— Будь осторожней! — прошептала Шона, прощаясь со мной возле иллюминатора — Удачи тебе!
— И тебе, — с улыбкой ответила я. — До скорой встречи.
— Ты уверена, что мне не стоит плыть вместе с тобой?
— Уверена, — сказала я.
Мы решили, что я должна немедленно вернуться в замок и рассказать новости Аарону. Нельзя было терять ни минуты. Шона оставалась, чтобы усыпить бдительность Милли, если вдруг та начнет нас разыскивать. К счастью, Милли настолько «погрузилась», что на какое – то время позабыла обо всем на свете. Меньше всего мне хотелось, чтобы Милли волновалась из-за моей персоны, — у нее и без того голова шла кругом. И вообще, не стоило нервировать ее раньше времени — а то еще помешает ускользнуть ночью с корабля. Об этом даже страшно было подумать! Мне следовало вести себя крайне осторожно и действовать очень быстро и решительно.
Я поплыла в том же направлении, что и утром, точно так же прислушиваясь к кольцу, юркнула в туннель и в конце концов вынырнула в бассейне, в замковом погребе. Выбравшись из воды, я уселась на бортик, чтобы отдышаться. Я совершенно измучилась, пока доплыла, и дышала с трудом. Сколько еще раз мне хватит сил добраться до замка? Мое тело русалки слабело не по дням, а по часам. Хвост становился всё более ободранным, дыхание — всё более тяжелым. Только бы продержаться еще один день. Всего один день.
Тут позади что-то скрипнуло, я так и подскочила от страха.
— Эмили!
Это был Аарон! Всё так же одет в черное, гладкие волосы зачесаны и завязаны в хвост, бледное лицо белеет в полумраке погреба.
— Я брожу здесь с тех пор, как ты уплыла, — проговорил он, мягко прикрывая за собой дверь. — Я так надеялся, что ты вернешься.
— Я же обещала.
Аарон сделал шаг к бассейну, и я заметила кое – что. Пальцы у него на ногах тоже были перепончатыми. Ну конечно! Он же потомок Авроры, и проклятие преследует ею, как и все предыдущие поколения. Подобно мне, он застрял на перепутье меж двух миров, не принадлежа ни к тому, ни к другому.
Он заметил мой взгляд и смущенно протянул мне руку.
— Давай помогу вылезти из бассейна.
На этот раз он не прятал руку, наоборот — протянул ее ладонью вверх, раздвинув пальцы. Он показывал мне. Его пальцы до середины соединяла тонкая кожица — перепонка; точно такая же, как у меня.
Мы взялись за руки, словно скрепили молчаливый уговор. Мы были одинаковые; нас объединяла общая беда.
Потом Аарон присел рядом со мной на краю бассейна и, не отрываясь, смотрел, как тает мой хвост, превращаясь в ноги.
— У меня даже это как следует не получается, — сказал он, — Ноги склеиваются, и ступни становятся похожи на раздвоенное окончание хвоста, но дальше — никак. — Он с завистью посмотрел на меня. — И так было со всеми в нашей семье, с каждым поколением.
— Аарон, мы можем это изменить, — проговорила я. — Сегодня. В эту полночь будет полнолуние.
Аарон удивленно посмотрел на меня.
— Сегодня ночью? В этом году? Откуда ты знаешь?
Я рассказала ему про Милли и «Орфалезский оракул», но не стала упоминать о том, что предсказания Милли далеко не всегда сбываются. На этот раз она не имела права ошибиться.
— Не могу поверить, — снова и снова повторял 1 Аарон. — Просто не верится. Каждое весеннее равноденствие, с тех пор как я узнал о проклятии, я надеялся на чудо. Я даже пытался искать кольцо сам и молился, чтобы и второе каким – то образом нашлось.
— А мне не верится, что удалось сюда попасть, — сказала я, с улыбкой глядя на бриллиант и чувствуя исходящее от него улыбчивое тепло. — Мне в жизни не раз везло, но это везение — особенное.
Аарон покачал головой:
— Это не простое везение, не случайность. Вовсе нет. Тебя привело сюда кольцо.
— В замок?
