– Что это, Господи? – почувствовал он вопрос. Теперь он держал в объятиях не девушку. Да и объятиями это назвать было трудно. В феерии Космоса его паутина светлых лучей касалась такого же лучистого поля.
– Это ты. А вокруг – Вселенная.
– А это… кто отвечает?
– Я. Вот, рядом.
– Сон? Какой чудесный сон! А что это с тобой? – коснулся лучик рваных дыр.
– А это… здесь тоже есть злые силы.
– Бедный – бедный. Дай я тебя…
Восхитительные прикосновения светлых лучей практически мгновенно соединили оборванные связи полей этой Максимовой сущности.
– А вон там что? – поинтересовалась Алёна.
– Там… Там когда-то взорвалось большое солнце. И теперь оно дарит нам свои силы…
– Как красиво. Никогда бы не подумала… Куда мы?
Макс знал куда. И знал, что будет дальше.
– Будет больно, – предупредил он напарницу, пытаясь своим полем как-то… ну, покрепче обнять её что ли, защитить от предстоящего испытания. А, может, боялся, что вновь разбросает их по белу свету? И держал, держал её в объятиях, сколько мог. Поэтому оказалась девушка от него недалеко – он слышал её крик. И скрипя зубами, переносил свою боль молча, – ну, не орать же при ней. Не дожидаясь, пока боль отступит, поднялся и пошёл на крик. Надо было немедленно успокоить девушку – на этот раз их забросило в открытое море. Ну, если три четверти нашего шарика приходится на моря – океаны, чему удивляться-то? Не штормило, и Максим, всё ещё кривясь от боли, осторожно переступал через гребни невысоких волн. Когда же увидел девушку, слегка призадумался – голый ведь. – Ааах! – вырвалось у него, когда он взглянул на себя. Это было опять его ЕГО тело – пят… нет, уже шестнадцатилетнего юноши. Она? Когда там своими лучами заживила дыры в его поле?
Но чёрт его бери, кто и как! Просто Йеееес!!!! – он пробкой выскочил из воды и гигантскими прыжками помчался, куда глаза глядят. С прыжка занырнул куда-то в тёмную глубину. Вновь выскочил. Остановился и, широко разведя руки, распахнул свои сердце и душу выглядывающему солнцу.
Это – я! Вот это – я!!! Йеху!!! Я-я-я!!!
Спохватившись, Максим ещё раз осмотрел руки – ноги. Нет, ну это же точно его!
Никаких сомнений! Скосил глаза на кончик носа. Его. Пощупал щёки и шею. Тоже без ожогов. Блаженно упал на мелкую волну. Всё! Свершилось! – улыбался он в голубое безоблачное небо. Всё же это она. Седая. Да! Как там она? – и Макс рванулся назад.
При приближении к лежавшей на волне уже отмучившейся болью девушке, он предупредительно погрузился по плечи в воду.
– Опять ты? – сверкнула глазами Алёна, увидев подгребающего врага и также спрятавшись, только по горло, в воде. – Я тебя тогда что, не убила?
– Да нет, только обожгла всего. А там… сейчас…, ну, наверху, поправила.
– Постой- постой…
– Прежде, чем опять начнёшь разборки, имей в виду – твои братики живы – здоровы.
Соскучились, конечно…
– Врёшь! Нет! Скажи, что не врёшь! А как же…
– Липа. Тебя на такой понт взяли! Развели, как последнего лоха. Или как в отношении девушки – лошицу?
– А… могила?
– Там… автобус с детьми… сгорел. Но твоих это совершенно не касалось.
– Бедные… Я слышала их… души. Им и тогда было больно…Нет, уже не больно, только страшно… Скажи, а они потом тоже… как мы?
– Не знаю. Наверное, нет…
– А братики, они… А кто… Почему я тебе, а не им должна верить?
– Да ты и не верь. Потерпи только с расправой. Доберёмся, всё сама увидишь.
– Доберёмся. Это как? И где мы… А это что за прикид? Голая и в бусах… И… вообще что всё это… Господи! И как всё болит!
