- Ты доктор?!
- Непохожа?
- Ну... да. Но зачем доктору...
- Подстилаться под гостей монастыря? Я очень редко это делаю, обычно я работаю за письменным столом, а не в постели, ты стал моим первым клиентом за последние пять лет.
- Дмитрий попросил тебя присмотреть за мной?
- Да. И похоже, что я что-то просмотрела.
- Да ну тебя! Со мной все нормально...
- С тобой не все нормально. Если бы не твой крест, я бы предположила, что ты превращаешься в вампира.
- В вампира? Разве они существуют?
- Существуют.
- И что? Если я превращусь в вампира, я стану бессмертным, буду летать на крыльях ночи, пить кровь беззащитных девственниц, спать в гробу, не отражаться в зеркалах...
- Не смейся над этим, это очень серьезно. Кое в чем ты неправ, вампиры отражаются в зеркалах, они не боятся чеснока и святой воды, они не умеют летать, они одинаково успешно действуют и днем, и ночью. И они действительно пьют кровь, причем не только из беззащитных девственниц. Но ты можешь себе представить, каково это - постоянно жить в готовности убивать? Убивать только для того, чтобы продлить подобие жизни еще на несколько недель? Ты представляешь, какой шлейф насилия тянется за каждым вампиром?
- Догадываюсь. Знаешь, что говорят вегетарианцы про нас с тобой?
- Есть мясо животного и пить кровь человека - не одно и то же! И не иронизируй над этим!
- Хорошо, не буду иронизировать. Убил бобра - спас дерево... все, все, больше не буду! Только давай больше не говорить об этом, а то поругаемся.
- Давай. Иди сюда.
Я подчинился, но на этот раз ничего у нас не получилось, потому что мы оба были слишком раздосадованы неприятным разговором.
9.
Я встретил Агафона на пороге кельи.
- Извините, отец, - вежливо сказал я после того, как мы церемонно раскланялись, - меня ждут неотложные дела. Если вы не возражаете, я бы с удовольствием приступил к занятиям после обеда. Ведь наше дело не настолько срочное?
- Не настолько, - согласился Агафон с некоторым удивлением. - Хорошо, я зайду позже.
Голод снова гнал меня на улицу, на этот раз он был выражен гораздо сильнее и сопротивляться ему почти не было сил. Говорят, что у наркоманов каждая последующая ломка сильнее предыдущей. Господи, во что я влип?
На этот раз я направился в сторону Калужского тракта. Я мог направиться и в любую другую сторону - в двадцатиградусный мороз снять девицу легкого поведения весьма проблематично. Я дошел до того места, где в моей реальности располагается площадь Гагарина, и на всем пути не встретил ни одной потенциальной жертвы. Голод стал нестерпимым и, едва представился подходящий случай, я набросился на первого встречного.
Первым встречным оказался молодой интеллигентный мужчина лет тридцати в роскошной шубе, то ли бобровой, то ли собольей.
- Извините, сударь, - обратился я к нему, и, подойдя вплотную, перевел собственное тело в ускоренный режим и ударил справа в челюсть. Нокаут. Присесть на корточки, наклониться и утолить голод было делом одной минуты. На этот раз я не забыл убрать клыки перед тем, как вытереть рот. Кажется, меня никто не заметил.
Как и в первый раз, меня наполнило ощущение силы, мне казалось, что я как будто стал большим, мудрым и добрым драконом, гигантскими крыльями объемлющим весь мир и спокойно рассуждающим о неисповедимых путях сущего. Я захотел познать, что такое некорпореальность, и я познал это.
Не иметь материального тела довольно забавно. Нематериальность вовсе не означает невидимости, я по-прежнему видим для окружающих, мое тело переступает ногами и размахивает руками, но это только видимость. Я не оставляю следов в снегу, не чувствую холода и вообще, в экстремальной ситуации быть нематериальным более чем удобно.
Убедившись, что никто за мной не наблюдает, тремя длинными скачками я приблизился к забору, огораживающему какое-то частное владение, и просочился прямо сквозь столб. Оригинальное ощущение. Изнутри столб не ощущается вообще никак, если не считать того, что в течение времени, пока глаза находятся внутри твердого тела, зрение не работает. И что-то странное происходит со слухом - одни звуки становятся громче, другие ослабевают до полной неразличимости, наверное, так воспринимают мир замурованные.
Я немного потренировался в просачивании сквозь твердые предметы, даже простоял с минуту неподвижно внутри столба, а потом мне это наскучило. Я подумал было, не стоит ли пересечь двор и попробовать то же самое с настоящими кирпичными стенами, но по здравом размышлении решил не рисковать. В конце концов, всего в трехстах метрах отсюда валяется свежий труп с прокушенной шеей.
Я вышел из столба, вернул телу материальность и сразу же провалился в сугроб почти по пояс. Чтобы выбраться из сугроба, потребовалась почти минута, и похоже, что я привлек внимание двоих прохожих, которые стояли метрах в двухстах впереди, показывали в мою сторону пальцами и, кажется, смеялись. Ну и пусть смеются. Я сформировал короткий путь и отправился обратно в монастырь. Нехорошо заставлять Агафона долго ждать.
10.
Сегодня Агафона интересовала политика. Государственное устройство России, структура власти, организация силовых структур, особенности функционирования преступного мира.
- Вы что, ребята, собрались утащить атомную бомбу из нашего мира? - спросил я и расхохотался. А потом перестал хохотать, потому что понял, что попал в точку.
- А что? - ответил Агафон. - Думаешь, это абсолютно невозможно? Где у вас хранятся атомные бомбы?
- В специальных хранилищах, они жутко засекречены и никто точно не знает, где они расположены. Лет пятнадцать назад, когда у нас была перестройка...
- Перестройка чего?
- Общества. Неважно. В общем, тогда кругом творился полный бардак и однажды группа журналистов...
- Кого?
- Журналистов. Это... как бы сказать... профессиональные сплетники, что ли. Что такое газета, знаешь?
- Знаю. Журналисты - те, кто делает газету? Печатники?
- Нет, печатники печатают, а журналисты пишут статьи, которые печатают печатники. В общем, журналисты пробрались на один склад и нашли там ракету, которую никто не охранял...
- Зачем охранять ракету?
- Как зачем? Ракеты - основное средство доставки атомных бомб к цели.
- Но... для этого нужна очень большая ракета.
- Та ракета была больше фонарного столба. В общем, журналисты нашли неохраняемую ракету и к ней пульт управления. Они начали с ним играться, нажали какую-то кнопку и ракета поднялась вверх и изготовилась к стрельбе. Они испугались и уехали, а потом показали этот случай по телевизору... ну, короче, всем рассказали об этом.
- И что?
- А ничего. Если бы они не испугались, а посмотрели на ракету поближе, они бы увидели, что это было просто бревно. Ложная цель. Правительство тогда урезало деньги на содержание армии, ее начали сокращать и в первую очередь сокращали гарнизоны, обслуживающие ложные цели.
- И к чему ты все это рассказал?
- Чтобы ты понял, какие большие средства вкладываются в защиту ядерных арсеналов.