— Я полагал, что вас может заинтересовать вот это, — сказал я, расправляя газету, которую принес под мышкой.
Это была «Сан» двухлетней давности. На второй странице под заголовком «Удачное бегство пройдох из Сити» была помещена фотография «Блейднем-холла» и статья о том, какую помощь в расследовании оказал полиции мистер Ирвин Пайпер. Далее шли весьма прозрачные намеки на грязные оргии бизнесменов.
Пайпер побагровел.
— Если вы осмелитесь показать эту статью кому бы то ни было, я немедленно направлю к вам моих адвокатов. Это в том случае, если раньше я сам не разорву вас на куски.
Как ни странно, но бешенство Пайпера подействовало на меня успокаивающе.
— Под «моими адвокатами» вы, вероятно, имеете в виду и Дебби Чейтер?
— Ха! Это она вам так сказала? Я предъявлю иск и этой гадине Денни.
— Она больше не работает в «Денни энд Кларк», — сказал я.
— Мне наплевать, где она работает. Если она нарушает конфиденциальность отношений между клиентом и адвокатом, то ей несдобровать.
— Ее больше нет, — сказал я. — Ее убили.
Мои слова заставили Пайпера на секунду замолчать.
— Думаю, она это заслужила, — проговорил он. — Меня не удивляет, что кто-то захотел ее убить.
— Это были не вы? — спросил я.
— Не будьте смешным. И не вздумайте повторить это гнусное обвинение.
— Вам известно, кто ее убил?
— Конечно, нет. Я ее почти не помню. Последний раз видел много лет назад.
Я поверил Пайперу. Его не на шутку напугало мое упоминание о «Блейднем-холле», но слова о Дебби он почти пропустил мимо ушей.
— Вы знакомы со ссудо-сберегательным банком «Финикс просперити»? — спросил я.
— Слышал о таком, — ответил Пайпер, снова сбитый с толку.
— Верно ли, что этот банк вкладывал деньги в строительство «Таити»?
— Это сугубо конфиденциальная информация.
— Вы знаете, что деньги, вложенные «Финикс просперити» в «Таити», получены обманным путем?
Для меня было совершенно очевидно, что этого Пайпер не знал. Он нахмурился, соображая, что сказать. Ему стоило немалых усилий взять себя в руки. Гораздо более спокойным тоном он произнес:
— Я не привык отвечать на клевету или шантаж, мистер Марри. Будьте добры, покиньте мой номер, и если я еще раз услышу от вас нечто подобное, вы знаете, что я сделаю.
Я не покинул номер мистера Пайпера. Я поднялся с хрупкого дивана и подошел к огромному окну. Мы находились на большой высоте. Затемненные окна не пропускали ни шума, ни ослепительного солнечного света, ни жары Лас-Вегаса. Город лежал где-то далеко внизу.
Я повернулся к Пайперу.
— Я не собираюсь вас шантажировать. Я просто встревожен. Меня беспокоит, что месяц назад убили мою коллегу. Мне не дает покоя мысль о том, что у моей фирмы обманом вытянули миллионы долларов, которые теперь вложены в ваше казино. Уверен, такие факты обеспокоили бы любого честного бизнесмена, в том числе и вас. В конце концов такие фокусы могут сильно навредить репутации. Чтобы узнать, кто стоит за всем этим, возможно, в будущем мне потребуется ваша помощь. Уверен, вы мне ее охотно окажете. Я же со своей стороны обещаю впредь не упоминать о «Блейднем-холле».
Я улыбнулся и протянул Пайперу руку. Он демонстративно отвернулся. Я пожал плечами и ушел.
Личный скоростной лифт Пайпера быстро доставил меня на первый этаж. Разговор с Пайпером поднял мне настроение. Я загнал его в угол, а это мне и было нужно. Я перешел в другой лифт и поднялся в свой номер. Следовало многое обдумать.
Минут через десять зазвонил телефон. Это был Томми.
— Мне удалось раскопать такое, что определенно вас заинтересует, — начал он.
Я переключился на проблему «Тремонт-капитала».
— Рассказывайте.
— Так вот, во-первых, вы просили меня узнать о перекупке «Финикс просперити». Я подумал, что тут не обошлось без Вайгеля и попросил Джин порыться в его бумагах. Хотите узнать подробности?
— Да, пожалуйста.
— Все началось с письма Говарда Фарбера, в ту пору владельца и исполнительного директора «Финикс просперити». Он сообщал, что банку предстоят очень нелегкие времена и что, по-видимому, он скоро встанет перед выбором — или объявить себя банкротом, или продать банк. Это было два года назад.
Через три месяца Вайгель в ответе Фарберу сообщил, что он нашел покупателя. Покупателем оказался — подумать только! — наш старый знакомый «Тремонт-капитал». У Вайгеля сохранилась целая гора бумаг по оформлению сделки. «Тремонт» вложил сорок миллионов долларов, а взамен получил девяносто процентов акций банка. Говард Фарбер остался исполнительным директором, а ответственным за связь банка с держателем контрольного пакета, то есть с «Тремонт-капиталом», был назначен некий Джек Салмон.
— Очень интересно.
— Да. И знаете, что еще интересно?
— Что же?
— «Блумфилд Вайс» запросил за консультации всего двадцать пять тысяч долларов. Не могу припомнить случая, чтобы «Вайс» ввязывался в такие дела за сумму меньше одного процента, что в этом случае составило бы четыреста тысяч долларов.
— Думаю, Вайгель не хотел требовать слишком многого от самого себя, — сказал я. — Блестящий пример конфликта интересов. Это великолепно! Вы отлично поработали. Узнали еще что-нибудь?
— Я — нет, но полиция узнала. Наконец-то нашли тело Шофмана. В лесу, в Монтеклере, штат Нью-Джерси.
— Удалось выяснить, как он был убит и кем? — спросил я.
— Нет. Прошло слишком много времени, и даже опознать убитого было довольно сложно. Полиция еще ведет расследование, но без особой надежды на успех.
— Черт! А я так надеялся, что как-то удастся связать его смерть со всем другим.
— Такая связь есть.
— Какая же?
— Джек Вайгель живет в Монтеклере.