупая сволочь, — подытожила Дини Ши, завершая свою речь. — Если уж ты решил обойти мою клятву таким способом, то какого гоблина, будучи Бардом, выбрал себе воинское испытание? Ты мне это объяснить можешь, нет? — Ответом было молчание и безучастный взгляд.
— Очень, очень надеюсь, что ты справишься самостоятельно! — Не обращая внимание на безответность своего собеседника, продолжала свой монолог девушка. — Потому что если мне придется туда лезть… — Не окончив фразу, она сердито нахмурилась, и вновь застыла за его спиной в напряженной позе, держа руку над самым плечом барда. Наступал второй этап, и проклинающая весь свет и особенно одного придурочного барда с отсутствующим чувством самосохранения, Дини Ши, должна была быть готовой в любой момент вмешаться, чтобы при нужде попытаться спасти своего подопечного.
— Леха, не спать! А то пристрелят. — Болезненный толчок в спину заставил Артура очнуться. И новая реальность ему категорически не понравилась. Болела правая рука, предплечье которой оказалось кое-как замотанным грязным бинтом. Немного кружилась голова. В желудке, казалось, располагалась черная дыра, прямым текстом сообщая о том, что ни вчера, ни сегодня, нормальной еды это тело даже не видело. А вот ощущения внизу живота явно подсказывали, что плохую еду, тело таки имело, и сейчас было вовсе не прочь от неё избавиться. Но главное, — он совершенно не чувствовал ставших уже привычными, неотделимыми от самой его сущности Силы и Чистоты.
Точнее — как ему казалось, неотделимыми. Судя по отсутствию привычных ощущений, они как, оказалось, были вполне отделимы, и таки отделены!
Бросив короткий взгляд на себя и вокруг, Артур понял, что влип. Защитного цвета гимнастерка из хлопчатобумажной ткани с петлицами на воротнике, старые галифе и потертая трехлинейка в руках, вполне явственно сообщали ему о времени, в котором он находился. Учитывая же полнейшее отсутствие у барда навыков обращения с этим оружием, и слова нахмуренного мужчины, толкнувшего его, ничего хорошего от данного Испытания ожидать не имело смысла.
— Да очнись, ты! — Новый удар сбросил его на дно окопа, в склон которого, как раз там, где мгновение назад находилась голова барда, ударила пуля. — Щас в атаку, пойдут, гады! — Невысокий седоволосый мужчина в продранной на спине гимнастерке, не обращая больше внимания на только что спасённого им Артура, вскинул винтовку и пару раз выстрелил куда-то вперед. После чего, быстро пригнулся, пропуская целый шквал пуль, обрушившихся на то место, где он находился.
— Одной сволочью меньше. — Удовлетворенно заметил он, обернувшись к Артуру и ловким, видимо давно привычным движением дозарядил свое оружие.
— Учись, студент, — с доброй насмешкой добавил он, поглядывая на осторожно приподнявшегося барда.
— Э-э-э… Да ты, что-то совсем квелый! Что, так сильно оглушило? — Сочувственно обратился он к парню, и приподняв его голову за подбородок, всмотрелся в глаза. То, что он там увидел, похоже, сильно не понравилось опытному солдату.
— Тебя что, контузило? — С некоторым недоумением поинтересовался он, отпуская Артура, и осторожно выглядывая из окопа. — Та мина, да? Все же задело?
Артур молча кивнул, не зная как обращаться к этому, совершенно незнакомому ему человеку, который, тем не менее, видимо очень неплохо знал предыдущего владельца тела, в котором бард сейчас находился.
— Ты чего молчишь? — не понял тот.
— Г-говорить сложно… — Постарался выдавить из себя Артур.
Говорить было и вправду сложно. И причина этой проблемы была барду хорошо знакома.
«Вот как так?» — С некоторой, совершенно иррациональной обидой подумалось Артуру. — Все преимущества бардов, Силу и Чистоту я утратил, а вот проклятие, — всегда со мной, получается? Мычу как телёнок, вместо нормального разговора. А если сейчас выяснится, что и Нечистота тоже не исчезла, так хоть сразу ложись и помирай!
Хотя… Если Нечистота не исчезла, может, получится повторить тот трюк из предыдущего Испытания? Было бы неплохо. Вот только, сомневаюсь я, что в рядах доблестной РККА имеются штатные черные маги для спасения меня после завершения боя. А умирать что-то не хочется…
Последняя мысль, словно молнией ударила парня. Забыв обо всем, он старательно прислушался к самому себе. За время жизни в качестве Барда он так привык к этой незаметной, но постоянно присутствующей тяге к смерти, резко усилившейся после похода в Феерию, что просто не обращал на неё внимания. «Жить надо. Я должен». — Эти правила постоянно, фоном, удерживались им в голове, заменяя исчезнувший инстинкт самосохранения. Но сейчас…
Умирать ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хотелось! Хотелось жить. Жить, несмотря ни на что! Победить врага, расписаться на стенах рейхстага, вернуться к матери в город, окончить институт и может быть найти себе подходящую девчонку…
— К матери? — Ожгла его сознание мысль. И тут же возникла странная уверенность, — да, к матери. Живой и здоровой, которая часто пишет ему письма, тревожась об ушедшем на войну сыне. Да и отец еще жив, воюет где-то на Севере… Правда писать часто не может, но это неважно. Главное — был бы живой…
Тут его размышления были прерваны оглушительной пощечиной. Артур осторожно сфокусировал глаза.
— Очнулся? — Тот самый седовласый боец с тревогой всматривался в его лицо.
Бард кивнул, не рискуя говорить вслух.
— Тогда бери винтовку, и стреляй! — Зло рявкнул солдат, всовывая ему в руки упавшее на дно окопа оружие. — В медсанбате отдыхать будешь, если доживешь, конечно! А если не отобьемся, то в могиле. Фрицы атакуют! — Не тратя больше времени на разговоры, он встал в окопе, положив свою трехлинейку на бруствер, и открыл огонь.
Преодолевая все усиливающееся головокружение, Артур присоединился к нему, стреляя куда-то в сторону серой людской массы, с ревом бегущей к ним со стороны заката.
Нажать на спусковой крючок, передернуть затвор, выбрасывая горячую и сверкающую латунью гильзу, совместить мушку с целиком и их вместе — с маячащей вдалеке серой фигурой, нажать на спуск… Повторить еще четыре раза, затем выдернуть из подсумка обойму и перезарядить оружие. Снова совместить-нажать-передернуть. И снова! И снова! Пользуясь передышкой — набить обоймы новыми патронами — и снова бой.
Вначале, с каждой падающей после его выстрела фигурой, Артур с ужасом ожидал, — вот-вот на его душу накатит смердящий смертью и разложением вал Грязи. Сокрушит, сомнет, и оставит безжизненное тело лежать на дне окопа. Но Грязи все не было, и он немного успокоился. Были только пули врагов, частенько посвистывавшие над самой головой и выбивавшие фонтанчики земли из бруствера окопа, палящее летнее солнце, разрывы гранат и снарядов, пересохшие от жажды губы и закончившаяся во фляге вода. И были враги, темно-серыми волнами накатывающиеся на редкую цепь окопов на склоне невысокого холма, и падающие от меткой стрельбы защитников.
А затем был громкий свист и грохот взрыва, сильный удар по спине, — словно со всего маху хлестнули нагайкой, легкое недоумение: — А откуда я знаю, как это — нагайкой по спине? Почему винтовка как живая выпрыгивает из рук? А потом была темнота.
Когда Артур пришёл в себя, солнце уже касалось горизонта. Тщательно перебинтованного, его куда-то нёс тот самый седовласый боец, с которым он находился в окопе.
— Ну что, очнулся? — Заметив, как пошевелился бард, добродушно спросил он. — Сам идти сможешь?
Артур осторожно пожал плечами. Точнее — попытался пожать. Сильная боль в спине вынудила его отказаться от этого действия.
— А ты, похоже, в рубашке родился, — ставя парня на ноги и заботливо поддерживая того под локоть, заметил солдат. — Снаряд чуть ли не у тебя под ногами рванул, — и только одна царапина! Кому рассказать — не поверят. Ты головой особо не крути, — пресек он попытку Артура осмотреться, — контузить тебя должно было прилично. Вредно это тебе сейчас. Вот до врачей доберемся, доктор тебя посмотрит, и скажет, чего делать можно, а чего нет… Пить хочешь?
Артур кивнул.
— Держи. — Протянул тот флягу.
Вода была восхитительно холодной. Благодарно взглянув на своего спасителя, Артур вернул флягу.
— Ну что, пойдем потихоньку? — Закрутив алюминиевую крышку и цепляя флягу на место, спросил солдат. Артур снова кивнул.
— Ты вообще, как? — заметив его молчаливость, поинтересовался седовласый, помогая ему идти. — В ответ Артур лишь закатил глаза.
— Ты что, говорить не можешь? — Догадался тот.
Артур несколько раз энергично кивнул. Похоже, сделал он это зря, — в тот же миг, мир закружился вокруг него в бешенной свистопляске, и его вырвало желчью в смеси с выпитой водой прямо себе под ноги.
— Эт ничего, эт бывает… — Успокаивающе пробормотал его спутник, продолжая заботливо удерживать парня от падения. — После контузий и не такое бывает… Главное живой, а там доктора вылечат! Вот увидишь, вылечат. Все хорошо будет! Ну-ка, давай потихоньку…
Медицинская лагерь, куда его привели, был переполнен. Замотанный доктор с покрасневшими глазами, лишь коротко взглянул на своего нового пациента, взмахом руки указал под развесистую березу, где уже находилось несколько легкораненых, и бросив «подожди» вновь скрылся в палатке отмеченной красным крестом.
— Присаживайся, товарищ. — Молодой парень с замотанной левой рукой и двумя лейтенантскими ромбами на петлицах гостеприимно подвинулся, высвобождая участок расстеленной прямо на земле плащ-палатки.
Артур, который последние несколько десятков метров шел только на одном упрямстве, немедленно воспользовался этим любезным предложением.
— Что с тобой?
Артур горестно промычал.
— Контузило парня. — Вместо него ответил его сопровождающий. — Мина буквально в паре метров от него рванула. Так спину ему распахало осколком, и вот, контузия… Речь потерял. Его Леха Ветров зовут, из Казани он. Третья рота… — Дальше Артур уже не слышал, впадая в странное полузабытье.
Ему чудилась палата больницы, в которой он устроил ритуал. Злобно матерящаяся сразу на нескольких языках Лаурелин, стоящая рядом, и пытающаяся не прикасаясь к нему, одной магией как-то затянуть его ранения. Испуганная тетя, крутящаяся рядом с набором лекарств и бинтов, вновь и вновь отгоняемая от него сердитой Дини Ши, не позволяющей ей к нему прикоснуться. Огромные глаза Анастасии, смотрящие казалось, ему прямо в душу, с безнадежной печалью и робкой, какой-то щенячьей надеждой.
Он понимал, что ему вновь предлагается выбор, дается возможность отступить, отказаться от испытаний и вернуться… Но предать ту надежду, что светилась глубоко в глазах девушки было невозможно. И он вновь отверг предложенный выход.
— Следующий на перевязку! — вырвал его из забытья усталый девичий голос. — Давайте скорее.
— Очнись. — Артура слегка потрясли за плечо. — Твоя очередь.
С трудом открыв глаза, он встал и направился к палатке. У самого входа покачнулся, и тут же был подхвачен чьей-то маленькой, но твердой рукой.
— Леша? Ты? — В незнакомом женском голосе звучал страх и искренняя забота. С трудом приподняв голову, он непонимающим взглядом уставился на незнакомое округлое лицо молоденькой блондинки в форме сержанта медицинской службы.
— Как ты? Что с тобой?
Артур попытался ответить, но вместо членораздельных слов с его губ вновь сорвалось какое-то мычание.
— Контузило его. Онемел. — Знакомый лейтенант, уже раздетый до пояса, и сверкающий новенькой снежно-белой повязкой на раненой руке, разрешил возникшую проблему. — Товарищ привел. Сказал — Алексей Ветров из третьей роты… Тот?
Девушка молча кивнула, разрезая бинты и стягивая с Артура перепачканную в земле и крови рваную гимнастерку. Несмотря на стоящие в глазах слезы, работала она споро и умело.
Глазах? — Незримая цепь чуть звякнула где-то глубоко в душе, и Артур внимательно всмотрелся в её глаза. Темные и печальные, эти глаза были ему знакомы!
— Стася? — Имя вырвалось само.
— Да! — Лицо девушки вспыхнуло радостью. — Заговорил!
— Станислава Ивановна! — Строго окликнул её военврач, из глубины палатки, отгороженной от «приемного отделения» непрозрачной ширмой.
— Да, Анатоль Семеныч! — с энтузиазмом откликнулась девушка.
— Не забывайте, у нас еще много работы. То, что я поручил вам провести заняться легкораненными, не значит что вы можете себе позволить задушевную болтовню с ними!
— Анатоль Семеныч, но это же Леша! Помните, я вам про него рассказывала? — Ничуть не смущенная замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура. Затем, выхватив из стоящего рядом блестящего никелированного стерилизационного кейса кривую иглу, она уложила парня на походную кровать, и быстрыми стежками, прямо по живому и без всякого обезболивания начала зашивать его рану.
— Помню. А еще помню, что в нашем отделении на данный момент пять тяжелораненых, и почти тридцать легких ранений. И все эти люди нуждаются в помощи, пока вы тут изволите миловаться со своим знакомым.
— И ничего я не милуюсь. — Недовольно поджала губки девушка. — Я рану зашиваю. Вот! Сейчас зашью, — перебинтую, и займусь остальными. А вы, Анатолий Семенович, тиран и сатрап!
— Рану, говоришь, зашиваешь? — Внезапно забеспокоился доктор, и даже выглянул из-за своей ширмы. — А ну-ка, проверь, пациент-то жив еще? В сознании?
— Ну что вы на меня наговариваете, Анатоль Семенович! — Обиделась Станислава. — Все хорошо. Это просто Леша такой терпеливый! Можно подумать, я так больно делаю! — Тем не менее, она обеспокоено заглянула Артуру в лицо, нагнувшись над ним, и прикоснувшись теплой, мягкой грудью к его плечу. Бард ответил девушке успокаивающей улыбкой, отчего та немедленно расцвела.
— Вот говорю же я вам, все в порядке! — От избытка чувств она даже показала язык в сторону ширмы, за которой скрывался её начальник. — Леша, скажи!
Но Артуру было не до того. Сила. Сила и Чистота. Все возможности Барда вернулись к нему в тот самый момент, когда его глаза встретились со взглядом молоденькой медсестры. Это было как взрыв. Как будто ослепший вернул себе зрение, оглохший — слух, а у безнадежного калеки в один миг отросли утерянные конечности.
И, хотя, разумом он понимал, что не все так гладко, и с вернувшимся ощущением Чистоты, он, весьма вероятно, вновь получил уязвимость к Грязи, что было смертельно опасно для находящегося на войне солдата, не радоваться он не мог. А еще, доступная ему Сила — увеличилась! Здесь бард не мог ошибаться. По уровню Силы, ему, конечно все еще было очень далеко даже до самого слабого фейри, но вот среди людей… Сейчас имеющаяся в его распоряжении Сила могла позволить ему отнюдь не только слабенькие фокусы с собственным голосом для построения едва держащихся от конструкций управления, могущих быть сброшенными небольшим усилием воли, но и что-нибудь более серьезное.
Но самое главное, вызвавшее у Артура особенную радость, заключалось не в этом. Несмотря на возвращение его сил Барда, жажда жизни, полученная им при попадание в это тело не уменьшилась. Наоборот, каждый вдох, каждое прикосновение, словно расцвели для него новыми красками. И пусть шла война, пусть болели полученные им раны, но он был живой! Он мог вдыхать пахнущий лекарствами воздух госпиталя, он мог ощущать прикосновения влюбленной в него девушки, он мог ЖИТЬ!!! Жить, несмотря ни на что, и радоваться своей жизни.
