И по свистку игра началась. Правда, камень, который керлингисты Ларги должны были заводить в игру, весил не то, чтобы положенные 20 килограммов. Скорее наоборот, он весил неположенные сто пятьдесят килограммов. Просто сельчане решили, что для максимальной эффективности тренировки необходимо проводить ее в тяжелейших условиях. Чтобы потом попасть на международный турнир наверняка.
Никита следил за игроками с трибуны, которую сколотил сам, с изрядным волнением. Ежеминутно Ткач полоскал горло водой из пыльного графина, который нашел в Доме быта несколько лет назад. Графин был треснутый, но паутинка трещины на его толстой стенке лишь красило сосуд, как седина - виски почтенного старца. Графин и стакан, соединившись, дребезжали. Дребезжало и сердце Никиты, когда он увидел, как первый игрок в керлинг Села Ларга ведет первый диск керлинга села Ларга на поле во время первого турнира по керлингу в селе Ларга…
- Диск завожу! - выкрикнул нападающий, и с разбегу стал толкать перед собой камень. - Расступись!
Игроки команды стали тщательно натирать землю перед камнем настоящими швабрами, которые имитировали клюшки для керлинга. Теоретически, они разглаживали лед, по которому воображаемый диск должен был покатиться еще быстрее. Нападающий приналяг, но камень быстрее не катился. Ведь швабры лишь бороздили землю.
- Швабры бороздят землю! - крикнул Никите один из игроков, порядком поднадоевший Никите тем, что очень часто задавал наводящие вопросы. - А ведь клюшки лед разглаживают, а не бороздят.
- А ты разглаживай землю шваброй! - предложил Ткач.
- Как же я могу ей землю разглаживать, - удивленно сказал надоедливый игрок, глядя на швабру, утыканную гвоздями, - если…
Никита набрал воздуха в легкие, чтобы осмеять неуча, и объяснить, что швабры утыкали гвоздями специально, чтобы тренировка была еще тяжелее. Но не успел, потому что объяснять через минуту уже было нечего и некому…
- Разгладить землю, если швабра в гвоздях, - удивился игрок. - Это же невозмо…
После чего умер, придавленный камнем, который опрокинулся с доски. В наступившей тишине Никита хлебнул из стакана воздуха, - потому что стакан был пуст, а наполнить его Ткач забыл, - и нетвердо спустился к камню. Из-под того текла бурая, смешавшаяся с землей кровь.
- Наверное, сразу отмучился? - предположил кто-то.
- Надо проверить, - хриплым шепотом отозвались из задних рядов. - Вдруг сможем спасти? Хотя…
- Камень не снимать, - решил Никита, - здесь пусть и лежит. Как лежат в море затонувшие подводные лодки…
Игроки сняли шапки, и помолчали. Из-под камня еще несколько часов раздавались хрипы, но люди уже возвращались по домам. Да и не стал бы никто спасать беднягу. Ведь он уже стал легендой… Чуть позже импровизированную могилу уже второй жертвы мечты об Италии села Ларги обнесли невысоким заборчиком. Верхушку камня, как чело Спасителя, увенчали шваброй с гвоздями. Отец Паисий, как священник Молдавской Митрополии отпевать покойного отказался.
Но как священник Митрополии Бессарабской, которая прямо ни в чем не признает Митрополии Молдавской, отпел.
ххх
В старые времена, когда сельчане еще не мечтали об Италии, но были, по крайней мере сыты, Ларга славилась на всю Молдавию двумя достопримечательностями.
Первая - троллейбусный парк.
Первый троллейбус появился в селе Ларга в 1970 году, за десять лет до появления здесь же колеса обозрения. Троллейбус здесь пустили из-за того, что район стал чемпионом республики по сдаче эфиромасличных культур. И ему начислили премию в размере пятнадцати миллионов рублей!
- Пятнадцать миллионов рублей, - сказал председатель колхоза, потрясая поздравительной телеграммой в руке, - и почти миллион выделяют на Ларгу.
После этого известия многие сельчане разбрелись в задумчивости. На что тратить деньги, предстояло решить всем миром. Это упрощало задачу. С другой, неимоверно ее усложняло.
- Если на эти деньги купят новые трактора, - рассуждали в одном дворе, - значит, счастья привалило трактористу Василию, а как же общество?!
- Купить на них кормов да семян, - рассуждали в саду, - значит, снова все государству отдать. А сколько можно на него вкалывать?!
- Коровник построить не дадим! - решали у клуба. - Дочка председательская - главная доярка, с чего ей подарки такие делать?
- Дороги уложить? - сомневались еще где-то. - Ну, а нам-то с них что?
Поэтому никто сразу не возразил, когда на собрании сельский дурак, и, по совместительству кандидат в доктора сельскохозяйственных наук, агроном Дыгало, предложил:
- А давайте пустим в селе троллейбус!
Предложение это только на первый взгляд было смешным. А по зрелому рассуждению оказалось весьма привлекательным. Ведь запуск троллейбуса не давал поводов к зависти. Не лил воду ни на чью мельницу. Не делал ничью жизнь лучше. А значит, устраивал всех.
- Всем обществом решаем, - постановили в Ларге, - закупить троллейбус, протянуть линию, и ввести в расходы колхоза выплату зарплаты водителю троллейбуса.
