- Похож?
- Ага. Он точно.
Продолжаю допрос.
- Кто находится постоянно рядом с телефоном?
Вышел бармен Герман.
- За полчаса, до того, как я у тебя спросил, где Петрович, кто-нибудь пользовался вашим телефоном?
- Их трое было.
- Вспомнить сможешь?
- Угу.
Предъявляю ему портрет Триппера.
Наконец мы с коллегами приходим к общему согласию, что был в ресторане человек, похожий на Люэса.
К сожалению знание этого мало что облегчает.
- Ну чтож. Здесь нам мало что светит. Мы не осмотрели его номер в гостинице. Может быть там удасться нащупать след? В какой он остановился?
Хулейкин долго вспоминал название.
- То ли Дом Гелога, то ли Биолога.
- Так геолога или биолога?
- А что, оба есть?
- Да, к сожалению. Дрянные берлоги, между прочим. Уж миллиардер мог бы и поприличней место найти.
- Я так думаю: не хотел засвечиваться. Говорит он на местном диалекте свободно, одежонка на трупе была простецкая - чтобы никто не догадался, сделал заключение Эн.
- Ладно, посетим оба места. Только предупреждаю сразу - бабы там дерьмовые.
- А что, названия - это прикрытия?
- Поначалу там действительно геологи и биологи обитали. А потом всякая шушара. Теперь наркоманский притон.
Я сразу вспомнил Долорес. Ее в эти малинники ни за что не затащишь. Как она там, бедняжка? На глаза навернулись слезы. Постой, что она говорила про наркоманов? Куда ее завезли? Вот черт, ее же у Геологов забрали. Точно: сержант в рапорте так и хотел записать. Она еще говорила про клиента, который сигарету выкуривал. Жалко, что не описала. Опять сигарета.
Я пытался собрать все обрывки мыслей воедино, но ничего не получалось: никак не вырисовывалась общая картина. Ну да ладно, на месте разберемся.
- Сейчас едем в Дом Геолога, - что-то мне подсказывало, что это "горячо".
Дом Геолога - самый злачный наркоманский уголок. Как мухи на мед, слетаются со всего города любители травки, колесиков, клея и прочей гадости. Сообща балдеют. Сообща живут.
Любопытно просто, как это они мою Долорес не тронули. Наверное совсем обкуренные были.
Машина петляет по закоулкам. Мне уже надоело показывать Эну дорогу. Но мы уже почти у цели и я то и дело терпеливо поворачиваю перст в нужную сторону.
- 25-я улица строителей Коммунизма. Дикий район. Даже переименовывать не стали. - пояснил я и первым вышел из машины.
То, что сейчас перед нами и домом назвать нельзя. Это больше напоминает череп, многоглазый и многозубый. У дверей шумная компания. Не поймешь, где тут баба, где мужик: прически, одежда, голоса - все одинаковое.
Вежливо прошу болезных расступиться. Никогда не наезжаю на этих хлюпиков: очень уж мне их жалко. Но они, к сожалению, моих чувств не понимают и не разделяют.
- Вам чего здесь надо, дяди? - самый толстый загородил проход на крыльцо.
"Племянники" шибко норовистые попались. Не дают пройти спокойно. Пришлось переходить на другой язык. Я сунул свои пальцы в нос толстому, цепляясь за ноздри и повис на них (ростом-то я небольшой), так что пришлось наглецу поклониться мне в ножки.
- Дядя, я больше не буду.
- То-то, - брезгливо вытер руки о его куртку. Остальные расступились. Одного, совсем не соображающего, пришлось за ноги оттаскивать с дороги.
Внутри еще хуже, чем снаружи. Грязные стены, захарканые полы. В общем картина хуже некуда.
- И как Люэс жил в таком свинарнике?
Для меня это тоже загадка.
Главное найти сейчас человека, с которым можно поговорить. Шпана на это не способна.
Направляюсь к тумбе, отдаленно напоминающей стойку администратора. Похоже есть кто-то: маячит тень у стены. Подхожу ближе. Этот говорить не будет. Глаза косые, на рту пена выступила.
- Где хозяин? Шприц где? - Хоть это узнать.
Мычит чего-то непонятное. Но пальчиком тычет.
Иду в указанном направлении. В коридоре воняет, за хлипкими дверями шум и возня.
Шприц здесь редкий обитатель. Если наркоман не соврал -мне повезло. Только как бы его не прозевать. В каждую дверь ломится не стоит: не охота в этом бардаке надолго задерживаться.
Хулейкину и Эну я дал команду оставаться в начале коридора, описал внешность Шприца, велев задерживать любого, кто будет похож на него, до моего прихода.
Я завалился в самую последнюю дверь. В центре комнаты среди кучи нестиранного белья стояло кресло, в котором сидел бледный тощий наркоман. Выпученые глаза грозили разорваться.
Зрачки дрогнули, когда медленный взгляд уставился на меня. Бывший интеллигентный человек Вася Краснопузкин собственной персоной. Он же Шприц. Он же Дятел.
- Ты как, соображаешь?
Правый глаз мигнул. Сосуд на левом лопнул, вокруг зрачка все покраснело.