Новое всепоглощающее ощущение победы над гравитацией, а может, и над пространством, переполняло Максима. Вот я захотел, и замедлил ход, а вот, ускорился. Быстрее! Быстрее!!! Ещё быстрее!!! И словно это ты стоишь на месте, а мимо… нет, даже не мелькают, а вспыхивают и гаснут где-то уже далеко позади всевозможные ландшафты. И не человек ты сейчас, а вот такой, как радом Алёна яркий неоновый шар. А если ещё быстрее – то словно пульсирующее НЛО. Интересно, что в ПВО сейчас творится? Ведь засекли же! Или нет? Может, и нет на локаторах?
Но вот и столица. Быстро-то как! Тише – тише – тише. Сориентироваться. Ага…
Его контора вон там? Его, хотя сверху сразу и не поймёшь. Побудем инкогнито.
Вроде, здесь совещание? Нет? Ого! Значит уже перебрался? Ещё примеривается или уже обживается?
– Мы не можем дальше откладывать. Мы ещё могли бы подготовить это хреново общественное мнение… Да кому оно нужно будет через какой час!
Войдя в кабинет, Максим с интересом рассматривал исторические реликвии. Может, что и изменилось, но это надо спрашивать у знатоков. А так – длинное, в рост человека обшитое деревом помещение. Стол, покрытый зелёной скатертью. Сейчас за ним всего шестеро. А в торце – сам Князь. И не прохаживается с трубкой, как его мрачный предшественник, а стоит, нависая над этой шестёркой.
– Уже не успели, – выдохнул Князь-Крокодил, увидев возникшую из двух шаровых молний парочку. Он нажал ввод на клаве лежащего возле него нотбука и кинулся к такому же у застывшего высоченного маршала.
– Не ввёл, старый урод! Или…
Не договорив, и.о. президента застыл, как и остальные.
– Впрочем, речь ему вернём. Пусть ответит, а? – спросил Макс, пока Алёна лихорадочно искала хоть какую одежду. Та согласно кивнула. Не найдя ничего подходящего, она сняла маршальский мундир, который пришёлся ей по самые колени.
Ну, не по самые, ближе к мини, но всё-же получилось довольно пристойно. Если не считать голых девичьих ножек, всё-же не гармонирующих с официозом военного френча. Если служака – маршал запомнит события, он наверняка сожжёт обесчещенный мундир.
– Ничего нового или оригинального, – заглянул Максим в ноутбуки. – "Ядерные чемоданчики". Залп хотели дать по империалистам? – поинтересовался он у князя.
– Собирался. Вот, всех и собрал. А насчёт оригинальности-были задумки. Да вы же знаете, молодой человек. Очень аккуратные задумки. И не такие глобальные. К примеру, эпидемия, а? Медленная такая, ползучая и неизлечимая. Сначала тьма, потом смерть. Или захват церкви, а? И погромы мечетей в ответ. И джихад? Какой пожар можно было бы раздуть! А лодка? Подводный ядерный взрыв и несанкционированный пуск ракет? Прямо под американским флотом.
– Но зачем всё это,…. – удивилась девушка.
– Ты так и осталась наивной девочкой. Вот, дружок твой тебе потом объяснит.
– Объясню. И всё же, за что Алёну вот так?
– Алёну… Когда проявились её способности, мы ещё не знали, кто она нам. И когда пропала – это ещё без нашего ведома. Потом, когда у отшельника объявилась, уже стали присматриваться. А натравить её на тебя мысль моему предшественнику пришла, земля ему пухом. Я был не против – а вдруг получится. И время, время было дорого. Но потом, этот фокус с перевоплощением… И церковь подсуетилась – умыкала девчонку. То есть, уже с ведома нашего незабвенного, но без меня. Был там мой человечек, да Алёна его прекрасно знала, но и его там же, на месте вашей битвы…
– Это кого я знала?
– Ну, ну. Таких близких друзей не забывают. Интимные подробности вон в том сейфе.