Это было шоком. И именно в этот момент, где-то невдалеке раздались беспорядочные выстрелы, затрещал, и умолк, словно подавившись, пулемет, послышался странный тяжелый гул и крики.
И смысл этих криков был страшен. — Немцы. Немцы прорвались!
Удивительно, на что способен человеческий организм при приближении реальной опасности. Еще совсем недавно едва способный шевелиться из-за сильнейшего головокружения и боли в распоротой скользнувшим вдоль тела осколком спине, сейчас Артур, и думать забыл о своих травмах. Пока спешно организованная силами охраны оборона сдерживала противника, шла спешная эвакуация госпиталя. И надо было успеть. Обязательно надо!
Сила годится для управления людьми? Самое главное, что она позволяет усилить мускулы, для переноски раненых в подогнанные грузовики. Чистота помогает повысить моральный дух людей? Дух бойцов знающих, что находится за их спинами, в повышении не нуждался.
Но зато, ударные дозы Чистоты позволяли ослабить боль от ран, испытываемую переносимыми Артуром пациентами госпиталя. А главное, позволяли самому Барду действовать, игнорируя протесты израненного тела.
Человек, с такой контузией и ранами и шевелиться-то не должен? Ему положено самому лежать вместе с пострадавшими, а не рваться на передовую, прикрывать отход госпитальных машин вместе с охранным подразделением? — Значит, я не человек. Ты же видишь, со мной все в порядке. А кровь это ерунда, — чуть-чуть разошелся шов. До свадьбы заживет… До какой свадьбы? Конечно до нашей! Давай скорее, вон, уже машина отходит и доктор тебе машет…
И все таки, они чуть-чуть не успели. Последний грузовик, в кузове которого находилась Станислава, с тревогой смотрящая на остающегося Артура, только начал отъезжать от лагеря, когда, сминая невысокие деревца, на госпитальную поляну выкатился легкий танк с немецкими крестами на башне.
Презрительно игнорируя стоящих рядом кое-как вооруженных солдат, он повел башней, выцеливая удирающий грузовик… Время словно остановилось для Барда. Еще немного, и будет поздно. Ствол пушки плюнет смертоносным огнем в беззащитную машину, и для находящихся в ней людей, в том числе — одной хорошей, веселой девчушки все будет кончено. А он… а что он мог сделать? Винтовка с пятью патронами, — совершенно неподходящее оружие против бронетехники. А у него нет даже гранат…
Или всё же может? Глубоко в душе мягко шевельнулась еще одна Сила. Сила, полученная совсем недавно, и большую часть времени напрочь Артуром игнорируемая. Игнорируемая настолько тщательно, что он о ней даже не помнил. Слишком бесполезна, и даже не столько бесполезна, сколько прямо вредна она была для обретшего её Барда. Однако именно сейчас она могла быть полезна. Очень даже полезна. Вот только… Умирать не хотелось.
Просто распрозверски не хотелось. Тем более от Грязи. Особенно, от Грязи из-за убийства фашистов, которые собирались расстрелять беззащитный грузовик с ранеными и медперсоналом. Но другого выхода Артур опять не видел. Хотя… В этих странных испытаниях, он ставит свою жизнь на кон уже не первый раз. Может быть, ему опять удастся каким-то чудом выкрутиться? А если и нет… В конце-концов. ему не впервой, — мрачно улыбнулся Артур, выкрикивая заветное слово.
— УМРИ! — Короткий оклик-приказ. Остатки Силы, обернутая ненавистью, и заключающие в себе Безумие, — именно так решил назвать Артур ту странную энергию, что изредка ощущал в себе после воскрешения. Ощущал, — и старался игнорировать.
Безумие, — потому что предвидеть результат её воздействия он не мог. Безумие, — потому что в более-менее нормальном эмоциональном состоянии он её просто не ощущал, быстро забывая даже о самом факте её существования.
Безумие, потому что каждый раз, когда он вспоминал о ней, и пробовал экспериментировать, результаты были различны. Впрочем, ничем хорошим для тех предметов, над которыми он ставил свои эксперименты, они не кончалось. И этого сейчас было достаточно.
— «Умри». — Не самый разумный приказ по отношению к изначально неживому танку. Впрочем, Безумию подобная неточность не помешала. Стальные контуры угловатой немецкой машины, словно пошли волной, сглаживаясь и оплывая. Бодро поднятая пушка бессильно обвисла и, изогнувшись дугой, уперлась дульным срезом в землю. Да и весь танк как-то сдулся, будто сделанный не из качественной немецкой стали, а из плохонькой резины, в которой какой-то шутник проколол небольшую дырочку, выпуская накачанный воздух.
Впрочем, на этом метаморфозы злосчастной бронетехники не прекратились. Внезапно, танк вновь стал надуваться, словно тот же шутник, испугавшись своей проделки, заклеил проделанную им дыру и подключил его к мощному компрессору, а затем — лопнул, как перекачанный воздухом воздушный шарик. И только в этот момент, Артур догадался, что наблюдаемое им явление было взрывом боекомплекта.
Он еще успел заметить медленно приближающийся к нему, словно в замедленной съемке, кусок брони и порадоваться тому, что погибнет быстро и почти безболезненно, разорванный на части близким взрывом, а не загибаясь от Шока Грязи, как резко сократившаяся Цепь буквально вышвырнула его из обреченного на гибель тела.
И новый, уже привычный полет. Незнакомый подъезд какого-то многоэтажного дома. Шум криков и ударов, доносящийся сверху. Заслышав шаги, снизу, Артур, привычно и как-то очень ловко, отступил в тень, стараясь быть как можно более незаметным. Странно, но это у него получилось.
— Ты уверен? — По лестнице поднимались трое, совершенно не обращая внимания на укрывшегося в тени барда. Черная одежда, напоминающая укороченные с подола подрясники священнослужителей, перевязь с ремнями, высокие сапоги… — До боли знакомое облачение боевиков-крестоносцев.
— Абсолютно. — Голос, человека, ответившего на заданный вопрос, на удивление был знаком тоже. Славик. Тот самый пристрастившийся к «Эльфийской Пыли» «крестоносец», которого он разоблачил перед своим последним уходом в Феерию.
От изумления встречи в этом бреду со знакомым человеком, Артур неловко шелохнулся. Тихий шорох, раздавшийся из малоосвещенного угла, заставил крестоносцев на мгновение приостановиться. Впрочем, внимательно вглядевшись в угол, где находился бард, они почему-то совершенно не обратили на него внимания, и, дружно переглянувшись, продолжили подниматься по лестнице.
— Учти, если ошибся, то отвечать будешь перед его святейшеством! — Продолжил начатую речь находящийся слева от Славы высокий пожилой крестоносец, оглаживая почти полностью седую бороду на своем лице. — Отец Афанасий и сама Пресветлая очень не одобряют пустых погромов совершенных по «ошибке». — Буквально цедя каждое слово произнес он.
— Никакой ошибки, — Славик заметно занервничал. — Ведьма! Как есть ведьма!! Да вы извольте сами посмотреть! — Он суетливо достал какие-то бумаги. Вот свидетельство, и еще, и вот… Все, как следует, три подтвержденных свидетеля… С ума сводила, накладывала порчу, общалась с бардами… Последнее и я сам подтвердить могу, лично видел!
— Если что, сам отвечать перед Его Преосвященством будешь, — недовольно рыкнул мужик, отстраняя бумаги, даже не заглянув в протянутые ему документы. — Ладно, пошли, посмотрим, что там происходит. Что-то ребята долго возятся… — Протянул он и, ускорив шаг, начал подниматься по лестнице.
Артур, уже догадываясь, в чем будет заключаться его следующее задание, осторожно последовал за ними, стараясь все так же оставаться незамеченным. На удивление, это у него получалось весьма неплохо. Вот только сильно мешало какое-то странное ощущение нехватки чего-то важного, какого-то неудобства в руках и на теле… Странная, раздражающая нехватка и неудобство… Попытавшись осознать причину этого, привыкший к постоянному анализу своих побуждений Артур едва удержался от озадаченного хмыканья. Ему сильно не хватало мягкой тяжести доспеха на плечах и отравленного кинжала в руке!
Только сейчас, осторожно крадучись за поспешно поднимающимися по лестнице «крестоносцами» он догадался осмотреть себя, и оценить свои внутренние резервы, после чего вновь, лишь с большим трудом, удержался от возгласа изумления.
Это было, несомненно, его собственное тело. Присутствовал даже крошечный шрамик у основания указательного пальца от соскользнувшей в детстве стамески. Да и одет он был в свой излюбленный камуфляж… Но вот только, вместо старого солдатского ремня, подпоясан он был темным, изукрашенным тончайшей серебряной вышивкой поясом, с которого свисал тот самый, великолепно знакомый по первому сну-испытанию черный кинжал в узорчатых ножнах.
А на плече, вместо привычной гитары, не менее привычно висела старая трёхлинейка. Но самое странное заключалось не в этом.
Артур ощущал в себе Силу. Ощущал и затаившееся где-то в самой глубине сознания Безумие. Но вот Чистоты, как не старался, он ощутить не мог. Артур озадаченно нахмурился. Отсутствие Чистоты и как следствие, её опасной для барда противоположности, а так же имеющееся при нем оружие явно намекало на суть данного испытания. И эта суть ему уже заранее не нравилась.
Между тем, время размышлений окончилось. Троица крестоносцев, дошла до площадки пятого этажа. Там их ожидало еще четверо одетых точно так же мужчин.
— Дома? — Коротко спросил седобородый, у напрягшихся при его появлении парней. Судя по всему, именно он являлся начальником этой группы.
— Да, отче. — Ответил совсем молодой парнишка, нервно одергивая портупею. — Дома, все дома. Мы специально присматривали. Да и сейчас постучали, честь по чести, как вы велели…
— И что?
— Не открывают, собаки… — Слова парнишки были прерваны увесистой пощечиной, отвешенной ему пожилым командиром.
— Не пачкай уст своих руганью, сыне, — увещевательно заметил седобородый. — Не к лицу это воину Господа, словами поносными без нужды выражаться.
— Так ежели они и впрямь… Мы им открыть предложили, а они из-за двери, словами всяческими лаются… — Сплюнув кровью, упрямо заметил пострадавший.
— И все равно не к лицу, — уже более мягко сказал командующий. — Что позволено мирянину, то для нас, услышавших слово Божъе из уст Пресветлой — неприемлемо! Следите за своими словами чада мои. Внимательно следите, а то ведь такую епитимью наложу — все туалеты языком поганым отдраите! А коль обидел вас кто, так на то у вас дубинки имеются. — Он мягко прикоснулся к свисавшему с пояса предмету, больше похожему на толстую стальную трубу с рукоятью, после чего решительно постучал в металлическую, уже изрядно побитую дверь квартиры.
— Открывайте, по слову Пресветлой! — Громко провозгласил он, словно ничуть не сомневаясь, что дверь немедленно распахнется.
В ответ, из-за двери, грубый мужской голос весьма сердито сообщил, используя древние, исконно русские выражения, что именно нежеланные гости могут проделать с Пресветлой, её словами, своими дубинками и друг другом. После чего все теми же словами выразил пожелание, чтобы, проделав все эти действия столько раз, сколько им понадобится для успокоения и удовлетворения, они, наконец, отстали от его дочери.
Выслушав все это, и не меняясь в лице, предводитель извлек из висящей на поясе кобуры пистолет ТТ и передернув затвор, несколько раз выстрелил в дверь, примерно на уровне человеческой груди.
Голос умолк, подавившись тяжелым хрипом.
— За оскорбление Пресветлой — немедленная смерть. — Холодно произнёс предводитель, убирая оружие в кобуру. — Ломайте, — обратился он к своим подручным. — Здесь живут безбожники.
Дверь вынесли быстро. Собственно, её даже не ломали, в привычном смысле этого слова. На петли была споро наложена какая-то вязкая масса, приложен запальный шнур, затем пшикнуло, сверкнуло ослепительно-яркое пламя и посыпались брызги расплавленного металла. Затем был короткий пинок, после чего тяжелая железная дверь гулко упала на лестничную площадку прямо под ноги к шустро отскочившим крестоносцам.
Игнорируя лежащее на полу тело немолодого мужчины азиатской внешности, в грязной тельняшке и с топором в руках пускавшего кровавые пузыри из простреленной грудины, крестоносцы шустро ворвались в квартиру, откуда немедленно донеслись жалобные женские крики.
Больше медлить и прятаться было уже нельзя, и Артур, немного ошарашенный столь стремительным и страшным развитием ситуации, перескакивая через ступеньки, кинулся вслед бандитам, лишь на мгновенье задержавшись, чтобы двумя ударами приклада выбить сознание из пары замерших у выбитой двери «часовых».
У «крестоносцев» не было ни единого шанса. Артур не стал устраивать перестрелку с сомнительным результатом (все же трехлинейка, — не лучшее оружие против пистолета в тесноте городской квартиры), не стал он и размахивать кинжалом, к которому, так и тянулись его руки… Но на фехтование не было времени. Все, что ему сейчас требовалось — это максимально быстро и эффективно обезвредить нападающих, и потому, ворвавшись в квартиру, он просто коротко и резко выдохнул: — «Не двигаться» — уже привычно вкладывая в этот приказ всю доступную ему сейчас немалую Силу.
И всё-таки он опоздал. Ворвавшиеся буквально на полминуты раньше его крестоносцы не тратили время ни на разговоры, ни на насилие. Они пришли убивать, — и делали это быстро и эффективно. Той пары десятков секунд, на которые они опередили Барда, им хватило на многое. Хрипела на кухне немолодая женщина, чье горло было перерезано небрежным движением ножа. В гостиной, у самого порога, лежала красивая девушка, в которой, Артур с ужасом опознал ту самую, понравившуюся ему на организованном его сестрой празднике брюнетку.
Ирина, — вспомнил он её имя. Голова девушки была почти развалена страшным ударом железного прута. А в углу, скорчившись и прикрываясь каким-то, уже разбитым многочисленными ударами железных дубинок стулом, замерла Стася. В единственном видимом на залитом кровью лице глазе девочки светилась безнадёжная ярость загнанного в угол зверя.
Коротким движением отшвырнув замерших с занесенными над девочкой дубинами «крестоносцев», Артур подхватил оцепеневшее под действием его слов тело, и бережно вытер заливающую лицо Стаси кровь.
Её глаза медленно сфокусировались на его лице. Вначале, сменяя ярость, мелькнуло непонимание, потом, в них появилось узнавание и облегчение…
— Пришел… Ты пришел…
Все еще не имея возможности пошевелиться, — у Артура просто не оставалось Силы, чтоб снять свой собственный приказ, она осторожно повела взглядом, и глаза её потемнели. Сейчас они были похожи на черные провалы, которые он видел в глазах отбивавшейся от врагов колдуньи в своем первом Испытании.
— Аррек, они еще живы! Добей их, Аррек! — Каким-то шипящим голосом то ли попросила, то ли скомандовала она. Кажется, от перенесённых испытаний, сознание девочки помутнилось, — мелькнула мысль в голове Артура. Мелькнула, и пропала, так как самостоятельно, помимо сознания, метнувшаяся к висящему на поясе кинжалу рука, вдруг напомнила ему, где он слышал это странное имя.
Между тем, глаза у девочки чуть посветлели, а тон изменился. — Леша, это враги… — Жалобно простонала девочка. — Леша, убей их, пожалуйста. Это фашисты! Настоящие фашисты!!! — И что-то было в этом голосе такое, что опомнился бард лишь в тот момент, когда Стася уже лежала на ковре у его ног, а винтовка с передернутым затвором и снятым предохранителем смотрела в сторону парализованных, не имеющих возможности даже пошевелиться крестоносцев. Ему оставалось только нажать на курок. Нажать пять раз. Потом, перезарядить винтовку, и сделать это еще три раза.