Спустя месяц по трехкилометровой Ларге колесил троллейбус с совершенно ошалевшим кишиневским водителем, которого за плохое поведение на партсобраниях сослали в провинцию. Остановок на линии было три. В конце линии был выстроен импровизированный троллейбусный парк в виде огромного сарая, будки для диспетчера, бухгалтера, скамейку для контролера и кондуктора. Ездил автобус с рогами, - как окрестили в Ларге троллейбус, - строго по расписанию. Раз в полчаса. Двусмысленность ситуации не смущала никого…
- Прекрасно, что в селах республики, - постановили в Кишиневе, - население тянется к прогрессу во всех областях.
К счастью, денег на проведение ветки метров в Ларге союзное правительство, - инвестиции для республиканского были слишком большими, - не нашлось.
Постепенно сельчане к троллейбусу привыкли. В 1976 году в селе даже появился первый троллейбусный карманник! Асоциальный элемент Петря Иванцок специализировался на кражах ценных вещей в час пик. О том, что единственный карманник села - Петря, знали все. Поэтому его ежедневно избивали, вытащив из троллейбуса, в час пик, все пассажиры. На этой почве Петря совершенно сломался, стал инвалидом и физическим и духовным, и в 1980 году написал письмо в ЦК КПСС с просьбой признать его ветераном труда. Почетным, и с правом на повышенную пенсию.
Удивительно, но просьбу его удовлетворили, и Петря получал повышенную пенсию почти два года, прежде чем в отделе писем ЦК разобрались, что произошло. А когда разобрались, то, чтобы не привлекать внимания к своей ошибке, велели начислять Петре пенсию еще больше!
Постепенно Иванцок, - единственный житель села Ларга, на судьбу которого троллейбус повлиял плодотворно, - впал в старческий маразм, начал рассказывать подросткам о своем героическом прошлом, и сам в него поверил. В общем, занял место сельского идиота, и по совместительству кандидата в доктора
сельскохозяйственных наук, агронома Дыгало. Тот умер пятью годами раньше, так и не пережив персональной пенсии Иванцока. А тот постепенно занял место Дыгало в жизни села.
В 1982 году район, совершенно неожиданно для себя, стал чемпионом республики по сбору урожая табака. За это правительство республики выделило ему 20 миллионов рублей. Поседевший от повторного удара председатель, опять вышел к людям.
- Двадцать миллионов рублей, - сказал председатель, в руке которого, словно одинокий и палый лист на дрожащей осенней зяби Днестра, мелко колыхалась телеграмма, - и почти два миллиона выделяют на Ларгу…
Было бы все это в нынешнее время, сельчане сразу бы постановили - деньги тратить на переезд в Италию, всем обществом. Но тогда еще жилось еще плохо, но не то, чтобы уже кошмарно. Поэтому люди разбрелись по домам совсем уж удрученные. Предстояло решить задачу похлеще, чем раньше. Ведь троллейбус у них уже был! На что же тратить деньги? Да так, чтобы никому обидно не было…
Поэтому никто сразу не возразил, когда на собрании сельский дурак, и, по совместительству, бывший карманный вор Ларги, и персональный пенсионер правительства СССР, Петря Иванцок, предложил:
- А давайте построим в селе парк аттракционов с огромным колесом обозрения?!
Так Ларга обзавелась второй достопримечательностью.
Со временем, конечно, парки, - и троллейбусный, и аттракционов, - пришли в упадок. Люльки колеса обозрения растащили по дворам, сделав из них беседки. Коня с детской карусели предприимчивый дед Тудор приспособил флюгером на крыше дома. Правда, конь был тяжелый, и не крутился от ветра. Цепи с аттракциона "Ромашка" расхватали по хозяйству механизаторы всех окрестных сел. В куполе "Бешеного мотоциклиста" по ночам, - передавали друг другу на ухо девки, хихикая и краснея, - такое вытворялось…
А после того, как советская власть в Молдавии пала, в село назначили священника, отца Паисия. Тот предал анафеме аттракционы, как дьявольское скоморошество, и строго настрого запретил всем православным христианам переступать даже ограду бывшего развлекательного парка. И торжественно сжег остатки колеса обозрения. Поскольку люльки сняли заранее, о колесе никто не жалел…
- А троллейбусный парк, - решил Паисий, тогда еще вполне счастливый со своей Елизаветой, белевшей телом в разрезе ночных рубах, - мы, пожалуй, оставим. Приспособим троллейбус для нужд Всевышнего.
По замыслу Паисия, на троллейбусе можно было возить по селе чудотворные иконы, и просить у Бога то дождя, то солнца, в зависимости от очередных природных катаклизмов, мешающих крестьянину собрать небывалый урожай. Многие роптали, и говорили, что при советской власти молебнов не было, а урожай был.
- Это потому, - объяснил молодой, и честолюбивый священник, - что при советах мы продали душу дьяволу, и за это он ниспосылал свои дьявольские урожаи!
Аргумент был безупречен и выверен, поэтому спорщиков не нашлось. Троллейбус выдержал три крестных хода, после чего выяснилось, что помимо урожаев, дьявол ниспосылал проклятой советской власти еще и электричества вдоволь. А без него, как выяснилось, троллейбус не ехал.
- Тогда будем его толкать, - с энтузиазмом, потому что его место в любом случае было в салоне, объявил Паисий. - Господь поможет!