— Проходи, Эрин, садись, — мягко промолвила Эстер. — Никто из нас о тебе так не думает.
— Правда?
— Правда, — подтвердила Миррон.
— Я вообще не расстроен от того, что произошло, — добавил Оссакер.
Джеред подавил резкий вздох, но Эрин предпочла улыбнуться и занять кресло.
— Ночка выдалась нелегкая, можно сказать, почва из-под ног уходит, так что спасибо тебе, Оссакер. На самом деле я никогда тебя по-настоящему не пойму, но что ты пытался сказать, мне ясно.
Васселис сел рядом с Адвокатом.
— Как все прошло? — спросил Джеред.
— Нормально, несколько это было возможно. Тело сейчас у лекарей и будет передано ордену. Мы намерены пригласить сюда гласов Земли, Моря и Ветра, чтобы объяснить им ситуацию.
— И Доспехи Бога?
Васселис кивнул.
— Да. Первый меч Веннегур будет сопровождать их.
— Ему не нужны объяснения, его нужно только предостеречь, — предположила Элиз. — В конце концов, долг Доспехов Бога быть везде, где их гражданам нужна защита.
— Не будь наивной, Элиз. Осуждение и сожжение Фелис вызвало бы немалые волнения в городе, однако то, что она была убита, когда находилась под арестом, несомненно, приведет к еще большим беспорядкам. — Эрин посмотрела на Джереда и кивнула. — Спасибо за оказанную поддержку. Думаю, теперь я в достаточной степени осознаю реальность.
— А реальность такова, что это был несчастный случай, но такой, который может повлечь за собой серьезные последствия, — отозвался казначей. — Но у нас есть план. Я прошу тебя не отдавать тело ордену до тех пор, пока мы, во-первых, не организуем надежную защиту, а во-вторых, не удалим отсюда Восходящих.
— А что ты собираешься говорить, Эрин? — просила Эстер.
— Правду.
— Не уверен, что это так уж мудро, — заметил Джеред. — Твоя прямая причастность…
— …вылезет наружу, хотим мы того или нет. Так не лучше ли действовать открыто?
Джеред покачал головой.
— Боюсь, Эрин, ты все-таки недостаточно осознаешь ситуацию. Подумай, что случится, если орден и граждане решат, будто ты виновна в ее смерти. Арван, надеюсь, ты-то хоть не одобряешь эту затею?
— Я не более чем маршал-защитник, который может лишь высказать свое мнение, но будет безоговорочно следовать приказам.
— А твое мнение…
— …состоит в том, что предлагаемый образ действий пагубен.
— Эрин, прошу тебя. — Джеред снова обернулся к Адвокату. — То, что ты собираешься сделать, неразумно. Я согласен, все так или иначе вылезет наружу. Но чем позже, тем лучше, потому что мы сумеем использовать время и переломить ситуацию в нашу пользу. Надеюсь, хотя бы тело под охраной?
Васселис кивнул.
— Чем меньше народу его увидит, тем лучше. Мы отправили ее прямиком в мертвецкую. Она под покровами. По дороге ее фактически никто не видел, так что, кроме нас самих, стражей и хирурга, никто не знает, что именно случилось.
— Догадываюсь, что ты хочешь сказать, Пол, — усмехнулась Эрин.
— И заверяю тебя, в этом есть смысл. Давай на этом остановимся. Сейчас у нас все под контролем. Откуда вообще кто-то может узнать правду о том, как она умерла? На ней что, какие-то раны? Если и был след оплеухи, он уже сошел. Мог же с ней приключиться несчастный случай в темнице.
— Я не смогу жить с подобной ложью, — заявила Эрин. — И не буду. Если я побоюсь сказать правду своему народу, то стану чувствовать себя еще более виноватой из-за того, что сделала.
— Ты ничего не сделала, — чуть ли не прошипел Джеред. — Да, ты отвесила ей пощечину, но, как ты понимаешь, желающих сделать то же самое среди нас набралось бы великое множество. Очередь выстроилась бы. Она поскользнулась, неудачно упала и умерла. Ты ее не убивала.
— Причиной ее смерти были мои действия.
— Нет, — возразил Оссакер. — Ее собственные.
— И в этом ты видишь закон всеобщего равновесия, да, Оссакер? — спросила Эрин.
— Если ты совершаешь что-то, подвергая себя опасности, нужно принять заранее все возможные последствия, — заявил Оссакер. — Я, например, научился жить с тем, что я сделал.
— Да, но только канцлер такой возможности уже не имеет. Это мне предстоит учиться жить с тем, что я сделала.
— Да, — подтвердил Оссакер, и Джеред интуитивно почувствовал, что лучше ему не мешать. — Да, тебе придется, и ты научишься, мой Адвокат. И открытое, с трона или в базилике, признание в том, что люди сочтут твоей виной, ничуть этому не поможет. Как не поможет никому из нас и Конкорду в целом.
Оссакер умолк, и на губах его мелькнула улыбка.
— Вспомнил что-то забавное? — сухо спросила Эрин.
— Нет, мой Адвокат. Просто меня посетила одна мысль. Предлагаю тебе сделку. Если ты пообещаешь не открывать всю правду об этом событии, хотя бы до поры, я в ответ дам слово никогда больше не возражать против отправки Восходящих на поле боя.
Все взоры снова обратились к Эрин. Выражение ее лица не смог распознать даже Джеред. Адвокат пристально посмотрела на Оссакера и сказала:
— Наглый ублюдок, вот ты кто, Оссакер Вестфаллен.
— Нам, незрячим, приходится развивать иные таланты.
— Наглый ублюдок, — повторила она — Но иногда в твоей болтовне звучит-таки нечто здравое и разумное. Я согласна на эту сделку.
Джеред поймал взгляд Оссакера, физиономия Восходящего расплылась в ухмылке.
— Ну а теперь можем мы наконец приступить к делу и заняться спасением Конкорда?
— Думаю, да. — Эрин встала. — Даю вам свое дозволение делать то, что должно быть сделано как здесь, так и в любом другом месте, где вы сочтете нужным действовать. Я устала. Мне нужно прилечь, пусть даже на меня набросятся кошмары. И последнее, Пол, и все вы. Двое моих сыновей сражаются с мертвецами и еще невесть с чем, что мог послать против них Гориан. Я хочу, чтобы оба они вернулись домой. Это понятно?
Джеред кивнул.
— Мы доставим их домой, мой Адвокат. Я обещаю.