Вот только, выполнив эту просьбу, и убив беспомощных, не могущих даже пошевелиться, скованных могучим заклятием врагов — мог ли он остаться самим собой? Бардом? Или станет просто, — Палачом?
Поверх прицела винтовки, Артур взглянул в лицо человека, в голову которого смотрело дуло его оружия. Седобородый бестрепетно встретил его спокойным взглядом холодных серых глаз. Губы старшего крестоносца слабо шевелились. Видимо, сила воли этого человека была настолько велика, что помогла ему частично перебороть наложенное заклятье.
Артур прислушался.
— …И если пойду я долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил мне трапезу ввиду врагов моих; умастил голову мою; чаша моя преисполнена… — Седобородый молился! Молился тихо, про себя, спокойно готовясь к смерти. Артур резко опустил винтовку. Он просто не мог выстрелить!
Повернувшись спиной к несгибаемому крестоносцу, он присел, собираясь вновь поднять Стасю на руки, но тут сильный удар в спину, бросил его на пол. Боль и грохот выстрела слились в одно, и бард с недоумением смотрел на возникшую в левом плече небольшую дырочку, из которой вначале редкими каплями, а потом все быстрей и быстрей начала бежать кровь. Выскользнув из мгновенно разжавшейся ладони, винтовка упала на пол.
Превозмогая странную тяжесть в теле, Артур медленно обернулся. Седобородый крестоносец, чье имя он так и не успел узнать, уже не лежал на полу. Привстав, опираясь на левую руку, он с холодным торжеством смотрел на парня. Губы его всё так же шевелились, а в правой руке был зажат пистолет, чей ствол был направлен прямо в лоб растерявшегося барда.
Медленно, словно в замедленной киносъемке, побледнел и пошел назад обхватывающий спусковой крючок палец крестоносца. Вставшая недавно перед Артуром проблема стрельбы в безоружных, этим человеком похоже была давно решена. — Кажется, это Испытание провалено, — только и мелькнуло в голове у Барда.
Взглянув на внезапно возникшее, на левом плече у неподвижно сидящего Артура быстро разрастающееся кровавое пятно, Лаурелин глухо выругалась, а затем стремительно, словно чтобы не позволить себе лишние сомнения, опустила свою ладонь на правое плечо парня.
Цепь, о существовании которой Артур в тот момент уже и не вспоминал, внезапно дернулась. Дернулась не так как всегда, выдергивая прошедшего очередное Испытание парня из тела, и помещая его в следующее. Рывок был совсем другим, как будто, на туго натянутую где-то в межмировом пространстве цепочку, внезапно обрушилась еще одна, и стремительно разматываясь, змеей рванула в его сторону, накрепко сплавляясь, спутываясь, намертво соединяясь с уже протянутой между душами Артура и Анастасии связью. Это заняло долю мгновенья, палец седого крестоносца только-только успел выбрать слабину спускового крючка, а в следующее мгновенье пуля с визгом отрикошетила от доспеха материализовавшейся между Бардом и угрожающей ему опасностью Дини Ши.
Оказавшись в столь странном окружении, Кровавая Охотница действовала быстро, решительно и, не мучаясь какими либо сомнениями. Секунда, — и во лбу седого, точно между бровей материализовалась рукоять метательного ножа. Еще секунда, — и в руках Лаурелин словно сам собой возникает длинный меч с темным лезвием, по квартире словно проходит кровавый вихрь и прямо перед лицом все так же сидящего на полу барда материализуется небольшая пирамидка из отрубленных голов крестоносцев.
Мельком, Артур замечает направленный в сторону Дини Ши буквально светящийся счастьем, уважением, и безграничной благодарностью взгляд Стаси, а следом, на него обрушивается тяжелая пощечина, отвешенная взбешенной фейри.
— Сволочь, какая же ты сволочь! — буквально выплевывает сквозь зубы девушка, после чего, развернувшись, и не обращая на него больше внимания, коротким щелчком заставляет вспыхнуть и бесследно сгореть лежащие на полу окровавленные тела крестоносцев.
— Испытания закончены! — громко кричит она, обращаясь куда-то в потолок, после чего резкий, и такой знакомый рывок цепи вновь бросает Артура в короткий полет.
— C-страдалец! — хлесткая пощечина вывела Артура из забытья. — Пришел в себя, или повторить? — На него смотрели злые глаза невероятно рассерженной Дини Ши. Сильно болело простреленное плечо, а вокруг него находились такие родные, такие привычные стены больницы.
Впрочем, долго размышлять и радоваться ему не позволила вторая пощечина, с видимым удовольствием отпущенная тонкой рукой Лаурелин.
— Не надо. — Осторожно попросил Артур, и слегка подвигал челюстью, проверяя все ли в порядке. Силы Дини Ши было не занимать, но, тем не менее, била она достаточно аккуратно, не причиняя каких-либо серьезных повреждений.
— Очухался? — прищурившись, спросила фейри. — Или еще добавить?
— Да-да, спасибо, больше не надо, — отозвался Артур, осторожно отодвигаясь от так и пылающей злобой Дини Ши.
— Тогда снимай с себя эти тряпки, лечить буду. И не возись там. Кровь я остановила, но чем быстрее начнем, тем проще вылечить будет. — Сердито скомандовала девушка, и, отвернувшись от Артура, наклонилась над кроватью, где лежала Анастасия.
Бесцеремонно сорвав с неё одеяло, откуда-то возникшим ножом парой легких движений срезала всю имеющуюся на всё так же бессознательной девушке одежду и протянула к неподвижному, искалеченному телу руки, внезапно засветившиеся мягким, золотистым светом.
Встав, и стыдливо отвернувшись, Артур неловкими движениями попытался снять с себя рубаху. Немедленно стрельнувшая боль в раненном во время последнего испытания плече, напомнила ему о необходимости соблюдать осторожность в своих движениях. С трудом удержавшись от болезненного стона, Артур громко зашипел сквозь плотно сжатые зубы.
— Давай помогу. — Елена Васильевна, тихо подошла откуда-то сбоку, и осторожными движениями помогла стянуть мешающую одежду, и лишь слегка покачала головой, взглянув на пробитое плечо парня.
— Что это было? — Шепотом, видимо чтобы не отвлекать занятую лечением Лаурелин спросила она.
Артур попытался пожать плечами и снова зашипел от едва сдерживаемой боли.
— Еще бы я знал! — наконец, закончив изображать из себя змею, вымолвил он. — Ритуал какой-то фейрский… Мне его одна фейри описала. Сказала, он может помочь спасти дорогого тебе человека, даже в самой критичной ситуации, если пройти все испытания… Судя по тому, что я увидел, когда очнулся, и тому сколько Лина уже возится — солгала. Хотя я до сих пор думал, что фейри не лгут… — добавил он растерянно.
Казалось бы полностью занятая своим делом Дини Ши настороженно дернула ухом.
— Я-то думала ты просто сволочь, — пробормотала она будто бы себе под нос, однако достаточно громко, чтобы стоящему неподалёку от неё Артуру было хорошо слышно всё сказанное. — Сволочь, и дурак, выбравший неподходящий для него тип испытаний. А оказалось — ты просто дурак, но зато — дурак масштабов эпических!
Она выпрямилась, и отряхнула руки, будто сбрасывая с них какую-то жидкость.
— Про этот ритуал тебе твоя Кеа рассказала, так? — Не дожидаясь ответа, она кивнула своим мыслям. — Разумеется она. Кроме Хранительницы, чтоб у ней хвост облез, никто на подобную пакость бы не пошел! Так вот. Хранители не лгут. Они на это в принципе не способны. Запрет у них. Но вот недоговаривать — они большие мастера и любители. А ты, помимо всего прочего, третью стадию испытаний провалил напрочь, что, в общем-то, довольно естественно.
— Удивительно, что две первых как-то пройти смог. Вот какого гоблина озабоченного, ты себе воинские испытания выбрал, а? Из тебя же воин, как из меня монахиня! — Подойдя к барду, она приложила вновь засветившуюся руку к его ране, немедленно начавшей закрываться.
— Ну, допустим, — припомнил просмотренный как-то старый мультсериал, усмехнулся Артур — в монахини Церкви Насилия[13] тебя бы с удовольствием взяли в любой момент. Но по существу, признаю, ты права.
— Ты уже не злишься? — Рискнул спросить он, после того, как его рана закрылась окончательно, и боль в плече исчезла. — Может, объяснишь мне, что это был за ритуал такой, и испытания?
— Злюсь. И даже очень. — Отходя от него, и поворачиваясь к окну, ответила Дини Ши. — Злюсь. Но стараюсь сдерживаться. Жить очень хочется. Насчет ритуала — расскажу. Но как-нибудь попозже, когда успокоюсь немного. Сейчас же, советую вам, немедленно организовать возвращение домой вместе с этой… — Она взглянула на безмятежно спящую Анастасию и немного смягчилась, — вместе с этой девочкой. Ей сейчас крайне нежелательно находится вдали от тебя. Ко мне — не лезть. Когда успокоюсь — тогда поговорим. Сейчас, будешь приставать — могу и не сдержаться. Слова князя — это конечно слова князя, и умирать мне не хочется… Но вот цена, которую МНЕ придется заплатить за ТВОИ выходки… За то, чтобы вытащить тебя живьем из проваленного испытания… Лучше пока не лезь!
Артур понятливо отошел от замолчавшей фейри. Собственно, сказанное и не нуждалось в каких-либо пояснениях. От Дини Ши так и несло едва-едва сдерживаемой жаждой крови.
Обратно доехали быстро. Как оказалось, присутствие рядом разъяренной до последней стадии фейри, и не думающей сейчас скрывать свою нечеловеческую природу, просто до невероятной степени ускоряет решение любых вопросов. Ни с выпиской Анастасии, чья фамилия так и осталась для Артура неизвестной, ни с машиной скорой помощи, необходимой чтобы добраться с безмятежно спящей девочкой до дому, ни с водителем проблем не возникло.
Ясно написанное на лице Лаурелин жажда терзать и убивать, громить город и проливать реки крови позволила им даже не задумываться над этими проблемами.
Фейри желает забрать девочку из реанимации — нет проблем. Хоть всё отделение. Нужна машина? — Пожалуйста. Будут ли еще какие-нибудь пожелания? — Нет, уезжаете? Какое счастье! Елена Васильевна, а вы не могли бы задержаться, если разумеется никто не против? — опасливый взгляд на Лаурелин, молчание которой было воспринято как согласие.
Кинув на Артура тяжелый, и не предвещающий ничего хорошего взгляд, тетя Артура осталась вместе с недобро поглядывающим на свою подчиненную главным врачом.
Домой добрались быстро. Водитель, буквально вдохновленный присутствием за своей спиной злобной фейри, выжимал из своей машины все, что старенькая «Скорая помощь» могла и не могла, и доставил их к подъезду просто в рекордные сроки.
Когда Артур попытался взять Стасю на руки, чтоб занести в квартиру, Лаурелин просто зашипела на него, словно огромная змея, защищающая своего детеныша, и вновь подхватила её сама. И лишь доставив её в квартиру, и уложив на старенькую кровать в комнате барда, она соизволила заговорить по-человечески.
— Не будить. Ждать, пока сама не проснется. Дальше трех метров — не отходить. — Смерив барда недоверчивым взглядом, она решила, что её последнее распоряжение требует пояснений, и добавила — Ей нужно твое присутствие. Лучше вообще, держи за руку, пока не проснется. Из её поля зрения вообще не удаляйся, ни в коем случае! Если она очнется и не увидит тебя рядом — будет плохо. Очень плохо! — веско добавила она, и пошла к выходу из комнаты.
— Меня, без нужды, не тревожить. — Уже выходя, промолвила она, обведя тяжелым взглядом замершего у кровати барда и испуганную, не понимающую что происходит Аленку. — Без очень веской нужды! — Хлопнув дверью, она скрылась в глубине Аленкиной комнаты, в которой ночевала прошлой ночью.
— Что случилось? — Немедленно, стоило только Дини Ши скрыться из виду, потребовала объяснений Аленка. В поездке в больницу она не участвовала, и потому, сейчас была крайне растеряна. Ей было непонятно, что могло превратить красивую и дружелюбную девушку, с которой за прошедшее время она практически подружилась, в пышущую злобой и жаждой крови фурию.
— Если б я знал… — Грустно вздохнул парень, присаживаясь на край кушетки, и, как и посоветовала Дини Ши, беря безвольную руку Анастасии в свою ладонь. — Там такое было…
Выслушав рассказанную им историю, девочка только покачала головой.
— Мда… Ну что скажу. Долбо… Лопух ты знатный. Незнакомый ритуал, о котором ты ничего не знаешь, с невнятными перспективами и ценой… К тому же напрочь тобой проваленный, так что ей пришлось тебя спасать, и неизвестно чем за это спасение платить… Причем, похоже, платить немало. Знаешь, на её месте я бы тебя прибила! Ну нельзя же так над девушкой издеваться!
Грустно вздохнув, Артур просто пожал плечами, и перевел взгляд на спящую девушку. — Зато она жива и здорова. А перед Линой я потом извинюсь…
— Сиди уж, извиняльщик. Ей сейчас успокоиться надо. Немного погодя я с ней сама поговорю. Сомневаюсь, что ей в ближайшее время захочется тебя видеть. — Аленка скользнула взглядом по Артуру, и перевела его на пошевелившуюся Стасю.
— Вы что, её так и везли? Завернутой в одеяло и всё?
Артур вновь пожал плечами. — Знаешь, было как-то не до этого. Как Лина её схватила, так и несла. А учитывая состояние фейри, лезть к ней с напоминаниями о важности одежды… Мне, если честно, не хотелось. Так что, вот… Может, у тебя найдется что-нибудь подходящее? — Он осторожно поправил укрывающее спящую девочку больничное одеяло, на данный момент являющееся её единственной одеждой.
— Разумеется найдется. Да и ты, снимай с себя эту тряпки. — Она презрительно подергала за рукав камуфляжной куртки. — Все в крови уделал. — С жалостью взглянув на брата, она перевела взгляд в сторону. — Больно было? — Глаза Аленки, помимо её воли возвращались на кровавое пятно на плече барда.
— Терпимо. — Качнул головой тот, снимая с себя испачканную одежду. — Лина это быстро вылечила. Я, если честно, и не знал, что она так может. Р-раз, — и все. Доводилось мне, конечно, слышать, что Туата де Данаан великие целители, но что настолько… — Он вновь покачал головой, демонстрируя свое изумление.
— Давай сюда, в стирку кину. — Сгребла снятые им вещи Аленка, и вышла из комнаты.
Ходила она довольно долго. Зачем-то заглянула на балкон, а потом задержалась возле закрытых дверей ведущих в её комнату. Когда, она наконец вернулась, на лице девочки было написано сильное изумление. Впрочем, Артур не обратил на это никакого внимания. Его сильно напрягала ситуация, в которой он мог оказаться, если бы Стася очнулась раньше возвращения его сестры. Полностью обнаженная, укрытая лишь одним одеялом, а рядом он, голый по пояс. Пожалуй, объясниться в такой ситуации было бы довольно сложно… — Решил Артур.
— Одеждой, которую принесла Аленка, оказалась пара его футболок, и какие-то, довольно фривольные шорты.
— Извини, — ответила девочка на его недоуменный взгляд. — Уж что было, то и дала. Моя одежда сейчас вся в комнате, а туда я заходить не рискнула. Ненадолго выпустив руку Анастасии из своей, и отвернувшись. Артур быстро одел одну из футболок, пока его сестра быстро одевала все так же крепко спящую девушку.
— Все, можешь поворачиваться. — Наконец скомандовала Аленка. — Занимай свое место, лекарь недоделанный. А я пошла. Надеюсь, ты пока и без меня справишься.
