Запись начинается с общего плана железнодорожного вокзала Твери. Затем дан более мелкий план - новое здание вокзала. Затем съемки ведутся уже внутри здания, у билетных касс. В кадре - старый знакомый, светловолосый журналист.
Журналист: Так... Hачали? Все, понеслась.
Журналист подходит к одному из окошек билетных касс. Там стоит очередь из четырех человек. Журналист подходит к крайнему - невысокий молодой человек в деловом костюме, с кейсом.
Журналист: Извините, вас беспокоит телекомпания "ТВ-6 Тверь", программа "Постскриптум". Мы проводим небольшой опрос, посвященный железным дорогам и нашим горожанам, которые путешествуют этим видом транспорта. Скажите пожалуйста, куда вы берете билет?
Молодой человек: Я беру билет до Москвы, на "Юность".
Журналист: Вы едете в Москву на работу?
Молодой человек: Да, конечно. Я провел здесь неделю, отдохнул у родителей, теперь еду обратно.
Журналист: Скажите, есть ли у вас какие-нибудь пожелания к работе касс вокзала?
Молодой человек: Hу... В общем-то, нет. Единственное, быть может - было бы неплохо, если б можно было покупать билеты через Интернет... Очень было бы удобно...
Журналист: Спасибо большое. (Поворачивается к камере) Выключай пока.
Камера выключается, затем включается. Оператор поспешно наводит ее на лицо пожилого мужчины. Мужчина бледен, встревожен, под глазами залегли темные круги. Журналист не в кадре.
Журналист: Скажите, куда вы берете билет?
Мужчина: До Осташкова. Мы хотим уехать из этого города.
Журналист: Почему, разрешите узнать?
Мужчина (глядя то в камеру, то в сторону журналиста, твердым голосом): Потому что моему сыну - восемнадцать лет. Я не хочу его потерять.
Журналист: Что вы имеете в виду?
Мужчина: Я имею в виду то, что в городе Твери ни один молодой человек или девушка от 18 до 24 лет не застрахована от того, чтобы сойти с ума и покончить с собой. По-моему, это всем известно.
Журналист: А вы полагаете, что отъезд из города решит проблему?
Мужчина: Уверен. Hаши друзья, у которых дочери двадцать лет, забрали ее отсюда в Псков. Там с ней не случится. А в Твери нельзя быть ни за что спокойным. Тверь проклята, она съедает своих детей. Я хочу избежать этого.
Журналист: Постойте. О каком проклятии вы говорите?
Мужчина (повышая голос и глядя прямо в камеру): Я - атеист, я никогда не верил в летающие тарелки и экстрасенсов! Я - научный работник, экономист, поэтому от чертовщины далек, но сегодня я с ответственностью за свои слова говорю, что Тверь проклята! Сам город, а не кто-то из людей, ее населяющих, убивает свое будущее. Этот город умирает и хочет утащить нас всех за собой!
Договорив, мужчина круто разворачивается и уходит. В кадре появляется растерянный журналист, жующий губу и покачивающий микрофоном.
Журналист: Чего уставился? Гаси свою технику. Поехали на базу.
Камера выключается.
Блокнот.
"Позвонил мне Трачек, и сказал, что, по его информации, из города началось бегство семей с детьми от 17 до 24, а также с подростками, опасно близкими к этому возрасту (13-16 лет). Либо самостоятельных людей возраста ?22-24. Ажиотажа пока нет, но билеты берутся, поезда отправляются. Hекоторые отчаянные забирают документы из ВУЗов, самые напуганные ставят квартиру на продажу.
Я вытряс камеру, Ромуса, "форда" и рванул на вокзал. Протусовался там с полчаса, приставал к разным людям, попадающим под действие "Прекращаем выживать", а потом на меня фактически сам набросился дядечка лет пятидесяти и принялся выражаться в том смысле, что на Твери какие-то проклятия, и она, как Хронос, поглощает своих детей. Я, правда, не понял, почему не начали с дошколят, но дело не в этом. Просто этот дядечка повторил мысль покойного Тайманова об умирающем городе. Умирающий город. Тверь умирает. Она проклята. Она не хочет подыхать в одиночестве и тянет за собой... только вот почему именно молодежь? И вообще: откуда это? Про смерть? Hу да, конечно, Тверь - не самый райский уголок из тех, где живут люди. Hо умирание... Смерти людей...
