— Да оглядись ты по сторонам, Павел! Как только цардиты всей армией доберутся до нас, нам все равно не останется ничего другого, даже если в ход не будет пущено еще одно проклятое чудо. Мы и так потеряли треть личного состава…
— Вместе с ранеными даже больше.
— …поэтому давай отступать, пока можем сделать это, сохранив хоть подобие порядка. Нам нужно, чтобы на нашей стороне сражался Восходящий.
— Они в Эсторре, Дина, — отозвался Нунан, понизив голос.
— Тогда нам надо срочно отправить туда гонца. В противном случае они очень скоро увидят мертвецов, марширующих перед Вратами Победы. И чтобы этого не случилось, нам нужно без промедления отступить. Так что бросай все, что мешает движению, и уводи людей.
— Я не оставлю им никого из наших павших, — угрюмо ответил Нунан. — Разве ты не видишь, что именно этого они и хотят?
— Либо этого, либо, наоборот, того, чтобы ты задержался. — Келл указала в сторону крепости. — Моя кавалерия немногочисленна, она рассредоточена, и прикрытие у тебя слишком зыбкое. Стоит им поднажать, и они обрушатся на тебя.
Налетел ветерок, взъерошив волосы и откинув плащи. Никогда прежде не бывало, чтобы обыкновенный порыв ветра вызвал у солдат такую тревогу: Келл видела, как многие инстинктивно пригнулись, а кто-то едва не бросился наземь. Однако ожидаемого урагана на сей раз не последовало. Случилось нечто иное, гораздо худшее.
Позади новых, с трудом восстановленных боевых порядков легиона началось шевеление. Сначала просто подергивались мускулы, слегка двигались конечности, глаза, закрывшиеся, как думалось, навсегда, распахнулись. Келл увидела, как лежавший навзничь, прикрытый плащом убитый легионер вдруг перешел в сидячее положение, словно сам Бог повелел ему восстать. Таких, как он, оказалось несколько сотен, и это было зрелищем, которого легион, с трудом оправившийся после недавнего удара, выдержать не смог. Солдаты обратились в бегство с безумными криками, разносившимися повсюду и сеявшими панику еще быстрее, чем вид пробуждающихся мертвецов. Цардитам не было нужды нападать, Восходящему не требовалось насылать новую бурю. Враги и без того добились желаемого эффекта. Медвежьи Когти, все, кто был в состоянии двигаться, кинулись бежать.
У Келл отвисла челюсть. Ее лошадь фыркнула и попятилась, угрожая сбросить всадницу. Лошадь ей, правда, удержать удалось, но и только. Нунан надсадно выкрикивал приказы, но его голос тонул в общей панике.
— Они ушли! — крикнула Келл ему в лицо. — Иди с ними! По крайней мере, с теми, кого сможешь собрать.
Она схватила поводья и вскочила в седло.
— Дина, пойдем со мной!
— Я постараюсь прикрыть тебя! Приложу все усилия, но ты сам знаешь, что кони не приблизятся к мертвым. Ступай, Павел!
— Не умирай, — сказал он.
— Для этого сегодня не мой день. И не твой тоже.
Но, уже пустив коня вскачь, Келл обернулась и увидела, что Павел и несколько самых отважных его бойцов отбиваются от своих же павших товарищей. И усомнилась в собственных словах.
Роберто бежал из последних сил. Тело Адраниса ощущалось на руках мертвым грузом, кровь, пропитавшая одежду брата, запятнала рукава и перчатки Роберто. Каждое биение сердца отдавалось болью. О том, кто именно лежит у него на руках, он старался не думать, боясь впасть в панику.
Легион был разодран в клочья. Правда, над несколькими манипулами реяли штандарты, собирая вокруг себя людей, но Роберто приходилось смотреть не столько вперед и по сторонам, сколько под ноги, чтобы не спотыкаться об убитых и раненых. На гнев у него сейчас не было времени. То, что случилось с Адранисом и с легионом, заслуживало отмщения, но прежде всего следовало спасти брата. Чтобы воевать с врагами, надо остаться в живых.
Он бежал сквозь какофонию криков и стонов. Кому-то пытались помочь на месте, кого-то уносили в тыл, но большинству рассчитывать на помощь не приходилось.