— Куда ты? — Перспектива остаться с бессознательной спасенной одному Артура совершенно не обрадовала. Особенно, если учесть, что спать она еще будет неизвестно сколько времени, и отходить ему от неё нельзя.
— Туда, где я нужнее. — Туманно отозвалась девочка. Взглянула на озадаченное лицо брата и, вздохнув, добавила: — Знаешь, а оказывается, фейри — тоже люди. По крайней мере, плачут они точно так же.
Сорвать эти человеческие тряпки. Привычная броня, ласково опустилась на плечи Лаурелин, словно живой металл мог защитить её от уже случившегося. Возможно, это был самообман, но ей и впрямь стало немного легче. Душила ярость. Тяжелая, злая волна приливала к сердцу, и нестерпимо хотелось убить. Этого придурочного барда, девчонку, из-за которой все произошло, всех свидетелей — за то что не остановили, не помогли… Но убивать было нельзя! Нельзя!! НЕЛЬЗЯ!!! И злые слезы текли по прекрасному лицу молодой фейри.
Лаурелин в который раз вспоминала события прошедшего дня, разбирала в малейших деталях, пытаясь обнаружить хоть один из вариантов, которые позволили бы ей избежать произошедшего, — и вновь и вновь убеждалась, что выхода у неё не было.
Хранительница Вод. Её почерк. Её игра. Она даже не могла винить своего… Этого барда! В конце концов, он, как и она сама оказался всего лишь игрушкой рогатой интриганки!
Ну еще бы! Если уж великая Океанида, для своих деяний нуждается в том, чтобы некий бард был жив, она обеспечит это, невзирая ни на какие желания, как самого барда, так и некой Лаурелин и совершенно неважно чего хочет, или не хочет эта глупая полукровка или полубезумный бард. Все для блага Феерии! Вот только самой полукровке от этого никак не легче.
Почему с ней? За что? Она же еще слишком молода… Может быть, будь Лаурелин воспитана Темными, отношение которых к подобному было намного проще и примитивней, ей и впрямь было бы легче воспринять произошедшее. Но, несмотря на текущую в ней кровь Аннона и службу в ордене Дини Ши, выросшая у Туата де Данаан девушка никак не была готова к тому, что ей придется принять участие в древнем, и давно не использовавшемся большинством светлых племён ритуале. И потому, по её щекам текли горькие слёзы. Слёзы ярости и бессилия.
Занятая жалостью к самой себе, Лаурелин пропустила тихий скрип двери, раздавшийся за её спиной, и маленькая рука, опустившаяся на покрытое бронёй плечо, оказалась полной неожиданностью.
— Не плачь. — Мягкий, детский голос. И поток Чистоты, — слабый, но достаточный для того, чтобы первый, инстинктивный порыв — УБИТЬ — исчез на корню, так и не начав осуществляться.
— Арти — он иногда такой дурак… Но он не плохой, честно! Скажи, что с тобой случилось? Братец сказал, что для его спасения, тебе пришлось чем-то заплатить. Чем-то очень для тебя дорогим. Расскажи, что это был за ритуал, и какую цену ты заплатила? Может быть, я смогу помочь с расплатой? Я понимаю, что плата в ритуалах это не деньги, но всё же? И тебе все равно надо выговориться…
От наивности предложения, девочки, даже не представляющей о чем она говорит, Лина невольно хохотнула. Затем, представила себе, что ей и впрямь, каким-либо чудом удалось бы заменить себя на неё, представила лицо Океаниды, которую бы Хранительница скорчила при этом, и лицо Артура, — и разразилась нервным смехом. Мда… Будь такое в принципе возможным, и решись она ТАК подставить двух, в общем-то неплохих людей… посмотреть на их лица, когда они узнали бы на что обрекли себя это было бы и впрямь весело. Вот только слишком уж жестоко.
— К сожалению, помочь мне ты ни чем не сможешь. — Вытирая слезы, покачала головой Дини Ши. — Да и твой братец… Не бойся, я на него не злюсь. Рассержена и обижена — это да. Но по большому счету, он не так уж и виноват. Во всем, что с нами произошло, столь явно торчат уши Хранительницы Вод, и так воняет её интригами, что винить Артура просто бессмысленно.
— А рассказать… Я расскажу всё, что знаю. Просто из злости. Может, хоть так сорву интригу этой твари! Но вначале, объясни мне, пожалуйста, зачем ТЫ вчера так расхваливала мне этого барда? Так старалась нас свести? Сватала? Прямо как сводня какая-то малолетняя! — не удержалась девушка от злого укола. Скопившаяся в ней горечь и обида требовали хоть небольшого, хоть символического выхода, вылившегося в это оскорбление.
— Сватала? Сводня? — На лице Аленки появилось непонимание и обида.
— Извини. — Отвернулась Дини Ши. — Просто, вырвалось. Если не хочешь, можешь не отвечать. Но этот вопрос имеет отношение к произошедшему.
— Я отвечу. — После короткого молчания произнесла девочка, и по её нахмуренному лицу и погрустневшим глазам было видно, что эти слова дались ей не легко. В конце-концов, ты права. И имеешь право знать.
Она вновь замолчала.
— Итак, почему я тебя ему сватала? — Когда Аленка вновь заговорила, тон её был тих и спокоен. Тем самым, обманчиво-тихим спокойствием, которое предшествует полноценной истерике. — Почему я сватаю ему вообще всех, кто под руку попадется? И Стаську, и тебя, и еще до этого, кучу подружек пыталась пристроить? Да потому что хочу, чтобы он жил!!! Просто — ЖИЛ! Улыбался, взлохмачивал мне прическу… Чтобы я могла его обнять, сходить куда-нибудь прогуляться, услышать его голос… А не тупо плакать на его могиле!
— Думаешь, я не догадалась, что ты недоговорила насчет его возвращения из Феерии? Ведь он наверняка не хотел оживать! Вы его силком вытащили и вылечили, а он сопротивлялся, как мог! Ну, признайся, так оно было, да?
— Да, — вынуждена была подтвердить Лаурелин, совершенно не ожидавшая от обычно спокойной и весёлой девочки такой вспышки. Было похоже, что давно и глубоко спрятанные, тщательно скрываемые эмоции, высвобожденные её вопросом наконец-то вырвались наружу.
— Вот… — Аленка глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки. — Именно так. И все они, — так. Они, Барды. Думаешь, их столь мало, потому что дар Барда такая уж редкость? Как бы не так, — она горько рассмеялась.
— Ежегодно, только в России, ФСБ обнаруживает несколько десятков вновь инициированных Бардов. Спасибо Денису, помог покопаться в их документации. Благо, они это не так уж и прячут, скорее просто не афишируют. Видимо, чтоб новичков не пугать.
— Бардов находится не так уж мало. Вот только, больше половины из них, сгорают буквально за первые несколько месяцев работы. Остальные «тянут» немногим дольше. Год. Два. Три. Иногда, редко, четыре. И ВСЕ!!!
— Ты знаешь, что Артур уже в категорию «старичков» попал? И это в двадцать шесть лет? А почему? Потому что стаж! Целых пять лет жизни — бардом!!! Это много. Очень много. — Но для меня, и моей матери — мало! Я не хочу, чтобы он умирал! Ни сейчас, ни через год, ни через два или даже пять! Понимаешь ты, — не хочу!!!
— А единственные исключения из этого гребаного правила трех лет, — это Барды влюблённые! Барды, у которых есть девушка, жена, любовница, да хоть гарем, как у одного араба, — главное, — стабильная и мощная эмоциональная привязка! И чем мощнее, — тем лучше, тем дольше бард живет!
— Ты. Вот ты, фейря! — Похоже, сейчас Аленка напрочь позабыла о целях и причинах своего прихода к Лаурелин. И, в данный момент, Дини Ши была для неё не пострадавшей при спасении Артура из неизвестного ритуала девушкой, а воплощением, олицетворением всех бед, что фейри принесли на её родину, и конкретно её семье. Воплощением, которое можно было спросить «За что?» — и может быть получить ответ. — Ты лично, никогда не задавалась вопросом, почему заключив договор с одним Бардом, на следующий год, продлять его приходит уже другой? Отчего, как ты думаешь?
— Мне не доводилось присутствовать при заключении Договоров. — Пожала плечами Дини Ши, даже не обратив внимания на довольно обидное искажение своего видового названия. — Чином не вышла. Да и не любят нас барды, так что по возможности мы старались с ними не пересекаться. Я, к примеру, первый раз Барда увидела те же три месяца назад, когда тушку твоего брата к целителям тащила.
— Ясно. Но все же, как думаешь? А все просто. — Не дожидаясь ответа, продолжила девочка. — Мрут они. Мрут, как мухи при наступлении заморозков!
— Знаешь, почему Арт эти пять лет протянул? Почему на первом же годе не сгинул? Потому что я маленькая была! Он меня оставлять не захотел. Мать всё на работе, если бы не он, то мне как? А дальше, уже я сама почуяла, что к чему, и об уходе даже думать ему не позволяла. То капризничаю, то выкаблучиваюсь, то глупости творю такие, чтоб без него не расхлебать в принципе… Тормошу его всячески, — главное чтобы он не забывал, что есть такой человек, которому без него — каюк и крышка. Привязываю его к себе. К себе, и через себя — к жизни! — Почти прокричала последние фразы девочка.
— Вот только, последнее время, маловато этого стало. — Снизив тон, внезапно почти спокойно и с невыразимой печалью в голосе произнесла она. Он уже уходит. Держится, старается сопротивляться, но видно… И чтобы задержать его здесь, младшей сестренки-непоседы теперь недостаточно. Нужна возлюбленная. И я хоть из шкурки вытряхнусь, но найду ему такую!!! — Твердо завершила девочка.
Немного подумав, она продолжила. — Была бы хоть тень шанса, что это поможет, я бы сама к нему в постель влезла. Имелись такие мысли. Но, ни к чему хорошему, такая попытка с моей стороны бы не привела. Мораль у кузена прокачана, похлеще чем у паладина какого… — Несколько непонятно для Дини Ши резюмировала Аленка.
— Знаешь, как я обрадовалась, когда он с тобой в дверь постучал? Ну, то есть уже после того, как осознала, что он и впрямь живой и вернулся? Мне ведь, на миг показалось что — ВСЕ. Пришел! Живой, и с девушкой. И не надо больше бояться, что однажды утром, зайдя к нему, чтобы пожелать доброго дня, вместо брата, я обнаружу в постели его мертвое тело без следа повреждений и со счастливой улыбкой на губах! — Это как мечта сбылась.
Да вот только, потом я узнаю, что ты — просто телохранительница, а у брата — все признаки уходящего не то что в глазах светятся, а прямо на лице написаны! Ему же совсем чуть-чуть осталось… Непонятно, как и держится! Что его еще держит…
— Когда он последний раз уходил по этим своим чертовым бардовским делам, я надеялась, что у меня есть еще год, или может быть, даже полтора. Сейчас, если ничего не предпринять, ему остался месяц. В лучшем случае — месяц. Ты это понимаешь? Можешь ты вообще это понять, бессмертная, каково это, когда человеку, которого ты любишь, который тебя вырастил, единственному родному и близкому кроме матери человеку, остался всего месяц жизни? Ты это видишь, ты это понимаешь, но что-либо сделать… К счастью, можешь!
— Ты говоришь, что я как сваха какая-то. Да, сваха. И свахой буду. Хоть свахой, хоть дурой инфантильной, хоть подлой предательницей, хоть сволочью, кем угодно буду, лишь бы брат был жив! Я на всё готова ради этого. Понимаешь, — на ВСЁ!!!
— Вот только истерик не надо, — поморщилась Лаурелин, и Аленка немедленно осеклась, наконец-то вспомнив, какова была причина её пребывания в этой комнате.
— Лучше подумай, — продолжила Дини Ши. — Сейчас что-то изменилось? Конкретно сейчас, с того момента как увидела брата вместе со мной, и этой Анастасией? — Она печально вздохнула.
Девочка ненадолго задумалась, припоминая. — Знаешь, — неуверенно протянула она, — кажется, да. Только я не могу понять, что? Вроде бы все так же, но в то же время и не так… Словно шанс, возможность… как будто, опасность почти миновала, но что-то осталось незавершенным, недоделанным, и потому смерть продолжает караулить свою добычу.
Лаурелин тихо пробормотала себе под нос что-то о «недоделанных бардах» и их чутье, а так же том, как по её просвещенному мнению этим бардам с этим самым чутьем следовало поступать.
Слегка покраснев, Аленка, тем не менее, сделала вид, что не расслышала её рекомендации. Девочка считала, что её возраст еще слишком мал для начала сексуальной жизни, да и подобные извращения её совсем не привлекали.
— А теперь, моя очередь закатывать истерику, — Лаурелин усмехнулась.
— Ты хотела знать, что это был за обряд такой, и чем я за него заплатила? А так же то, почему твой брат сейчас выглядит ПОЧТИ избегнувшим внимания смерти, и чего не хватает для того, чтобы это «почти» превратилось в «полностью»?
Девочка энергично закивала.
Вздохнув, словно набираясь решимости, Дини Ши начала свой рассказ.
— Это очень, очень старый обряд фейри. Говорят, что многие рода Аннона, наши темные родичи, практикуют его и до сей поры, однако, среди большинства светлых родов он забыт давно и прочно. А если и не забыт, то использование его не то что не афишируется, а старательно скрывается. Скрывается, потому, что для Светлого, участие в нем, участие в любом качестве — это позор. Позор тяжкий и несмываемый.
— Обряд этот, был придуман давно. В те года, еще не произошло отделение Анора от Аннона, и кланы Светлых и Темных, которые в те времена еще не имели этого названия, жили вместе. Однако разница в мировоззрении имелась уже тогда. В мировоззрении, в обычаях… Во всем! И, разумеется, гремели войны. Немало Родов сгинула в те времена, оставив от себя только одни лишь память, или не оставив даже её.
— Но вечно вести войны невозможно. Это сейчас все просто… Светлые живут в солнечном Аноре, темные укрыты бескрайним мраком Аннона, нейтралы бродят тем, где желают, а войны свелись к небольшим пограничным стычкам у немногих точек перехода, где совершенно невозможно провести хоть более-менее крупное войско. Тогда же, когда еще не имелось разделяющих нас границ, все было куда как сложнее. Как заключить более-менее долгий мир, между двумя кланами, представители которых отличаются друг от друга во всем? Если мир этот, очень, очень нужен, но не просто мир, а с гарантией, что новообретенный союзник в любом случае не ударит в спину?
— Договор? — При острой нужде договор можно и нарушить. Клятва? — При сильном желании, можно обойти почти любую клятву. Оставался только один выход — династический брак.
— Ой… — вырвалось у Аленки, когда она сообразила, к чему клонит девушка.
— Вот тебе и «ой», — Грустно усмехнулась Лаурелин, и продолжила.
— Если двое любят друг друга — искренне, глубоко любят, то они не предадут свою пару, никогда и не за что, какие бы причины их к этому не вынуждали. Но… Как добиться, чтобы сводимые пары, — иногда состоящие из давно и прочно враждовавших мужчин и женщин, внезапно прониклись глубокой и искренней любовью? Любовью, которая бы не позволила им не только прирезать друг-друга едва они окажутся наедине, но не позволяла даже помыслить о том, чтобы предать партнёра и его клан?
— Вот тогда-то и был создан этот ритуал. Он имел и некоторые побочные эффекты, — к примеру, опасность, которой он подвергает новобрачных, была вполне реальна, и бывали случаи, когда один из них, или оба, погибали во время его проведения. Обычно, в этом случае, выживший партнер, немедленно казнился, как совершивший преднамеренное убийство. Но с этим смирились, тем более что происходило это довольно редко. В конце концов, тот, кто начинал ритуал, имел право и возможность выбрать, — и сам тип его, и, частично, вид испытаний, которые он будет проходить… Испытания Воина, Мага, Интригана, Менестреля… То, в чем он наиболее силен, умел, в чем у него есть наибольший шанс на победу!
