Мугид, конечно, оказался прав - утром пятна не было. А раз не было пятна, то и говорить, в сущности, не о чем. Приснилось, привиделось, прислышалось. Показалось.
Я мрачно сидел за столом и с садистским удовольствием расковыривал залежи салата в своей тарелке. Одинокий, умаявшийся от переживаний и весь блестящий маслом гриб, откатился в сторону и делал вид, что он здесь ни при чем и уж конечно - несъедобен. Я наколол его на вилку и сжевал. Н е ч е г о п р и к и д ы в а т ь с я !
- Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, - небрежно произнес Данкэн. В е л и к и й К о н с п и р а т о р ! М о ж н о п о д у м а т ь , М у г и д н е з а м е т и т н а ш и х п е р е ш е п т ы в а н и й .
Я удивился этой мысли. В к о н ц е к о н ц о в , с к а к о й с т а т и м н е с к р ы в а т ь о т с т а р и к а т о , ч т о я г о в о р ю с к е м - л и б о о в ч е р а ш н е м ? В е д ь э т о я о к а з а л с я в д у р а ц к о м п о л о ж е н и и .
- Видел, - проворчал я. - Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?
Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:
- А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от вопроса?
- Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.
- Во сне?
- Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы убедить меня в обратном.
Журналист кивнул:
- Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?
- Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой ночью?
- Слышал, - Данкэн отпил из своего бокала и потянулся за пирожным. Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку. - Слышал, поэтому и выбежал наружу. Жаль только, что не сразу - сначала лежал и думал: "Показалось мне это или нет?" Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.
- Вы уже и это успели узнать?
- Как говориться, положение обязывает, - самодовольно заявил Данкэн. - По сути, вы последний.
- А вот и нет. Очкарика, по-моему, среди нас нету, так что я думаю, вы его не успели допросить.
Журналист скривился:
- Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! "Допросить!" Впрочем, вынужден признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо, держал открытым окно и простудился.
Я пренебрежительно хмыкнул:
- Спрашивали, небось, у Мугида?
- А у кого же еще? - парировал Данкэн. - Он на данный момент - самый информированный человек в гостинице.
- И самый правдивый, - саркастически добавил я.
- Ну, по крайней мере, будем знать официальную версию случившегося.
В это время к моему плечу прикоснулись. Я обернулся.
- Вы сплетничаете, не хуже двух столетних старушек, - сказала, улыбнувшись нам, Карна. - Может, поделитесь парой секретов с умирающей от любопытства девушкой?
Я взглянул на Данкэна:
- Спасем умирающую?
- Вы всегда отличались неоправданным человеколюбием, - заметил тот. Рассказывайте, а я займусь тортом.
- Похоже, господин журналист наедается впрок, - сказала девушка.
- Ага, он просто узнал, что на самом-то деле запасы в гостинице скоро подойдут к концу, а никакого радиопередатчика у Мугида нету. Вот и старается перед смертью на... накушаться.
- Нулкэр, прекратите грубить! - велел журналист. - Просто не вижу никакой причины обижать повара, готовившего сей шедевр, - он указал на укремленный кусок торта. - Ведь кроме меня его никто не ест: остальные наши, с позволения сказать, коллеги ударились в философию и разглядывают собственные тарелки так, словно это - ключи к разгадке всех тайн бытия сразу. А повара жаль.
- Так что же вы так увлеченно обсуждали? - спросила Карна. - Неужели, кондитерские таланты местного кулинара?
- Нет, - рассмеялся я. И вкратце пересказал то, что случилось этой ночью и наш разговор с журналистом.
Девушка внимательно выслушала меня и кивнула:
- Понятно. Скажите, Нулкэр, у вас не складывается впечатление, что господин Мугид превосходно осведомлен о происходящем с нами? Я имею в виду эти сверхталанты на сутки.
- А даже если и так? Он в этом не призна ется, можете не сомневаться.
- А вы не задумывались, п о ч е м у ?
- Что - "почему"?
- Да все - почему! - воскликнула Карна. Потом понизила голос и пояснила: Почему Мугид стал повествователем и почему живет здесь, в "Башне", почему мы на сутки становимся обладателями сверхъестественных способностей, и почему старик знает об этом, и почему он скрывает свое знание, а не помогает нам? Почему, наконец, мы сами ничего не предпринимаем?
- Ну, последнее я могу вам объяснить. Заметьте, что с самого утра и до позднего вечера у нас нету ни одной свободной минуты. Мы просыпаемся - нас будят стуком в дверь, - завтракаем и внимаем. Затем обедаем и внимаем. Или вообще сидим до вечера голодные, потому что не отрываемся от повествования, после ужинаем и идем спать, вымотанные настолько, что не способны даже подняться ночью, когда слышим чей-то крик. Разумеется, мы ничего не предпринимаем. У нас н е т у в р е м е н и даже задуматься об этом как следует.
- Господа, - произнес Мугид. - Если вы не против, давайте отправимся вниз, чтобы начать новое повествование.
Я обличающе взмахнул рукой:
- Видите?
- Да, - кивнула Карна. - Вижу. Но с этим нужно что-то делать, вы не согласны?
- Согласен, но что? - мы поднялись из-за стола и вышли вслед за остальными. Только Данкэн увлеченно колдовал над тарелкой с тортом.
Девушка вздохнула.
- Не знаю. Но что-то, несомненно, делать нужно.
Журналист оторвался от сладкого и присоединился к остальным.