– Послушай, Алёна, давай для начала, я своих друзей попробую позвать. Судя по всему, мы в море… или океане. Вода тёплая, значит, по крайней мере не у полюсов…
Максим окунулся с головой и стал посылать во все стороны хорошо запомнившийся импульс.
– И Куки пропал. Даже следа не осталось, – всё ещё приходила в себя девушка. – И вообще, после того, как я там, на яхте, я ничего не помню.
– С браслетом – всё. Ещё та была штучка. Эти камни и мой оберег едва справились.
Откуда он у тебя?
– Долгая история. А… тот… обожженный монах в пламени- это что, ты?
– Я, только… ну…, ай, тоже долгая история.
– А… а… там… вверху…
– Это уже точно я. И ты.
– И это был не сон?
– Один сон на двоих? Думаю, нет. Не хочу! Хотя…, ага, вот и они! Повезло, что ребята недалеко оказались.
– Ребята? Где?
– Да вот же! – показал Максим на приближающуюся стайку дельфинов.
Конечно, это были только дальние родственники знакомых Макса. И поначалу они настороженно кружили вокруг. Но, выслушав переданные юношей чувства восхищения, добра и любви (а нормальный человек не может испытывать других чувств к этим существам) они успокоились. Крупный для дельфинов вожак подплыл вплотную к Максиму, скользнул гибким телом по телу юноши. Тоже проделал второй дельфин, третий.
– Эй, подождите, а я? – обиделась обделённая вниманием девушка.
– Они тебя боятся.
– Но почему?
– Не знаю. Ты нырни и передай всё, что думаешь о них. Хорошее, конечно.
Девушка последовала его совету и вскоре закружилась новая карусель, в центре которой оказалась уже девушка.
– Да ну вас! Щекотно, – смеялась она. А рядом выныривала лобастая симпатичная голова и, открыв зубастую, но совершенно нестрашную сейчас пасть, вроде, как тоже смеялась.
– Какая прелесть! И они – твои друзья? Почему?
– Спас одного… Нет, двоих. Первый, по-моему, под винт попал. А второй – перед самой встречей с тобой. Один… визави гранаты бросал, вот беднягу и… А эти ребята, народ благодарный.
– И чем они нам помогут?
– Рванём на них. Они знают, куда и быстрее будет.
– Знают, куда?
– Ну, в смысле, где берег. Выбирай, какого – и вперёд. Только вежливо попроси, конечно. Можно было бы и бегом по волнам…
– И голышом! Нет, давай- таки попросим этих славных милашек.
Ни просить, ни выбирать Алёне не пришлось – почётную и приятную миссию взял на себя вожак. А Максиму предложил свои услуги молодой, но очень крепкий представитель более позднего поколения. Правда, всё оказалось не так, как в книгах. Сесть верхом не удавалось, да и непривыкшие к этому новые друзья мягко, но настойчиво выскальзывали из-под наездников.
– Правильно! Тоже мне друзья! Ты бы как поступил? Только познакомились – и на тебя верхом: "Но, дорогой!", – заступалась за дельфинов Алёна.
– Нет, если бы этот друг нуждался в помощи, я бы повёз.
– Так то в помощи! А здесь – только проводить побыстрее.
– Ну, пусть провожают! – согласился Максим. Согласились и дельфины – начали буксировать плывущих рядом и держащихся за их спинные плавники новых друзей.
Пришлось замолчать – вода тотчас попадала в открытый рот. А дельфины бодро волокли подростков, сменяя, время от времени, друг друга. Но вскоре Максим обратил внимание на то, что Алёна оказалась в центре стаи, в то время, как к нему смена приходит со всё большей неохотой. Да и его "буксиры" всё больше и больше жались к девушке.
– Что ты там делаешь? – поинтересовался он.
– Пою. В переводе на их язык, конечно.
– Это как? – изумился Макс и тут же закашлялся от морской воды.
– Как ты их звал, так и пою. Сам послушай.
Макс включился на дельфинью волну, прислушался. Да это была песня. Вник в "обратный перевод" Ну молодец! Нашла же доступное для их восприятия.