– Дик? Дикки – был ваш… твой… Скотина! – она пламенем ненависти хлестанула по лицу князя. Тот выдержал боль ожога, улыбнулся, облизывая опеченные губы.
– Да, девочка, в отношении тебя мы поступали… ну, не по-джентельменски. Но и ты у нас не леди, правда?
– Вы поступали просто не по-человечески! – уточнил Максим.
– Но она… да и вы, юноша, не люди.
– А ты? Ты?
– Я… Хм… Я вот как раз – простой смертный. Возмечтавший дотянуться до вас.
И мне было обещано… И потому…
– И потому решивший уничтожить весь мир?
– Да что вы такое говорите, молодой человек? Весь мир! Хотя… а почему бы и нет?
Ваши и наши, конечно, выжили бы, а остальным – пора.
– Но "ваши" это кто? Вот эти? – кивнула Алёна на замершую шестёрку.
– Смешно! Куклы! И вообще – дрянь. Вот сейчас согласились бы пару ракет пустить.
И в ответ получить парочку. Для укрепления нашей, то есть моей власти. Куклы!
– А вы, значит, кукловод? – усмехнулся Максим.
– Ну почему же я? Есть кукловоды повыше. Да и у вас тоже.
– У нас?
– А вы, юноша, верите, что случайно оказались на пути вот этих бус, так идущих вашей девушке? Или случайно оказались в одной палате с владельцем вот этого уникального крестика? И даже к цыганам или тем более в район аварии подлодки вы так, случайно свалились?
– И это всё вы? – ахнула Алёна.
– Нет-нет, что ты, Алёнушка! – вновь улыбнулся Князь. – Куда уж мне.
– Враньё! Я всё делал сам! Всё!!!
– Безусловно. Много нам навредил, поганец! Но если бы не делал, или делал по-другому, то у нас с тобой сейчас был бы один кукловод. А так, увы. Свет и Тьма.
– А я? – со страхом слушала Алёна эти откровения.
– А ты, девица, уже почти наша. Поэтому мы тебя с Максом и не заморозили! Ах, какая же была идея! И, знаете, кто подсказал? Уголовничек один, братишка тобой, Макс, казнённого. Организовать массу пострадавших, чтобы обессилить, а потом – заморозить и во тьму. Изолировать, чтобы ни капли энергии… А из тебя, девочка, оставалось чуть – чуть добра вытравить. Скоро с моим боссом потолкуешь, может…
– Нет! Я? Нет! Он врёт, Макс, он врёт! Они просто меня с Татьяной перепутали!
Врёт!! Врёт!!! – с каждым словом она вновь начала хлестать пламенем Крокодила. – За враньё! За отца! За маму! За Дика! За меня!!!
Тот ещё несколько секунд стоял, всё также улыбаясь, пока оставалась кожа на лице, затем упал. Приняв обычную при такой смерти "позу боксёра".
– Он врёт, врёт!!! – плакала девушка, усевшись на свободный у длинного стола стул.
– Зачем ты? Он же… да мы половины не узнали!
– Он специально вот так про меня. Чтобы ты… А ты и уши развесил. Это кто я – "почти их"? Почти ведьма? Или почти… чертовка какая?
– Тебе всё шутки! А ведь он прав! Вот так взять и убить от обиды?
– Но Максим! Неужели ты оставил бы его живым? Его!
– Он же тебя просто спровоцировал! Именно для этого.
– Ну, берись. Оживляй!
– Нет. Но он… очень просто умер. Как тогда адвокат. Что-то здесь не то…
Даже с этим залпом ядерным… Ладно. Что с этими делать? И вообще, что дальше?
– Они только что хотели для этого Крокодила пустить ракеты. Убить миллионы людей, а? И ты спрашиваешь, что с ними делать?
– Ты опять за своё?
– Хорошо. Делай что хочешь. Ты служитель света, а я служительница тьмы. Ну и пусть! Пойдём отсюда!