Да и последствия ритуала… Помимо прямых, — любви между двумя, до этого совершенно чужими, и часто даже до того враждебными сердцами, — все приобретённые во время прохождения ритуала навыки — оставались со своими носителями и после него… Этакий небольшой, но приятный подарок на свадьбу. Теперь ты понимаешь, во что я вляпалась?
— Ты стала женой моего брата? — Несмотря ни на что, Аленка не смогла подавить радостный блеск глаз. — И теперь он будет вынужден полюбить тебя, а ты его? Да?!!!
— Нет. — Зло и отрывисто ответила Лаурелин, старательно сдерживая пробудившийся гнев. — Ничего ты не поняла! Если бы так, — это было бы печально, неприятно, грустно, — но терпимо! В конце-концов, — это было бы естественно. И взаимная любовь, пусть и созданная насильственно, магически, — это не так уж плохо. Проблема в том, что я не была объектом ритуала. Им была твоя подружка! А я, просто вмешалась на завершающей стадии, чтобы спасти твоего брата, за каким-то гоблином выбравшего тип ритуала, предназначенный для воинов!!!
— Три испытания: — сражаться за предназначенную, погибнуть за любимую, и убить ради жены. Каким-то чудом, твой брат прошел первые два, но убить, — хладнокровно и спокойно казнить напавших, он не смог. Пришлось вмешаться мне. На последней стадии, не проходя все предыдущие испытания. — Она грустно вздохнула.
— И что это значит? — Не поняла девочка.
— Из важного? То, что его жена — как ты описала, которая будет его любить, и которую будет любить он, — это не я. Это Стася. А я… — она вновь грустно хмыкнула, — я не пойми кто. Младшая жена, наложница… Та, кто будет вынуждена вечно находиться рядом, и в лучшем случае довольствоваться объедками со стола их любви… Проклятая Хранительница! Если так надо для блага Феерии, я бы согласилась быть женой, в конце концов, твой брат мне не внушал отвращения. Но быть младшей женой?!! Для человека и человеческой девочки? — Она тихо всхлипнула, и в гневе ударила по дивану.
— Но почему тогда, я до сих пор ощущаю некоторую опасность для брата? — Алена была слишком озабочена своей проблемой, чтобы сохранять деликатность. — Если он должен влюбиться в вас со Стаськой, а вы в него?
— Потому что ритуал до сих пор не завершен. — Зло огрызнулась Лаурелин. — Осталась одна маленькая деталь — брачная ночь, которая у них произойдет как только Анастасия, — против воли имя девушки из её губ прозвучало довольно мягко, — очнется. И любить он будет — её. Меня так, по остаточному принципу, и то — в лучшем случае. Это я его… — Недоговорив, она оборвала себя на полуслове.
— Но брат не…
— Еще как да… — Нехорошо ухмыльнулась Дини Ши. — И он — да, и она — да, и я — в … — Взглянув на девочку, Лаурелин проглотила готовое сорваться с губ ругательство и поправилась, — «далеко», в общем. Куда мы денемся. Ритуал и не таких обламывал. На то он, собственно, и рассчитан. Любовь, так любовь. Хочешь, не хочешь, есть препятствия или нет… Вот только я пока могу ещё сопротивляться. Не все стадии прошла, да и силы воли и опыта у меня побольше… Так что пока себя контролирую. — Она вновь грустно вздохнула.
— А зачем? — С какой-то совершенно детской непосредственностью спросила Алёнка.
— Что «зачем»? — не поняла её Дини Ши.
— Зачем ты здесь, а не там, с ними? Если уж вам отныне все равно быть вместе? Может, лучше не запираться в одиночестве, и плакать, а просто прийти к своему мужу и рассказать все как есть? Раз уж так вышло? Поверь, у Артура большое сердце, и там хватит места для вас обеих. Особенно, если учесть, что в ритуал ты влипла по его вине, и ради его спасения? Зачем тянуть?
Артур осторожно отошел от стены, свернул нить Силы позволившую ему обострить свой слух и с сильным сомнением посмотрел на кровать, где все так же лежала Анастасия.
Сказать, что он был в шоке, было бы сильным преуменьшением. Похоже, подслушать этот разговор было не самой хорошей идеей. Или хорошей? С одной стороны, он чуть не оглох во время экспериментов, пытаясь вычислить необходимый уровень потока Силы. А потом еще и этот разговор, отнюдь не способствовал его душевному равновесию. С другой, — такие вещи все же лучше узнавать заранее, а не в тот момент, когда уже будет совсем поздно. Так что, пожалуй, на этот раз, приступ любопытства и тяга к экспериментам с новыми возможностями оказались весьма своевременными и полезными. Узнал много нового и интересного, о себе, своей сестре… и женах.
— Выпороть бы засранку! — припомнив кое-что из сказанного Аленкой, сердито пробурчал бард. — Чтоб неделю на задницу сесть не могла, и всякие глупости в голову не лезли!
Затем, он обдумал рассказ Лаурелин, и пришел к выводу, что профилактическая порка в данном случае опять-таки, была бы весьма и весьма уместна. Чтоб кое-кто, не скрывал стратегически важные сведения, в идеале, делился ими вовремя, а не рассказывала все, когда уже поздно и совсем не тому, кому следовало бы.
Затем он обдумал свое собственное поведение, в свете новой информации, и самокритично пришел к выводу, что некоторая доля его вины в произошедшем так же имеется. И, следовательно… Выводы из этого, «следовательно», Артура весьма не обрадовали, так что еще некоторое время он обдумывал чрезвычайно важный вопрос, — а не мазохист ли он, после чего пришел к выводу, что нет, не мазохист, а потому — никакого «следовательно» нет, не было, и быть не может!
Еще немного поразмышляв на тему «витамина „эр“», бард был вынужден констатировать, что время, когда это лекарство могло бы помочь его сестре, безвозвратно упущено, и придется изыскивать иные методы воспитания. Что же касается Лаурелин, то помимо явно неподходящего возраста, непреодолимым препятствием на пути «правильного воспитания» воинственной фейри являлись её боевые навыки, и полное отсутствие таковых у её гипотетического «воспитателя». Тут уж скорее она «воспитает»… И значит, не следует наталкивать её на всякие нехорошие мысли и идеи!
На этом Артур решительно прервал обдумывание опасных идей, решив сосредоточиться на главном. С данного момента, он, оказывается женат! Причем, сразу на двоих. Причем, его старшая жена — шестнадцатилетняя девочка, только недавно потерявшая всех своих родных, и едва не погибшая сама. А младшая жена — как минимум двухсотлетняя фейри-убийца из печально знаменитого ордена Кровавых Охотников. К тому же, твердо намеренная скрывать сам факт этого замужества от собственного мужа как можно дольше! Да, здесь было над чем подумать!
Артур вновь перевел до того бесцельно скользивший по комнате взгляд на свою «старшую жену», свернувшуюся на кровати уютным калачиком и сонно посапывающую, и испытал какой-то иррациональный приступ умиления. Жена? Пусть будет жена. Но только никаких брачных ночей! Рано ей! Однозначно рано. Свадьба — свадьбой, ритуал-ритуалом, а как минимум год-другой следует подождать однозначно. К тому же, это позволит решить все проблемы с «младшей женой». Благо, девушка она весьма симпатичная, а если учесть ритуал и её опасения насчет «объедков»… Да, такое решение её наверняка успокоит, — уверенно кивнул бард своим мыслям.
Так что оставалось решить одну проблему. Ритуал. Пока что, ничего особенно «ненормального» он не ощущал. Но ведь и Стася пока еще спала. Кто знает, что будет, когда она проснется? Впрочем, на свои шансы, Артур смотрел вполне оптимистически. Сейчас, когда он знал, чего стоит опасаться, сломить его было не так-то просто. Лина же упомянула насчет сильной воли и опыта? Хорошая воля — для барда вещь абсолютно необходимая. Он справится! Не имеет права не справиться! — Он еще раз взглянул на свою юную «жену», и тепло улыбнувшись, укрыл девочку сброшенным ею во время сна покрывалом.
И в этот момент Стася наконец-то открыла глаза, в которых не было ни следа сонной одури, печали или сожалений. Приподнявшись, она крепко обняла барда за плечи, мечтательно пробормотала: — А вот в этот раз, ты наложил правильное внушение! — и с силой потянула его на себя.
— Подъем, извращенец! — Богатырский пинок Дини Ши распахнул дверь комнаты. Жалобным взглядом проводив обломки того, что секунду назад было его любимым стулом, которым он вчера вечером подпер входную дверь, Артур решил что будет лучше отозваться.
— Я не сплю. И почему это я извращенец?
— Угу… — Смерила его взглядом Дини Ши, пребывающая в просто великолепном настроении. — А кто вчера вечером, такую девушку из своей постели выгнал? Один поцелуй, и все? Она вчера полночи нам с Аленкой плакалась. И родичей у неё убили, и любимый к себе не пускает, всякими глупостями отговаривается… И кто ты после этого как не извращенец? Такая девушка к нему сама лезет, утешения просит, а он?
— А он — бард, и понимает, как можно, а как, — нельзя утешать шестнадцатилетних девочек.
— Тю… — Рассмеялась фейри. — Ты это про ваши законы, что ли? Из-за таких глупостей её обидел? Смешно. Ты — бард, а значит, Феерии принадлежишь куда больше, чем своему миру! И единственные законы, на которые тебе стоит оглядываться, — это законы природы и магии. Причем именно оглядываться и учитывать, — а вовсе не безоглядно подчиняться! Если что, кое-что можно и нарушить! — она весело подмигнула ошарашенному таким заявлением Артуру и звонко рассмеялась.
От вчерашнего минорного настроения Дини Ши не осталось и следа. Наоборот, девушка была как-то необычайно оживленна и весела. До сих пор, Артур еще не видел её такой, и даже не ожидал, что вечно мрачная и суровая Дини Ши может так беззаботно и заразительно смеяться.
Артур тоже улыбнулся. Хорошее настроение Лаурелин лучше всяких печатей и заверений подтверждало то, что вчера он сделал правильный выбор устояв перед требованиями инстинктов.
— Гад ты ползучий, а не бард! — решительно оттеснив в сторону фейри в комнату вошла… Артур с трудом удержался от возгласа восхищения, и на какой-то миг даже пожалел о своей сдержанности. Одежда красит женщин. Особенно юных и красивых, если конечно они хотят понравиться и умеют одеваться. Довольно простое белое платье-сарафан, из гардероба Аленки, но КАК она в нем смотрелась!!! Черноволосый ангелок с сердито нахмуренными бровками и весёлой хитринкой, проскальзывающей в темных глазах. Довольная произведенным впечатлением, Стася повернулась кругом, позволяя ему рассмотреть себя во всех деталях, и послала Артуру воздушный поцелуй.
— Гад? — удивленно переспросил Артур. — Чего — чего. а такого он никак не ожидал.
— Конечно гад. И еще какой! Вот вспомни, что ты мне вчера говорил, а? «слишком маленькая», «тебе еще рано»… У тебя совесть, есть? Его жена, просит, а он отмазывается! И вот от этого обалдуя я троих детей родила?
— ЧТОООО???? — Последнее заявление было настолько неожиданным, что Артур не сдержал изумленно — испуганного вскрика.
— Ну, не совсем я, а Стайша кин Калаан дер Фолк, и не совсем от тебя, а от Аррека дер Фолка, но суть-то одна…
— Стася, пожалуйста, подожди минутку, — вытянул руку вперед в отстраняющем жесте Артур, и обратился к с довольной улыбкой наблюдающей эту сцену Лаурелин.
— Лина, ты не знаешь, у незавершенного по всем правилам ритуала свадьбы, что, есть последствия, влияющие на мозг?
— Ты знал?! — На этот раз ошарашенной оказалась Дини Ши.
— Вчера подслушал ваш разговор с Аленкой, — легко признался Артур, озабоченно глядя на надувшуюся и вновь обиженную Анастасию. — Так как? И что делать?
— Нет последствий. — Неохотно выдавила фейри, сердито глядя на своего подопечного. — А сестра видимо имеет в виду те видения что были во время испытания. Иногда такое бывает, — вместо короткого отрезка жизни и кое-каких навыков, у прошедших ритуал сохраняется в памяти вся прожитая жизнь… Редко, но бывает.
— То есть ты хочешь сказать, что это все было в реальности? Мы действительно находились в чужих телах, где-то в иных мирах? — От такого известия Артур даже осел на подушку.
— Не знаю. — Пожала плечами Дини Ши. — Может и так, а может это просто весьма подробные видения. Я все же не эксперт по брачным ритуалам. Я больше по части убить или разрушить… Муженёк! — сердито добавила она, словно намекая на предстоящий серьезный разговор. Артур лишь согласно кивнул.
— Ну как, теперь мне можно продолжить дозволенные речи, о мой повелитель? — С заметным ехидством поинтересовалась Стася, однако всё её ехидство пропало втуне. Ошарашенный обрушившимися на его голову новостями, Артур лишь слабо кивнул.
— В общем, ты конечно, очень нехороший человек, но я тебя прощаю и всё равно люблю! — Вставай, одевайся, и пойдем исполнять твое обещание!
— Какое обещание? — вставая с постели, и радуясь, что вчера, перед сном, он весьма предусмотрительно одел пижаму, поинтересовался Артур. Вчера, чтобы успокоить обиженную его сдержанностью девочку, он говорил много чего, и сейчас судорожно пытался вспомнить, что из сказанного им может быть расценено как обещание.
— Отомстить за моих родителей и сестру, разумеется! Ты что забыл? — Кулачки Стаси сердито сжались, а на лицо наползла тень.
— Конечно нет! Но… Ты же понимаешь, я бард… — Попытался как-то смягчить свои обязательства Артур.
— Разумеется понимаю. Не волнуйся, с ними разберемся мы с сестренкой. — она нежно обняла довольно заулыбавшуюся Лаурелин. — Ничего опасного для тебя я просить не буду.
Артур довольно улыбнулся. Его не очень-то прельщала мысль играть роль «великого мстителя», однако, помощь жене — дело святое. К тому же, то как быстро и легко сошлись его девушки между собой, не могло не радовать сердце начинающего многоженца. Вот только один вовпрос продолжал назойливо тревожить его сознание.
Как так? Если вчерашнее поведение Анастасии еще было как-то возможно объяснить постэффектами пройденного ритуала, то вот её сегодняшние действия… Она явно находилась в полном сознании и великолепно понимала все, что происходит. Но, при этом, ни особой грусти, ни печали по погибшим родичам у ней не наблюдалось. Только жажда действий, — и никакой депрессии, что была бы естественна для ребенка, у которого совсем недавно прямо на глазах убили всю её семью. Это было странно, и не понятно. — Покрутив эту мысль, и не найдя сходу решения загадки он решил просто спросить девушку напрямую.
— Ничего странного, — спокойно ответила Анастасия. — Просто, это ты всего-навсего принял участие в незнакомом и странном ритуале. А для меня, с момента, когда мои родители погибли, прошло две жизни! Ты вдумайся, — целых две жизни, весьма между прочим, богатых самыми разными событиями и обстоятельствами. В одной из которых, я, кстати, помимо всего прочего, имела от тебя троих детей.
— Поэтому, я, конечно, очень грущу по маме, папе и Иришке, и страстно желаю отомстить их убийцам, но жить мне это уже не мешает. Между прочим, по Альстену, Трогвару и Еланне я тоже очень скучаю. — Вглядевшись в непонимающее лицо Артура, она пояснила: — Так звали наших детей в мире Сатраййя… Ну том, с красным небом и башней… Это, кстати, не просто башня, а заклинательный зал нашего с тобой замка…
— Стася, можно тебя попросить? — Тихо простонал Артур, держась руками за голову. — Давай, ты сейчас будешь просто Анастасией Ким, шестнадцатилетней девочкой с Земли, подругой моей сестры. И никем больше!
