Он ненадолго удалился. Возвратился с книгой в руках.
Мне и на этот раз пришлось воспользоваться чудодейственными очками, какие помогли мне в земтерской библиотеке. Итгол оставил меня одного. Я углубился в чтение.
КОМАНДИР "ГРОССМЕЙСТЕРА"
Глава первая
На пульте вспыхнул малиновый глазок - сигнал вызова.
Не отрывая взгляда от шахматной доски, я потянулся к пуску. На экране возникло скуластое лицо.
Наш корабль уже больше месяца кружится на орбите Ларта, в трюмы и ледовые кладовые доставляют спецгруз. Что именно грузят, я не знаю. В шифровке, полученной с Земтера, содержалось:
"Получить спецгруз, принять на борт инженера-нейроквантика и попечителя. Предоставить в их распоряжение автоматы для проходки шахты в глубь астероида. Выделить энергию, не расходуя аварийного запаса..."
Задним числом поражаюсь собственной беспечности. Как случилось, что я ничего не заподозрил? Мою бдительность притупило одно случайное сообщение, промелькнувшее в сводке новостей. Обычно я слушал их невнимательно, но а этот раз упомянули знакомое имя:
"...Кроме того, на корабль будет принят нейроквантик с Ларта со своей новейшей экспериментальной моделью. Когда он прибудет на Земтер, состоится шахматный турнир автоматов, цель которого выявить наилучшую программу для решения особо сложных задач. Ему будут противостоять автоматы земтерянина Глоба..."
Больше я не вникал. Кто бы ни был этот нейроквантик с Ларта, я от души желал ему успеха. С Глебом у меня давние счеты. За прошедшие двадцать лет я ничего не забыл...
- Вас приветствует нейроквантик Джамас, - произнес человек, удаленный от меня на сто тысяч километров. - Мне разрешено проводить испытания в ледовой лаборатории.
Я назвал себя. Несколько минут ушли на взаимный обмен любезностями. От подобной процедуры я отвык, поэтому чувствовал себя скованно. Двадцать лет мы поддерживали с Земтером только деловую связь, соблюдать этикет не было времени. Я облегченно вздохнул, когда разговор перешел на деловые рельсы. Мы обговорили несколько пунктов, наметили срок готовности. В заключение Джамас спросил:
- У вас есть какая-нибудь просьба?
- Захватите щенка, - неожиданно для себя попросил я, Двадцать лет я держал себя в узде, и вот теперь воспоминания прорвались .неожиданно, помимо моей воли.
...Оставались считанные минуты перед посадкой в стартовую кабину. Она доставит нас на корабль, который монтировали прямо на орбите. Он уже несколько месяцев кружился возле Земтера, отчетливо видимый даже среди дня -этакая бледная звездочка, плывущая в голубизне.
Торжественная процедура закончена, можно побыть с родными. Со мной самые близкие мне люди - жена и сын. Отец прислал телеграмму: "Непременно буду на твоей встрече". Но хорошо, если он протянет еще с год. Тремя днями раньше я побывал у него в больнице, и мы распрощались. Навсегда. Мы оба отчетливо сознавали это.
Фааза выглядит рассеянной, с ее губ не сходит болезненная улыбка. Накануне я вовсе недвусмысленно сказал ей:
- Не смею требовать невозможного. Ты вправе определить свою судьбу.
Она промолчала, и я догадался, что такие мысли уже приходили ей. И хоть я говорил искренне то, что думал, все же мне стало досадно.
"Глупости, Памелл. Какая еще может быть у меня судьба? Моя судьба ждать, когда ты вернешься. Ждать и ждать".
Такую фразу я припас для нее мысленно. Но жена не захотела лгать.
Возвращаться к вчерашнему разговору не имело смысла. По существу, мы сейчас прощались с нашим общим прошлым. Ей не в чем винить себя: она сделала все, чтобы отговорить меня от полета. Да я и сам отлично понимаю: никакие обещания не свяжут ее, нельзя же в самом деле сохранять верность в течение двадцати лет. Но все равно, мне было бы приятно услышать от нее даже заведомую ложь, Странное существо человек: казалось бы, зачем мне заведомая лржь? А вот нужна.
Хватаюсь за последнюю соломинку, которая способна еще удержать мои чувства от паники-беру на руки сына.
