— Из твоих уст — звучит угрожающе, — невесело улыбнулся Мар.
А чтоб ты знал, насколько это угрожающе для меня лично..! Но я, конечно, промолчала.
На горизонте показались холмы. Мар перешёл на экономный режим, но пуня за два до негласной границы пустыни двигатель «Кайсара» замолк навсегда. Незадолго до этого я настояла на том, чтобы замаскировать мобиль. Если по нашему следу действительно шли, незачем оставлять такие ориентиры. Парни согласились. Мар следил за уровнем энергии, и, когда её оставалось уже чуть, въехал в одну из расщелин, коими изобиловал Лог. Мы кое-как почистили салон, я протерла все поверхности. Потом Мар выставил нас с Тайком за борт и, пролетев через овраг, врезался в его сложенную из красного песчанника стену. Всё задрожало, бахнула подушка безопасности, и Мар едва успел выскочить из салона до тех пор, пока его мобиль не погребло под слоем потёкшего вниз песка. Зад «Кайсара» торчал из-под свеженькой дюны, и нам пришлось ещё поработать руками и ногами. Хвала Богам, в овраге было не так жарко, как снаружи… Да. Трудное это дело — бегать от КСН.
Мрачно оглядев команду, я указала Мару на его залитую кровью одежду. Мар снова надулся и помрачнел… Поломав головы, мы одели на Мара рубашку Тайка (его самого оставили в пыльнике), а штаны пришлось оставить как есть.
Сухой ветерок медленно шевелил пыль на наших следах.
До заката мы обгорели, песок скрипел на зубах. Уже глубокой ночью, едва стоя на ногах, вошли в окраинный припустынный городишко Ругорра.
Если бы я могла собрать все факты воедино..! Впрочем, кто знает, чем бы это тогда закончилось. Боюсь, что тем же, только гораздо хуже — иногда лучше действовать, не зная сути. Но сути я не понимала и неслась в смутное будущее со скоростью раскалённого пустынного ветра…
Жизнь в припустнынных городках, как я уже говорила, не баловала разнообразием. Немногие Семьи, чьи родовые владения происками Тени расположились в этих Богами покинутых местах, блюли патриархальный уклад, но ничего не имели против маленьких вольностей в обращении с Порядком, КНИГОЙ и прочими основами. Житие местных вращалось, по большей части, вокруг телевизора и местных новостей. В остальном же они ничего не имели против удалённости от Мира — изменись эта ситуация, они бы, пожалуй, заболели от волнения.
Однако с первых же шагов по улицам Ругорры я чуть не кожей ощутила неуловимую разницу между ней и соседями Тер-Карела. Здесь было много грязи. Вообще не знаю, с чего я это взяла — Ругорра была относительно хорошо подметена, но она точно была другой, и свою изоляцию эти места блюли по совершенно другим причинам. У меня даже возникло ощущение, что тут не слишком-то хотели бы огласки местной жизни. Так, пожалуй, спящий хапуга отличается от дремлющего лентяя. Ругорра была именно спящим хапугой. Осторожным и недобрым. Но что нам оставалось? Даже тут, на краю песков, без помощи не прожить, а других поселений в округе не предвиделось на много пуней.
Тайк почесал в затылке и уверенно двинулся по центральной улице городка. Мы с Маром молча шли следом. Мар то и дело поправлял чужую тайкову рубашку и что-то дергал по карманам брюк. Редкие фонари освещали каменные заборы садиков и особняки местных аллонга. Где-то вдалеке загудел двигатель чего-то тяжелого, вроде фургона, потом невидимый мобиль уехал и снова наступила тишина. Вскоре наша небольшая процессия подошла к дверям помпезного трёхэтажного дома. В доме не слышалось ни шороха.
Тайк постучал — явно испытывая неловкость за столь поздний визит. Я стояла, качаясь с пятки на носок, и глядела на украшенный лепниной розово-бело-зелёный фасад. Ничего более нелепого я в жизни не видела, но чуть ли не половина домов в Ругорре выглядела именно так. Ладно, может, им это кажется приятным или красивым… каждый, в конце концов, сходит с ума в своём вкусе. Мар помалкивал.