– Море, море… мир бездонный… – не выдержав, начал подпевать он. И вскоре дельфинья стайка стала первой в их истории, приобщившейся к великому искусству вокала. Слушатели оказались весьма восприимчивыми и последний раз припев:
Над тобой встают как зори
Над тобой встают как зори
Нашей юности надежды чирикали все хором.
– Как ты думаешь, может, этим мы пробудим их мозги? – поинтересовался Максим.
– А почему ты думаешь, что они спят? Они просто по-другому мыслят.
– Ну, я в смысле тяги к прекрасному…
– От скромности не умрёшь.
– Ай, я же в смысле музыки, там, поэзии.
– Может, пробудим. А может уже… Ай, перестань, щекотно, – рассмеялась она, когда один из дельфинов мягко ткнул девушку рылом в живот.
– Меня тоже… Знаешь, это они, наверное, так "на бис" вызывают. Давай ещё что им про море.
– Я так сразу и не помню. А ты?
– Тоже как-то из головы повылетало. Давай-ка спой им что-либо общепонятное.
Доступное и для их среды.
И Алёна вновь запела. Конечно, про любовь. Здесь Максим уже не подпевал. Только, наравне с дельфинами, слушал.
– А ты чего отмалчиваешься?
– Не люблю я о любви. Только под вдохновение.
– Не любишь или не умеешь?
– Ого, не умею! – по-детски обиделся Максим. – Недавно так о любви пел, что "Медведь" взревел от восторга. Да и остальные…
– Аххха-ха – перебил его девичий хохот. Алена захлебнулась, закашлялась, но опять зашлась в смехе. Она отпустила дельфиний плавник и, лёжа на воде, продолжала неудержимо хохотать.
– Это… это где? Конечно… медведи… большие ценители… особенно… о любви…
Только… ты уверен, что он… от восторга? – в паузах выдыхала она и вновь заливалась смехом – восторженным, чистосердечным, со стоном и повизгиваниями.
– Да ну тебя…, – насупился было Максим, но вдруг представил эту картину.
Значит так. Сидит медведь… да в клетке. В передвижном зоопарке. Или даже лежит, уныло глядя через решётку. Опротивело ему всё. Ничего не мило. И вот подходит он, Максим. Во фраке по такому случаю. Становится в позу и начинает петь о любви.
Как там: " Любви все возрасты поко-о-о-рны. Её порывы благотв-о-о-орны." Топтыгин поначалу недоумённо смотрит своими маленькими глазками. Потом садится.
А Макс продолжает выводить рулады. Мишка крутит головой и пытается зажать уши.
Но медвежьи лапы к этому не приспособлены. В конце концов, несчастный встаёт на задние лапы и с рёвом бросается на клетку, пытаясь перегрызть железные прутья.
– "Медведь" – это крутой делок довольно крупного масштаба, – отсмеявшись объяснил юноша.
– Догадалась – догадалось. Но поначалу, как услышала… Спасибо, я так давно не смеялась!
– Рад был услужить, – всё ещё с обидой в голосе ответствовал Максим.
Девушка вдруг подплыла вплотную к нему и заглянула в его глаза.
– Послушай… Макс, – впервые назвала она его по имени. – Если ты сказал правду, а я всё больше тебе верю… Хотя, сколько можно наступать на грабли… Но не об этом. То, что произошло " там" всё- таки заставляет верить… Так вот, давай без глупых обид, а?
– Без проблем! Это я так, интересничаю, – объяснил Максим своё поведение.
– Тогда вперёд! Наши друзья отдохнули, и как я поняла, даже подкрепились. Я бы сейчас тоже…
– Попроси, может, принесут свежей рыбки.
– Я мяса и рыбы не ем.
– Вообще? Но ты… это… довольно эээ пропорциональна для вегетарианки.
– А ты – для мясоеда. Ладно, проедем тему. Что-то наши ребята убрали ход. Что, снова петь?
– Давай. О любви. Я тоже с удовольствием послушаю.
– О любви… Слушай, а "там" есть любовь, как ты думаешь?
– Есть! Конечно есть! – радостно выдохнул Максим. Он только сейчас осознал это.
– И не только там…
– Ай, здесь… Скажи… ты часто "там" бывал?