Милое, доверчивое лупоглазое существо. Он и не подозревает, что большой взрослый человек, его папа, с колючими щеками на этот раз ищет защиты у него - у крохи несмышленыша. Пуще всего боюсь выказать свое смятение, растерянность. В сотый раз спрашиваю сына, чего бы он хотел, какого подарка из космоса.
- Собачку, - твердит он.
- Я же говорил: собачку нельзя. Придумай что-нибудь другое. Хочешь гликонит - поющий камень, - подсказываю я.
- Собачку,-стоит на своем малыш.
Видимо, я совсем отупел, не соображаю, что могу посулить сейчас что угодно. Через двадцать лет любое мое обещание не будет стоить ломаного гроша. К тому времени он будет знать, что собачку нельзя. Ввоз любых животных, тем более собак, из космоса категорически запрещен. Но я упорно добиваюсь от него другой, выполнимой просьбы, расписываю ему прелести светящихся суммерийских кристаллов,
Однако его не так-то просто сбить с толку.
- Папа, а правда, будто давно-давно на Земтере жили собачки? Или вранье?
- Нет, не вранье. Раньше собак не было в космосе.
Даже на Ларте не было. Их завезли туда с Земтера. Какой же смысл привозить назад то, что раньше уже было? Лучше я раздобуду тебе...
- Собачку, - канючит сын.
Наклоняюсь к теплому личику, с тонким, едва ощутимым запахом детского пота, вплотную встречаю взгляд его pacширенных, ждущих глаз и заговорщически шепчу:
- Хорошо. Будет собачка. Только об этом ни гу-гу. Обещаешь?
- Даже маме нельзя? - замирая от счастья, шепотом спрашивает он.
- Даже маме.
- Ни гу-гу!- восторженно обещает сын.
"Ну-ка, парень, возьми себя в руки",-мысленно приказываю себе.
Многолетняя привычка управлять своим настроением действует безотказно. Главное - следить, чтобы память не воскрешала ощущений и чувств, пережитых когда-то. Именно это свойство нашей памяти губительно действует на состояние духа. Я усвоил это давно, еще там на Земтере, готовя себя к полету. Нельзя позволять, чтобы воспоминания. о каких-то ничтожных событиях в прошлом влияли на мое теперешнее настроение. Смешно, глупо и непозволительно раскисать из-за того только, что чувства мои умеют воскрешать прошлое.
Все же я владею собой: не прошло и минуты, как я вновь способен был рассуждать спокойно и здраво.
Держать собаку на корабле уставом не запрещалось.
Нельзя только будет привезти ее на Земтер. Скорее всего, сын ничего уже не помнит. Но я сдержу слово. При встрече я напомню ему про щенка. Если он не забыл просьбу и щенок нужен ему, я нарушу закон. Кто-кто, а мы, навигаторы, знаем тысячи способов, как обмануть карантинных таможенников. А если сын ничего не помнит... Что ж, тогда щенок останется нa корабле, будет развлекать очередную команду, которая примет у нас "Гроссмейстер".
Когда.-то на Земтере собаки водились во множестве. Утверждают даже, что в прошлом за ними значатся заслуги перед человечеством. Однако в последнее время проку от них не стало. Ученые подсчитали, сколько кубометров воздуха ежегодно потребляют собаки, и цифры потрясли. Не так уж много на планете осталось чистого воздуха, чтобы расточать его на собак. Вскоре все государства подписали соглашение, и собак поголовно истребили. Они живут только в космосе и на Ларте, где кислорода достаточно. На Ларте собаки приносят пользу: собачья упряжка считается самым надежным транспортом на бескрайних заснеженных просторах. На Ларте всегда можно достать щенка. Обычно оттуда они и попадают на космические корабли.
Многие навигаторы настолько привязывались к собакам, что, когда приходило время, не могли расстаться со своими любимцами и тайком привозили их на Земтер. Образовалось подпольное общество собаководов.
Совершенно не представляю, как можно привязаться к бессловесному животному настолько, чтобы нарушить закон. Мой случай совсем другое дело: я поступлю так ради сына, ради того, чтобы перекинуть мост в свое прошлое.
Начала телевизионной программы я ждал с каким-то судорожным нетерпением. Через два часа на Ларте для особых своих целей ненадолго запустят башню Эрго. Устроить специально для нас прямую передачу с Земтера для них ничего не будет стоить. Нас предупредили об этом заранее.
Двадцать лет мы получали с Земтера лишь короткие сводки новостей новостей, которые все меньше занимали нас.