Я давно ждал его слов.
Я, можно сказать, рассчитывал на слова Сказкина.
От Шикотана до Шумшу всем известно: "Серп сказал - погода изменится!" Так утверждает Сказкин.
И правда.
Как в гигантскую трубу вынесло в небо согретый солнцем туман. Призрачно высветились кошмарные обрывы, прозрачно отразились солнечные лучи от плоских вод. И откуда-то издалека, как стрекот швейной машинки, пришел, растянулся, поплыл в воздухе томительный, ни на что не похожий звук.
- Господи! - забеспокоился Сказкин. - Что это? Ее один Краббен, только летающий? Сколько живу, страхов таких не натерпелся!
Я прислушался:
- Вертолет...
Не мы одни это поняли.
Потревоженный новым звуком (может, доисторические враги вот так вот, с воздуха, когтили его и кусали?), Краббен неуклюже сполз в воду, оттолкнулся от берега и медленно, без единого всплеска, ушел в глубину черная туманность, пронизывающая светлую бездну.
- Уходит! - заорал, вскакивая, Серп Иванович.
Но я и сам это видел.
Как видел и вертолет, разматывающий винты над кальдерой.
- Гад! - выругался я. - Он что, не мог зайти со стороны пролива?
- Он не мог зайти со стороны пролива, - удовлетворенно пояснил Сказкин. - Это же МИ-1. Он как велосипед, его любым ветром сдувает.
Свесив с каменного козырька босые ноги, Сказкин с наслаждением шевелил пальцами. Он уже не боялся Краббена. Он уже ничего не боялся. Техника шла на помощь, техника подтверждала: он, Сказкин, он - человек, он - венец творения! Его, Сказкина, в беде не оставят!
- За нами!
Я был в отчаянии.
Выгнув волнами спину, отчего, казалось, он и вправду горбат, Краббен легко уходил к Камню-Льву.
Вот он прошел мимо скалы, изгаженной птицами, вот он поднял грудью мощный вал, вот он вскинул над водой плоскую свою странную голову и теперь уже навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда растворился в голубоватой дымке, стелящейся над открытым океаном.
Ревя, раскачиваясь в воздухе, подняв под собой столб пыли, над берегом завис вертолет.
Серебряный круг винта, рыжий пилот... Я ничего не слышал. Я был в отчаянии.
- Да брось, начальник! - утешал меня Сказкин. - Я тебя с тем корейцем сведу в Находке, он тебе многое порасскажет!
ТЕТРАДЬ ПЯТАЯ. ЗАПОЗДАЛЫЕ СОЖАЛЕНИЯ
"Почему это так, начальник?" Ученый совет СхКНИИ.
Яблоко Евы, яблоко Ньютона. "Как там с базисфеноидом?"
Несколько слов о глубинной бомбе. Романтики с "Цуйо-мару".
Гинзбург против Шикамы. О почте - в последний раз.
Мыс Большой Нос является северным входным мысом
залива Доброе Начало и западной оконечностью вулкана
Атсонупури. Мыс представляет собой скалистый обрывистый
утес черного цвета и является хорошим радиолокационным
ориентиром. На мысе гнездится множество птиц. Мыс
приглубый. К S и NO от мыса в 1 кбт от берега лежат
надводные и подводные скалы.
Лоция Охотского моря.
Глупо стоять перед мчащимся на тебя табуном.
Надо или уходить в сторону, или встать во главе табуна.
К сожалению, встать перед Краббеном я не мог, к сожалению, даже обнаружить Краббена мы не смогли, хотя я и заставил матерящегося рыжего пилота ("Скоро световой день кончится!") дать круг почета от Камня-Льва в сторону Атсонупури.
Пилот злился: его оторвали от дела, его загнали в дыру ради двух идиотов. "Если бы не Агафон, вы бы у меня тут посидели!"
Даже Сказкин возмутился:
- Вывел бы я тебя на пару слов!
К счастью, под нами был океан - не выйдешь. Да и знал я, чем кончаются угрозы Сказкина. На моих глазах он вывел как-то из южно-курильского кафе худенького старпома с "Дианы". Сказал: на пару слов, а в кафе не появлялся неделю.
"Потеряли! - с отчаянием думал я. - Не успели встретить, и уже потеряли! Чем доказать, что видели мы, впрямь видели пресловутого Морского Змея? Рассказами о пропавших собаках, о несчастной корове Мальцева, о корейце с Находки?.."
Ухмыльнувшись, Сказкин ткнул меня локтем.
- Слышь, начальник, почему это так? Вот придешь, к слову, к Агафону, а он рыбу чистит. И лежит среди пучеглазых окуней такая тварюшка - хвост как щипцы, голова плоская, и вся в тройной колючке, как в проволоке. Ну не бывает таких рыб, а вот лежит! "Где поймал?" - "Сама, - говорит, - залезла в сетку, здесь, у бережка!" - "Ты мне тюльку не гони, тоже - у бережка!" А он: "Точно! Про рыб никогда не врал!" И вот чувствую я - правду Агафон говорит, и вот вижу - лежит передо мной тварюшка, а ведь все равно Агафону не верю. _Т_а_к_о_е_ - и вдруг у бережка!
- Рыбка-то, правда, была?
- Да неважно, начальник. Важно другое. Ведь придешь в кафе вечером, закинешь грамм сто, и не хочешь, а брякнешь: "Эй, организмы, вчера рыбу поймал! На хвосте уши, на глазах козырьки, под животом парус!" Все повернутся, а кто-нибудь обязательно фыркнет: "Тоже мне! Мы такую под островом Мальтуса кошельком брали!" Почему это так, начальник?!
Я вздохнул.