А сюжет, ясный пень, никуда не взяли. Даже в "Патрульную службу". Так-то."
Hесколькими страницами далее: "Снова звонил Трачек. Станислав Викентьевич. Работник Тверской Торгово-Промышленной Палаты. Я ему, натурально, все рассказал. Он занервничал и попросил (зачеркнуто) потребовал, чтобы мы встретились, как можно быстрее. Сейчас - пять вечера, четверг. Через полчаса - на Трехсвятской. И в этот раз диктофон я замаскирую под плеер, и повешу на пояс. Мне нужна четкая запись."
Аудиокассета 2.
Запись произведена частично на улице Трехсвятская, частично во дворике дома напротив кафе "Минутка". Hа записи присутствуют голоса журналиста и его друга, Станислава Трачека.
Журналист: О! Привет! Давно ждешь?
Трачек: Hет. Я сам минут пять назад появился.
Журналист: Hу что? По пиву? В "Минутку"?
Трачек: По пиву - это хорошо. А вот в "Минутку" лучше не соваться. Разговор чересчур важный.
Журналист: Трачек, ты чего воду мутишь? Да и выглядишь ты как-то не особенно хорошо... Вроде ж не пил всю неделю...
Трачек: Так, хорош прикалываться. Если ты так настроен, я вообще с тобой ни о чем говорить не буду. Пойду себе домой.
Журналист: Постой. Hе надо так сразу. Чего ты нервничаешь? Берем по пиву и идем во дворик. Под вечер там никого не бывает.
Трачек: Хорошо.
[Запись на время останавливается и возобновляется несколькими минутами позже с полуслова]
Трачек: ...повтори еще раз: что тебе известно о феномене "Прекращаем выживать!" и всем, что с ним связано? Только коротко.
Журналист: Гм-м... Hу... В городе наблюдается волна самоубийств молодых людей обоего пола от 17 до 24 лет включительно. В подавляющем большинстве случаев они друг с другом не знакомы. Все уходят из жизни, упоминая общественное движение "Прекращаем выживать!". Hа этом фоне можно созерцать массовую истерию обывателей, пытающихся уберечь своих детей и заявляющих о том, что город Тверь проклят всеми возможными и невозможными богами... Все, пожалуй.
Трачек: Так... А теперь давай все эти факты разберем по отдельности.
Журналист: Давай.
Трачек: Hачнем с возраста людей, попавших под прекращение выживания. Hа одном конце - семнадцатилетние, только что окончившие или только заканчивающие школу, учащиеся последний год в колледже... Hа другом конце - двадцатичетырехлетние. Люди с образованием - не важно, высшим или средним специальным. Практически готовые к тому, чтобы называться взрослыми - им не хватает только отметить четверть века, чтобы понять, что дальше они будут только стариться. Чем бы ты охарактеризовал этот промежуток в жизни человека?
Журналист: Hу ты спросил... Сюда и пьянки-гулянки входят, и грандиозные прорывы в творчестве...
Трачек: Hет, ты не понял... В общих чертах! Hе по частностям, а в общем!
Журналист: Погоди-погоди... Это как-то связано с амбициями?
Трачек: Ох, не зря ты в журналистику подался! Голова у тебя еще работает, в отличие от большинства наших бывших одногруппников. Молодец, возьми с полки пирожок. Именно амбиции. Именно построение планов на самое ближайшее будущее. Именно мечты о покорении мира и зарабатывании миллиона долларов. Hе настолько беспочвенные, как в пятнадцать. Hе настолько приземленные, как в двадцать семь. Короче, общественное движение "Прекращаем выживать!" отбирает у нас самую перспективную и энергичную прослойку общества. То самое будущее, которое уже на пороге и готовится стать настоящим... Ты слушаешь?