– Нет. Всего несколько раз. И то, как со скалы сорвался, только и приподнялся над облаками…
– Я тоже, когда меня огнемётом…
– Даже так?
– Да. Думаю, нам много чего надо рассказать друг другу. Ну, а потом?
– Потом… Ещё… Но… недолго… Что-то возвращает назад.
– Что-то? Или кто-то?
– Один раз, когда ты меня… того, то "там" меня ударило что-то черное. Ты ещё сегодня мне её следы эээ лечила. А в прошлый раз я эту тварь проучил. И, знаешь, вроде, недолго за ней гонялся, а вернулся – два месяца здесь прошло… Слушай, а чем ты это меня всё-таки?
– Не знаю… Собой. Своей ненавистью… Но об этом не сейчас правда? Давай, всё- таки вдвоём споём нашим провожатым, а, медвежий угодник? И они вновь дуэтом начали услаждать гидроакустический слух дельфинов. Не потому, что уж очень любили петь. Просто, с одной стороны, приставали благодарные слушатели, а во-вторых, ну, интересно же заниматься чем-то новым и необычным. Когда мозги ещё переваривают всё недавно происшедшее.
– Что с ними? – прервала концерт девушка, когда дельфины вдруг рассыпались в разные стороны.
– Не знаю… Я читал, что при опасности они наоборот… – начал Максим.
– Что это, Господи? – прервала его рассуждения Алёна.
– Да… Отец говорил мне, что подлодки сейчас в восьмиэтажный дом высотой…
Но увидеть самому…, – шептал Максим задрав голову к самому небу. А с атомохода уже спустили моторный бот со спасательной командой.
– Кто они? В смысле "наши"?
– Или наши или "ихние". У других денег на такие игрушки не хватает. Хотя…
"Хотя" было не к месту. Это были "наши". И вскоре спасённые, одетые в комбезы подводников, сидели в каюте капитана. Пожилой, но моложавый полковник или, точнее, капитан первого ранга не скрывая удивления и озабоченности, смотрел на эту молодежь, уплетающую традиционные " макароны по-флотски".
– Традиции. Отец мне рассказывал и учил готовить такое блюдо. Быстро и сытно.
– Это так. По случаю. На скорую руку для вас. А так у нас рацион довольно разнообразный и сбалансированный.
Алёна вдруг фыркнула, поперхнувшись, чаем.
– И что смешного? – слегка сдвинул брови кэп.
– У нас так зоотехник на собраниях отчитывался "удалось сбалансировать рацион кормов".
– Таак. Интересная компания. И кругозор широкий. А теперь по порядку. Кто такие?
– Максим. Максим Чёрный.
– И откуда?
– Из… это здесь откуда?
– Откуда здесь – потом. Где живёшь?
– Да нигде. Детдомовский.
– Ладно. А ты?
– Алёна. Серая. Сиротка.
– Шутки шутим? Два весёлых гуся? Один чёрный, другой серый?
– "Один белый, другой серый", – в песенке так, – поправил капитана Максим.
– Ладно… Как оказались здесь?
– Но вы же сами нас сюда и… То есть, ваши люди. Но, наверняка по вашей команде, – дурачился Максим.
– Я спрашиваю, как оказались в этой точке океана? Одни! Голые!
– Ну, так получилось. Не успели одеться. И мне было очень стыдно. Спасибо, что нашли нам это… Очень удобно! – подхватила эстафету Алёна.
– Я спрашиваю… Как… вы… оказались… там… откуда… мы… вас… подобрали, – сформулировал более конкретно вопрос капитан.
– Ну, километров двадцать тридцать нас подвезли дельфины. Где-то так? – уточнил Максим у Алёны.
– Наверное, больше. Долго и быстро плыли…
– Ладно. Я с вами здесь в кошки – мышки играть не буду. Сейчас пойдёте, отдохнёте, потом за вас специальный человек возьмётся. И подумайте, ребятишечки, крепко подумайте. В очень нехорошую историю вы влипли. Боюсь, что вам крепко не поздоровится.
– А что…, – шёпотом спросил Максим, испуганно озираясь. – Здесь сильная радиация?
– Идите! Старший помощник! Проводить в изолятор!
