Я уставилась на внебрачного сына барона второго ранга, пытаясь сообразить, что к чему.
— Да кто ты на самом-то деле? — проговорила я вслух то, что думала.
— Это маг Лепектон, я ведь сказала, — недоуменно взглянула на меня, а потом и на лгунишку в плаще принцесса. — Правда же, Лепектон? Я к тебе людей привела. И одного зверя. Поможешь им?
— Не ожидал тебя тут увидеть, Пиктигаула, — помотал тот головой, будто не слышав, что сказала Галя. — Ты вся в маму.
А в следующий миг сын барона исчез, будто его тут и не было. Не скажу, что мы с моими спутниками впали от этого в панику, но все-таки заохали-заахали, замахали руками — короче говоря, эмоционально отреагировали на происшествие. Один только Гоша замер в неподвижности со странным выражением лица, будто он что-то понял или вспомнил, но сам себе пока не верил.
— Что такое, мой хороший? — положила я руку на обнаженное плечо.
— Голос… — неуверенно проговорил любимый. — Он так похож… Если бы не этот широченный нос, я бы решил, что это был наш придворный маг.
— Тот, который наполнял твой хрундюк магией перемещения?
— Да, — кивнул мой принц, — Липусти́н Вадма́р.
— Звучит почти как лекарство, — наморщила я лоб, но вспомнить, какое именно, не смогла. — Но почему ты сказал, что у него широкий нос? Он же как кнопка.
— Как огромная кнопка.
— Пиктигоуша, у тебя что, плохо со зрением? — подключилась к разговору Галя. — У мага Лепектона очень маленький нос.
— У лгуна Лапутуна, — сказала я и тут меня осенило: — Постойте-ка! Лепектон, Лапутун, Липустин… То, что первые два — это один человек, я уже поняла. Но быть может, и третий — он же?
— Но ведь нос… — начал Гоша и тут же нахмурился. — Вы говорите, он маленький? У придворного мага Липустина тоже маленький нос. И голос — один в один. Но у этого нос был такой вот, — приложил он к лицу кулак.
— Нет, — заговорил и Болтун, который тоже нас внимательно слушал.
— Это был морок, — задумчиво сказала принцесса. — Специально для тебя, чтобы ты его не узнал.
Мой милый принц сказал по-русски: «Каналья! Тысяча чертей!» и серьезно задумался.
— Что-то мне все это очень не нравится, — проговорила я.
— Мне тоже, — сказал Пувилон. — Кто же нас теперь перенесет к маме?
— Вы и пешком дойдете, — сказала я. — А вот кто перенесет нас на родную складку?
— Подождите! — подняла руку принцессу. — Не мешайте мне думать.
— Я могу тебе помочь, — сказал Гоша. — Скорее всего, это двойник нашего придворного мага. Ты ведь тоже двойник моей сестры, почему бы и у Липустина не быть на этой складке двойнику?
— Это твоя сестра мой двойник, а не я ее, — буркнула Галя. — И никакой Лепектон не двойник. Почему он тогда не хотел, чтобы ты его узнал?
— Но зачем было магу, неважно, двойник тот или нет, врать, что он сын барона, ломать перед нами с Пувом комедию? — продолжала размышлять я. — Для чего вообще скрывать, что он маг? И если он умеет перемещаться, зачем было напрашиваться к нам в лодку?
— А меня интересует, — сказала вдруг принцесса странным тоном, словно собираясь заплакать, — почему он сказал про мою маму?
— А где твоя мама? — спросила я.
Галя сдавленным голосочком стала рассказывать, что ее маму, королеву Радомиулу Энатакор, похитил дракон и потом съел — так, что даже косточек не осталось. Причем это случилось в Галин день рождения три года назад, когда они с мамой и придворными дамами устроили пикник у реки. Королева спустилась к воде, чтобы вымыть руки — и тут… Подробности Галя не смогла рассказать, расплакалась. А Гоша, тоже слушавший этот рассказ, побледнел и, взяв меня за локоть, отвел в сторону:
— Насчет дракона — наверняка детские фантазии, — негромко сказал любимый. — На нашей складке мамы тоже не стало в день, когда моей сестре исполнилось пять лет, и тоже на пикнике. Но никакого дракона не было. Мама спустилась к реке вымыть руки и не вернулась. За праздничной суетой мы не сразу заметили, что она отсутствует слишком долго, но уж дракона мы бы точно не проглядели.
— Куда же она делась? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Оступилась и упала в реку, — опустил голову Гоша. — Правда, тело так и не нашли, но там сильное течение…
— Сочувствую, — обняла я любимого. А потом вспомнила слова лживого мага и спросила: — Этот ваш придворный маг… Липастин…
— Липустин.
