Ольгерд сам очень любил свою мать, но такой роковой парочки, как Сия со своим сыном, он еще не встречал. Эта женщина постаралась заменить ему все: жену, детей, друзей, любовниц, она отслеживала каждый его шаг, и он считал, что так и надо. Он ничего не решал без ее совета и ничего не делал без ее разрешения.
Руки у него тряслись, нижняя челюсть тоже. Нрис стучал зубами о край фужера.
— Что ей грозит, Лей?
— Пока у нас нет доказательств — ничего.
— Что же делать?
— Ждать. Когда она оступится.
— Легко сказать!
Все трое сидели в глубокой задумчивости, не зная, что и сказать, и молча поглощали содержимое фиолетовой бутылки. В полной тишине компьютер пропищал сигнал видеовызова.
— Кто там еще? — спросил Леций, отставляя фужер.
— Господин Гектор, — ответил компьютер, моргая дежурной индикацией.
— Хорошо. Буду говорить по большому экрану, — сказал Леций, решив, видимо, что звонок не интимный.
Экран вспыхнул, на нем показался Гектор в своем кабинете. Лицо было хмурое, высокий лоб с залысинами блестел от пота.
— Леций, еще одно убийство, — проговорил он без предисловий, — на этот раз убит наш человек.
— Кто? — спокойно, но, напрягаясь как перед прыжком, спросил Верховный Правитель.
— Патрик Моут.
— Патрик?!
Гектор, обычно величаво спокойный, проговорил, не скрывая отчаяния:
— Это еще не все, Леций.
— Что же еще?
— Твоя дочь…
— Что моя дочь?!
Ольгерд понял, что услышит сейчас что-то ужасное. Ему захотелось закрыть руками уши или срочно выключить экран, отмахнуться от реальности, как от кошмарного сна.
— Этот маньяк ее изнасиловал, — сказал Гектор мрачно, — Патрик пытался ему помешать, за что и поплатился.
На секунду в гостиной повисла раскаленная и вязкая как вата тишина, словно после взрыва.
— Когда это случилось? — сухо спросил Леций.
— Только что. На раскопках, в хозблоке. Мне звонили мои механики. Я сказал, что сам тебе сообщу.
— Где Риция?
— Еще там. Я немедленно туда вылетаю с экспертами.
— Тогда до встречи.
Вызов погас. Леций отвернулся от экрана и посмотрел на Ольгерда ужасным взглядом.
— Видишь, чего ты добился?! Если б не Патрик, она была бы уже мертва!
Ольгерд был в таком шоке, что не нашел возражений. Он понимал одно: какая-то чудовищная мразь посмела вцепиться в Рицию, повалить ее на пол в хозблоке с фонарями и лопатами, порвать на ней платье, кажется, Риция улетала с утра в белом сарафане… порвать ее белье, раздвинуть ее ноги, затыкая ей рот, придавить ее своей тяжестью, грубо вломиться в ее нежное тело…
Его сердце глухо стучало, вырываясь из расстегнутой рубашки, на ладонях выступил пот, поле напряженно пульсировало. Надо было срочно что-то разбить, ударить или до боли стиснуть руками.
— Значит, это не Сия, — проговорил Нрис с явным облегчением.
— И не Риция, — добавил Леций, раздавил пустой фужер и перетер его в порошок.
Наверно это и бывает вот так внезапно: сидишь, смотришь в окно, за которым обычный летний полдень, думаешь о каких-то мелочах, даже надеешься на что-то… а потом кто-то входит и говорит, что жизнь твоя переломилась пополам. Точнее, она просто кончилась, а остался от нее жалкий и мучительный хвостик, который надо как-то протянуть. И поверить в это сразу невозможно. Потому что солнце, потому что все по прежнему, даже стереостраница на экране та же, с падежами, потому что красная кофеварка стоит на рабочем столе между распечаток как ни в чем не бывало…
Миранду не хотели туда пускать. Эксперты еще не прилетели, врачи тоже. Скрея держала ее за локоть, а кто-то сзади еще и за плечи.
— Пустите, — сказала она вполне твердо, хотя сама едва держалась на ногах, — я ничего там не трону.
— Не стоит, Миранда, — посоветовал кто-то.
— Я должна это видеть.
И она увидела. С этой секунды ее затянувшееся детство кончилось. Патрик, широко раскинув руки, лежал на полу в подсобке, беспомощный как в детстве. Опаленная голова была повернута в бок, лица не было, оно было сожжено лучеметом.
Она ничего не тронула, просто села в уголке на ящик с инструментами, не в силах оторвать взгляд от сына. «Как же так?» — вертелась в голове глупая мысль, — «мы же собирались за покупками?.. ему же неудобно так лежать…»
Эксперты прилетели быстро, но еще раньше, почти сразу, появились Прыгуны. Они ничего не стали трогать. Осмотрели место происшествия и вышли. «Ты похожа на одуванчик», — повторял ее усталый мозг, — «георте, геору, георсиа, геортру…» — тупо проговаривала она про себя заученные падежи.
Эксперты что-то снимали и измеряли. Какая-то женщина с узким лицом и строгими глазами присела перед ней на корточки и протянула стакан с желтой жидкостью. Миранда выпила.
— Вот и хорошо, — сказала та, — пойдем.
— Нет.
— Пойдем отсюда. Здесь мы только мешаем.
— Куда? — безнадежно взглянула на нее Миранда, неужели было непонятно, что идти больше некуда?
— Со мной. Вставай.