В изоляторе было тихо, светло и уютно. Всё, как в маленькой палате на двоих.
Только окна не было.
– Вы с ним так зря. Наш кэп мужик неплохой. Но всяких "чепе" не переносит, – пожурил ребят старпом.
– Так ведь мы…- приподнялся со своей койки Максим.
– Чепе- чепе, да ещё какое! Рассекретили миссию. Вообще-то мы и не могли вас взять. Всплывать не имели права.
– Ну и плыли бы своей дорогой. Мы как-нибудь сами… – обиделась Алёна.
– Так и надо было поступить. Когда оказалось, что кроме вас здесь ничего нет…
Но кэп – на свой страх и риск. Огребёт от командования за вас теперь.
– И это – традиции моряков? Бросать в беде тонущих? Я читала о другом. Правда, фашисты таких расстреливали. Может, и нас надо было? – возмущалась девушка.
– Постой, Алёна. Вы говорите, "когда оказалось, что кроме нас никого нет". А… вы что… кого-то другого ждали?
– Так вот, ребятушки. Главный вопрос. Если поможете, все наши нарушения окупятся с лихвой. Вы что-нибудь здесь видели?
– Вообще-то нет… Честное слово, нет – уже на полном серьёзе ответил Максим. – Но вы хоть подскажите, о чём речь? Может, внимания не обратили?
– Понимаете… Мы… нет. Это – прерогатива кэпа. Скажу так. Лодки, корабли, какие-нибудь буи, радиомаяки? Что могло издавать какие-нибудь сигналы или шумы.
– Нет. Этого точно не видели. Разве что под водой. И то…
– Ладно. Отдыхайте. Вон, у Алёны уже глаза слипаются. И подумайте. Не в игрушки играем.
Когда старпом ушёл, Максим пальцем поманил к себе девушку и прошептал:
– А я ведь соврал. Знаю, кто "издвавал шумы".
– Кто? – округлила от удивления глаза Алёна.
– Ты! Когда про любовь дельфинам пела. Гордись. От моих песен медведи ревут, а от твоих субмарины пробкой из- под воды выскакивают!
– Ну и глупо! – отвернулась к стене девушка.
– Да нет, просто смешно, – начал давиться смехом Максим, представив теперь эту картинку. Девушка плывёт на яхте и поёт о любви.
А глубоко внизу экипаж подлодки бьётся в судорогах, зажимая уши. Затем командир, типа нашего кэпа шепчет "это выше человеческих сил" и даёт приказ на всплытие.
Отомщённый, он уснул. Но даже во сне что-то не давало покоя. Что-то он в том разговоре упустил. Важное и неожиданное.
Завтрак им принесли туда же, в изолятор. Видимо, надежды Максима об экскурсии по подводному ракетоносцу были абсолютно беспочвенны. Правда, после вчерашней невольной критики, завтрак оказался вполне на высоте, – и яйца всмятку, и восхитительные оладьи, и хлеб с маслом, и ароматный чай.
– Ну, ваш кок на высоте! Передайте ему спасибо, – заявил Максим старшему помощнику, вытирая губы салфеткой (да-да, ещё и салфетки!).
– Передам обязательно. А пока, милости прошу ко мне для беседы.
– А нам говорили о каком-то особисте.
– Ну, не расстраивайтесь, будет вам и особист.
Каюта старпома была, конечно, поменьше. Но тоже ничего.
– Давайте знакомиться. Владимир Владимирович Владимиров. Старший помощник капитана этого корабля.
– Старпом стратегического ракетоносца – и всего лишь кэп 3 ранга? – удивился Максим.
– Ну, наша лодка – не "стратег". Она скорее, охотник. Но при необходимости может…
– Ясно. Истребитель – бомбардировщик, по-нашему.
– По- вашему?
– Мой отец… Ну, мы жили возле аэродрома, – спохватился Максим.
– Ну что же. Тем интереснее выслушать вашу историю.
– Но мы вчера всё рассказали вашему капитану! – почти искренне вскричал Максим.
– Артист! – не смог скрыть улыбки старпом. – Только вот, что ребята. Шутки в сторону. Где-то здесь гибнут наши ребята. И нам необходимо знать всё, что с вами случилось. Может, это шанс их найти и спасти.