Ты не будешь вспоминать иные миры, детей, замки, башни и все такое. А то я боюсь, как бы моя башня, или, по крайней мере, её крыша куда-нибудь не улетела. Видишь, я уже вынужден её придерживать!
— Ага! Теперь чуешь, каково мне было? — Злорадно улыбнулась девочка. — Тебе-то я просто рассказываю. А как мне было все это прожить? Все эти жизни и смерти? А потом р-раз, — и оказываешься в постели со своим любимым мужем, который вместо того чтоб помочь и утешить, как полагается, целует в лобик и говорит что мне еще рано? А потом лежишь, и из той кучи воспоминаний, что крутятся в голове, пытаешься выбрать именно те, что принадлежат этому миру и этому телу. Хорошо хоть, когда я еще только обучалась магии, основы менталистики учила, и смогла припомнить нужные упражнения.
— Обучалась магии? — Этот вопрос хором произнесли Артур, Лаурелин и просунувшая в дверной проем свою рыжую голову Аленка.
— Ну, не я, а Стайша… Она была довольно сильным темным магом. Хотя, это все равно я. А что вы на меня так смотрите? — с подозрением спросила Анастасия, огладывая сложившуюся в комнате композицию из последнего акта знаменитой гоголевской пьесы.
— Гм… — Поспешил отвлечь её Артур. — Стась, ты меня, конечно, извини, но, ты сейчас довольно слабо на себя похожа. И так часто упоминаешь события иного мира… Скажи, только честно, кого в тебе больше? Девочки Стаси Ким, или этой Стайши как-её там?
Невинный вопрос явно не понравился Анастасии. Она нервно огляделась вокруг, затем глубоко вздохнула, и с вызовом взглянула прямо в глаза Артуру.
— Я, — это я. Анастасия Ким, Стайша кин Калаан, Станислава Кузнецова, — это все равно я! Просто в иных жизнях и обстоятельствах. Я помню их все. Но из этих жизней, самой долгой и с максимальным количеством событий жизнь была у Стайши кин Калаан. По этой-то причине я чаще всего сейчас и обращаюсь именно к её опыту. А еще, во всех моих жизнях, со мной рядом был ты: Любимый. Муж. Защитник. И в этой жизни, я не позволю каким-то глупым предрассудкам встать между нами. Есть возражения?
— Нет. — Артур пожал плечами, откровенно любуясь своей юной женой. Лжи в её словах не было. Правда, какую-то легкую недоговоренность он ощутил, но акцентировать на этом внимание не стал. Любая женщина имеет право на загадку. Тем более что и он тоже не спешил раскрывать все свои карты. Артур хорошо помнил слова князя Данаана относительно магов, и у него не проходило странное ощущение, что всё складывается как-то СЛИШКОМ уж удачно. Встретившись глазами с вопросительно-изумленным взглядом Лаурелин, он едва заметно качнул головой в отрицательном жесте, после чего мягко подмигнул резко погрустневшей Дини Ши.
«Тяжела ты, участь султана», — подумалось ему в этот момент. — Всего две жены, даже брачных ночей еще не было, а вот ревность уже есть! А если жен больше? Эх, права, права старая песенка. Чем больше жен, — тем больше проблем.
— Девушки, может быть, вы дадите мне переодеться? — Сурово нахмурился Артур, демонстративно доставая из шкафа свой камуфляж, при виде которого все три присутствующие дамы немедленно и не сговариваясь, скорчили брезгливые рожицы. — Заодно и какой-никакой завтрак бы отнюдь не помешал… — отпустил он намек, на то что свадьба-свадьбой, а кушать хочется всегда.
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулась Аленка. — Чего я там не видела. А Лина со Стаськой — и вовсе теперь твои жены, так что привыкай. А насчет завтрака, — так мама уже готовит. У неё сегодня выходной. Кстати, ты бы приготовился. — за то что вы там. В больнице вытворяли, тебе еще предстоит грандиозная головомойка! Знаешь, как маме влетело от начальства?
— Кстати, по поводу головомоек, — с деланно суровым лицом повернулся к ней Артур. — Что это вы там вчера, юная леди говорили о всяких, совершенно неприемлемых идеях, которые приходили в вашу рыжую голову? Похоже, какой-то момент был мной в вашем воспитании упущен! И это упущение, явно нуждается в исправлении… Очень нуждается!
К тому моменту, когда бард закончил свою грозную речь, Аленки в комнате уже не было, а из коридора донеслось протестующее: — Подслушивать надо меньше! И вообще, это были только мысли, а за мысли наказывать нечестно!
— Глупые мысли! — Отрезал Артур. — Очень надеюсь, что больше подобных мыслей у тебя не будет!
— Не будет, не будет! — Заметно повеселел голос из коридора. — Теперь такие мысли пусть твои жены обдумывают. Бе-е-е… — На мгновение из дверного проема показалось веселое лицо девочки, мелькнул высунутый на всю длину розовый язык, а затем рыжая голова снова скрылась в дверном проеме.
— А вам что. Отдельное приглашение надо? — Артур повернулся к откровенно угоравшим над всей этой ситуацией Стасе и Лаурелин. — Переодеться-то дайте!
— Разумеется, муж мой! Мы готовы оказать вам всю потребную при вашем облачении помощь! — ехидно улыбающаяся Анастасия подошла к нему и взяла из рук ошарашенного подобным обращением Артура его камуфляж. Пребывающий в полном обалдении парень даже не сопротивлялся. Единственной мыслью, которая в этот момент сохранилась в его голове, было: — Как возможно для столь юной девушки ТАК крутить бедрами. Остальные же ресурсы мозга и вся сила воли были брошены на то, чтобы обуздать собственные разыгравшиеся гормоны и фантазию. Учитывая, что пижамные штаны были довольно легкими и мешковатыми, борьба эта была весьма непростой.
— Для начала, пожалуй, нам стоит вернуть на подобающее им место эти тряпки… — Продолжила Стася.
— Какое место? — Выдавил из себя Артур, с подозрением глядя на едва сдерживающих свой смех девушек. У него возникло подозрение, что «это „жу-жу“ неспроста», и за ним скрывается чья-то рыжая и не в меру хитрая головка, чересчур озабоченная его любимым стилем одежды.
— Подобающее. — Терпеливо отозвалась Стася. — А именно, в мусорное ведро. Мыть ЭТИМ пол было бы, пожалуй, несколько неблагоразумно. Жалко паркета.
— Но у нас нет паркета, — только и выдавил из себя Артур, немедленно вцепляясь в свое излюбленное одеяние. — У нас только ламинат…
— Все равно жалко. — Коротко отрезала девочка, не выпуская добычу из рук.
— Но это моя одежда! — Запротестовал бард, перетягивая штаны на себя. — И мне она нравится! — Прочная, хотя и несколько потертая ткань камуфляжа трещала, но доблестно выдерживала нагрузку.
— Зато она не нравится твоим женам! — Немедленно парировала Анастасия, увеличивая натиск. — Чего стоишь, помогай, давай! — обратилась она к едва сдерживающей смех Лаурелин. — А то ведь он так в этом кошмаре ходить и будет, нас с тобой позорить!
Сдвоенного натиска объединившихся в борьбе за его штаны и куртку девушек, Артур уже не выдержал и гордая своей победой Стася, сжимая в руках добычу, немедленно отскочила к дверям.
— Ну вот! — Настороженно поглядывая на призадумавшегося барда, она потрясла скомканной камуфляжкой. — Сейчас выкину эту дрянь. Подберем тебе нормальную одежду, и можно будет идти! В конце концов, НАШ муж должен быть идеален! — Услышав это, Лаурелин кинула на девочку исполненный глубокой благодарности взгляд, после чего шагнула немного в сторону, надежно перекрыв Артуру любую возможность вернуть свою собственность.
Из-за стены донеслись аплодисменты продолжавшей крутиться где-то в коридоре Аленки.
Грустно посмотрев, на такой любимый, и сейчас совершенно недосягаемый наряд, Артур печально вздохнул и бессильно развел руками.
— Сдаюсь. А теперь, мне все же можно одеться?
Кинув на него победный взгляд, Стася гордо вышла из комнаты, крепко сжимая в руках свою добычу.
Посмотрев, на так и не думающую никуда выходить Лаурелин, Артур пожал плечами, после чего прошел к шкафу, и широко распахнув дверцы, зарылся внутри. Послышался шорох одежды, и через пару минут, бард вновь появился в зоне видимости.
На нем был тот же самый камуфляж! Только чуть менее потертый, чисто выстиранный и без многочисленных дыр, образовавшихся на его излюбленной одежде в последнее время.
— Запасной. — Коротко пояснил он изумленно воззрившейся на него Дини Ши.
Из коридора послышались странные гулкие звуки, словно кто-то, в полном отчаянии, старательно стучался головой о стену.
— А я всё же считаю что это глупо! — не унималась Анастасия, глядя на невысокое серое трехэтажное здание. — Ну чем может помочь полиция? И вообще, здесь хоть кто-нибудь сейчас есть? Учитывая обстоятельства? А если и есть, ты думаешь, нас сюда пустят? У них и без того сейчас забот выше крыши, если не разбежались, конечно!
Энергичным кивком Лаурелин высказала полную поддержку мыслям девочки.
— Ты хочешь найти убийц твоей семьи? — В который раз принялся объяснять очевидное Артур.
— Хочу! — Немедленно подтвердила Стася.
— Ты умеешь расследовать преступления? — вновь задал вопрос бард. — Знаешь, как это делается, с чего следует начинать, как вычислить преступника?
На этот раз девочка думала дольше, после чего неуверенно покачала головой: — Нет, не умею.
— Я тоже. — Кивнул бард. — И, очень сомневаюсь, что Лаурелин обладает соответствующими навыками. — Он перевел вопросительный взгляд на Дини Ши.
— Ну… — С сомнением протянула Кровавая Охотница, — Я могу преследовать, и найти жертву… Если у меня есть хоть что-нибудь, ей принадлежащее… Или еще какая-нибудь зацепка, чтобы почуять запах ауры…
— Вот видишь! — возликовала Стася. — Говорю же тебе, не трать времени! Надо сразу идти ко мне домой! Хоть что-нибудь от этих тварей оставшееся, да найдем!
— Спустя месяц? — Скептически поинтересовался Артур. Я все же считаю, что человеческий специалист, в расследовании преступлений, нам никак не повредит, даже если Лина и сможет найти хоть какую-то зацепку. В конце концов, если верить последнему испытанию, твою семью убили люди. Люди — крестоносцы. Из той же самой организации, что напала на нас с Лаурелин, как только мы появились в Шале. И мне бы очень хотелось разобраться, кто организовал эти нападения, и зачем это ему было нужно!
— Это я тебе могу сказать и так, — усмехнулась Дини Ши. — Да ты и сам это знаешь. Вспомни рассказ светлейшего князя.
— Гм… — Осекся на полуслове Артур. — Мда… Я, вообще-то имел в виду немного другое. Так сказать, задачи среднего звена. Да и немного подробностей об их руководительнице бы не повредило… Данаан как то слишком уж обобщенно говорил… В общем, я считаю, что расследовать это дело следует как можно тщательней, а в стиле Дини Ши. Метод: «Налетели, обнюхали, догнали — всех поубивали» — конечно, хорош для устрашения, но вот его информативность, на мой взгляд, несколько маловата.
— Так ведь можно убивать и не сразу. — Охотно вступила в дискуссию Лаурелин, которую идея барда так же не слишком привлекала. — Можно вначале и помучить немного. Сами все расскажут. Я, кстати, недавно интересное пособие прочитала… «Магические пытки для начинающих». Так там есть весьма любопытные идеи!
— Гхм… — Закашлялся от такой непосредственности Артур. — Ты об этом уже рассказывала. Оно конечно да, но всё же, я думаю, специалист тут не повредит.
— Ну, так и вызвал бы специалиста! Ты же бард, и у тебя наверняка должны быть соответствующие телефоны. Все лучше, чем светить своей сущностью направо и налево, в то время как на вас охота объявлена! — сердито заметила Стася.
— К сожалению, известные мне телефоны не отвечают, — грустно вздохнул Артур. Он попытался связаться со своим агентом сразу же, как получил доступ к телефону, однако ничего не вышло. И это здорово огорчало барда. В той странной и неоднозначной ситуации в которой он оказался, помощь специалистов была бы отнюдь не лишней. Собственно, одной из причин, по которым он решил обратиться в полицию, как раз и была возможность сообщить о себе и своем пребывании в мире живых естественным союзникам: Конторе, ФСБ, Тринадцатому отделу… Артур не знал, какая из занимавшихся проблемами бардов и фейри государственных организаций еще сохранила дееспособность в постепенно возрастающем хаосе, однако был искренне уверен, что хоть что-то еще должно действовать.
Попадания же информации о нем не в те руки, он особо не опасался.
Будучи бардом, он просто физически не смог бы скрываться хоть какое-нибудь, более-менее долгое время. Если кому-то из людей в пределах его чувствительности будет нужна помощь — бард поможет. Не может не помочь, вне зависимости от того, какими проблемами это ему грозит. Разве что, бард искренне и глубоко ненавидит конкретно этого человека, и готов ради того чтобы допустить его смерть пожертвовать некоторым, не таким уж и маленьким, количеством доступной ему Чистоты. Но несколько таких «пропущенных» несчастий, — и Бард уже потеряет право так называться, утратив всю доступную ему Чистоту. Так что рано или поздно, — скорее всего рано, он все равно был бы вынужден себя раскрыть. Так почему бы и не сделать это сейчас?
Тем более что рядом с ним, бессменным стражем находилась Лаурелин. И значит, шансы обычных людей на причинение ему вреда практически отсутствовали. Ну а фейри, — Бардам не вредят. По крайней мере, напрямую, — вспомнив, кто является организатором всего этого хаоса, напомнил себе Артур.
Вот и возникла простая мысль, — если он не умеет расследовать преступления, — то надо поручить это дело тому, кто обладает соответствующими навыками. То есть, — обратиться в полицию. Ну а их троица, вполне сможет обеспечить следователю всю необходимую помощь и поддержку, в охваченном хаосом городе.
— Ну что, пойдем? — Артур задумчиво взглянул на Лину, в который раз поражаясь возможностям Дини Ши. Вместо закованной в стальные доспехи фейри-убийцы, на него смотрела невероятно красивая, стройная девушка, чуть выше среднего роста, с холодным и внимательным взглядом настороженных глаз, одетая в дорогую норковую шубу, модную меховую шапку «с хвостом» и изящные сапожки на высоком каблучке.
Артуру было даже немного любопытно, — случайно, или намеренно но, создавая свой иллюзорный облик, Лаурелин сделала его максимально близким к тому, что он воспринимал как свой идеал женской внешности. Хотя откуда ей было знать такие подробности его пристрастий? На эту тему Артур особо не распространялся, тем более — в присутствии своих жен.
Причём сделала она свой новый облик весьма и весьма качественно, с большим вниманием к любым мелочам и деталям. Если не знать, что это иллюзия, то отличить от реальности его было просто невозможно. Например, шуба даже развевалась при ходьбе, да что там развевалась, — её можно было потрогать, и даже снять! Правда, в этом случае, стоило только Лаурелин потерять её из своего поля зрения, как она немедленно испарялась.
Пока они спорили, — точнее, пока бард, в очередной, невесть какой раз доказывал рациональность своей идеи, все уже было решено за них.
— Эй, что вы тут делаете? — Хмурый мужчина в городском камуфляже с надписью ОМОН на спине и АКСУ[14] в руках вышел из ближайшего подъезда, недобро глядя на уже около десяти минут стоящую перед входом на территорию районного управления полиции троицу.