— Ну да. Он тогда уже был при дворе?
— Нет. Появился как раз после этого.
— Но как же тогда… Постой-ка, — отстранилась я от моего принца и вернулась к принцессе, которая уже не плакала, хотя личико ее и оставалось печальным: — Галчонок, миленький, а этот маг тебя уже тогда обучал?
— Папа нанял его чуть позже. Хотел, чтобы я отвлеклась от горя учебой.
— Откуда же он узнал, что ты вся в маму? — брякнула я.
Глазенки принцессы вспыхнули ярким огнем.
— Ты хочешь сказать, что мама жива?
Вот есть у меня хоть капелька ума? Надо ведь думать, что говорю, тем более не кому-нибудь, а ребенку, потерявшему мать! Впрочем, оказалось, что Галя и сама подумала примерно то же, что и я, поскольку тут же сказала:
— Потому что я тоже не пойму, зачем он про нее говорил, если никогда не видел?
— Он мог видеть ее на портретах, на каких-нибудь церемониях, — поспешно предположила я, хотя подумала еще, что лживый маг имел в виду не только внешность.
— Мог, — вздохнула принцесса. — Надо у папы спросить, он может помнить.
— Давайте вот что решим, — видя, что мы зашли в некий тупик, а Пувилон, тоже вспоминая маму, уже вытоптал траву в радиусе пяти метров, взяла я инициативу в свои руки. — Пувилону с Кунтурой придется идти пешком. Галя, ты же уладишь проблему, если девушка немного опоздает на службу? — Дождавшись кивка принцессы, я продолжила: — А мы вчетвером вернемся в столицу. Ведь у вас при дворе есть другой маг, который умеет перемещаться по складкам?
— Есть один, — подумав, сказала Галя. — Но это папин маг, он без его приказа и пальцем не шевельнет.
— Тогда мы придем к твоему папе, все ему расскажем и попросим помочь. Это единственный выход.
— Во-первых, тебя не пустят во дворец даже со мной. Во-вторых, если мы все расскажем папе, то он казнит тебя за то, что помогла мне сбежать. В-третьих, он казнит за побег меня. Голову, конечно, не отрубит, но мало мне не покажется.
— Ну, не такой уж папа самодур, — возразил Гоша. — С ним вполне можно договориться. Не думаю, что здешний сильно отличается от моего.
— Да? Вот иди тогда сам и договаривайся. А я зря, что ли, делала пруклу? Хоть два денечка на свободе побуду. Заодно посмотрю, как живут мои будущие подданные в глубинке.
— И в какую глубинку ты собралась? — нахмурилась я.
— В деревню к маме Пувилона.
— А мы?! — дуэтом воскликнули Пув и Кунтура.
— Разумеется, мы переместимся туда вместе.
— Так дело не пойдет, — замотала я головой. — Я не могу отпустить тебя одну.
— Ты что, не слышала? Я буду с ними, — показала на влюбленных великанов принцесса. — Уж они-то меня защитят.
— А вдруг Пув захочет остаться? Вдруг его мама на этом настоит? Даже не спорь, ты вернешься с нами.
— Нет! — топнула Галя и одновременно с ней это же произнес ежик.
— А тебя кто спрашивал? — строго посмотрела я на него.
— Фыр-фыр фыр фыр-фыр-фыр пух! — забегал кругами Болтун.
— Сам ты Пух, — сказала я. — Практически Винни, только с иголками вместо опилок, и не внутри, а снаружи. — А потом до меня вдруг дошло: — Погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься охранять принцессу?
— Да, — успокоился еж.
— Очень интересная инициатива! — всплеснула я руками.
А потом решила: почему, собственно, нет? Галя хоть и маленькая, но соображает не хуже многих взрослых. Пувилон с Кунтурой ее в обиду точно не дадут, а если вдруг и правда решат остаться, то Болтун подстрахует. И сказала:
— Ну хорошо. Только не задерживайся там. Чтобы крайний срок завтра к ужину была дома!
— Слушаюсь, ваше ведьмичество! — исполнила дурашливый поклон принцесса.
А потом она взяла на руки Болтуна, который даже не подумал возражать, и подошла к влюбленным великанам.
— Встаньте от меня по разные стороны и возьмитесь за мои локти. Крепко, но аккуратно — не сломайте мне косточки!
Пувилон и Кунтура сделали, как им было велено. И уже через пару мгновений на том месте никого не осталось. Я повернулась к любимому:
— А мы пойдем пешком?
