Сидор удовлетворенно кивнул.
- Я так и думал. Хочешь, расскажу, что там с тобой приключилось? Ты забрел в бляжью слободу... вряд ли по бабам, скорее по делу, по какому судить не берусь, но вряд ли по законному, - он усмехнулся. - И тут все и началось. Взрывы, вспышки, монахи молятся, пищали стреляют, чернокнижник отбивается...
- Чернокнижник?
- Ну да, чернокнижник, а кто же еще? На кого еще такую облаву могли устроить? Короче, пищали палят, от волшебства земля трясется, друзей твоих шальным колдовством положило, а ты в землю забился и схоронился, пока все не кончилось. А как все кончилось и чернокнижника забили, встал ты, отряхнулся, осмотрелся по сторонам и видишь, что остался один на всем свете, если не считать пищали. Подхватил пищаль, завернул ее в куль и побрел куда глаза глядят. А тут, глядь, кабак на пути. Зашел внутрь, засел в угол, пищаль под лавку, пистолеты поближе к рукам, сидишь и думу думаешь, куда теперь податься. А я тебе говорю, подавайся к нам. До Москвы проводим, без нас тебе через заставы никак не пройти. А потом, если ты мне понравишься, да и сам если захочешь, так с нами и останешься. Ты муж справный, статный, на лицо неглупый... повоевать пришлось?
Я кивнул.
- Словакия?
- Чечня.
Сидор огорченно зацокал языком.
- Снова, выходит, абреки зашевелились? Ох, беда с ними. Я всегда говорил, надо ихнее племя гадское извести, как господь Содом и Гоморру извел, все одно беды меньше. Так, значит, воевал... убег, поди, с войны-то?
- Отпустили.
- Изранен был?
- Нет, бог миловал. Срок вышел.
- А сколько тебе годков-то?
- Двадцать три.
- А где ты служил-то? Что-то не знаю я частей, где через семь лет отпускают.
- Два года, а не семь, меня забрали в двадцать один.
- И что, через два года отпустили? Где служил-то?
- Разведрота сто девяносто второго десантного полка, - ответил я чистую правду.
Сидор звонко хлопнул ртом.
- Так ты что, из монахов, выходит? Дикий?
- Я постриг не принимал, - снова сообщил я чистую правду.
- Но слово знаешь?
- Чуть-чуть. Иначе бы мне сегодня не выжить.
- Что умеешь? - в голосе Сидора проявились деловые нотки. А он не так прост, как кажется...
- Говорят, я неплохо дерусь, - начал я, - стреляю из пистолета, пищали...
- Да я не о том! - перебил меня Сидор. - Слово твое что умеет?
- Почти ничего, - честно признался я. - Я совсем недавно его получил, я им почти не владею, если честно.
Сидор задумчиво пошевелил челюстью.
- А может... кстати, как тебя зовут-то?
- Сергей.
- А меня Сидор. Будем знакомы, стало быть. А может, Сергей, ты выложишь аккуратненько пистолетики на лавку, да и пойдешь куда глаза глядят? А? Или думаешь, коли стрелять начнешь, пуля не в потолок уйдет?
- Первая пуля в потолок, - согласился я и вытащил Стечкина из-под полы.
Я отсоединил магазин и продемонстрировал его верхний срез Сидору.
- Здесь двадцать пуль, - сказал я, - и девять в другом пистолете. Хочешь рискнуть?
Я защелкнул магазин на место и убрал Стечкина под дубленку. Сидор решил не рисковать.
- А ты серьезный человек, - проговорил он. - Где достал такую игрушку?
- В лесу, - честно сказал я. - Верст пятьдесят-семьдесят отсюда. Там еще есть.
- Сколько? - быстро спросил Сидор.
- Тебе хватит.
- Сколько за штуку?
Я задумался. Какой тут курс рубля?
- В Москве обсудим, - сказал я после долгой паузы.
Сидор кивнул.
- Пищаль у тебя такая же хитрая? - спросил он.
- Ага, - кивнул я. - Кстати, это не обрез, она такая же короткоствольная, как и пистолеты.
- На сколько шагов стреляет?
- С трехсот в человека попасть можно.
- С трехсот шагов?!
- Ну, перед этим потренироваться надо...