– А они?
– Вот так пусть всю жизнь сидят и не шевелятся.
– Ну и что?
– И пусть думают только вслух. Пусть все знают, что они…
– Очень интересно. Давай. Мы тоже послушаем.
Тут же за столом начался гомон. Но вслушаться в эти мысли ребятам не удалось.
Словно придавило их ощущение приближения чего-то жуткого и оба услышали приближающийся уже не вой, я свирепый рёв.
– Что это? – прошептала побледневшая девушка.
– Крокодил говорил, что ты скоро потолкуешь с его боссом. Думаю, это он.
– Ты чувствуешь, что будет?
– Он ударит сюда. Даже если мы быстренько смотаемся куда в пустыню, он всё равно сначала ударит сюда. Сделает то, чему мы помешали.
– Но зачем… теперь?
– Спросишь у него, – усмехнулся Максим. Где здесь обычный телефон? А чёрт!
Товарищ маршал, всё слышали?
– Я бы не подчинился его приказу! Заблокировал бы! Я и так заблокировал!
– Да не об этом сейчас. Который здесь телефон обычный?
– Не знаю, но если мобильный поможет, у меня вон там…
– Давайте- давайте.
– Но у меня ничего не шевелится…
– Чёрт. Сейчас… Давайте. А сами предупредите войска… Да нет… какая там боеготовность. Впрочем… вам виднее. Пока – об эвакуации населения отсюда…
Господи, да как же успеть? Алёна, давай быстренько, послушай, что там думают остальные. Хоть одного бы ещё порядочного… Да вон Кашалота своего! Он же не выдал, что ты… Не справимся сами… И Юрий Владимирович где-то… Пусть Кашалот разыщет! Алло… Холера! Где твоя жёнушка? Вы всё ещё там? Уже летите?
Заворачивайте рейс! Да как хотите! Предупредите и других… Елена Петровна, да я сказал Григорию… здесь просто такое начнётся… нет, что вы, здесь – Аграмеддон? Но что-то рядом. Надо спасать людей. Ваша помощь? Да нет. Просто не успеете. Прощайте. Алёна, ну что?
– Вот этот просто струсил, а наш Кашалот думал сговориться с этим маршалом, тормознуть удар, а затем свалить Крокодила.
– Ну, более менее. Вы кто? Ага. Тоже не подарок. Ну да ладно. Берите всю власть.
Объявляйте о ЧП в столице и вместе с маршалом организуйте эвакуацию. Как когда?
Уже! Есть же здесь какой пресс – центр? Вот, пусть покажут интервью вот этих, потом скажете, что… ну, что? Чему поверят? И чтобы без паники! Какое-нибудь падение Тунгусского метеорита. Действуйте! Алёна, нам пора! Нет, нет, нет времени. Он схватил девушку за руку и кинулся к окну.
– Им надо верить, – тяжело вздохнул Кашалот, глядя взвившейся в высь парочке.
– Ну, конечно, убедительно. Но эвакуировать столицу… – сомневался маршал.
– Всё! Хватит. Бери власть и действуй! Тебе верит армия. Мне, кажется, силовики.
Не всех порядочных ещё вытравили… Давай, действуй. Как при угрозе ядерного удара. План же есть такой?
– Есть, конечно… А… что будет?
– Увидим. Ох, увидим.
Государственная машина несколько раз скрипнула, но потом завертелась, набирая обороты. Это демократию создавать трудно. А диктатуру, или там, анархию – в момент. Правда, маршал клятвенно обещал, что страна вернётся к демократии и даже углубит её сразу после… ну, как только, так сразу. А пока – эвакуация в столице и жёсткий порядок на местах.
– Ты думаешь, это самое лучшее место? – поинтересовалась Алёна, рассматривая раскинувшийся внизу, переливающийся огнями город.
– Она обязательно ударит по городу, а если здесь и мы – то по нам конкретно.