— Придется, — пожал Гоша плечами. — Мой хрундюк пуст.
— Гад все-таки этот твой маг, — сказала я. — Мутит явно что-то нехорошее. Нет бы тебя магией пополнить, ведь чуял же, что ты пустой. А он вместо этого на тебя морок послал, а сам, небось, к твоему папе отправился, который наверняка уже всех на уши поставил из-за твоего исчезновения. И ведь тоже будет делать вид, что занят твоими поисками.
— Нет, он где-то здесь, — покачал головой мой принц. — Где-то на этой складке. Когда перемещаешься на другую — это видно.
— Цветной туман? — вспомнила я наше перемещение.
— Не обязательно туман. Иногда просто марево, иногда мерцание. Но что-нибудь все равно появляется, когда так глубоко протыкают ткань пространства. Но ты мне вот что скажи: почему ты назвала Липустина… если это, конечно, и правда был Липустин, лгуном Лапутуном?
Я уже собралась рассказывать, но тут мой желудок исполнил такую серенаду, что Гоша даже вздрогнул.
— Да, — вздохнула я. — Голодная, как серый волк. Мне срочно нужны три поросенка, желательно жареных, иначе я упаду в голодный обморок.
— Поросенок — это сын свиньи? — удивленно свел брови любимый. — Если этот мир копия моего, то свиньи здесь не водятся. Как быть?
— Придется съесть сына короля, — вздохнула я. Но не сдержалась и прыснула, увидев, как вытянулось Гошино лицо. — Не бойся, жарить не буду. — А потом невольно вновь стала серьезной: — Гоша, я правда очень хочу есть. Меня уже ноги не держат, не дойду до города. Сглупила я, нужно было попросить, чтобы Галя что-нибудь достала из своего гурумлаза, прежде чем ее отпускать… Погоди-ка, а у тебя такого гурумлаза нет?
— Сейчас нет, он между складками не работает. Да и магии даже на гурумлаз не осталось. Но знаешь что? Если Липустин, или кто он на самом деле, обитал в этой пещере, может, у него там еда осталась?
— Некоторые вообще считали, что у него тут замок, — усмехнулась я. — Но твоя мысль мне в любом случае нравится. Только погоди, я попробую включить свое ведьминское чутье и понюхаю, не пахнет ли в этом замке ловушками.
Я подошла к самому входу в пещеру и мысленно спросила сама у себя: «Там, внутри, безопасно?» Наверное, я просто нафантазировала, но мне вдруг представилось, как рядом со мной воздух сгустился в маленький, как от пинг-понга, шарик, который устремился в пещеру. И я каким-то непонятным чувством — шестым, седьмым или десятым — стала воспринимать некие сигналы: на меня будто повеяло пещерной прохладной. Но я, опять же непонятно почему и как, ощущала эту прохладу не с температурной точки зрения, а как знак безопасности, точнее, как отсутствие магической силы. Лишь в одном только месте стало немного теплее, и я откуда-то узнала, что там маг обычно спал, а сны даже у обычных людей несут оттенок магии, что уж говорить о профессионалах. В итоге, когда невидимый шарик завершил облет пещеры, я точно знала две вещи: никакой это не замок, а лишь и впрямь используемая под жилище пещера, а еще — что она совершенно для нас безопасна.
Я призывно махнула любимому и шагнула во тьму. Представила, что стены испускают свет, и те на самом деле стали светиться — совсем не ярко, но достаточно, чтобы не натыкаться на них и на немногочисленную мебель, которая оказалась в пещере. По крайней мере здесь имелись небольшой дощатый стол, грубый деревянный стул и широкая лежанка возле стены, тоже из досок. Весьма аскетично, что говорило или о том, что роскошь для загадочного мага не представляла интереса, или о том, что эта пещера была лишь временным пристанищем, чтобы не тратить магию на частое перемещение между складками, когда нужно было чем-то заниматься именно здесь. Например, обучать принцессу. Или… следить за мной, как в этот раз.
Не знаю уж, сработала ли это обычная интуиция, или ей помогла моя ведьминская сила, только я поняла вдруг кое-что об обитателе этого места, чем и поделилась с Гошей:
— Это он натравил на тебя акутуру — там, на вашей складке. Потом узнал от нее, что ты сбежал, но неясно, куда, а еще то, что она отправила меня в этом мир. Тогда он тоже переместился сюда и нашел меня. Поэтому и подсел к нам в лодку… А, ты же не знаешь! Когда мы сюда плыли с Пувом, нас тормознул один мужик в плаще и попросил подвезти. Так вот, это тот самый маг и был, хотя нам наврал, что он сын барона Лапутун. И вероятно, он тогда и прицепил ко мне какой-то магический маячок, по которому за мной следил, думая, что я выведу на тебя.