– Ну, я так и думал! – вмиг утратил веселье Максим. Значит, не случайно их сюда занесло. Да ещё вдвоём. Рояли, рояли, рояли.
– Другая лодка?
– Я не вправе вам больше ничего говорить. И это – для того, чтобы рассказали правду.
– Хорошо. Как нам к капитану?
– Поверите, ему не до вас, ребята. Но я передам всё дословно.
– Тогда передайте, что мы наверняка сможем помочь.
– Но… парень, это не игрушки!
– Я… мы понимаем.
– Тогда немедленно выкладывайте, что знаете! – вскочив, закричал офицер. – Там ребята… может… задыхаются уже. Или того хуже. А вы здесь… Ну?!
– Поэтому немедленно веди к капитану, – уже набычившись повторил Максим.
– Ну, пожалуйста, Владимир Владимирович! Это, правда, может помочь, – жалобным тоном вмешалась Алёна, сняв напряжение.
– Ладно, – вздохнул старпом. – Но пеняйте на себя…
Капитан не позволил прогуливаться по боевой субмарине и сам ворвался в изолятор.
– Три минуты вам. Коротко и ясно. Ну.
– Сигналов никаких не было. Точнее, были, но…
– Короче.
– Это мы их подавали, чтобы повеселить дельфинов. Мы умеем…
– Опять дурачишь?
– Но мы можем помочь найти… и вообще…
– Покажи ему что-нибудь, – предложила Алёна.
– Но что… – растерялся Максим.
– Вы давали три минуты. Сколько осталось? – поинтересовалась девушка.
– Практически… чёрт! Часы стали!
– А если мы вернём эти три минуты? – продолжала девушка.
– Что за… – капитан с удивлением смотрел, как секундная стрелка его часов двинулась в обратную сторону.
– И не только с Вашими такая чертовщина, правда, товарищ старпом? – обратился к Владимиру Владимировичу Максим. Тот, взглянув на часы, подтвердил.
– Что бы вам ещё такое… чтобы убедительно и не навредить. Кто у вас там за сигналами следит? Сейчас попробую, – прикрыв глаза, начал сосредотачиваться Максим.
– Не надо. Нет времени. Пойдёмте, – кинулся к рубке капитан.
– Да, если бы мы вас подобрали в начале поиска, то такими хохмачками вам долго было бы пришлось убеждать. Но сейчас действительно, – хватаемся за всё возможное и невозможное.
– Хохмачками? Вот обесточу всю вашу коломбину! – обиделся Максим.
– Ну, ну, ну, не ершись. Бери пример со своей девушки, – кивнул офицер на Алёну, которая с сосредоточенным видом пробиралась по неудобным с непривычки лесенкам узких коридорчиков.
Вахтенные офицеры с удивлением смотрели на появившихся с капитаном детей. О том, что подобрали, знали уже все. И в большинстве своём такое самовольничание кэпа в принципе одобряли – у многих на земле остались дети. Но тащить их сюда, в святая святых? Да ещё в критическое время…
– Прежде всего, надо их найти. Ну, что можете?
– А что они… передают? – поинтересовался, озираясь, максим.
– Если бы они хоть что-то передавали… – жёстко усмехнулся капитан.
– Понял. Может, стучат?
– Услышали бы. Хотя, глубина здесь…
– Что будем делать? Ты что-нибудь слышишь? – поинтересовался Максим у девушки.
– Нет… Слышу много, но отсюда… Всё заглушает.
– Нам надо выйти! – решил Максим. – Выйти и отплыть.
– Как ты это себе представляешь, молодой человек?
– Ну, не знаю… С этими, вашими… гидрокостюмами, да?
Капитан посмотрел на часы. Через два часа последний доклад. Если к тому времени не обнаружат… Можно считать что дальнейшие поиски будут поисками братской могилы. А в худшем – не хотелось и думать.
– Ладно, – решился он. – Обеспечьте, – обратился он к одному из офицеров.