Поэтому пусть эпицентр будет здесь.
Из города уже начали выезжать первые грузовики и автобусы. Видимо, маршал задействовал-таки ранее разработанный план эвакуации. На другие случаи, конечно.
– Не успеют, но не успеют же! – чуть не плакал Максим, глядя на хилый светящийся ручеёк фар уходящего транспорта.
– Вы не объясните, что происходит? – примчался, отдуваясь, журналист с камерой.
– Кстати, я давно собирался взять у вас интервью. У детского дома инвалидов несколько месяцев дежурил… А сейчас меня Елена Петровна на вас нацелила…
– Что там передали?
– По всем центральным каналам – что наш И.о. скоропостижно скончался. Якобы не выдержало сердце от вести о катастрофе…
– Какой именно?
– Есть большая вероятность падения чего-то. Не то кометы, не то астероида…
Учёные завопили уже, что ничего подобного. Поэтому люди не очень охотно снимаются с мест. Не верят… Да, а приемник пока – Министр обороны. Поэтому и не верят. Думают – путч какой. Тем более, что остальные силовики вообще не показываются.
– Там же был кое-кто ещё. Ах да, вы правы, настоящие силовики вообще не показываются.
– Вы о чём? Расскажите!
– Вы когда можете выйти в эфир?
– У меня не та аппаратура… но если смотаться быстро…
– Давайте! Камеру на меня! Быстро!
Максим собрался, попробовал передать всю силу убеждения в глаз кинокамеры.
– Жители столицы! Сюда, на ваш город, на вас скоро обрушится смерть. Вы можете не верить властям, не верить мне… И всё же, поверьте… И покиньте город.
Это ненадолго. И если… если… всё же не верите, то хоть детей вывезите.
Власти вам помогут. Я… я очень – очень вас прошу. Все, кто меня знает, – объясните и вы, что это очень серьёзно. Давай, и ты, Алёна.
– Люди! Умоляю! Поверьте!
– Всё, езжайте.
– Но интервью?
– Даже вы не верите. Езжайте, спасайте людей. Син… то есть Елена Петровна подтвердит, что я… глупостями заниматься не буду.
– Она говорила, но хоть пару слов. Я за вами уже год…
– Обещаю сколько угодно слов после того, как всё кончится.
– Но я первый. Эсклюзив! Всё, помчался.
Они опять остались вдвоём. Неожиданно расплакалась Алёна.
– Да ты что? – приобнял её за плечи Максим.
– Так всё быстро кончилось…
– Перестань. Ну, пожалуйста…
– Мы умрём? Но мы же умрём, да?
– Не знаю. Знаю, что надо спасать людей. Я… я, Алёна тоже вот недавно жалел, что на мелочи этот… дар тратил. А сейчас… Ты только подумай, сколько мы людей спасём!
– Тебе бы всё масштабы… мальчишка, – грустно улыбнулась девушка.
– Масштабы. Теперь – масштабы. Дурак я. Чтобы князь тьмы – и вот так просто здох?
Знаешь, не случайно меня от Сама отвлекали. И вот это, чего мы ждём, – его последний ресурс. Мы только после Крокодила допетрили. А надо было… Поздно.
Вон, смотри, ещё прибыли.
Толи Синичка кому перезвонила, толи уже журналист – следопыт с кем связался, но к ним мчалась съемочная группа с броской надписью знаменитой телекомпании на борту автомобиля.
– Видишь, будем в прямом эфире. Ты не против?
– Пацан ты пацан. Ладно. Только неудобно как-то. В такой одежде…
Действительно, толи по совпадению, толи по вот такой планиде, но оказавшись в очередной раз голыми они здесь, на этом месте, могли зайти только в церковь, и разжиться только рясами. И если Максим сейчас мог пойти за монаха, то Алёна на монахиню – ну, никак. Да ещё со своими бусами на открытой шейке и длинными густыми, растрёпанными сейчас волосами.
