— Мы знаем лишь, что казначей хотел поговорить с нами. Вот почему нас вызвали из Моразии, — сказал Оссакер.
— Бывший казначей, — уточнил Джеред. — Не забывайте, я вышел в отставку, вновь укоренившись на эсторийской почве. Ныне я всего лишь старик, если еще и занимающийся вопросами безопасности, то лишь для того, чтобы не впасть в старческий маразм…
— Слышали мы эту песню… — пробормотала Миррон, садясь и принимая у слуги кубок с водой.
Джеред сел напротив Восходящих. Для своих пятидесяти семи лет он выглядел совсем неплохо, хотя чувствовалось, что поспешное возвращение из Атрески его утомило. Облик его ничуть не утратил былой внушительности, а морщинки вокруг глаз, когда казначей, как сейчас, улыбался, лишь придавали ему отеческий вид.
— Дело в том, что бывший король Атрески в ходе нашей беседы сообщил нечто, глубоко меня встревожившее. Я, право же, не знаю, как и сказать. Короче говоря, если верить Юрану, Гориан жив.
Миррон словно провалилась в темный тоннель, замкнувшись внутри себя. Она выронила кубок и больше не воспринимала энергетические карты братьев и Джереда. Женщина смутно осознавала, что лицо ее горит, а дыхание слишком участилось, но не могла справиться с потрясением.
Она закрыла глаза и раскачивалась, пропуская сквозь себя его имя. Обрывки воспоминаний промелькнули перед ее мысленным взором — красота Гориана, его ярость. Образы прошлого, ушедшие навсегда. Тени минувшего десятилетия, которые она отвергла, но не сумела забыть.
Голоса и прикосновения пытавшихся успокоить ее людей не помогли Миррон восстановить душевное равновесие. Она даже не знала, что сделает в следующую секунду: засмеется от облегчения или зарыдает от отчаяния. Хотя теперь память о Гориане была им ненавистна, Восходящие никогда не желали ему смерти. С другой стороны, известие о том, что он уцелел, сулило множество серьезных проблем. Стоило их жизни медленно, постепенно наладиться и устояться, как в их тихую заводь с плеском влетел булыжник.
— Что нам делать? — Это прозвучал ее голос, но Миррон слышала его будто бы со стороны и издалека, словно через закрытую дверь. — Что же нам делать?
Миррон поймала себя на том, что внизу живота стало вдруг горячо — ощущение, которое она впервые испытала девочкой, осознав красоту Гориана. Молодая женщина ничего не могла с собой поделать и лишь проклинала свою беспомощность и растерянность.
— Эй, все в порядке! — Голос Ардуция несколько утихомирил суматошную круговерть ее мыслей. — Успокойся, ничего пока не случилось. Выпей.
Миррон открыла глаза. Они были затуманены слезами, и она сердито смахнула влагу.
— Прошу прощения, — буркнула Миррон, приняв у Ардуция кубок разбавленного водой вина. — Спасибо, Арду.
— Нет, это мне следует извиниться перед тобой, — покачал головой Джеред.
Миррон сделала маленький глоток и посмотрела на братьев. Оссакер осунулся, к его глазам подступили слезы. Лицо Ардуция выглядело болезненно печальным.
— Я думаю, все мы знали, что когда-нибудь он объявится, — тихо проговорил Оссакер. — Мы годами не говорили об этом, но, думаю, никто из нас на самом деле не верил, что он сгинул навеки.
Джеред нахмурился.
— Если вы так думали, нам следовало искать его все это время.
— И где бы мы искали? — спросил Ардуций. — Конкорд огромен, Цард тоже да еще толком не нанесен на наши карты, а сколько есть и иных земель. Гориан к тому же умен. Мы бы никогда его не нашли.
— Но это по нашей вине он уцелел, — напомнил Джеред. — Роберто Дел Аглиос выступал за его смерть, когда у нас была такая возможность. Мы же решили отпустить его на свободу. И вот теперь я думаю: не придется ли нам горько пожалеть о своем тогдашнем решении?
— Ему было всего четырнадцать! — выкрикнула Миррон, найдя выход своему гневу. — Нам всем было по четырнадцать. И несмотря на то что он сделал, мы не могли просто уничтожить его, ни тогда, ни потом. Даже ты, Пол, потому что в то время ты поддерживал нас. В конце концов, дело не в этом. Мы не можем позволить себе жить прошлым и постоянно копаться в нем. Вопрос в том, что делать теперь? И вообще, где и каким образом он объявился?
Взгляды Восходящих снова обратились к казначею.
— Что именно сказал Юран? — спросил Ардуций.
Джеред наклонился вперед и сделал глубокий вдох. Миррон ощутила тревожную ауру его воспоминаний.
— Представляете, указ о низложении вызвал у него облегчение. — Казначей покачал головой. — Когда он начал говорить, мне показалось, что он напуган. То есть сначала я подумал, что он боится казни, но потом понял: есть и другая, более глубокая причина. Он боялся Гориана. Гориана, который использовал Юрана, чтобы получить доступ к королю Хурану, а потом, когда Конкорд вознамерился вернуть Атреску, бросил его на произвол судьбы.
