Доктор заволновался, руки его затряслись.
- Я жду.
"Полторы тысячи литров готовой смеси."
Я не выдержал и присвистнул.
Раздался стук в дверь и кто-то из охранников громко произнес:
- Доктор, свистеть нельзя - денег не будет.
Я осторожно подкрался и оценил крепость щеколды: слетит с первого удара. Так же, на цыпочках вернулся к доктору.
- Зачем вам столько?
" Я не знаю - мне велено было сделать."
- А противоядие есть? Как вернуть человека к нормальному состоянию?
" Только после нового сеанса. Умоляю, уберите пластырь!!!"
- Если пикнешь - шею сверну, - я легонько сдавил ее пальцами.
- Спасибо, - прошептал он и облизнул горевшие губы.
- Тебя как зовут?
- Венедикт Срулевич Ухайдакин. Можно - Веня.
- Слушай, Венедикт Срулевич, Веня. Хочешь заработать снисхождение лично от меня, я уж не говорю про суд?
- Конечно.
- Тогда пойдем со мной. Сейчас мы только подружку мою и дружка заберем и пойдем. Ладушки?
- А как же?..- он кивнул на дверь.
- Это я беру на себя. Амбулаторий еще здесь?
- Нет - уехал по делам.
- Жаль. Очень жаль. - прицокнул я, действительно сожалея, что встречу с таким интересным человеком придется отложить на неопределенный срок.
Ну, а теперь держитесь! Это я когда пробирался сюда, старался как можно тише. А теперь такого шороха наведу - своих не узнаете.
Я снова возле двери, которая, очень кстати, открывается в коридор - это я сразу усек.
Ногтем принялся колупать по краске, стараясь привлечь внимание охранников. Один из них, оказался заинтригован:
- Что вы там делаете, доктор.
Я так понял, он хочет заглянуть в щелку. Пора.
Удар ноги - и щеколда вырывается с мясом. Дверь налетела на препятствие в виде богатырской головы и сломалась пополам, по-моему, судя по хрипу охранника, вместе с препятствием.
Со стороны кухни слышны взволнованные голоса еще двоих и я поспешил притвориться дохлым. Это их обескуражило - они с любопытством склонились на до мной, за что расплотились оторванными носами.
Веня бежал за мной, как собачка. Не соображая, где выход, я тычусь во все углы. Два китайца пытались помешать мне своими приемчиками, которых я в жизни не видел. Больно конечно, как же без этого. Ну, а теперь попробуйте мой кулак - раз! два!
Я так полагаю, теперь они совсем видеть не смогут - глаза еще уже стали.
- Будь проклят тот день, когда я связался со всеми вами! - Веня яростно рвал на себе волосы.
- Слушай, Венедикт Срулевич, ты идешь?
- Да! Да! - с пеной на губах закричал на меня, но я не в обиде.
- Да не растраивайся ты так. Со мной не пропадешь.
Найдя какую-то дверь, я распахнул ее и оказался в зале. В первую секунду все притихли, увидев меня, окровавленного, разбитого. Бабы завизжали в голос, мужички навострили кулачки.
За одним из столиков я заметил самого Мосю Альперта, одиноко пристроившегося возле дымящихся омаров и пришедшего в дрож от моего неожиданного появления.
Радости моей не было предела - так хотелось размазать эту мразь по стенке, но времени было в обрез и я поступил слишком мягко - засунул скользкую клешню ему в рот, только задом наперед, чтобы трудно было вытащить. Испуганный Мося даже не дернулся. Да и все в зале словно в ступор впали - не решались приблизиться. То ли вид у меня был настолько свирепый, то ли разумно решили поберечь собственное здоровье.
Веня торопит меня - может нагрянуть милиция.
- Где Долорес? Эн? - я пожалел, что поторопился с клешней: Альперт мычит и машет ручкой.
- Вперед! - взъяреный голос мой как сирена.
Мы чешем за ним в одну из бесчисленных комнатушек, где и нашли несчастных. Хорошо хоть Эн способен, хотя и прихрамывая, двигаться подобно слепому кроту. Хуже с Долорес - ее придется нести на руках. Но предварительно я заехал Мосе по его шнобелю, чтобы помнил Козьму. Не знаю, что там у него посыпалось изо рта, когда он свалился - размолотые клешни или зубы, а может и то и другое мне это уже было не интересно.
Пока никто не был способен нас остановить и мы в безопасности. Припаркованный в тени джип, теперь оказался под самым пеклом и из распахнутых дверей на нас пахнуло горячим воздухом смешанным с винными парами - только спичку подноси.
Вдвоем с доктором мы штабелями уложили всех на заднее сиденье, а Долорес я заботливо устроил на самом верху.
- Веня, машину водить умеешь? - я сомневался, что смогу вести машину после того, как разделался с Мосей рука словно отсохла.
- Очень плохо.
- Ничего. Садись. Едем в сторону залива, где сдаются коттеджи, знаешь?
Очень плохо - это невероятно мягко сказано. Такое впечатление, что его учили ездить в Англии или Японии: так и тянет на левую половину дороги, - так что по шоссе мы двигались зигзагами, как тяжелый крейсер, пробираясь сквозь буруны из встречных машин, и я не уставал молить бога, чтобы мы добрались до места невредимыми.
Веня не смог вписаться ни в один в поворот и каждый раз срезал угол, заскакивая при этом на тротуар и только чудом оставляя в живых прохожих. Уже и не сосчитать, сколько мы испортили газонов и сломали чужих оград.