— В чем дело?
— Если найдешь Леция, бери с собой.
— Он был на раскопках.
— Он только что смылся.
— В чем дело, Азол?
— Сам увидишь.
Конс появился быстро. Видимо, уже догадался, что произошло. Патрик поддерживал Миранду под руку. Все молча шли через поле к дубовой роще.
Смотреть на все это снова было невозможно. Миранда уткнулась лицом сыну в плечо. У Патрика часто стучало сердце.
— Кажется, вы правы, Миранда, — ледяным голосом сказал Конс, — это ритуальное убийство.
— Сама не знаю, как я сюда забрела, — Миранда взглянула на него с отчаянием.
Но Конс на нее не смотрел. Он резко повернулся к Кера и ударил его в челюсть. Азол был к этому абсолютно не готов. Он был в шоке. Поэтому отлетел к старой елке и упал, зацепившись за корень.
В полной тишине он поднялся, ощупывая разбитую губу. Миранда с ужасом ждала, что будет дальше. Не хватало ей только присутствовать при разборке двух Прыгунов!
— Ну что? — спросил Кера спокойно, — полегчало?
— Добился своего?! — с яростью проговорил Конс, — смотри! Что отворачиваешься?!
— Ты в самом деле думаешь, что это я? — усмехнулся Азол Кера, сплевывая кровью.
— Если б я так думал, ты был бы уже трупом, — заявил Конс.
— Тогда при чем тут моя челюсть?
— Если б не твоя пропаганда, таких изуверских сект бы не возникло! Это ты отрицать не будешь?!
— Я призывал не к этому!
— А добился этого!
Разрезав ножом веревки, Конс взял Аделу на руки.
— Расступитесь все!
Миранду била мелкая дрожь. У нее тряслись руки, когда она доставала носовой платок. Хотела промокнуть глаза, но потом передумала и протянула его Кера.
— Возьмите.
— Спасибо.
— Мама, идем!
Патрик взял ее за плечи и повел из рощи.
— Да его убить мало, а ты ему платок даешь!
У Ингерды-Пьеллы было две луны. Дальняя и маленькая называлась Кампий. В свое время аппиры пытались обжить ее и даже строили на ней станции и перевалочные базы для дальних полетов. Кампий был не круглый, по форме напоминал ботинок. Атмосферы на нем не было, жизни тоже, только желтые камни и пыль.
В кабине двухместного планетолета «Стрела» было тихо и темно. Экран мерцал звездной пылью и крупными горошинами планет, попавших в радиус обзора. Ольгерд рассчитывал долететь минут за сорок. Риция сидела рядом и прижималась к его плечу.
— Правда, красиво, Ол? — сказала она шепотом, — невозможно оторваться…
— Знаешь, сколько я этого насмотрелся? — усмехнулся он.
— Знаю, — вздохнула Риция, — у тебя другая мечта: дом у озера и детишки в саду…
— Хватит с меня космоса.
— Надеюсь, мне будет некогда о тебе скучать. Скоро у меня забот прибавится. Отец хочет, чтоб я стала Верховной Правительницей.
— Ты?!
Ольгерд удивленно взглянул на Рицию. В звездном свете ее лицо с блестящими глазами было пронзительно красиво. В эти глаза, под черными, словно нарисованными углем бровями, можно было смотреть до бесконечности, как в пропасть, как в омут, с тихим замиранием сердца, мучаясь неразгаданной тайной. Он знал ее всю жизнь. Он не знал ее совсем. Ольгерд давно понял, что это просто насмешка судьбы, что именно у Леция такая прекрасная дочь.
— Да, — спокойно, даже равнодушно сказала она, — вместо него.
Аппирская принцесса становилась аппирской королевой. Недоступное становилось еще более недоступным. Бесконечность умножалась на бесконечность. Ну и что?
— А что же он сам? — спросил Ольгерд.
Ее лицо стало очень серьезным. Она с детства умела превращаться в маленькую взрослую женщину. Уже тогда ему казалось, что она видит всех насквозь.
— Он болен, — тихо сказала Риция, — и устал.
— Что с ним?
— Он не говорит, что. Но, по-моему, просто весь рассыпается.
— Не знал, — с горечью сказал Ольгерд.
— Он скрывает. Не хочет показать своей слабости. Ты же его знаешь! Даже тете Флоре не говорит.
— Это он напрасно.
— Конечно! Он держится на каких-то наркотиках. Я на днях отобрала у него пачку, хотела показать ей… и не помню в какой карман положила.
— А название?