— Стоим. Спорим. — Просто отозвался Артур, движением руки останавливая Лаурелин, недобрым взглядом смерившую появившегося мужчину.
— Ну-ну… И о чем же спорите? И почему именно здесь? Тут, между прочим, небезопасно. — Видя перед собой безоружных людей, двое из которых были привлекательными девушками, боец немного расслабился. Три штурма, предпринятые этими чертовыми фанатиками, заставляли весь личный состав управления пребывать в полном напряжении, но эти трое вроде бы никакой угрозы не представляли.
— Небезопасно? — Это простое слово далось Артуру уже с трудом. Проклятие. Общаясь до сих пор, в основном, только с близкими людьми и фейри, он уже успел забыть об этом отвратительном свойстве своего организма. И вот… — Он печально покосился на своих жен, намекая на возникшую проблему, и чуть отступил в сторону, передоверяя им ведение беседы.
Однако эти действия не остались незамеченными его собеседником. Мгновенно подобравшись, он буквально просканировал каждый сантиметр территории, после чего, не обнаружив какой-либо угрозы, покосился на барда с изрядным презрением в глазах. Смерил его внимательным взглядом, особенно остановившись на висящей за спиной барда гитарой без футляра, и всё же решил удостоить ответом.
— Фанатики шалят. Уже раза три пытались штурмовать. Так чего вам здесь нужно?
— Хорошего следователя. — Перехватила отданную бардом инициативу Стася. От такого заявления мужчина аж поперхнулся.
— И зачем он вам? — Справившись с собой, поинтересовался боец. В его интонации и взгляде что-то изменилось. Теперь он смотрел на троицу, словно на сумасшедших, прикидывая, насколько те могут быть опасны.
— А для чего нужны следователи? — с видом наивной пай-девочки поинтересовалась Стася. Учитывая её возраст и внешность, это получилось на редкость правдоподобно. Настолько, что дозорный, аж вновь поперхнулся.
— Шли бы вы отсюда… — откашлявшись посоветовал он. — Сейчас на улицах опасно. Особенно красивым девушкам, к тому же без охраны и оружия… — он вновь покосился на гитару Артура, словно не понимая, как может мужчина в такой ситуации носить с собой настолько бесполезную в бою вещь.
— Нам нужна помощь в расследовании преступления. — Не унималась Стася, кинув на барда хитрый взгляд. — И Артур сказал, что нам могут здесь помочь.
— Нам бы кто помог… — Нехотя буркнул мужчина, и достав из кармана мятую сигаретную пачку с наслаждением закурил. — Сейчас столько этих преступлений происходит. Извини дочка, но тот, кто посоветовал тебе обратиться к нам — ошибся. И вы напрасно рисковали, идя сюда.
В кармане у него запищала рация. Отойдя чуть в сторону, и не прекращая осмотр местности, он ответил на вызов.
— Да, второй. Прием.
— …
— Гражданские, без оружия. Код пять. Прием.
— …
— Не поверите, хотят подать заявление. Прием.
— …
— Так точно. Отбой.
После этого он вновь вернулся к своим собеседникам.
— В общем, шли бы вы отсюда, пока тут вновь стрельба не началась. Похоже, эти крестоносцы …, опять собираться начали неподалёку. — Услышав ругательство, Артур непроизвольно поморщился.
Не обратив на это ровным счетом никакого внимания, боец ОМОНА продолжил: — Сопровождения вам, к сожалению, дать не можем, сейчас каждый ствол на счету будет. И, знаете, — примите хороший совет. Пока эта чехарда не закончится — сидели бы вы дома, девочки. Так у вас гораздо больше шансов выжить будет. А если куда очень надо пойти будет, — то хоть двустволку какую возьмите, что ли… Хотя, вам, с таким защитником, — он вновь кинул презрительный взгляд на Артура, — лучше бы вообще не высовываться.
Артур глубоко вздохнул, вышел вперед. и протянув руку за спину, наугад дернул струну, вплетая в раздавшийся долгий звон Чистоту и Силу.
— Я — Бард! — Коротко произнес он. Одной из сторон проклятия была искренняя и глубокая непереносимость бардов к любым официальным документам и удостоверениям. Потому-то, на случай отсутствия рядом агента, который, обычно и брал все формальности на себя, и была ими придумана подобная, простейшая система идентификации. В конце концов, подделать Чистоту было абсолютно невозможно… В отличии от любых бумаг.
Легкий вздох блаженства, донесся от замершей за правым плечом барда Лаурелин. Фейри буквально всем телом впитывала отголоски буквально перенасыщенного Чистотой звука. И словно эхом, отозвалась стоящая за правым плечом Стася, так что Артур даже кинул непонимающий взгляд на свою юную супругу. Заметив выражение её лица, полное искреннего блаженства он изумленно качнул головой. Подобная реакция на насыщенный Чистотой звук была характерна скорее для какого-нибудь темного фейри, но никак не для человеческой девочки. Впрочем, времени на рассуждения не оставалось.
Едва только боец осознал значение дошедшей до него информации, как его словно подменили. Яростная надежда вспыхнула в его глазах, и в следующее мгновение он рванул из кармана рацию, встав так, чтобы прикрыть своим телом Артура от любой возможной угрозы.
— Я второй! Я второй. Здесь Бард! Повторяю, здесь БАРД! Да, настоящий! Прошу разрешения покинуть пост для сопровождения! Прием!
Не дослушав, он бросил рацию в карман, после чего, не прекращая настороженно осматриваться, махнул рукой в сторону УВД. — Пожалуйста, скорее зайдите в здание. Здесь может быть опасно.
— Вы ошибаетесь. — Скорчив полностью непробиваемую физиономию ответил Артур. Преодолевать проклятие было не просто, но он так давно хотел сказать что-то подобное! — Здесь, и в любом другом месте, в её присутствии — он кивнул на стоящую рядом с каменным лицом Лаурелин, — я нахожусь в полной безопасности.
На лице Дини Ши не дрогнул ни один мускул, она даже ничем не показала того, что расслышала его фразу, но все же, обострённым, как и всегда в присутствии фейри чутьем Артур ощутил, насколько ей приятна эта небольшая похвала.
Впрочем, бойцу ОМОНа, его выпендрёж был глубоко безразличен. Перед ним стояла задача — как можно скорее доставить важного человека в безопасное место в целости и сохранности. И, видя что Артур продолжает мешкать, вместо того, чтобы как можно скорее двигаться в здание своими ногами, он решил эту задачу простыми и эффективными методами.
— Эй, что ты делаешь! — Возмущенно вскричал бард, когда солдат, забросив автомат за спину, буквально парой движений скрутил парня, и подхватив его на руки, бегом бросился к входу в УВД. Причем, Лина со Стасей, вместо того чтобы помочь буквально ошарашенному подобным обращением Артуру, мерзко хихикая, просто последовали за ними по пятам.
— Болтать надо меньше, — не прекращая смеяться, пояснила Лаурелин кипящему возмущением парню, когда прочная стальная дверь входа захлопнулась за их спинами, и его, наконец, отпустили. — Этот солдат все правильно сделал, не стоит возмущаться. Если бы он был в моей звезде, то я его за быстрое и эффективное решение неожиданной задачи еще и наградила бы! Так что… Ты же хотел в милицию? Вот мы и здесь. Что дальше?
— Но как вам удалось уцелеть? — Пожилой худощавый полковник, нервно затянулся сигаретой, глядя на сидящую перед ним на неудобных казенных стульях компанию как на настоящее чудо.
— Во время покушения я находился рядом с сидом. Сумел бежать в Феерию, получив тяжелое ранение. Был подобран патрульной звездой Туата де Данаан и вылечен ими. После выздоровления решил вернуться. В связи с покушением, они дали мне телохранителя, — Артур кивнул в сторону так и не снявшей свою маскировку под человека Лины. — Благодаря её смог пережить возвращение на Землю, несмотря на случившееся в ближайшем к переходу населённом пункте нападение каких-то фанатиков. Решил вновь приступить к своим обязанностям, но связь с кураторами оказалась утеряна. Прошу помощи в восстановлении связи и расследовании нападения на семью моей знакомой. — Окончив свой спич, он устало выдохнул.
Несмотря на то, что сразу после прибытия на территорию осажденного УВД Артур не пожалел Силы на блокирование проклятия, и сейчас имел в своем распоряжении более трех часов возможности нормально общаться, столь долгая речь обращенная к совершенно незнакомому человеку далась ему непросто.
— Связь есть, это не проблема, — в глубокой задумчивости Иван Петрович, — а именно так представился этот человек, повертел в воздухе зажженной сигаретой. — А вот что насчет помощи… Вы вообще, в курсе, что сейчас творится в мире вообще и нашем городе в частности? Когда вы вернулись на Землю?
— Позавчера. — Коротко ответил бард.
— Ясно. Значит так. Краткая сводка. В течение июня этого года, группой неустановленных лиц различными методами были уничтожены практически все имеющиеся на Земле и активно действующие Барды. Меры по защите и скрытию, предпринятые силовыми структурами всех государств оказались абсолютно неэффективны. Судя по всему, нападавшие имели возможность использования нечеловеческих методов обнаружения и доставки убийц в точку нападения. С другой стороны, все убийства совершенно определённо совершались именно людьми и с использованием человеческого оружия. На данный момент информацией, о каких либо живых Бардах кроме Вас, я не обладаю.
Сразу после учиненной расправы, о своем существовании заявила так называемая «Церковь Пресветлой». С утверждением, что фейри являются демонами, посланными людям в наказание за грехи, а их лидер — некая Пресветлая, является живой святой, которая, в случае послушания, может защитить людей от фейри. Барды, как и любые люди с необычными способностями объявлены ею приспешниками дьявола, которых необходимо уничтожать. Так же, «дьявольскими кознями» были объявлены большинство научных и промышленных объектов. Быстро возглавив все многочисленные течения «крестоносцев», и объединившись с наиболее агрессивными «зелёными», «церковь Пресветлой» начала «крестовый поход». Причем было отмечено заметное взаимодействие с некоторыми низшими фейри, преимущественно темного направления. В случае, если какие-либо крупные предприятия или завод успешно сопротивлялся попыткам «церкви» его закрыть, вскоре на него случалось нашествие фейри, после чего туда вновь приходили крестоносные бригады, добивая выживших и уничтожая уцелевших.
К счастью, судя по всему, количество фейри, которых их руководство может натравливать, не так уж и велико, так что уничтожать заводы и предприятия быстро у них не получается, и потому, кое-какую инфраструктуру, несмотря на все их действия сохранять удается. Однако, многочисленные отряды фанатиков, практически парализовали все органы власти. С ними ведется вялотекущая война, в которой, на данный момент, «церковь» ведет со значительным перевесом. Впрочем, обе стороны стараются не ввязывать мирных жителей в свои разборки, и оберегать социальные объекты, благодаря чему люди могут жить более-менее мирно.
Но вся это, относительно благостная картина, и относительное равновесие сил, рухнет, как карточный домик, как только истекут сроки контрактов, заключенных на данный момент уже мертвыми Бардами. И вот тогда, когда не сдерживаемые более никакими договорами фейри вновь безумной ордой ринутся на беззащитные людские города и случится форменный апокалипсис.
И потому, на данный момент, основной задачей всех разведывательно-силовых структур мира является не только и не столько уничтожение церкви и её главарей, а выяснение того, каким образом им удается вершить все их так называемые «чудеса» и сдерживать, а то и прямо управлять фейри.
При этих словах увлекшегося своей речью полицейского, Лаурелин, не сдержавшись, презрительно фыркнула, так что тот недоуменно посмотрел на выглядящую как обычная человеческая. Хотя и очень красивая девушка Дини Ши.
— Она хотела сказать, — перевел её фырк на понятный людям язык Артур, — что для получения информации по данному вопросу было достаточно попросить Барда задать его любому, достаточно могущественному фейри. И да, я знаю и причины появления этой «Пресветлой», и методы которыми она пользуется, и способы решения этой проблемы. В Феерии тоже нет однозначного единства по этому вопросу, так что перед возвращением домой меня весьма любезно снабдили всеми необходимыми данными.
Услышав это заявление, полковник даже подскочил на своем кресле, вперив совершенно обезумевший взгляд в Артура.
— Что?
— Это достаточно долгая история, и мне бы не хотелось тратить свое, достаточно ограниченное время на многократные пересказы. Вот найдете способ связаться с кураторами — тогда пожалуйста… Если конечно они сочтут необходимым предоставить вам эту информацию. А пока, у меня к вам будет другая просьба.
— Что за просьба? — Полковник уже справился со своими эмоциями, и мог сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость.
— Мне нужен хороший следователь. Я обещал своей… — тут Артур осекся, и сказал явно не то, что хотел изначально, — своей знакомой, что помогу отомстить убийцам её семьи. Но, для начала надо выяснить, — кто же эти убийцы. Есть подозрение, переходящее в уверенность, что они были крестоносцами. Но вот кто конкретно, с фамилиями и адресами… Тут мы рассчитываем на вашу помощь. Возможно, у вас уже есть какие-то сведения…
— Какие сведения! — Не выдержал полковник. — Мы тут уже почти две недели практически на осадном положении. Если бы не… — тут он осекся, видимо решив не давать лишних сведений пусть и барду, но всё же малоизвестной, и не очень-то понятной личности. — В общем, если бы не кое-какие обстоятельства, все бы уже давно по домам разбежались.
Словно иллюстрируя его слова, из окна кабинета, донеслись звуки автоматической стрельбы и пара взрывов.
— О чем я вам говорил? — Вздохнул полицейский, и стало видно что это — весьма немолодой, и чудовищно уставший человек. — Опять фанатики на штурм ринулись. Одного не могу понять, чего им тут надо? Ладно бы склад какой здесь находился, или оружия много было… Так ведь нет. Хорошо еще, что кроме легкого вооружения у них ничего нет, да и о тактике городских боев, представление самое смутное. Иначе бы нам худо пришлось. При их-то численном перевесе.
Артур ухмыльнулся. — Ну надо им, скорее всего то же самое, из-за чего и вы с вашими людьми отсюда пока не уходите. Это раз. А во вторых, — у меня есть возможность обеспечить полную безопасность как самого себя, так и тех, кто будет находиться рядом со мной.
— Это каким же способом? — нахмурился полковник. — что то я не припомню за бардами особых военных талантов…
— А их никогда и не было. — Беседа становилась все интересней, однако треск выстрелов здорово отвлекал.
— Впрочем, я думаю, лучше один раз увидеть, чем десять раз выслушать заверения. Вы не против небольшой помощи? А то эта стрельба немного мешает? — Артур с намеком взглянул на Дини Ши. — Радостно ухмыльнувшись, фейри немедленно подошла к окну, и встала перед ним в полный рост, полностью пренебрегая опасностью шальных пуль.
— Девушка, осторожней! — немедленно попытался предупредить её старый вояка.
— Ей ничего не угрожает, — успокоил его бард. — Помните, я же сказал вам, что она — мой телохранитель, назначенный Туата де Данаан. Если вы не знаете, то это племя одних из наиболее могучих светлых фейри.
— Она — фейри? — Изумился полковник, до того не обращавший на тихую и скромную красавицу особого внимания. — Но она совсем не похожа!
— Лина, ты не могла бы снять свою маскировку? — осторожно поинтересовался бард у продолжавшей внимательно разглядывать улицу девушки.
— С удовольствием, — немедленно ответила та. — Но в этом случае, назад её, в случае если потребуется, восстанавливать будешь ты. После чего обернулась к хозяину кабинета. — Ваши люди на уровне земли, вне зданий, там — она кивнула на улицу, на которую выходило окно, — имеются?
Он отрицательно покачал головой, внимательно рассматривая девушку, словно надеясь рассмотреть нечеловеческие черты внешности прямо сквозь маскировку, при помощи одной лишь силы воли.
