Ладно, для начала надо кинуть несколько шаров.
Компания, стоявшая на подиуме, встретила меня несколько суровыми взглядами. Но ничего пока не говорят. Я попросил смотрителя вывести на табло мое имя. Зелеными буквами вспыхнуло: "Махмуд". Никто не среагировал, странно. Ну, ничего. Мне бы только успеть кинуть пару разиков, пока эти рассисты не перешли грань между просто живым интересом и желанием проверить, какого цвета у меня кровь. Особенно мне не понравился один типик в светло-зеленой шапочке и с багровым то ли от алкоголя, то ли от реакции к моему появлению лицом.
Господи, никогда не задумывался, как живется черномазым в нашей стране.
Беру в руки шар и запускаю его на дорожку. Гром смеха раздался рядом и со стороны бара. Похоже, им очень понравился мой бросок: только одна кегля упала, а две покачались, покачались, словно насмехаясь над игроком-мазилой, и снова замерли, лениво смотря своими рыльцами во все стороны.
- Хо-хо-хо! - мой "конфуз" благостно подействовал на типика. Его хамелеонская морда переменила цвет на бледно-желтый, остались только румяными щечки.
Боюсь, придется продолжать в том же духе.
Второй удар - и шар зигзагами катится по дорожке и, к общему удовольствию, промахивается, так и не затронув ни одной.
Они что, думают мне так легко? Я же, как никак, - победитель зональных выступлений девяносто девятого года. Да они в то время у мамки сиську просили, щенки пузатые.
Ну ладно, начнем помалу.
Я сделал вид, что хочу размахнутся как следует. Шар уже свистит, рассекая воздух, но я еще не решаюсь на бросок. Толпа подняла одобряющий вой, который нарастал с каждым махом. Наконец, я выбросил вперед руку и, не думая отпускать, полетел вместе с шаром по скользкому полотну. Кегли прощаются с привязанными к ним тесемками, рассыпаются передо мной в бегстве, и я скатываюсь на конвейер.
Сзади - гул смеха, визга, стона. Дураки, они не понимают, что я их обул. Минут пять у меня в запасе.
Пока меня не засосало в узкую щель шароприемника, соскочил на пол и, рыская взглядом, ищу дверь бойлерной. Шар я не оставил: мало ли чего.
Вот и она, обшарпапанная, обитая мятым железом. Замок закрыт, но нет ничего невозможного - я как следует бью шаром и в образовавшееся аккуратное круглое отверстие просовываю руку и дергаю щеколду.
- Это я!
- Козьма пришел! - вся компания была в сборе, включая ненавистного Амбулатория.
- Собирайся, народ, - я поторапливаю своих, помогая освободить руки и ноги от веревок и проволоки.
- А меня? - Амбулаторий захныкал и пополз ко мне, чуть ли не лижа ботинки.
- Пущай полежит, - злорадно хмыкнул Веня и пнул бывшего босса под зад, отчего тот перевернулся на спину и, задрыгав ногами, забился в истерике: - Я не хочу ту-у-у-ут! Хочу домо-о-ой! Я больше не буду-уу-уу-уу!
Директор ипподрома и Мося тоже проявили изрядное беспокойство, почувствовав, что их могут оставить на растерзание бандитам. Особенно заволновался директор. Он забрызгал слюной и дико заржал, изображая из себя необузданного мустанга, норовя лягнуть ногами чью-нибудь морду. Но когда я сказал, что при таком поведении ему не видать свободы и своей любимой Мерилин как своих ушей, он приник и смирно занял позу бревна. Мося же с самого начала повел себя благоразумно - он извиняюще улыбался, дескать: прости брат, бес попутал.
- Ладно, освободи и этих.
- У, козел, скажи спасибо, - Веня навис над Амбулаторием с таким тяжелым, убийственным взглядом, что тот, испугавшись, испортил воздух. - А навонял-то, навонял!
Я выскочил в коридор. Из зала доносился гомон: видать меня собирались идти искать. Голоса охранников потонули в шуме ударов по неприступной двери и призывах покончить "с этим поганым негритосом" раз и навсегда. Судя по громким и отчаянным крикам, молодцам удалось завладеть ключами. Пора рвать когти.
- Кто-нибудь скажет, где тут может быть выход? - я заметался, и не мудрено: сколько можно сохранять хладнокровие? Ну час, ну два,- не двадцать четыре же.