— Кольца предназначены друг для друга. Попав на руку к земноводному, бриллиант потянулся к своей паре. Погребенные на дне морском, кольца не имели никакой силы, Но стоило освободиться одному, как они тут же начали взаимно притягиваться. Они должны быть вместе. Тебя привело сюда сердце кольца.
Мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли и, наверное, в свои надежды.
— Теперь осталось только найти жемчужное кольцо, — произнес наконец Аарон.
— Не так – то просто его найти. А затем еще и соединить с бриллиантовым кольцом, и притом под полной луной — потом уже будет поздно. После полнолуния я перестану быть земноводной и потеряю кольцо.
— Если у нас не получится… — Аарон, не договорив, отвернулся.
— Я потеряю родителя, — договорила я.
— Я тоже, Эмили.
— Как?
Аарон глубоко вздохнул.
— Когда – то жить в замке было не так уж плохо. За много поколений до меня это было очень оживленное место. Корабли часто разбивались о скалы неподалеку от замка, и те, кто спасался, попадали к нам. Кроме того, как я уже говорил, Нептун приставил присматривать за замком сирен и тритонов. То есть мне все – таки было с кем поболтать. И, к негодованию Нептуна, в замке всегда царила любовь. Здесь женились, и выходили замуж, и пытались жить наперекор запретам Нептуна.
— Браки между морским и земным народами?
Аарон кивнул.
— Но с каждым поколением происходило одно и то же. Об этом я тоже уже рассказывал сегодня утром. Всех обитателей замка постигала общая судьба — они умирали молодыми. Проклятие передавалось от родителей к детям. И по – прежнему передается.
Не зная что сказать, я положила руку на руку Аарона Он долго молчал, потом повернул голову и взглянул мне в глаза.
— Мой отец был сыном капитана одного из судов. Он поклялся, что снимет проклятие до того, как оно коснется моей матери. Ведь никто не знает заранее, в какой именно год это произойдет, — известно только, что в день рождения Авроры. — Аарон поглядел на меня. — Моя мать — потомок Авроры и Нептуна.
— Продолжай, — поторопила я.
— Я уже почти всё рассказал. Отец пытался найти кольцо, но не сумел. Он всё искал и искал вокруг замка, но эти скалы жестоки, Эмили.
— Что произошло?
— Он утонул.
— Мне так жаль, — тихо сказала я.
— Это случилось три месяца назад, — добавил Аарон.
Вот почему он одет во всё черное, сообразила я. Он в трауре.
Аарон снова поглядел на меня блестящими глазами.
— Мы должны избавиться от проклятия, Эмили. Пусть надежды почти нет, но попытаться надо. Мы должны. Эта наша единственная возможность, единственный способ спасти от смерти моего второго родителя.
— Второго? Но…
— Мою мать, Эмили, — перебил он. — Она умирает. На следующей неделе будет день рождения Авроры. Вот так.
Только тут я полностью осознала, что это касается не только меня. От этого буквально зависела чужая жизнь. Если мы не найдем кольцо, мама Аарона умрет через неделю, в день рождения Авроры, так же, как умирали до нее ее предки.
— Теперь ты понимаешь, почему мама не встает с постели. Она уже больна. Ей осталось жить всего несколько дней. — Голос Аарона оборвался.
— Мы найдем кольцо, — твердо проговорила я. — Обещаю.
Он попытался улыбнуться, но, хотя его губы дрогнули, глаза остались печальными — печальнее глаз я в жизни не видела.
— Пойдем, — сказал Аарон, вставая. — Мне нужно показать тебе что – то. Я нашел это после твоего ухода — наша встреча навела меня на некоторые мысли. Побывав у мамы, я потом вернулся в часовню и немного там порыскал. Эмили, я нашел то, что до сих пор никогда не замечал! Пойдем же, покажу.
Мы снова отправились в часовню.
— Вот сюда.
Аарон провел меня в дальний конец часовни. За последним рядом кресел виднелось несколько ступенек, ведущих в крошечную нишу, — мы вдвоем поместились в ней с трудом.