Тайк снова и снова стучал, всё более смущаясь. Прошла четверть часа, пока в доме, наконец, ощутился лёгкий шум, качнулась старомодная занавеска, и чей-то голос спросил из-за двери, какого Тени мы припёрлись. Тайк, припав к косяку, принялся бредить про какого-то Лунка, упомянул Горранна и ещё что-то сдавленно пропыхтел в замочную скважину (я не разобрала, что). Наступила тишина. Наверное, подумала я, посланный к двери пошёл с докладом наверх. Вряд ли хозяин дома будет бегать в такой час.
Замок неожиданно мягко открылся, и в щели показалась крысиная мордочка прыщавого молодого хупара.
— Заходите, — грубо буркнул он. Мар воровато оглянулся на тихую улицу, встретил глаза Тайка и решительно шагнул внутрь. Ну вот мы и в ловушке. С преступниками я ещё не имела дел. Косо улыбнувшись в темноту, я вошла следом. Вот теперь уж точно нежности в сторону.
В холле было полутемно. Зубы и белки глаз нашего провожатого выделялись из сумрака кусочками слоновой кости.
— Оружие.
Мар и Тайк помялись, зыркнули на меня. Наконец Тайк сдал оружие — старый длинноствольный «бирно». При этом он злобно зыркнул на хупара. Я не раз слышала от Тайка о его ненависти к семейным шоколадным — он называл их "дрессированными собачками" и «холуями». Я тоже вынула из-за пояса пистолет Суррана и молча протянула его слуге.
— Больше ничего?
Я сухо пожала плечами. Хупара смерил нас с Маром осторожным, а Тайка — презрительным взглядом. Неприязнь хупара к мулатам бывала взаимной. Ну да ладно.
Мы прошли по тёмной лестнице. Неожиданно яркий свет гостинной ослепил нас троих. Перед нами открылось просторное помещение, оно было бы уютным, кабы не нагромождения аляповатых старых шкафов, ваз, ковров и прочих атрибутов провинциального благополучия. Я ожидала увидеть какого-угодно хозяина всего этого безвкусия, но он всё равно меня удивил… Он выпадал из интерьера, как кот из собачьей своры.
Прямо передо мной в кресле, вполоборота, сидел высокий худощавый аллонга в недешёвом среднем ларго и изысканной рубашке. В столице такие продаются только в очень хороших магазинах. Вместе с такими себе часами блеклого вида. Которые на нём тоже виднелись. Незнакомец был в годах, не оборачиваясь, он чуть шевельнул рукой, и в воздухе повис ручеёк высококачественного табачного дыма.
— Какое же у тебя дело от Горранна, друг Лунка?
Неожиданно во мне зазвенели колокольчики. Я не могла объяснить себе причины тревоги, но она была ясной и чёткой. Всё это: интонации, поза и одежда незнакомца — было слишком подозрительным для этих мест.
Надо больше данных. Я бесцеременно подтолкнула Тайка на ковёр, и тот начал что-то мямлить про старые связи, поставки и дружескую помощь. Не только незнакомцу — даже мне было предельно ясно, что Тайк всего лишь мельком слышал какие-то разговоры (по большей части для его ушей даже не предназначенные), но о сути дел между общиной Тер-Карел и Ругоррой он не имеет зелёного понятия. В холодных глазах незнакомца разгоралась еле уловимая презрительная искра, но он внимательно слушал, и его губы начинали изображать что-то вроде сочувственной улыбки. Во мне всё крепло и крепло ощущение, что мы только что случайно оказались в ловушке, притом попали мы в неё сами, однако заодно я начала понимать, почему снесли Тер-Карел… Ааа, мама родная, куда мы пришли! Конечно же, этот человек — не хозяин дома. Вопрос — кто он? И куда делся хозяин. Варианта было только два, но они кардинально отличались. Из обоих, так сказать, концов туннеля навстречу шел поезд.
Этот тип в кресле мог быть эмиссаром какой-то могущественной Семьи, покрывающей нелегальный бизнес (верней всего — да Руана). Можно ли с ним договориться? А хрен его знает. Но он сыграет с ними просто ради стортивного интереса. Либо — увы, Тень, мамочка! — тип в дорогой рубашке — подсадная утка, получающая зарплату в КСН. И очень немалую зарплату, то есть ранг высокий — они всегда одевались за свои, это у них что-то вроде вывески, а личными карточками (где ранг указан) махать там не принято. И сидит он тут для отлова членов этого самого теневого бизнеса, а все прежние жильцы дома уже не с нами. Потому что, если война действительно не за Горами, даже самые малые потоки ископаемых могут быть критичны…
Неужели мы попали в жернова разборок между Десяткой и вторым отделом? Вот же не везёт мне с этими полюсами Мира… Тайк, лопух. Сжав зубы, я покачала головой.
