— Клянетесь? В последний раз вы оставили меня без копейки и со счетом из «Квиниз». Да, огромные сэндвичи с яичным салатом чудесны, но они не стоят двухсот долларов.
— Клянусь. — Стиви Рей сузила глаза и окинула суровым взглядом собравшихся в автобусе. — Все должны вернуть деньги!
— Да, хорошо, ладно, — раздался нестройный хор голосов.
Я хотела расцеловать свою лучшую подругу. Она отвлекла всех от ужасной и неприглядной сцены видения Афродиты, и заставила ребят остаться на месте, чтобы заказать пиццу и рассчитаться за нее, вместо того чтобы с разинутыми ртами отправиться в туннели и обсуждать там Афродиту.
А я вытащила Старка из автобуса.
— Мы возьмем большую сборную, — бросил Старк, проходя мимо Стиви Рей.
— Пицца? Ты серьезно? — прошептала я, будто он только что сказал: «Пускай едят пирожные!» или как там нечутко сказала та женщина народу, когда тот просил хлеба, умирая от голода.
— Я подумал, что ты хочешь притвориться, будто все нормально, — шепнул он в ответ.
Я вздохнула. Ну да, он прав. Я сказала Стиви Рей:
— С двойным сыром и оливками. — А затем тихо добавила: — Спасибо.
— Если захочешь поговорить, я буду на кухне, — так же тихо отозвалась она, а потом громким и обычным голосом спросила: — Значит, сколько там с пепперони?
— Пойдем через вокзал. Зайдем на кухню за водой по пути в комнату Афродиты, — сказала я Старку, когда тот автоматически двинулся к подвальному входу. Он развернулся, но я все равно объяснила (наверное, больше потому, что хотела услышать собственный спокойный голос). — Ей будет хотеться пить. Еще нужно взять несколько полотенец. Я намочу их и сделаю ей компресс на глаза.
— Они всегда так кровоточат?
— Ага, с тех пор как она лишилась Метки. Когда у Афродиты в последний раз было видение, она сказала, что с каждым разом ей становится все больнее, а крови вытекает все больше и больше. — Я покосилась на Старка. — Паршиво выглядит, да?
— С ней все будет хорошо. С ней Дарий. Он не позволит случиться ничему плохому.
Старк сжал мою руку, а потом пропустил меня вперед в старую билетную кассу, через которую можно было войти в туннели.
— Не думаю, что даже ее Воин способен защитить Афродиту от видений.
Старк улыбнулся:
— Я нашел способ защитить тебя даже в Потустороннем мире. Думаю, Дарий справится с видениями и кровью.
Я больше ничего не говорила, пока мы не сбегали на кухню за водой и полотенцами.
Мне хотелось, чтобы Старк оказался прав. Мне правда, правда хотелось, чтобы он оказался прав, но у меня было плохое предчувствие, а я терпеть не могу, когда так случается. Это означало, что случится что-то ужасно, жутко, дико неправильное.
— Эй! — Старк взял меня за руку и ласково остановил прямо перед блестящей золотой занавеской, служившей дверью в комнату Афродиты. — Ей нужно, чтобы с тобой все было хорошо.
— Знаю, ты прав. Просто эти видения причиняют ей ужасную боль, и от этого я волнуюсь.
— Но они, тем не менее, дар Никс, и нам эта информация тоже пригождается, верно?
— Верно, — кивнула я.
Его улыбка стала самоуверенной:
— Мне нравится, когда ты говоришь, что я прав.
— Эй, не привыкай к этому!
— Эй, за что купил, за то и продаю, — воскликнул Старк. А затем его лицо вновь посерьезнело. — Просто помни, что сейчас ты должна быть ее Верховной жрицей, а не просто подругой.
Я кивнула, сделала глубокий вдох и нырнула под золотую занавеску.
При каждом своем визите я замечала, что комната Афродиты становится все больше похожа на гибрид обиталища Ким Кардашьян и Конана-варвара. На этот раз здесь появился золотой шезлонг. Нет, я без понятия, где она его достала и как приволокла сюда. На грубой цементной стене туннеля позади шезлонга в качестве украшения интерьера Афродита поместила коллекцию метательных ножей Дария. Она даже приделала к рукояткам ножей золотые кисточки. Серьезно.
Кровать Афродиты была огромной. Сегодня ее устилало фиолетовое покрывало, расшитое золотыми цветами. Кровать украшали миллионы пуховых подушек. А ужасной персидской кошке Малефисент досталась такая же кошачья кроватка по соседству с хозяйской. Но сейчас Малефисент не лежала в своем гнездышке, а осторожно свернулась на коленях Афродиты. Та, ужасно бледная, лежала на подушках.
Дарий положил ей на глаза сложенное влажное бумажное полотенце, которое уже порозовело от крови. Меня немного отпустило, когда я заметила, что Афродита поглаживает Малефисент: значит, она в сознании. Но спокойствие улетучилось, когда я подошла к кровати, и жуткая кошка принялась выть.
— Кто здесь? — Голос Афродиты прозвучал еле слышно и показался мне необычно испуганным.
Дарий коснулся ее лица.
— Это Зои и Старк, моя королева. Ты же знаешь, я больше никому не позволил бы войти.
Старк сжал мою руку, прежде чем выпустить ее. Я мысленно вознесла молитву Никс: «Прошу тебя, помоги мне быть такой Верховной жрицей, в какой нуждается Афродита», и вступила в роль, справляться с которой мне до сих пор было тяжело.
— Я принесла воду и полотенца, — сказала я, подходя к краю кровати и смачивая одно из полотенец. — Закрой глаза. Я сменю компресс.
— Хорошо, — отозвалась Афродита.
Ее глаза были закрыты, но из-под век струилась кровь. Ее запах ударил мне в ноздри, и на секунду я подумала, что сейчас во мне может пробудиться голод. Но этого не произошло.
Афродита пахла не как человек. Я попыталась вспомнить, как пахла ее кровь при последнем видении, но не смогла этого сделать, а значит, запах остался прежним.
Я заставила себя перестать об этом думать и присела рядом с Афродитой на кровать.
— Я принесла бутылку воды. Ты уже хочешь пить?
— Да. Вино. Красное. Оно у Дария.
— Моя королева, прошу выпей воды сначала.
— Дарий, вино облегчает боль. И принеси мне ксанакс из сумочки, пока будешь ходить. Он тоже помогает.
Дарий не пошевелился. Он смотрел на меня.
— Кхм, Афродита, может быть, выберешь что-то одно? И то, и другое вместе не совсем полезно для здоровья, — заметила я.
— Моя маман постоянно так делает, — отрезала Афродита. Затем сжала губы в тонкую полоску, глубоко вдохнула и сказала: — Ладно. Попью вина. Я не моя маман.