- Чья память?
- Джессупа.
- Кого? - не понял я, а Ганя переспросил заинтересованно:
- Райнера?
Люда скорбно кивнула:
- Разбился в автомобильной катастрофе. Сегодня утром.
- Вот вам и покойник, - торжествующе сказал Ганя, а Люда не выдержала, возмутилась:
- Как тебе не стыдно, Ганя!
Гане стыдно не было. Ганя упивался победой, хотя, по совести, к нему она не имела отношения. Приметы сбывались одна за другой без исключений, и заслуги студента я в том не видел.
- Кто такой Джессуп? - спросил я.
- Певец, - объяснил Ганя, - с Дикого Запада. Король джаза. Правда, с голосом у него было не того, царство ему небесное...
Вот вам и покойник. Ганя прав. Приметы не обманывали, хотя порой их приходилось "притягивать за уши". В самом деле, какое отношение имеет смерть какого-то заокеанского певца к нашим трем свечкам? Да никакого, не убеждайте. И все-таки против факта не попрешь: зажгли свечечки - объявился покойник. И пусть он объявился еще утром, задолго до ритуального зажжения свечей, мы-то о нем узнали только сейчас. Нет, кажется, прав, прав Иван Васильевич: все связано.
И если до сих пор я относился к моим "приметным" совпадениям с некоторой долей иронии, то сейчас эта доля сильно уменьшилась, а если подумать, то и совсем исчезла. Судите сами, дорогие товарищи, какая ирония может быть, если любая из случайно выпавших или нарочно задуманных примет моментально исполняется, сбывается! Другое дело, что иной раз она сбывается с натяжкой не без того! - но и придумывали их, приметы эти, бог знает когда, в незапамятные времена, при царе Горохе. С тех пор они состарились, видоизменились, кое в чем сдали свои позиции, но не исчезли, не умерли. Живут и действуют вовсю. И что самое противное, действуют на меня. Или со мной - не знаю уж, как правильно сказать. Выходит, я неожиданно превратился в пресловутого Макара, на которого валятся шишки, и если шишки эти пока бьют не слишком больно, так это как раз от примет и зависит.
- Вот что, дети, - сказал я своим великовозрастным друзьям. - Со мной происходит нечто странное: вокруг меня образовался эпицентр некой аномалии, суть которой вы поняли. (Ганька хмыкнул, а Люда кивнула серьезно: про колпак и дорожные работы он, видно, рассказал ей раньше, а про свечи с покойником только что разъяснил.) Аномалия эта касается только народных примет, которые сбываются точно. (Ганька опять хмыкнул, но серьезная Люда строго на него посмотрела, и он притих.) Есть два выхода. Затаиться и ждать, пока аномалия кончится, - первый. И второй: лезть напролом, проверять приметы.
- Альтернатива не из легких. - Ученая Люда знала много иностранных слов. Во-первых, кто знает, когда она кончится. Может, вам на год затаиться придется. Или на десять лет.
- Или на всю жизнь, - вставил Ганя, но мы с Людой игнорировали реплику как явно неуместную.
- Во-вторых, лезть напролом, - продолжала Люда, - тоже опасно. Приметы, насколько мне помнится, бывают разные, и неприятности от них тоже разные: и мелкие и крупные. Значит, надо искать компромисс.
- Ну поищи, поищи, может, и сыщешь, - злорадно сказал Ганя, а я взмолился:
- Людочка, милая, не все ведь приметы вредные, плохие. Есть же и приятные. Например: левая ладонь чешется - к деньгам.
- У вас чешется? - быстро спросил Ганя.
- Давно уже не чесалась, - признался я и вдруг почувствовал некий легкий зуд в левой ладони. Я с удивлением посмотрел на нее: ладонь как ладонь, морщинистая, вся в разных линиях - удачи там жизни, в буграх Венеры и в прочей ерундовине. - Зачесалась...
- Вы ее о подбородок почешите, - посоветовал Ганя, - а то примета не подействует. Сведения точные, еще бабка моя, Арина Родионовна, светлой памяти, говаривала...
- Ганька, - сказал я, - чего ты врешь? Арина Родионовна чужая бабка... Но почесал ладонь все-таки о подбородок.
Я почесал, и мы помолчали. Потом я еще почесал, и мы по-прежнему молчали, ждали: когда принесут деньги, много денег - мешками, подводами, автомобилями "КРАЗ-450". Денег не было. Ну никто не нес, не стучал в дверь, не подсовывал ведомости, а в кирпичных стенках строители в наши дни клады оставляют редко.
Вот так мы помолчали немножко, я тер ладошку о небритый подбородок, а мстительный Ганя сказал:
- Тю-тю денежки. И аномалия тю-тю.
И в это время, как в хорошем детективе, зазвонил телефон.
Я снял трубку и услышал голос моего редактора из одного узковедомственного издательства, иногда обращающегося к художественной литературе.
- Старик! - орал голос. - С тебя причитается!
- С чего бы это? - кисло спросил я.
- Альманах вышел! С твоим рассказом! Лети за гонораром!
- Когда лететь-то?
Голос стал серьезен и вдумчив:
- Сегодня ты уже не успеешь, так что давай завтра. С трех до пяти. Понял?
Не понять было трудно, о чем я и сообщил сначала редактору, а потом, повесив трубку, Гане с Людой.
- Большой гонорар? - спросил Ганя. Он явно завидовал - не деньгам, нет: тому, что я все-таки попал в эпицентр аномалии, не промазал, в середку угодил, и не сказочки это, не шуточки студенческие, а серьезно. Вот так.
- Не очень, - скромно сказал я, а Люда вмешалась:
- Не в этом дело. Какая разница - сто рублей или тысяча? Важно, что приметы сбываются аккуратно, стоит только подумать о них. В общем, есть план эксперимента. Берем том Даля с пословицами, поговорками и приметами, выписываем нужные в столбик и проверяем.
Предложение Люды казалось заманчивым. Действительно, выписать сначала все денежные приметы, потом еще какие-нибудь - с везением в конце, и ждать, пока сбудутся. Но, если быть честным, меня пугала перспектива превратиться в подобие уэллсовского человека, творившего чудеса. Пугала и потому, что в чудеса я не верил: это во второй половине двадцатого столетия-то! Пугала и потому, что я усматривал в моей аномалии связь с нашими предыдущими приключениями. А наши предыдущие приключения устраивал кто? Соседи по окружающему пространству - вот кто. А значит, нехитрый силлогизм приводит нас снова к ним.
Я честно поделился с ребятами своими предположениями.
- Возможно, вы правы, - согласился Ганя, - только зачем они к нам прицепились?
- Знакомые, - предположил я.
- Мы им в знакомые не набивались.
- Подождите, - прервала нас Люда. - Знакомые наши - люди разумные и свои опыты просто так не ставят. Значит, есть цель. Какая? Это раз. Второе: смысл опыта вам ясен? Мне лично нет. Третье: во всех прошлых случаях при опыте присутствовал кто-то из них, помните? Где они сейчас? Все это надо выяснить, и поскорее...
- Выясни, - сказал Ганя.
- Это возможно, - спокойно парировала Люда. - Попробуем найти примету, которая бы нас вывела на экспериментаторов. Или хотя бы натолкнула на верный путь. У вас есть Даль?
Даль у меня был. Я достал коричневый толстый том и, покопавшись в оглавлении, раскрыл страницу четыреста семьдесят третью.
- Начали!
- Муравьи в доме - к счастью, - прочитала Люда вслух.