— Хватит, — веско сказала я, обрывая Тайка. Незнакомец перевёл на меня глаза. В них не угасала ироничная искра.
— Я вас не знаю, — сообщил он.
— Вот и хорошо. Давайте сделаем вид, что нас обоих это не интересует, — сухо улыбнулась я.
Незнакомец выдержал ёмкую, жутковатую паузу.
— Объяснитесь, — предложил он, и я пришла, наконец, к решению, кто он такой. Но ответить в том или ином ключе я не успела.
Я не была самой умной среди собравшихся в этой комнате людей — без вариантов. Так что всё обдуманное мной было не единственным озарением у присутствующих. Я не была и самым хорошим стрелком. Кое-кто из стоявших тут занимался у Горранна куда дольше и успешнее меня.
Мар вырвал из-за пояса штанов, сзади, крохотный пистолет и нажал на курок. Звук выстрела показался мне оглушительным хлопком в ухо. Но ещё до того, как Мар завершил своё движение, в руках незнакомца оказался здоровенный ствол… Всё завертелось, я больно приложилась об пол, на меня сверху упал Тайк, и стало тихо. Было слышно, как тихо скрипит люстра, качаясь от сквозняка на потолке. Второго выстрела не последовало. Даже с глушителем.
— Мать вашу… — зло и грустно сказал чей-то голос. Кто-то закашлялся, и кашель оборвался неприятным булькающим звуком.
— Ой, — сказал Тайк, — Санда!!!
— Пасть закрой… — просипела я, выползая из-под мулата.
— Слезьте с меня, вы оба! — взорвался да Луна.
— Я тебе жизнь спасла, скотина неблагодарная, — дружески буркнула я Мару.
Мы со стоном поднялись. Мар, отступив на полшага, держал маленький дамский «рудди» в протянутой руке, словно боялся вступить в круг света от лампы. Незнакомец полулежал в кресле, часто, отрывисто дыша и комкая рубашку из тонкого желтоватого анъярского хлопка. Почти не вглядываясь, я определила — печёнка, сосуды. Жить ему недолго. В правой руке незнакомца был крепко зажат десятизарядный «треккед».
Мне захотелось зажмуриться, чтоб не видеть этого легендарного жуткого ствола — номерного ошейника на каждой комитетской гончей, клейма на их физиономиях… Тень подери их всех. И за что нам такие проблемы?! Именно эту «десятку» он вскинул, когда я, завопив, бросила Мара на пол — бросила, едва успев осознать, что была права, и что мы крепко влипли. Но выстрелить Мар успел. Горранн однажды утверждал, что да Луна легко попадал в жестянку из-под пива с тридцати шагов, а «рудди» вовсе не так безобиден — четыре среднекалиберных патрона.
— Мать твою, Мар.
Незнакомец приподнял оружие.
— Я-то уже решил, что мы получаем зарплату из одного ящика, — по-прежнему иронично сказал он, — По крайней мере, с вами, — на его бескровном лице проступил крупный пот, дыхание стало совсем поверхностным, и тяжёлый ствол медленно опускался к полу. Впрочем, это уже не имело значения…
— Может быть и так, — сумрачно отозвалась я. Глаза раненого на миг расширились — и он уронил пистолет. Обморок.
— Добей его.
Я повернулась к Мару. Да Луна протягивал мне «рудди», выглядел он при этом воинственно и испуганно, как человек, впервые нарушивший закон.
— Добей его, и я буду знать, что ты не служишь КСН, — решительно повторил Мар.
— Если б ты хоть что-то знал о Комитете, ты бы знал, что это ничего не докажет, — сухо процедила я. В какой-то степени я была благодарна Мару за припрятанный пистолет, но ещё я была очень зла. Он совершил очень и очень опрометчивый поступок.
Да Луна осознал мои слова и переступил с ноги на ногу. Его дыхание стало отрывистым, и он дрожал.