Аарон ощупал стену рукой, затем толкнул… Стена заскрипела — и сдвинулась! Потайная дверь! Следуя за Аароном, я ступила в маленькую темную комнатку. Заморгала, привыкая к темноте. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь узкие щели в стенах, но этого было достаточно, чтобы разглядеть, куда мы попали. Прямоугольная комнатушка. Вдоль одной стены стояла длинная скамья, напротив нее виднелась круглая дверца.
— Никогда не знал, что здесь такое есть, — сказал Аарон, подзывая меня взмахом руки. — Смотри, я покажу тебе что-то странное.
Я пересекла темную комнатку, спотыкаясь на ватных от усталости ногах. Все углы затянуло паутиной. Я, дрожа, подошла к самому дальнему углу.
Вдоль всей стены, как и в коридорах замка, висели картины.
— Еще рисунки, — проговорила я.
Но эти картины сильно отличались от тех, что я видела в замке. Здесь не было ни портретов, ни батальных сцен. Рамы у картин отсутствовали. Это были фрески, написанные прямо на стене.
— Это всё, что у меня есть. Картины, книги, карты со всего мира. Это моя жизнь, моя школа, моя история — мое всё. Но такого у меня еще никогда не было! — Аарон указал на самую первую картину.
Мои глаза наконец – то настолько привыкли к темноте, что я смогла рассмотреть изображение, Темно – синее небо, бурное море и яркая белая луна, висящая над замком.
— Кто их рисовал? — спросила я.
— Не знаю. Но готов поспорить, что это мой прадедушка, — ответил Аарон.
— Тот самый, который сделал копии колец?
Мальчик кивнул.
— Он постоянно думал о том, как снять проклятие. Впрочем, все мужчины в нашей семье были такими же. Эти картины похожи на некий ключ к загадке.
— Так и есть, — ответила я, сама не зная почему. Кольцо жгло мне палец, а оно – то знало отгадку. — Это ключ, — повторила я. — Наверняка
— Тайный ключ, спрятанный от чужих глаз.
— Но почему он сделал свое послание тайным? — – удивилась я. — Почему не рассказал остальным?
— Единственная причина, которая приходит мне в голову, — чтобы не узнал Нептун.
— Но почему же он сам ничего не предпринял?
— Скорее всего, прадедушка и сам не знал, что это означает. Но догадывался, что означает. Смотри.
Тут я заметила, что стена вокруг картин исписана словами, которые, видимо, раскрывали мысли художника: «Почему?», «В чем смысл?», «Сколько лет?».
— Кто – то задавал себе те же самые вопросы, что и мы, — заметила я,
— И нашел на них те же ответы, — сказал Аарон. — Иначе нас бы тут сейчас не было.
Я шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть первую картину, и только тогда заметила странные тени на небе. Спиральные узоры что-то напоминали мне. Темная спираль, расширяющаяся кверху и образующая конус.
Аарон перешел к следующей картине и поманил меня за собой. Она была похожа на первую. Такое же бурлящее море, небо — еще более темное; лунный свет падал на скалы подобно лучу прожектора. В небе по – прежнему виднелись вьющиеся тени. Одна была похожа на крутящийся улей, другая — на темный след самолета, сделавшего мертвую петлю.
— Вот еще одна, — проговорил Аарон, показывая на третью картину.
На ней были изображены серые блестящие скалы у основания замка. Спиральные узоры превратились в торнадо — черную воронку, упирающуюся острием в верхушки скал, в самом центре светящегося лунного пятна.
— Я видела эти тени! — воскликнула я. — В первую ночь здесь! Что это такое?
— Я их тоже не раз видел. И, как правило, в это время года. Это птицы. Они прилетают сюда миллионами.
— В это время года? Весеннее равноденствие. Но, Аарон, ведь это и есть доказательство! Они наверняка имеют отношение к кольцу! И твой прадедушка знал об этом.
— Думаю, ты права, — согласился Аарон. — Но никто из нас не понимает, что именно они хотят нам сказать.
Не помню, говорил ли он что-нибудь еще. Среди множества других фраз я вдруг заметила слово, написанное большими буквами и подчеркнутое толстой линией, как будто это было название картины. Я, не мигая, уставилась на слово. По спине побежали мурашки. Там было написано:
ВОРОНЫ.