— Он мог просто настроиться на твою ведьминскую силу, — сказал мой милый принц, — никакого маячка не надо.
— Ну вот, — развела я руками. — Я на тебя и вывела. Точнее, даже привела. Прости.
— Почему же он не попытался сейчас меня уничтожить?
— Значит, у него поменялись цели.
— Или я перестал ему мешать, — нахмурился Гоша. — Увидел, что я без магии, какой с меня прок?
— Но у нас-то цель осталась прежней — идти к здешнему королю и просить, чтобы он переместил нас… — Тут я схватилась за голову: — А Болтуна-то я отпустила с Галей! Без него я домой не вернусь.
— Ты ведь сказала Пиктигауле, чтобы они вернулись не позднее завтрашнего ужина. Думаю, папа… здешний папа разрешит тебе остаться до завтра. Только не выдавай принцессу, пусть считает, что она дома, придумай другую причину.
— Почему ты говоришь только обо мне? Может, вместе придумаем? Ведь мы же вместе с тобой будем ждать?
— Я не умею обманывать, тем более короля, — как-то странно отвел взгляд любимый.
— Хорошо, давай переночуем здесь, в пещере, а в столицу пойдем завтра.
— Видишь ли, Лава, — пробормотал Гоша. — Мне нужно скорее вернуться домой. К себе домой.
— Что? — ахнула я. — А как же я?
— Если ты права насчет Липустина, то маг настроен не против меня. Он просто хотел меня убрать, чтобы я не мешал. А теперь, когда не мешаю… Думаю, он что-то затеял против моего отца. Против короля!
— Но ты же сказал, что он переместился не между складками, — напомнила я. — Что он где-то здесь.
— А вдруг он уже совершил задуманное?! — схватился за голову Гоша. — Или просто заметает следы: сейчас переместился подальше отсюда, а там уже совершит переход к нам домой. Идем скорее к па… к здешнему королю! Я все ему расскажу, и он отправит меня домой, а тебя… тебя завтра на вашу складку вместе с ежиком.
— Вот как, — холодно произнесла я. — Спасибо, любимый. Твоя забота обо мне очень трогательна.
— Пожалуйста, Лава. Идем скорей!
— Я хочу есть! — выкрикнула я.
Из глаз брызнули слезы. Да, я понимала Гошино беспокойство за отца, но как он может так спокойно говорить о нашем расставании? О расставании навеки! И к тому же я правда очень-очень хотела кушать.
— Прости, да, конечно, — забормотал бессердечный принц. — Может, сгодится кертука?
— Что-что? — быстро смахнула я слезы ладонью, не хотелось, чтобы Гоша увидел меня плачущей. — Можешь по-русски сказать?
— Но ты же… Да… ты же говоришь по-нашему! — только сейчас дошло до этого черствого не только душой, но и мозгами наследника престола.
— Говорю. Но слова «кертука» в моем лексиконе нет. Наверное, потому, что нет русского аналога, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Но тебе-то все равно. Тебе русский язык больше не понадобится.
— Примерный аналог — это ваша картошка, — залебезил Гоша. — Только у кертуки не кожура, а скорлупа, как у ореха. Но вот на столе и камень лежит, можно расколоть.
— На столе лежит шесть камней, — посмотрела туда я. — И куча осколков.
— Пять — это и есть кертуки. Наверное, Липустин как раз обедал, когда мы пришли. Теперь и ты можешь покушать. Правда, удачно вышло? А насчет русского языка…
Но я этого подлизу больше не слушала. Бросилась к столу, схватила камень и стала бить им по одной из кертукофелин так, словно это был череп врага. Внутри оказалась желтоватая мякоть, и правда похожая вкусом на вареную картошку. Соли бы еще! Но я и так схомячила все за милую душу — Гоша едва успевал разбивать скорлупу, он взял на себя эту обязанность, хотел, видать, меня задобрить. Впрочем, когда я, заморив червячка, откинулась на жесткую спинку стула, принц заявил:
— Лава, ты меня не дослушала. И по-моему, обиделась. Но я не хочу рисковать твоей жизнью, ведь я понятия не имею, что творится сейчас на моей складке. Только поэтому не беру тебя с собой. Но ведь я не бросаю тебя и вернусь за тобой в твой мир, так что русский язык мне еще может пригодиться.
У меня камень рухнул с сердца от этих слов. Действительно, поторопилась я с выводами. Но все равно оставались неясности.
