И вот завтра его больше не будет среди них.
Клыков поднялся со стула, и все замерли, обратив к нему взгляды.
- Тяжёлый сегодня день для всех нас, - начал он. - Грустный. Не думал, что доживу до того момента, когда вот так буду стоять перед вами и говорить эти горькие слова. Петрович! Ты не забывай нас, пожалуйста. А уж мы, смею уверить тебя, сохраним всё то доброе, что ты посеял в наших сердцах. За тебя! Долгих тебе лет и радости!
Петрович смахнул скупую слезу, а Клыков опрокинул содержимое стакана внутрь и слегка поморщился. За ним проделали ту же процедуру и остальные. Только штурман потихоньку отодвинул от себя напиток. Хотел незаметно, но не получилось.
- Что это ты? - делано удивился Клыков. - Завязал?
- Ты же знаешь, мне завтра обратно. Не положено.
- Да брось ты! В космосе, слава Богу, гаишников пока нет.
Послышался дружный смех.
- Да не хочу я уничтожать ваши запасы, - попытался сменить тему Алексей. - Я же знаю, вам по бутылке водки на человека в месяц выделяют.
- Или две вина.
- Ну, вот видишь.
Клыков усмехнулся.
- Ты крепко сидишь?
- А что такое?
- Обещаешь, что никому ни слова?
- Ты же меня знаешь.
- Так вот. Свою мы научились делать.
- Иди ты! Из чего?
- Из плесени на стенах. Специально выращиваем.
- Ну вы даёте! И как она? Нормальная?
- Не дрейфь. Очистку на центрифуге делаем. Тройную. Для здоровья не опасно. Порфирий Анатольевич может подтвердить.
Главврач демонстративно опрокинул свой стаканчик и довольно крякнул.
Натурально, после такой рекламы отказываться Алексей никак не мог. Он осторожно пригубил напиток, удовлетворённо пожевал губами и осушил бокал. Новички, которые по традиции сели за один стол с директором, тоже удивились не меньше его.
После третьего тоста послышались звуки гитары. Кто умел, исполнял по аккомпанемент этого древнего инструмента пару песен и передавал дальше. Когда дошла очередь до Клыкова, зал стал скандировать:
- Лунную! Лунную!
Директор тронул струны и запел:
Я в суровом холодном краю
вспомнил лунную песню свою,
и тебя, мой далёкий румольский разрез,
самой первой любовью люблю...
Клыков замолчал и поставил гитару возле стола. Народ безмолвствовал, всё ещё находясь под впечатлением музыки и слов. Ольга Сарапулова смотрела на директора глазами, полными восхищения и слёз.
- Эх, душевно поешь! - сказал Егоров. - Такой талант загубил!
- А лунной шахтой руководить талант не нужен? - отшутился Клыков.
И веселье продолжилось. До глубокой ночи они пели песни, спорили, произносили тосты, мечтали о счастливом будущем Луны. Клыков, подобрев от выпитого, посвятил Ольгу и Андрея в некоторые тонкости местного уклада жизни. Обычно он предоставлял новичков заботам коллектива, но что-то его тронуло на этот раз в молодых лицах, с энтузиазмом смотрящих на него. Или только одном лице?
Он поймал себя на мысли, что украдкой рассматривает белокурый завиток у виска девушки, её улыбку, обнажающую ровные зубы...
«Вздор! - одёрнул он себя. - Не о том думаешь сейчас, Николай Иванович. Вот что я тебе скажу».
V
«Тополь» отбыл точно по расписанию. Минута в минуту. Уже перед самым закрытием люка они ещё раз обнялись с Петровичем и пожелали друг другу несколько дежурных банальностей. Так иногда случается: чувства сильнее слов, которые есть лишь оболочка, чуждая эмоциям.
Клыков подождал, пока не исчезла в небе светящаяся точка и немедленно отправился на склад.
Поликарп Андреевич, его заведующий и по совместительству батюшка местной Христианской общины (наместник Бога на Луне, как он сам себя величал), уже с самого утра всячески намекал Клыкову, что, мол, нужно кое-что обсудить. Лицо его выражало при этом озабоченность, что не предвещало ничего хорошего. Впрочем, и без его намеков Клыков не собирался откладывать этого дела в долгий ящик — распределение прибывшей провизии никогда не терпело отлагательств.
- Вот посмотри, - показал рукой отец Поликарп.
Клыков наклонился к поддону, на котором возвышалась стопка картонных коробок с тушёнкой. Бок одной из них был разорван. Он просунул руку внутрь и тут же разочарованно вытащил обратно.
- Пустая? - не поверил он.
- Почти. Половины банок не достаёт. И так — в каждой третьей коробке.
- А по документам что?
- По документам должны быть полные.
- Как же ты принимал товар?
Поликарп Андреевич покачал головой.
- Не гневи Бога, Коля! Сам прекрасно знаешь, что невозможно всё проверить. Не обнюхивать же каждую упаковку. Да и не случалось такого никогда раньше.