В гостиной сидели одни женщины: тетя Флора, Риция и величественная Сия Нрис Индендра. Все долго молчали.
— Сутки прошли, — наконец сказала Риция, поднимая к Ингерде бледное личико, — он уже умер.
— Кто? — не поняла она.
— Мальчик.
— Мы ждали мальчика, — сказала Сия твердым, хорошо поставленным, голосом, — и не смогли его уберечь. А ведь я сто раз предупреждала!
— Сия, помолчи, пожалуйста, — нервно перебила ее тетя Флора.
Глаза у Сии были такие же желтые, как у ее сына Руэрто, близко посаженные к птичьему носу. Из под распахнутого белого пиджака выглядывали гирлянды жемчугов на фоне черного платья. Это была какая-то странная, красивая и ухоженная уродина, от которой трудно было оторвать взгляд. Ее неправильные черты завораживали.
— Я вам очень сочувствую, — искренне сказала Ингерда.
— Ты тоже думаешь, что это кто-то из наших? — нехорошо взглянула на нее Сия.
Ингерда смутилась, не зная, что и ответить.
— Разумеется, — ответила за нее Флоренсия, — это ясно как день.
— А мне не ясно.
— Ты просто не хочешь в это поверить.
— Я никому не позволю порочить нашу семью! — вид у Сии стал совсем уж агрессивный, — и не позволю всех нас перессорить. Наши враги именно этого и добиваются… Это просто счастье, что мой сын весь вечер не вставал из-за стола. А на кого еще думать, как не на него?
— С таким же успехом можно обвинить самого Конса, — горько усмехнулась Флоренсия.
— Вот именно. А ведь, наверняка, есть еще какая-то посторонняя сволочь, которой нужно, чтобы все Индендра перегрызлись между собой!
— Если бы так, Сия… но это была не посторонняя сволочь. Адела хорошо ее знала и даже обняла.
— Почему ее, а не его? — вспыхнула Риция, — ты имеешь в виду меня, Фло?
— Ну что ты, девочка, — с отчаянием сказала Флоренсия, — просто слово сволочь женского рода.
Дочка Леция сидела в мягком домашнем халате, ее короткие черные волосы были взъерошены, потому что она постоянно стискивала голову руками. Было странно думать, что она тоже входит в число подозреваемых.
— Тетя Ингерда, хотите чаю? — спросила она вдруг.
Ингерда согласилась. Ей показалось, что Риция просто ищет повод выйти из комнаты. Так оно и оказалось. Юная Прыгунья тихо плакала на кухне у окна. Ничего не спрашивая, Ингерда привлекла ее к себе и погладила жесткие, взъерошенные волосы.
— Извините меня.
— За что, милая?
— Извините нас всех. Мы стали такие нервные.
— Я все понимаю.
Ингерда с каким-то отчаянным наслаждением прижимала к себе эту прелестную девушку и целовала ее заплаканное личико, удивляясь, что та совсем ручная и не отталкивает ее.
— Не плачь, доченька. Скоро все выяснится.
— Когда все выяснится, будет только хуже!
— Совсем не обязательно.
— На кого я должна думать? На отца? Или на дядю Конса? Я-то ведь знаю, что это не я! Господи, какой ужас…
— Леций не мог этого сделать, — убежденно сказала Ингерда.
— Не мог! — отчаянно согласилась Риция, взглянула на нее с немой благодарностью, но потом тоскливо добавила, — и дядя Конс не мог, и дядя Ольгерд, и Руэрто, и дедушка Би Эр. И дядя Азол выступал по телевиденью. Остаюсь только я!
По окну накрапывал дождь. Погода портилась. В первую встречу Риция показалась Ингерде маленькой ведьмочкой, теперь ей казалось, что она прикасается к ангелу.
— Когда я в детстве плакала, моя мама делала вот так, — улыбнулась она и поцеловала Рицию три раза в каждую щеку и один раз в лоб.
— Дядя Ольгерд говорил, что она погибла.
— Да. Давно.
— Вы любили ее?
— Конечно. Только очень обижалась на то, что она все время в космосе. Осуждала ее… А теперь вот сама такая же.
— Я вас понимаю, — сказал Риция, — у меня ведь вообще никогда не было матери… Только не подумайте, что я жалуюсь. У меня целых два отца и тетя Флора. А Адела меня нянчила. О, господи…
Ничем помочь тут было невозможно. Даже Прыгуны были бессильны. Тихо накрапывал по темному стеклу дождь, предвестник приближающейся осени, и уныло лежали на подоконнике опавшие сосновые иголки.
Ближе к ночи явились промокшие мужчины: Конс, Леман и Руэрто. Леман был холодно спокоен, Ру Нрис раздражен, а молчание Конса напоминало затишье перед взрывом.
— Никаких следов, кроме самого отсутствия следов, — доложил Леман, опрокидывая в себя остывший чай из чьей-то чашки, — в палате все стерильно.
— Это говорит только о том, что все было продумано до мелочей, — сказала Сия.
— Сударыня! — Леман посмотрел на нее с презрением и развел руками, он никогда не отличался большим уважением к женскому полу, — да кто мог знать, что моей жене вдруг станет плохо, и она окажется в больнице?
Сия с достоинством повернула к нему голову.
— Не хами мне, Лем. Не хочешь же ты сказать, что все получилось случайно?
Повисла недоуменная пауза.
— А кто вообще знал, что Адела в больнице? — спросила Риция, нарушая всеобщее молчание, — лично я вообще не знала. Когда я прилетела с раскопок, в доме было пусто. Я подумала, что все уже на приеме.