— А может и не пригодиться, да? — прищурилась я. — Потому что дома тебя посадят в тюрьму или убьют?
— Вообще-то я имел в виду, что вернувшись в ваш мир, просто заберу тебя — и назад, в родное королевство. Наш язык ты теперь знаешь, а с кем мне еще там разговаривать? Но есть, конечно, вероятность, что и убьют.
— Спасибо, успокоил, — сказала я, поднимаясь. — Но сделаем мы по-другому. Сначала переместимся к нам — нужно вернуть Болтуна. А потом мы оба с тобой — к тебе. Если уж погибать, то вместе.
Гоша нежно меня обнял, поцеловал, прижал к себе — при других обстоятельствах я бы уже растаяла, но теперь удержалась — и сказал:
— Я очень ценю твой порыв, любимая. Но так не получится по двум причинам. Первое: кто же нас вернет из твоего мира к нам, ведь мой хрундюк пуст? И второе: я запрещаю тебе рисковать.
— Ты пока еще не имеешь права мне что-то запрещать! — оттолкнула я самоуверенного принца. — А твой хрундюк наполнит магией здешний придворный маг.
— Если еще согласится… — поник взором Гоша.
— Если ему король прикажет, — поправила я. — А это уже будет зависеть от твоего красноречия. Так что давай сначала решим первую часть задачи: попадем во дворец к твоему здешнему папе.
— Это вторая часть, — поднял голову принц. — Первая — дойти до столицы.
— Тогда есть еще и нулевая, — усмехнулась я. — Нужно тебя во что-то одеть. Ты мне, конечно, и с обнаженным торсом нравишься, но король может не понять.
— Ты же ведьма, наколдуй мне рубаху, — улыбнулся в ответ Гоша. — Хотя я где-то слышал, что наколдованные вещи быстро исчезают.
— Ты правильно слышал. Нужно найти реальную одежду. Может, здесь у мага что-нибудь завалялось?
Напрасно я на это надеялась. Здесь и заваливаться-то чему-либо было негде — настоящая келья, а не жилище придворного мага. Сын барона, тоже мне! Наврал бы уж лучше, что сын монастырского настоятеля, если здесь такие вообще, конечно, водятся.
Я на всякий случай заглянула под стол и под лежанку. И там, и там было пусто. Зато на самой лежанке валялось серое с коричневыми ромбами покрывало.
— Вот, — показала я на него. — Сделать в центре дырку, получится накидка.
— Мне бы еще на ноги что-то, — сказал Гоша.
— Ау! Где тут у вас обувной отдел? — дурашливо завертела я головой. А потом сказала: — Единственный выход пока — отрезать от покрывала две полосы и обмотать ими ступни. Нити в этой ткани прочные, ими и завяжешь.
Любимый так и сделал, использовав вместо ножа, как недавно и я, острый камень. В получившемся пончо и мокасинах принц стал похож на индейца. Недоставало головного убора с перьями и томагавка. А еще лошади — она бы нам сейчас не помешала.
Впрочем, и без лошади мы дошли до столицы легко и быстро, дорогу я знала, и вернуться не составило большого труда, с учетом что я, пусть и не в полной мере, но подкрепилась. Рисковать и соваться к главным воротам мы не стали — одна бы я могла опять притвориться начальником, и привратники бы меня пропустили, но с Гошей могла получиться накладка. Да и зачем лезть на рожон, если имелся запасной вход — заложенный кирпичами пролом в стене. К нему, совершив небольшой крюк, я и повела любимого. Да, я больше не сердилась на него, но твердо решила одного никуда не отпускать. Ему-то что, его там убьют да и все, а мне потом страдать всю жизнь.
Подойдя к стене в том месте, где был проделанный ежиком лаз, я попросила Гошу выдавить кирпичи — зачем расходовать по пустякам ведьминскую силу, когда простаивает дармовая мужская? Принц сначала удивился, думал, что я над ним издеваюсь, но когда пояснила, что кирпичи не скреплены раствором, он быстро освободил от них пробоину. Спросил лишь:
— Ты это ведьминским чутьем узнала?
— Это ежик постарался, — не стала я присваивать чужие лавры.
— Шутишь?
— Ничуть, — помотала я головой. — А! Ты же не знаешь, что ведьминская сила у нас с Болтуном напополам! Будет время, расскажу, как это вышло, а пока просто прими как данность.
Гоша помотал головой, но комментировать больше не стал — перебрался на другую стороны стены и подал мне оттуда руку. А когда пролезла и я, нас схватили стражники.