Юран говорит, что в Царде Гориан быстро приобрел доверие короля и в настоящее время является там самой влиятельной персоной, стоящей за троном. Вот так обстоят дела, если верить Юрану.
— Но ведь не это же так напугало Юрана? — промолвил Оссакер. — Гориан что-то сделал? Что?
— По мне, это звучит нелепо, просто дико, но Юран уверяет, будто Гориан ставит опыты с оживлением мертвых. Успешные опыты. Послушать Юрана, так он подбивает короля Царда начать новую войну с Конкордом, используя мертвецов как оружие.
При этих словах Миррон стало не по себе: ее сознание наполнило неприятное, но отчетливое воспоминание. Как будто все случилось только вчера…
— Ты помнишь, правда? — прошептал Оссакер. В пульсации его жизненных линий прослеживался тот же страх.
— Он говорил об этом в теснине Любек, — кивнула Миррон. — Интересно, что он там увидел?
— Постой, постой, — вклинился Джеред. — О чем он говорил?
— Речь идет о мертвых, погибших в теснине Любек во время последней войны с Цардом, — ответил за нее Ардуций. — Нам всем тогда чуть плохо не стало, а Гориана вид множества трупов заворожил — и он высказался в том смысле, будто у мертвых имеется какая-то своя энергия. Я предположил, что он ощущает энергию крыс, обгладывающих кости, но он только отмахнулся. Да, Миррон права. Он еще тогда что-то увидел, некую почву для деятельности.
— Ты веришь рассказу Юрана? А ведь это могли быть слова отчаявшегося человека, который готов сказать что угодно, лишь бы спасти свою жизнь.
— Но ты сам сказал, Пол, что это не имеет отношения к его казни. Ты с ним говорил. Ты-то сам что думаешь? — спросил Оссакер.
— Я думаю, что в жизни не слышал ничего более отвратительного, и очень хотел бы верить, будто все эти россказни вызваны лишь стремлением продлить его жалкую жизнь. Но там со мной была Меган. Мы допрашивали его вместе, и оба пришли к одному и тому же выводу. Насколько его рассказ соответствует действительности, это другой вопрос, но сам Юран полностью верит в то, что говорит.
Так вот, он, конечно, может ошибаться, но игнорировать его сообщение мы не имеем права. И должны действовать исходя из того, что оно соответствует истине, пока не сможем убедиться в обратном. Необходимо все проверить. Это ваша задача. Ваша и Ступеней Восхождения. В конце концов, Гориан может использовать какой-то трюк, фокус, иллюзию. Так ли это, возможно ли вообще воскрешение мертвых — предстоит выяснить вам.
Миррон уставилась на Джереда. На протяжении их долгой дружбы она узнала его и как непревзойденного прагматика и реалиста и одновременно как человека несравненно более великодушного и доброго, чем это виделось со стороны. Но вот неуверенность в его поведении Миррон заметила впервые.
— Никто из нас на такое не способен, — заявила она. — Мы ничего не знаем о мире мертвых. Никому из нас не приходило в голову даже задуматься о чем-нибудь подобном.
— Где Юран сейчас? — спросил Ардуций.
— В темнице под дворцом, — ответил Джеред. — Знаете, мне трудно это осмыслить…
— Ничего удивительного, — вставил Оссакер.
— …однако без осмысления не обойтись. Раз возможна угроза, ее необходимо оценить. Я собираюсь встретиться с Адвокатом и сообщить ей то, что нам стало известно. Она наверняка захочет, чтобы в связи с этим были предприняты немедленные действия, поэтому нам с вами потребуется быстро выяснить следующее. Возможно ли это вообще? Правду ли говорил Юран? И если правду, насколько велика опасность? Проблема состоит еще и в том, что мы не можем поднять по тревоге пограничные силы и направить к рубежам подкрепление, пока не будем полностью уверены в намерении Царда напасть на Конкорд. Сами знаете, у нас сложные отношения, а преждевременная война совсем не в интересах Конкорда. Положение щекотливое.
— Мы знаем и то, что наше собственное положение тоже весьма щекотливо, — указал Ардуций.
— Я собирался упомянуть об этом. Стоит только распространиться слуху, и врагов у Восхождения сильно прибавится. Причем появится множество вопросов, которые потребуют ответа. И на вас свалят вину, хотите вы того или нет. На всех вас.
Джеред встал и улыбнулся. Улыбка получилась неубедительная.
— Идите и поговорите с Юраном. Составьте собственное мнение о его рассказе. Задействуйте Ступеней. Беда в том, что я на самом деле понятия не имею, что это может означать. Пустая фантазия, чистая теория, не имеющая практического применения, или совсем наоборот? Юран был уверен, что изыскания Гориана можно использовать для ведения боевых действий. Мне нужно знать, прав ли он. Мне необходимо понимать, нужно ли нам готовиться к нежелательной для нас войне с противником, относительно которого неизвестно, сумеем ли мы ему противостоять. Мне необходимо знать, с чем могут столкнуться легионы.
После ухода Джереда наступило тягостное молчание. Пустоту внутри себя Миррон ощущала как скорбь. Нетрудно было заглянуть в будущее и увидеть крушение всего того, что они так тщательно создавали.
— Итак, стало быть, он жив, — промолвил Оссакер.