Ветер устремился прочь от Дэмьена. Он охватил хаотичное красное сияние и превратил его в воронку концентрированной энергии.
— Огонь! — скомандовала Танатос.
Шони подняла руки и закричала:
— Огонь, заставь жестокую явиться Смерть опять!
Молнии тут же как магнитом притянуло к центру сверкающей воронки.
— Вода!
Эрин не стала поднимать руки, а указала на место, где бабушка обнаружила тело мамы.
— Вода, очисти правду, что скрывает время!
Раздался оглушительный треск, и в землю врезалась молния. Из места удара заструилась вода, вырываясь из красной земли, как лужа крови.
— Земля!
Стиви Рей, стоя коленях, наблюдала за битвой Дракона и Аурокса, подбиравшихся все ближе к неподвижному телу Рефаима. Красная Верховная жрица плакала, и ее голос дрожал, но ее слова пронеслись над кругом, усиленные сердечной болью:
— Земля, ключи заклятий у тебя сохранны!
Вода забурлила. Со дна лужи, словно земля выплевывала их, начали подниматься образы, но нечеткие и неясные, неузнаваемые лица и смутно похожие на человеческие силуэты.
— Дух! — выкрикнула Танатос.
Я открыла рот и позволила Духу произнести за меня верные слова из Заклинания Откровения:
— Узнаем, как страданьем был отмечен путь мамы! С нами Дух, пусть Тьма уйдет!
Внезапно все за пределами круга — Аурокс и Дракон, Дарий, Старк и Афродита — перестали для меня существовать. Я вся сосредоточилась только на том, что разворачивалось в луже.
Вода очистилась, и я словно наяву увидела маму на крыльце бабушкиного домика. Она открыла дверь с немного смущенной улыбкой. Затем изображение повернулось другим углом, и я увидела у двери обнаженную Неферет, спрашивающую, дома ли Сильвия Редберд.
Я услышала, как всхлипнула бабушка, и захотела побежать и встать между лужей и ней, защитить бабулю от душераздирающего зрелища, которое нам предстояло увидеть.
Но я не могла пошевелиться.
— Нет, подождите! — Я в панике опустила глаза. Красное свечение, отделяющее наш Круг, расширило свои границы. Оно покрывало всю землю вокруг нас. — Это невыносимо! Я не хочу, чтобы бабушка...
— Ты не сможешь это остановить, — покачала головой Танатос. — Смерть запустила заклинание. Только Смерть может нас освободить.
Бабушка сумела поднять руку и вложить ее в мою. Удерживаемые на месте силой Смерти и стихий, мы увидели все.
Неферет связала маму липкими, извивающимися как плети, черными нитями, а потом перерезала ей горло и позволила щупальцам стащить ее тело с крыльца. Посредине выжженного круга Белый бык Тьмы пил кровь мамы, пока окружающие его щупальца не разбухли. Когда мертвое тело мамы было совершенно полностью обескровлено, Неферет, смеясь, взобралась на быка, и они исчезли вдали.
— Это правда, — сказала Танатос. — Неферет — Супруга Тьмы.
И тут Стиви Рей выкрикнула:
— Помоги Рефаиму! Бык убьет его!
Я оторвала взгляд от исчезающего видения и посмотрела на Стиви Рей.
Я только успела подумать: «Какого черта она в такой момент говорит по телефону?», как мир вокруг взорвался шумом и кровью.
ГЛАВА 29
Калона
Рефаим ему не сказал. Сын позволил ему поверить, что Богиня простила его, и в знак прощения даровала человеческий облик.
Но Рефаим не упомянул, что был приговорен также и к облику птицы, зверя, который мог только мечтать о том, что для птицы навеки недостижимо.
— По крайней мере, недостижимо при свете дня, — бормотал Калона, вышагивая по горной вершине.
— Нам помочь тебе?
При звуке присвистывающего, наполовину человеческого голоса другого сына, в Калоне вскипел гнев. Он повернулся к Нисроку и поднял руку, приказывая тому молчать. Пересмешники обратились в бегство. Нисрок скорчился, но не двинулся с места, не пытаясь избежать отцовской ярости.
Наполовину замахнувшись, Калона заколебался и опустил кулак. Долгим взглядом посмотрел на сына, сжавшегося в ожидании удара.
— Почему? — В голосе Калоны послышалось отчаяние. — Почему ты хочешь помогать мне?
Нисрок поднял голову. В его красных глазах плескалось замешательство.
— Ты наш отец.
— Но я никогда не был хорошим отцом, — против воли вырвалось у Калоны.
Нисрок не отвел глаз.
— Всссе равно. Ты оссстаешьссся нашим отцом.
Разбитый в пух и прах, Калона смог лишь покачать головой и смягчившимся от неясных эмоций голосом произнести:
— В этом вы ничем не можете мне помочь. — Калона указал в ночное небо. — Ступайте. Спустилась темнота. Можете расправить крылья и взмыть в небо, не опасаясь, что вас заметят. Только вернитесь до рассвета.
Пересмешники не стали возражать. Они сорвались с горного хребта, и, хрипло каркая, взмыли в небо.
Калона не понял, что Нисрок не улетел с остальными, пока сын не заговорил неожиданно тихим голосом. Возможно, именно эта ласковая интонация придала его голосу почти человеческое звучание.
— Я бы помог тебе.
Калона посмотрел на сына.
— Спасибо.