Но, собрав последние капли утекающей воли, я дал корешам возможность смыться - они скрылись в направлении запасного выхода. Теперь во чтобы то ни стало - задержать противника. Я схватил дверь бойлерной и с хрустом выдрал ее вместе с петлями. Силы мне теперь могут понадобиться только на выживание. Чего их беречь.
Ну, держись, братва!
Первая тройка, куда непредусмотрительно затесался типик в шапочке рассыпалась нехуже кеглей. Шапочка у типика тут же поменялась цветом с мордой - стала красной, а вечно хамелеонистая рожа - зеленой, как недозрелый лимон. Следом за ними - группа из пяти.
Еще не вечер!
Дверь от удара согнулась пополам, но четверых все же уложила надолго. Пятый рванул назад - я швырнул за ним шар на долгую память. В темноте мне показалось, что голова его слетела с плеч, а вместо нее воцарилась круглая бита. Ума может не прибавит, зато покрепче будет.
Ну все, наигрались, хватит. Пора уносить ноги. Остальных я уже не сдержу, да и мне самому надо успеть выскочить на улицу.
Я бросил щепки двери в приближающуюся толпу, в нерешительности замедлившую шаги, и развернулся к выходу. Лечу как птица!
Рассвеченная звездами улица холодна и пуста. Интересно, где все? Думать некогда - бегу к дому, где оставил Эмилию в машине.
Лимузин стоит во дворе, все стекла изнутри запотели.
Я шарю по карманам в поисках ключей и не нахожу: видать выронил в драке. Что делать - бью локтем стекло и распахиваю дверцу.
- Дорогая, я здесь!
Но Эмилии в машине нет. Запах духов есть, волнующая теплота на сиденье есть, а ее нет!
Я рванулся обратно, добежал до угла дома, не рискуя полностью высовываться. Толпа игроков стояла на перекрестке, собираясь разделиться в поисках беглецов и меня заодно. В мою сторону направились двое, так что я успокоился в этом отношении, но пропажа Эмилии меня расстроила. Когда парочка вырулила мне навстречу я не стал с ними церемониться - ломанул по черепушкам, чтобы больше ими не заниматься, а сам помчался в ближайший проход между домами. Со времени ее исчезновения и моим появлением не могло пройти больше минуты - далеко похитители не могли уйти.
А почему, собственно, они? Может она сама взяла, да ушла? Хотя вряд ли, в таком состоянии!?
Я проследовал в соседний дворик, но наткнулся на закрытую на висячий замок решетку. Высоко - не перелезть. Пришлось вертать обратно.
А может она просто издевалась надо мной? Притворялась, что в сомнабуле, а сама...
Уже и не знаю, что подумать. Хочется верить, что это не так.
Честное слово, - она единственная женщина, с которой я никогда не спал и для которой готов сделать все. Даже сразиться с чертовой дюжиной врагов.
Ку, ку! А вот и они. Накликал.
Отчаявшиеся уже встретить меня любители кегельбана стояли возле лимузина. Непрезентабельный вид машины дал понять, что над ее дизайном только что постарались эти головорезы.
Нет, меня обидел не столько сам факт, что они окончательно добили еще вполне приличную тачку, сколько то, что они добили ЕЕ тачку. Дорогую. Красивую. Для меня бесценную. Усталость мою как ветром сдуло.
Их много. Наверное тринадцать и есть. У каждого то ли кегли в руках, то ли бутылки, вдобавок ножи и, похоже, монтировки. Хотелось бы без стекол. Кровь проливать жалко.
Я потихоньку пячусь назад - надо же противнику показать, что ты напуган. Можно еще, конечно, полить слез немного и похныкать: отпустите, мол, дяденьки ради Христа, но это будет перебор.
Я вспомнил, что видел железный прут, валявшийся за домом.
"Дяденьки" норовили окружить меня, но я в три прыжка преодолел оставшееся пространство и завладел оружием. Есть первый трофей - двоих накалываю на собственные ремни, как на вертел вертел, подбрасываю вверх и швыряю в толпу вот вам ужин!
Но упрямцев это не остановило - с завидным упорством они приближаются ко мне и, словно по команде, бросаются вперед. Ну, слава богу! Я то думал, поодиночке будут, а так - пожалуйста!