– Ну почему? Наиболее приемлемая сейчас одежда. Можно было истребовать и парадную, но как-то… Не по сану.
– Не остри. Батюшку до синевы напугал. И сейчас из церкви носу не кажет. Молится.
– Ладно, давай, разбирайся с этими киношниками.
Максим разбирался недолго.
– В-о-о-он туда, – указал Максим на какую-то светящуюся в далёкой темноте точку.
Там уцелеете.
– Но…
– Камеры работают?
– Чёрт возьми, как не вовремя! Что это…
– А теперь? Так что – или там, или вообще ничего не снимете.
– Да-а. Круто. Ладно. Но в темноте, с такого расстояния… А будет, что?
– Будет. К сожалению, очень скоро будет.
– О! Это Вас – протянула телефон журналистка.
– Максим, это я. Наш генерал раздобыл где-то вертолёт. Так что очень скоро буду.
Смогу чем помочь?
– Елена Петровна… вы… могли бы… нет! Не успеете! Не суйтесь сюда!
– У меня свой долг. Ну, что я могу сделать?
– Ладно… Только быстро… Я не знаю, сколько ещё… Но здесь маршала не слушают! И силком загонять в машины – на успеют! Вам верят. Если успеете… Надо, чтобы люди уехали…
– Всё поняла. Вот ещё генерал спрашивает, что они могут.
– Анатолий! Давай к Юрию Степановичу! Ты там наверняка нужнее! – А я ничем помочь не могу. Я просто прилечу вот сейчас и встану рядом с тобой! – ворвался ещё один знакомый голос.
– Тонь, не надо… Дай телефон Николаю.
– Коля, сестрицу никуда не пускай. Хоть свяжи. В столице вам делать сейчас нечего. Всё.
Максим посмотрел на снимающую его крупным планом журналистку.
– Прямой эфир?
– Нет. Обоснуемся там, сразу пойдёт.
– Езжайте, езжайте быстрее.
– Но…
Яркая вспышка на небе прервала все препирательства. Она затмила и загоравшиеся, было, звёзды, и восходящую луну.
– Отец! – выдохнул Максим. – Молодец, па! Так вот почему у тебя так долго… И почему ты там… Ты задержишь, правда?
Да это был отец. Белый-старший. Избранный провидением, или кем-то другим вот на такую судьбу – вспышку. Очередной день работы экипажа уже завершился и началось личное время, когда француженка схватившись за голову, застонала. Оба мужчины бросились к ней. При её железном здоровье и стальном характере такая слабость вызвала у коллег серьёзную тревогу.
– Просто раскалывается, – объяснила женщина своё состояние. Тут же начались судороги и у второго члена экипажа – уже летавшего ранее бортинженера. Затем заверещала сирена тревоги. Странно, всеми индикаторами сразу вспыхнул центральный пункт управления.
– В "СА"! – скомандовал Белый, подхватил француженку и поплыл с ней к спасательному аппарату. Уложив её в ложемет, полетел назад, к неподвижно висящему бортинженеру. Перетащил, устроил и его. Прямой опасности пока не наблюдалось, и Леонид вернулся осмотреться. Теперь накатило и на него. Что-то огромное и неумолимое словно сплющивало изнутри. И звенели от напряжения какие-то струны души. Командир подлетел к одному из иллюминаторов, всмотрелся. Нет, это не с земли. К противоположному. Тьма. Тьма там, где должны быть звёзды. Он попытался выйти на связь с дежурной сменой – не удалось. И внезапно у Белого – старшего появилась способность появилась видеть по – другому, не по – человечески. И он увидел…
– Берёшь командование на себя, – пытался привести в чувство Леонид своего коллегу. Тот было, согласно кивнул, но тотчас опять закрыл глаза.
– Ничего. Я… – прошептала женщина. – А вы?
– Мне надо остаться.
– Без СА? Зачем?
– Не спорьте. Выполняйте. Там, на Земле… передайте Светлане, что… я люблю её.