Поскольку время поджимало, за бортом они оказались довольно быстро. И подростки, и сопровождавшие их моряки зависли на месте, слегка пошевеливая ластами. Океан был заполнен звуками. Где-то бушевал ураган, порождая низкие, похожие на стоны великана, волны. А вот почти через океан перекликаются киты. Не то… Удары?
Сколько их на дне – всевозможных щелчков, скрипов, скрежета, тех же ударов. Надо искать ритмичные… Нет, не то. Не то же! Надо искать… Максим вспомнил, как чувствовал ужас, исходящий от заложников в церкви. Вот что надо! Не ужас, конечно, но… Скажем, какое-то излучение волн разума при экстриме. Он схватил за руку девушку и попробовал объяснить жестами и мыслями. Поняла. И кроме рукопожатия ответила светлой нежной волной. И сердце юноши отозвалось такой- же.
И волна на волну вызвали резонанс – тот самый. Который не разрушает а окрыляет, и не удваивает, а удесятеряет силы и чувства. Теперь они чувствовали всё, что чувствовали живые существа на сотни, нет, на тысячи миль вокруг. Это было во-о-о-н там. Там бились сердца и мысли. Добрые сердца и мужественные мысли. Которые обостряются и добрых и мужественных людей в период опасности или нет – в период осознания неминуемой смерти. Наша пара, было, рванулась в том направлении, но быстро пришла в себя. Надо было сообщить тем, кто будет спасать. И вскоре Максим докладывал командиру спасателей.
– Это эээ километров сто сорок отсюда. На самом дне.
– Что на дне – лишнее. Направление?
– Если повернуться…
– Направление!!!
Алёна вскочила, повернулась вправо от капитана и протянула прямо перед собой руку.
– Вот так!
– Да, согласен. Вот так! – повторил все его движения Максим.
– Ну, если врёте, ребята…
Тут учудила Алена. Она вдруг упала на колени и протянула к кэпу руки.
– Умоляю… Быстрее. Они там… там…, – она вдруг разрыдалась.
– Курс зюйд – зюйд – ост. Полный ход – заорал, как старинный пират, командир подводной лодки.
Когда, через два мучительных часа они зависли над бездной, поглотившей ракетоносец, когда нащупали его бортовой аппаратурой, на странную парочку наших героев начали смотреть иначе.
– Я бы никогда туда не пошёл, – уже при них раздумывал командир, доложивший о выполнении задания. – По всем ориентировкам они должны быть гораздо южнее. Это мы вообще сбились – клюнули на ваши дельфиньи песни. Думали, буй… Ну вот, ребята. Отдыхайте. Дальше – не про вас дела.
– Вы будете их спасать? – поинтересовалась Алёна.
– Гм… да… спасать… Идите, – тяжело вздохнул он.
– Но если что не так, мы же можем… – начал Максим.
– Можем? Что? Что мы можем? – сорвался капитан. – Я на такую глубину не пойду!
Раздавит. Это у "стратегов" такая прочность… Хотя, всё равно, и их скоро раздавит!
– И вы, вы будете этим… любоваться! – вскричала Алёна.
– Девушка, милая, – вмешался старпом. – Если бы мы хоть что-то могли… Мы ждём не их гибели… Мы ждём спасательные судна. Но… но нам остаётся только молиться.
– Да ну вас! Слабаки! Алёна! Вперёд?
– Конечно!
Капитан и его старший помощник не успели ничего возразить. Они, и все вахтенные на командной рубке увидели, как эти странные подростки подошли к стенке рубки и… исчезли, оставив после себя лишь презентованную им одежду.
– Ты что-нибудь понимаешь? – поинтересовался капитан у своего старшего помощника.
– Если это новые пси-технологии врага…
– Службы контроля и обнаружения, объект на месте? – закричал командир.
Выслушав подтверждение, вздохнул и вытер покрывшийся испариной лоб.
– Больше не пугай меня так, – попросил он подчинённого – Я действительно на секунду представил, что вся эта бодяга – для того, чтобы сбить нас с курса.
Ладно. Что теперь?
– Ждём, товарищ капитан первого ранга. Ждём чуда. Больше нечего. Спасатели просто не успеют. Может, эти ребятушки всё- же…