— Отлично, — довольным голосом отозвалась Дини Ши, после чего сделала короткое, энергичное движение рукой, словно бросая что-то через окно.
С жалобным «дзинь» осыпалось стекло. Нечто незримое, неслышимое и почти неощутимое, но при этом заставляющее ныть зубы, и вставать дыбом все имеющиеся на теле волосы от того, что ЭТО находится неподалеку, вылетело на улицу. А затем… Лежащий на земле снег в окрестностях здания словно покрылся легкой рябью. Так рябит поверхность неглубокого пруда, освещаемая ярким летним солнцем, играя под легким и ласковым ветром.
Затем рябь исчезла. А вместе с ней, — исчез и снег, обнажив матовый, дымящийся асфальт и выжженную землю. Исчез мусор лежавший на улице, грязь, многочисленные обломки, брошенные машины, старая, пожухлая трава… И люди. Улица была чиста. Очищена от всего. Живого и неживого, что не являлось прочным и массивным камнем, кирпичом, бетоном или деревом. Металл, пластик, снег, живые существа… Исчезло все, оставив после себя лишь легкий дымок, голый асфальт, дома со словно обожженными фундаментами и совершенно пустую почву с торчащими из неё целыми и невредимыми деревьями на месте газонов.
Непроизвольно Артур икнул. Он, конечно, знал, что Дини Ши могучи. Очень могучи, и как воины, и как маги. Но вот такая, наглядная демонстрация возможностей, без всяких взрывов и разрушений, (если конечно не считать разбитого окна) очистившая целую улицу… Это заставляло призадуматься.
Похоже, абсолютно аналогичные мысли возникли и у полковника, сейчас смотрящего на всё так же невозмутимую Дини Ши со странной смесью испуга и восхищения.
Меж тем, Лина, щелчком пальцев восстановив разбитое окно и не обращая никакого внимания на устремленные к ней взгляды, проследовала назад к столу и спокойно уселась на свое место.
— Гхм… — откашлялся Артур, привлекая к себе внимание глубоко задумавшегося полковника. — Так вот, возвращаясь к нашей просьбе. Насчет содействия…
— А на какое расстояние вы так можете? И какая площадь? — Совершенно невпопад спросил Иван Петрович не сводя взгляда с Дини Ши.
— Я? Ну, в сложных условиях, таких как город, или горы, могу растянуть Покров Инсаллы приблизительно на пол квадратных километра. Может — чуть больше. А чистом поле — пожалуй, и два особых проблем не составит. — Почему-то решила удовлетворить его любопытство Лаурелин, после чего кивком указала на Артура, привлекая внимание к словам барда.
— Итак. Вы видите, что мы можем обеспечить безопасность того, кто пойдет вместе с нами. — Решил сократить переговоры бард. — Так как насчет нашей просьбы?
— Просьбы… Да… — С видимым трудом переключился полковник. — За закрытой дверью раздался какой-то шум, и в кабинет постучали. — Не мешать! — коротко рявкнул Иван Петрович. — Я занят. Все доклады потом.
Шум за дверью стих.
— Так вот, насчет вашей просьбы. Кто, что, когда? Какое именно преступление расследовать-то собираетесь? — Артур молча кивнул Стасе, передавая ей слово.
Выслушав рассказ девушки, полковник лишь молча покачал головой. — Ясно. Я вот только одного не понимаю, зачем вам следователь-то нужен? Я это дело помню. Закрыто было в тот же самый день, как и произошло все. Тогда у нас силы еще что-то делать были. Так что я вам и так все скажу.
— Как закрыто? — от неожиданности и злости Стася даже подалась вперед. — Почему закрыто?
— По закону. — Пожал плечами полковник. — Массовое убийство нескольких человек с явными следами магического воздействия. Судя по словам экспертов, большая группа злоумышлинников вломилась в квартиру где проживал гражданин Ким Сергей Владимирович с семьей, совершила тройное убийство — самого хозяина квартиры, его жены и старшей дочери, нанесла тяжелые телесные повреждения его младшей дочери, после чего была полностью уничтожена некой неизвестной фейри. Причем, вначале они были убиты каким-то чрезвычайно острым холодным оружием. Затем им отрубили головы, сложив их в пирамиду рядом с бессознательным телом пострадавшей, после чего тела и головы злоумышленников были сожжены при помощи сильного магического воздействия. — Спокойно рассказал он, внимательно поглядывая на побледневшую троицу.
— Выживших, исключая Ким Анастасию Сергеевну, пребывающую в бессознательном состоянии и доставленную в центральную городскую больницу — нет. В связи со смертью преступников и явными следами магического воздействия дело закрыто, информация о магических следах и материальные свидетельства имевшего места воздействия, переданы по инстанции.
— Крестоносцы, являвшиеся непосредственными виновниками смерти Кимов были убиты на месте, а что до инициаторов этого нападения, то, к сожалению, добраться до них у нас к тому моменту уже не было ни средств, ни возможностей, — не без задней мысли акцентировал внимание слушателей полковник.
— Убиты мечом, головы отрублены и сожжены… — Словно в шоке повторяла Стася, не сводя взгляда с Лаурелин. — Это было не видение… Это было на самом деле? ДА?! — Её требовательный взгляд падал то на Артура, то на Лаурелин. Значит ВСЁ было реально? Она на мгноение замерла, прошипев какую-то фразу, и короткая вспышка молнии проскочила между её ладонями.
— Всё было реально, — еще раз повторила она, обращаясь к барду, но тот ей не ответил.
На тот момент, Артур и сам пребывал в предшоковом состоянии. Одно дело считать то, что происходило с ним во время ритуала какой-то иллюзией, или галлюцинацией, навеянной магическим воздействием, а совсем другое, — вот так, грубо и зримо удостовериться в том, что всё это происходило, в самой что ни на есть реальности. Стоило ему только припомнить, скольких же людей он убил, проходя первые два испытания, как у него немедленно заныла голова.
Грязь. Он словно всей кожей ощутил нависшую над ним гигантскую, смертоносную волну. Обеспокоенная Лаурелин немедленно сорвалась с места. — Стой! Не думай об этом. Прекрати! — выкрикнула она, отпуская ему пощечину. Но остановиться Артур уже не мог. Ему припомнилось третье испытание. Самое начало, когда он, еще ничего не понимающий, очутился на лестничной площадке, где шло приготовление боевиков-крестоносцев к налету. А ведь он тогда был вооружен, имел силы и возможности для…
Он постарался оттолкнуть от себя эту мысль, переключиться на что-нибудь другое, но у него ничего не получилось.
Ведь… Ведь… Будь он тогда чуть-чуть решительней, начни действовать немного раньше, и родители его Стаси были бы живы! Да и она сама бы не пострадала. А значит, это он виновен в… Все увеличивающаяся волна Грязи нависала над ним, колеблясь в такт звучащим всё более и более громко ударам сердца. Еще мгновение… Еще… Она уже готова была обрушится на него, когда внезапно ощутил резкую боль в затылке и сознание милосердно померкло.
— Ну, и что будем делать? — Недовольно спросила Лаурелин, слегка встряхивая ладонь, которой только что отпустила Артуру поистине богатырский подзатыльник, и надевая назад латную перчатку. Стоило ей только снять часть своего доспеха, чтобы нанести точно рассчитанный удар, заставивший впавшего в рефлексию барда потерять сознание, но не покалечил его, как наложенная ей иллюзия немедленно спала. И сейчас, в кабинете начальника полиции стояла не очень красивая, но всё же человеческая девушка, а злая Дини Ши в боевом доспехе.
— О чем ты? — Только начинавшаяся у Стаси истерика, немедленно исчезла после как минимум странного поступка Лины, которая, ни с того ни с сего вдруг кинулась успокаивать их совместного супруга, занятого какими-то своими мыслями, а потом и вовсе, одним ударом вышибла из него сознание.
Сознающий всю опасность происходящего, Иван Петрович тихо замер на своем месте, давая своим странным гостям самим разобраться в их проблемах, и прилагая максимальные усилия, чтобы не напомнить о своем присутствии.
— Этот товарищ, — Дини Ши зло покосилась на бессознательное тело, — вообразил, что именно он виновник смерти твоей семьи. И, тут же, не откладывая дело в долгий ящик, вынес себе смертный приговор и начал приводить его в исполнение!
— Что? — Ошарашенная словами фейри Стася молнией вылетела из-за стола, бросившись к своему мужу. — А он-то причем? И что значит, вынес приговор и начал его исполнять? — в испуге она отчаянно начала тормошить Артура.
— Да не волнуйся ты так. Я вовремя успела. А насчет приговора, то и значит. Он, по какой-то дурости, решил, что раз ритуал включал в себя темпоральный фактор, то он мог бы помешать уже свершившемуся воздействию, и спасти твоих родичей будь чуть порасторопней. Вот что необразованность делает! Нет, чтоб сообразить, что подобное в принципе невозможно. Хотя… Обучения никакого, про магию времени тоже ничего не знает… Так что это понятно.
— А что насчет самоубийства? О чем ты? — Крепко обняв парня, словно пытаясь защитить его своим телом от грозящей ему гибели, спросила Стася, не оставляя своих попыток привести его в себя.
— Он же Бард… — Печально вздохнула Лаурелин, с какой-то завистью глядя на её метания перед бессознательным телом. — Как только он решил, что виновен в их смерти, так тут же сработала программа на самоликвидацию.
— Знать бы, какая сволочь Бардам эти программы подсовывает! — Зло произнесла Дини Ши, аж притопывая от негодования. — Что только мы ни делали, чтоб виновника обнаружить, или хоть программы эти убрать! И ведь ничего не вышло. Такое впечатления, что эти реакции в них чуть ли не с момента зачатия прописываются, и стоит только Барда инициировать, как активизируются и они. И не уберешь их никак… Или овощ получится, или, в лучшем случае — полная утрата способностей… Вот и приходится бороться с последствиями, вместо того чтоб устранить причину.
Внимательно взглянув на суетящуюся над мужем девушку, которая, казалось, совсем не слушала её импровизированную лекцию (в отличие от полковника, который, как раз таки, прислушивался ОЧЕНЬ внимательно) она быстро ухватила её за рукав.
— Да успокойся ты! — она силком посадило её на стул. — Ничего с ним не будет. Скоро очнется, уж я-то свой удар знаю. Главное, как придет в себя, не дать ему снова на себя Хаос призвать, сразу же объяснить, что не виноват он, и что ничего в прошлом менять не позволяют законы мироздания, что это в принципе невозможно. Дополнения вносить, — например, перебить ублюдков после их дела — это можно. А радикальные изменения — нет.
— Нет? Невозможно? Это действительно так? — поднял голову, с еще мутными после удара фейри глазами Артур.
— Клянусь именем князя и собственной силой, — совершенно спокойно подтвердила Лаурелин, что мне неизвестен никто, способный произвести такое вмешательство, и ты на такое не способен абсолютно точно.
Артур облегченно прикрыл глаза. Нависающая над ним волна Грязи уходила, рассасывалась, исчезала, словно понимая что явилась по ошибке. И это радовало. Странно, но с самого того момента, как ритуал был окончен, и даже еще раньше, начиная со второго испытания, Артуру уже не хотелось смерти. Ласковые струи Леты не манили его как раньше, и смерть не казалось приятным убежищем от земных забот и проблем.
— А, впрочем, чего странного-то, внезапно подумалось ему. У меня тут две таких жены-красавицы имеются, с которыми я даже еще поближе не познакомился, любящие и заботливые, так с чего мне умирать-то спешить? Вот еще, глупости! — Странная мысль. Непривычная. Какая-то слишком живая, солнечная и радостная для его обычного состояния. Но она ему понравилась. Это был вполне достойный смысл жизни!
— Знаете, девочки, — Он обнял прильнувших к нему жен за плечи. — Я, конечно, не совсем уверен, но, кажется, я вас люблю!
Внимательно взглянув на обнявшуюся троицу, старый служака лишь уважительно, и чуть-чуть завистливо покачал головой. Молодость. Решительная и бескомпромиссная, принципиально не допускающая возможности прогнуться под обстоятельства, но всегда готовая прогнуть под себя мир. По крайней мере попытаться. И что-то подсказывало полковнику, привыкшему за годы распутывания преступлений и интриг доверять своей интуиции, что эта троица, таки имеет шансы действительно заставить мир считаться со своими желаниями.
Внезапно распахнувшаяся без стука дверь заставила его прервать свои философские размышления, а Артура, Стасю и Лаурелин отпрянуть друг от друга.
— Я же сказал, не беспокоить! — Зло взревел полковник разъяренный игнорированием отданного им приказа.
О, я не надолго. Мне всего лишь хотелось как можно скорее повидаться со старым другом. До меня дошли слухи, что он здесь, и я просто не смог удержаться. — Голос говорившего был буквально до краев наполнен злым ехидством, и даже откровенной злостью. А еще, этот голос был ему хорошо знаком. Это был голос одного из немногих людей, которого он мог считать своим другом. Голос его агента, Сергея Семеновича Пилипенко.
Он поднял глаза, и увидел грузную фигуру стоящую на пороге. Слух не подвел барда. Это был он. Его друг и агент. А еще он был зол. Дико, невероятно зол, и эта злость, почему-то была направлена на него.
— Ну что ж… Похоже, сведения были верны. Рад тебя видеть, Арт. Очень, очень рад. Увидеть, обнять… И похоронить! — С этими словами его старый друг решительно шагнул в кабинет широко разводя руки, словно для приветственного объятия. Вот только интуиция, знаменитая, никогда не ошибающаяся интуиция Барда, подсказывала Артуру, что этих объятий ему стоит избегать. А то ведь и вправду похоронят!
Конец первой книги.
29.12.2012.
Кельпи. Водяная лошадь из ирландских легенд. Одним из отличительных признаков этих созданий было то, что севший на них всадник не мог слезть или упасть до тех пор, пока сам кельпи этого не захочет. Чем эти создания и пользовались, прыгая вмести с пожелавшими прокатиться на незнакомой, красивой и ласковой лошадке простаками в ближайшую реку или озеро, где и топили неудачливых наездников. Кроме того, согласно тем же легендам, могли быть призваны и на некоторое время подчинены достаточно умелыми магами или просто знающими людьми, которым и служили в качестве лошади на срок от трех месяцев до полугода.
Морок. — Довольно простое заклинание позволяющее исказить восприятие смотрящих на объект заклинания так, чтобы они его не воспринимали, или видели вместо него нечто другое.
Гламур. — сложный комплекс магических воздействий, позволяющий создать невероятно правдоподобную иллюзию внешности и вещей. Из-за большой энергоемкости, доступен только немногим родам фейри, и может накладываться лишь исключительно на самого заклинателя или находящиеся в его поле зрения предметы. Однако, наложенный гламур обладает невероятной правдоподобностью, переходя от иллюзий к псевдоматериальным объектам. Например, созданные с помощью гламура предметы, можно даже потрогать, а пищу — есть. Правда насыщения от такой еды не происходит. Чаще всего применяется для долгого и неотличимого от реальности изменения собственной внешности.Как и все влияющие на разум заклятия, Морок и Гламур отнюдь не благоприятно действуют на тех, кто подвергается их влиянию. И, если для здорового человека такое воздействие особого вреда не причиняет, то для тяжело больного может представлять некоторую угрозу.
Стихотворение Черного Меча из романа А. Больных «Золотые крылья дракона»
В эпизодах испытаний, мной цитируется и активно используется замечательная песня Эрени Корали (ака Лидия Белявская) «Баллада о друзьях». Текст приведен с разрешения автора.
Церковь Насилия — весьма специфическая организация из аниме-сериала «Пираты черной лагуны». Основные её принципы видны прямо из названия.
АКСУ, АКС74У, — 5,45-мм автомат Калашникова складной укороченный, табельное оружие многих подразделений МВД.