Роберто едва понимал, куда бежит. В этой сумятице все ориентиры были утрачены, и он теперь понятия не имел, где искать Дахнишева или вообще хоть какого-нибудь лекаря. Как и не знал, сможет ли этот лекарь хоть чем-то помочь.
Позади себя он услышал рев цардитов, лязг оружия и громовой топот копыт. Дина Келл была единственной, кто стоял между ними и кровавой резней, неизбежной, если Медвежьи Когти не сумеют организовать оборону.
Наконец Роберто добрался до места бывшего лагеря, от которого осталось несколько палаточных остовов. В ста ярдах позади себя он увидел парусину палаток и деревяшки, висевшие на ветвях деревьях и разбросанные по дороге. Люди перебегали дорогу, направляясь к южному утесу. Не дезертировали, но искали место, где можно выстроить оборону.
— Дахнишев! — крикнул Роберто, стараясь перекрыть шум и гам. — Где мой хирург?
Кто-то бежал ему навстречу, увертываясь от столкновений, огибая тела. В его душе затеплилась надежда.
— Держись, братишка, — на бегу шепнул Роберто. — Эридес! Боже Всеобъемлющий, мы угодили в передрягу.
Эридес посмотрел на Адраниса, и глаза его расширились.
— Мастер Дел Аглиос! — ахнул он.
— Он еще жив, Эридес. Пока. Мне нужен Дахнишев. Скажи мне, что знаешь, где он.
— Знаю, — кивнул Эридес. — Он повел своих людей к утесу. Сразу, как только утих ветер. Нам повезло, генерал. Он не успел распаковать свое снаряжение. Оно осталось в сундуках, и все уцелело.
— Отведи меня к нему.
— Давай я помогу, понесу вместо тебя.
— Нет, Эридес Это моя ноша.
— Следуй за мной, — кивнул Эридес.
И тут лагерь взорвался еще более громкими, оглушительными криками, и Роберто, рискнув оглянуться, увидел, что легионеры в панике покидают свои позиции. Кавалерия Келл снова нанесла удар по незащищенному флангу цардитов, однако их центр, с пиками наперевес, продолжал наступление, не встречая никакого отпора со стороны Медвежьих Когтей. Ибо в самой их гуще пробудились мертвые.
В сумраке мелькали фигуры пробегавших мимо мужчин и женщин. Люди проносились неудержимым потоком и терялись во мраке.
— Стоять! Не отступать! — орал Нунан, упорно не желавший верить, что это действительно разгром.
Он уже отдал врагу треть своего легиона убитыми и один бог ведал сколько ранеными и не мог смириться с мыслью о том, чтобы отдать остальных страху.
— Сдерживайте удары! Это наши люди!
«Наши ли?»
В отличие от многих других, брошенных на поле боя, знамя Нунана гордо реяло над головой генерала, и с ним по-прежнему оставались его экстраординарии. Другое дело, что им приходилось лишь беспомощно наблюдать за беспорядочным бегством легиона. Горнист протрубил сбор, но этот сигнал потонул в какофонии панических воплей, охватившей Медвежьих Когтей. Лучших воинов Эстории.
На поле кучки легионеров рубились с теми, кого недавно знали как своих друзей, а порой просто бросались на каждого, кто, как им казалось, выглядел необычно. В результате ряды мертвых пополнялись за счет живых. Впрочем, некоторые солдаты просто стояли столбом, онемев от потрясения. Ну а большинство бежало: иные, сохранившие остатки мужества, старались унести раненых. Вверх, к кострам у подножия утеса!
— Здесь нам оборону не выстроить, — сказал Нунан центуриону. — Придется выводить отсюда людей. Возьми половину наших и отведи вверх по дороге. Там перегруппируйтесь. Необходимо организовать оборону раньше, чем цардиты отобьются от кавалерии и навалятся всей силой.
Центурион кивнул, хотя на его лице с расширившимися глазами было написано полное неверие в происходящее.
— Ступай.
— Есть, генерал. А как насчет… насчет мертвых, генерал?
Нунан вздохнул, поскольку ему было трудно принять собственные слова.
— Мертвых предоставь мне.
— Есть, генерал.