- Да какой-то шаман негритосовский. Его хозяйка из Африки выписала, что бы он ей сеансы магии устраивал. Сегодня должен был приехать. А мне жутко интересно посмотреть на него.
- Ахла-махла-кузай-задахла! - я пинком распахнул двери и вывалился наружу, протягивая свои черные руки, чтобы не было сомнений в моей рассовой принадлежности.
- О, приехал, - первый от испуга потерял сознание, а второй испуганно оскалился.
- Ав! - клацнул я зубами перед его носом и он тоже вышел из игры.
Я рассадил их по местам, как будто уснули, и заглянул внутрь комнаты.
Будуар императрицы: огромная кровать с шелковым балдахином на ажурных тонких колоннах; изумительный запах - смесь тонких ароматов; тоскливый свет ночника.
И женщина!
Афродита!
Она лежала в прозрачной ночной рубашке, тонкая, теплая, нежная. Я опустился на пол и, неслышно подполз к изголовью кровати, и смотрел на нее, не в силах решиться разбудить.
- Эмилия, - наконец позвал я.
Она шелохнулась, повернула ко мне свою прелестную головку.
- Это я, - я побоялся, что моя чернильная рожа испугает ее и предусмотрительно повернул зрачок ночника в ее сторону.
- Я пришел, чтобы помочь тебе. - продолжил, не дождавшись ответа.
Она протянула мне свою руку и я жадно припал к ней губами.
- Скажи мне, кто я? - наконец прозвучал ее голос.
- Ты - Эмилия.
- А кто такая Паша? - она присела, подмяв подушку под колени.
- Это другая женщина. Не ты. Ты - хорошая, добрая.
- Почему ты черный? - без оттенков, механический, голос.
Эх, Веню бы сюда.
- Скажи, Эмилия, где мои друзья?
- Паша знает.
- Спроси у нее.
- Она не хочет говорить.
Ладно. Надо сматываться отсюда. Но только вместе с ней.
- Милая, подожди меня здесь. Никуда не уходи. Я скоро приду.
Я стал соображать, каким образом разузнать куда дели пленных. Ведь были же у нее помощники. Кто? Водитель.
- Где твой водитель?
- В пристрое, - все так же сухо протянула она.
- Умоляю, будь здесь.
- Хорошо, - она послушно легла.
- Умница.
Я высунул голову в коридор, осмотревшись, пробежал к стеклянному павильону, соединявшему пристрой. В здании опасаться было нечего - все мирно спали. А вот на улице - там собаки. Надо будет подумать, как выбраться.
Я доковылял до пристроя. Из щели в воротцах струился яркий свет и слышны были голоса играющих в карты людей. Двое.
- Ты по что мухлюешь? - сиплый голос гневно взвизгнул.
- Да ты что? - вякнул второй, шепелявый.
Коренастый обладатель сиплого голоса схватил шепелявого за грудки, приподнял и бросил обратно на инструментный ящик.
- Ладно, ладно. Вот карта. А у тебя все равно больше.
Коренастый обиженно засопел, а шепелявый ударил его два раза картами по носу.
- Надо было на деньги играть, - сожалеючи произнес он.
Я поскреб ногтями по плинтусу. Звук привлек внимание игравших. Шепелявый потянулся за монтировкой.
- Опять крыса. Недавно ведь травили.
- Боюсь я их - хвосты такие противные, голые, - коренастый передернулся.
- Пойду, шугану.
Лиловая тень загородила свет лампочки и я вжался в холодное стекло павильона.
Как только показалась лысина шепелявого, я рубанул его ладонями по ушам. Негромкий хлопок и тело обмякло.
- Тихо, тихо. Не торопись падать, - прошептал я и принял его массу, оттащил в сторонку и упал вместе с ним, потом выполз и перекатил его тело с себя на спину.
- Эй, Гога. Ну что, убил?
Я стащил с безмолвного Гоги носок и скомкав его, бросил в комнату.