Пусть присматривает за Настюшей. Я… я постараюсь вернуться.
Леонид поочерёдно обнял обоих, убедился, что отважная француженка могла запереть люк спускаемого аппарата изнутри, закрыл остальные люки, включил программу аварийного приземления. Всё. Теперь успеют. Успеть бы и ему. Набравшись мужества, офицер уже было рванулся навстречу Тьме, но остановился, вспомнив слова сына о том, в каком виде можно оказаться. Нет. А вдруг потом, когда-нибудь обнаружат его голое, замёрзшее тело. Или разорвёт от декомпрессии – тоже неаппетитное зрелище. Хотя… Ладно. Немного времени есть. Во время этих размышлений он отработанными долгими тренировками движениями уже перевёл работу станции в автоматический режим. На секунду задумавшись, включил камеры внешнего обзора и нырнул в дежурный скафандр. Не дождавшись полного стравления воздуха из шлюзовой камеры, Леонид открыл выходной люк и его выбросило в открытый космос. За полёт у него уже было два выхода, поэтому теперь космонавт ориентировался более уверенно.
Включив движки ранцевой системы, он сориентировался и направился прочь от станции – в сторону надвигающейся Тьме. Это было что-то первобытно-свирепое, мрачное и невообразимо мощное. Белый-старший понимал, что сможет лишь тормознуть движение этого неизвестного врага, но чувствовал, что именно в этом – его судьба.
И вот – удар! И не стало Героя, офицера, отца и мужа. Не стало? Да вон же он!
Это скафандр разлетелся в мелкие клочья. А вот эта яркая новая звезда – это он.
Но его сейчас нельзя отвлекать – он сгорает, удерживая Тьму, спасая миллионы людей.
– Он сгорает, удерживая Тьму, – прошептал Максим, вытирая слёзы, а я здесь этих идиотов уговариваю!
– Ничего, Максимка, ничего. Я его потом, там, как тебя…
– Па удержит. Он у меня ещё тот… Но что с этими-то делать… Слушай! Я в одной деревне крыс гонял. Ты ведь рассказывала, что тоже? Давай и здесь, только вдвоём?
– Но Максим, не до них.
– Людей, как тех крыс. Только аккуратнее, а? Чтобы не задавились.
– Давай ты, я буду только помогать.
– Типа усиления сигнала? Пробуем.
Максим прошёлся мысленным лучом по ближайшей окраине. И вскочили с кресел люди, оторвались – кто от экранов, кто от дисплеев, кто от ужина, кто от пива, кто от секса. Тревога и мрачное предчувствие заставляло их хватать документы, деньги и ценности, одевать детей и запирать квартиры. Очень скоро поток автомобилей увеличился. А когда юноша своим лучом добрался до центра, казалось, что вся столица в ночной темноте расползается в разные стороны. Но бардак пока не наступал – армия, милиция и спецслужбы действовали чётко и оперативно. Хотя, порой и предельно жёстко к желающим спасти свою шкуру побыстрее. Все были обуяны единым непреодолимым желанием покинуть город, поэтому силовикам можно было не отвлекаться на всевозможные криминальные проявления. Ну, почти не отвлекаться.
Почти не было сейчас ни краж, ни грабежей, ни разбоев, ни мародёрства. Весь криминалитет рвал когти.
– Вот так! – сел на землю, кутаясь в свою рясу, Максим. Столь мощный волевой импульс сжёг большое количество энергии и у парня просто подкашивались ноги.
– Они теперь не остановятся! – констатировала Алёна, присаживаясь рядом. – Как ты думаешь, теперь успеют?
– Я не знаю… – посмотрел вверх юноша. Там ярко освещая ночную землю всё ёще ровным светом сияла новая звезда. Сверхновая.
– Видишь, па пока держит. Потом будем держать мы. Сколько сможем. А сейчас поспи.
Надо набираться сил.
