— А он мне, — продолжил Ру Нрис.
— Так что? — нехорошо усмехнулся Конс, глядя на него — остается только трое подозреваемых? Я, ты и старина Би Эр?
— Подожди, — строго сказала Флоренсия, — обвинять Би Эра нелепо.
— Как и любого из нас!
— Должен быть тот, кто сам знал, что у Аделы будет приступ. Тот, кто его и спровоцировал.
— Это возможно, Фло?
Флоренсия встала из-за стола, как будто сидя о таких вещах говорить было неприлично.
— Вполне, — сказала она холодно, — абортивных препаратов сколько угодно. Достаточно было подложить какой-нибудь в конфету или ватрушку и по-дружески протянуть ей. А потом только ждать результата. Нечего было и сомневаться, что я по любому поводу забеспокоюсь и повезу ее на осмотр.
— О, дьявол!
— Вскрытие покажет, — докончила Флоренсия, — что именно ей дали.
— Какое еще вскрытие?
— Опомнись. Неужели ты еще не понял, что твою дочь убили?
— Фло!
— Перестаньте все себя обманывать, — раздраженно сказала тетя Флора, — неужели вы думаете, что он отпустит ее живой, если она так хорошо с ним знакома?.. Это и моя вина, я знаю. Это я затеяла эксперимент с ребенком. Видимо, рано. А может, уже поздно.
— Ну, если это так, — проговорил Конс, — я его не пощажу. Он знает, с кем связался!
— О ком ты говоришь, Конс? — встревожено спросила Риция.
— Я знаю, о ком я говорю, — мрачно ответил Конс.
Второй антиграв прибыл на рассвете. К девяти часам Ингерда успела все оформить и договориться о порядке выгрузки. Она стояла на космодроме, под моросящим дождем, привычно наблюдая, как расползаются нижние грузовые шлюзы, к которым уже выстроилась цепочка транспортных тележек.
Все это было делом не ее, а снабженцев, но спрашивали, как ни крути, все равно с капитана. Ингерда привыкла следить за всем сама.
Группа начальственного вида аппиров наблюдала за разгрузкой издалека, как будто не смея подойти поближе. То ли Гектор их накрутил, то ли Леций. Это радовало.
— Где восьмой ангар, капитан? — спросил запыхавшийся техник, тормозя перед ней на открытой тележке.
— Вон, с желтым куполом, — кивнула она.
— Это девятый. Я там уже был, там все забито.
— Тогда не знаю. Пойди спроси у их начальства.
Она оглянулась. На нее смотрел мужчина в белом плаще. Сердце почему-то упало.
— Впрочем, я сама спрошу, — проговорила она.
Вот так это и случилось. Так все и произошло. Ноги были как ватные, от мелкого дождя приходилось щуриться. Они шли друг другу навстречу по серым плитам космодрома, поросшим на стыках пучками травы. Было странно и непривычно видеть, что Леций может ходить. Было странно, что он ее узнал.
— Здравствуй, Ингерда, — сказал он.
— Здравствуй, — тихо ответила она.
Она много раз себе представляла эту встречу, но не думала, что всё случится так внезапно и так просто. Вот и всё. Вот они и встретились. И моросит дождь, и космодром такой серый и унылый, и все так буднично и просто…
Леций смотрел на нее с грустью в глазах. Когда-то он любил менять парики: то черные, то белые. Его собственные волосы оказались серыми, то ли седыми, то ли просто мокрыми от дождя. Прекрасный юноша исчез, но ей это было как-то не важно.
— Наконец-то ты добралась до нас.
— Работа такая…
Они долго молча смотрели друг на друга.
— Нам бы не мешало посидеть и поговорить, ты не находишь? — спросил он наконец.
— Нахожу, — отозвалась Ингерда, — только я не думала, что у тебя найдется для меня время. Ты ведь такой занятой, Леций.
Он покачал головой.
— Для тебя у меня время найдется.
Сердце снова предательски заныло.
— Хорошо, — сказала она как можно спокойнее, — когда?
— Сейчас, — решительно заявил Леций, — немедленно.
— Сейчас?!
— Да. Летим ко мне.
— Мне… нужно еще найти девятый ангар… то есть восьмой.
— Это вон та зеленая болванка за забором.
— И зайти в диспетчерскую.
— Я подожду.
Все получалось слишком стремительно. После полного забвения своей особы, она вдруг утопала в мякоти сиденья его модуля и неслась сквозь свинцовые тучи в его дворец.
— Как ты находишь планету? — спросил Леций не без гордости.