– Разве сейчас можно уснуть? Перед смертью? Мы ведь умрём, да? – девушка осторожно придвинулась к Максиму, положила голову ему на плечо. А тот продолжал смотреть вверх, не вытирая слёз. Так, молча и неподвижно они просидели оставшуюся часть ночи, каждый думая о своём. А когда, с восходом солнца звезда начала пульсируя, уменьшаться и блекнуть, Макс, вскочил – Всё! Уходи, а? Дальше я! Уходи! Чёрт с ними всеми, па, уходи! И ты! И ты уходи!
Я сам! Уходи! Нельзя тебе… Ещё сколько здесь надо…! Да чёрт же с ними!
Но тех, "чёрт с которыми", всё ещё двигались, двигались и двигались из города. И, конечно, не так был воспитан офицер Белый-старший, чтобы теперь бежать.
– Максим, и я с вами! – оторвала от страшного для юноши зрелища гибели отца появившаяся Антонина.
– Ты зачем? – застонал юноша вновь отрывая взгляд от звезды. – Я же сказал…
– Сказал! Плевать мне! Ты понял?
– Алёна, уйми её и отправляйтесь обе отсюда.
– Уйми? Ах ты, гадёныш! Девочка, только попробуй!
– Тоня, это, вон там, его отец… погибает.
– Отец? Погибает? Но вы же маги! Вы же бессмертны! Максимка, он же как и ты? Или нет?
– Да, но…
– И никаких "но"! Потом встретитесь. Ну, в других прикидах. Ничего ужасного. Я вон какого тебя полюбила. Да и другие, как я поняла…
– Тоня, ну не болтай, – уже более миролюбиво попросил Максим. У него немного отлегло от сердца. Может, и правда? Тьма… Ну и пусть себе Тьма. Отец Афанасий говорил, что победить невозможно, а вот… что, подчинить? Какое там " подчинить" – отогнать бы. Ладно. Он оторвался от созерцания гаснущей звезды, взглянул на Антонину.
– Ты права. Мы… выживем. А вот ты, если с нами – погибнешь!
– Я умру с тобой!
– Но я же не умираю! Мы же договорились! Поэтому – дуй вооон туда, там кинооператоры. Заодно скажи, чтобы приготовилась. Скоро начнётся. А после всего давай встретимся в Питере. На главпочтамте.
– У седьмого окна, – улыбнулась Алёна.
– Он и тебе назначал? – тут же повернулась к ней Антонина.
– Только как… соратнице, – уже заступился за Алёну юноша.
– Ну, смотрите у меня. И ты уж… постарайся потом не превращаться в какого урода… Нет, я, конечно, тебя не разлюблю… но такого всё равно… целовать приятнее.
Она прильнула к губам Максима, затем повернулась и побежала в указанную юношей сторону.
– Успеет? – заволновалась Алёна.
– Не успеет. Алёна, возьми её и, как мы можем, прыжками, туда. Я один. Вон, па ещё держится. И если я столько же, то всё будет нормально.
– Счастливый, – позавидовала девушка.
– Кто? Па?
– Да нет. Ты. Вон как тебя любят.
– Взбалмошная девчонка.
– Да ладно тебе. Баловень судьбы. А меня – всё носом в грязь да в подлость. За что? Даже Дикки – и тот… – всхлипнула девушка.
– Я думаю… это всё… враньё. Крокодил напоследок ударил.
– Даже Дик меня использовал, понимаешь?
– Это ты так себя настроила. Он ведь погиб, да?
– Да… я даже почувствовала это заранее… Я и ему сказала…
– А он пошёл за тобой на смерть. Видишь! А ты – " использовал".
– Ты сейчас мне такого навешаешь, что и умирать расхочется.
– А тебе хочется?
– Как и Тоньке – только с тобой.
– Ну и шуточки у тебя!
– А если серьёзно, а? А если – не шуточки?
– Алёнушка, милая… Ну, пожалуйста. Спасай Тоньку.
Девушка прильнула, было, к Максу, а уже через секунду была возле Антонины.
– Всё… вот и всё… До свидания, па, – вновь поднял глаза Максим на сжимающуюся и часто пульсирующую звёздочку. – Ничего, па.
"Если случится со мною беда
Грустную землю не меряй шагами.
Знай, что сердце моё ты отыщешь всегда
Там, за облаками,
Там за облаками…" Я скоро за тобой, па. Сейчас начнётся и здесь.
Внезапно засверкал, обжигая кожу, крест. Вспыхнул и камень на перстне. Начала светиться кожа. А затем наступила тьма. Огромное, во весь город вязкое отвратительное пятно закрыло солнечный свет. Оно не клубилось, как облако и не блестело металлом, словно какая тарелка пришельцев. Оно пузырилось чёрным варящимся в котле асфальтом и стремительно опускалось всё ниже и ниже, злобно воя. И из города раздался ответный вой. Ещё более страшный – одновременное завывание ужаса миллиона человек. Хвала отважным безумцам – в небо взвились ракеты ПВО. И повторился вой ужаса людей, увидевших, как сминает, завязывает узлами, разрывает их в клочья быстро приближающаяся Тьма.
– Успела, – услышал Максим голос Алёны.
– Но…
– Я спасла твою Тоньку. А умру с тобой я. Я!
– Ты могла бы потом…
– Я думаю, будет кому " потом", а? И Настя твоя, и…
Девушка охнула схватившись за шею, – с бусами произошло тоже, что и с их коллегами по триаде.
В это же время вспыхнуло и сгорело церковное облачение наших ребят. И в небо поднялись два сверкающих столба. Нет, кто имел мужество остановиться и всмотреться – две гигантских фигуры юноши и девушки с поднятыми вверх, к самой Тьме руками. Секунда, две – и они столкнулись – Свет и Тьма. И вспыхнули фигуры нестерпимо яркими звёздами. И Тьма, злобно воя, остановила своё движение, пытаясь разорвать и поглотить двух новых врагов.
Для смертных, всеми способами ускоряющих свой бег из-под Тьмы, казалось, что противоположности застыли. Разве что порой раздавался и обрывал нервы злобный вой, или чудился время от времени девичий крик боли. Или юношеский стон. Но что только не почудится в таком состоянии!
Уже на дорогах показались военные и милиция, покидавшие город последними. Но и их колонны казались нескончаемыми. Вот звёзды начали пульсировать, словно надорванные непосильной нагрузкой сердца. Но бились, сражались. Держали. Из последних нечеловеческих сил. И только когда последняя машина с маршалом (кто бы мог подумать!) промчалась по страшному своей пустотой шоссе, эти два чудесных сердца одновременно остановились, и Тьма начала опускаться ниже и ниже, руша высотные здания. Но, видимо, и её силы были на исходе. Коснувшись земли и уничтожив всё оставшееся живое, жутко взвыв, порождение вселенского зла поднялось и исчезло.
И вновь вдруг засветило солнце на безоблачном небе. А тёплый почти летний ветерок начал раздувать столбы первых пожаров на месте руин. Заискрила проводка.
Рванули фонтаны повреждённых трубопроводов. Невиданный ранее объем забот моментально затмил, отодвинул на второй план осознание прошедшего. Было – прошло?
Нет, конечно нет! Разберёмся. Но потом, потом, потом. Спасать, спасать, спасать всё, что ещё уцелело. И, оказывается, тех, кто остался и уцелел. Новости, репортажи, интервью – всё сейчас, сейчас, сейчас! И только одна из камер при сильнейшем увеличении продолжала показывать два неподвижно лежащих тела. Максим, казалось, продолжал уже остекленевшим взглядом искать отца "там за облаками". А девушка словно отвернулась от этого ненавистного мира, кишащего злобными предтечами Зверя. Лишь тот самый ветерок потихоньку, словно умоляя проснуться, теребил один из её локонов.