В горах темнеет быстро, и воинам Азрима пришлось спешиться в крошечном распадке между горами, чтобы устроиться на ночёвку.
Диких зверей они не боялись: крылатые волки — опасные хищники. Вряд ли какой-то зверь рискнёт напасть на целую стаю. А бунтовщики, если и заметили отряд, то бегут сейчас, как олени — догоняй да рви.
Миссия была разведывательная — Азрим и колдун искали пропавших воинов терия Вердена, что разбрелись по округе пограбить местные деревушки и не вернулись к сроку. Но привезти пару голов «барсов» или «волков» было бы почётно.
Колдун, тощий и мерзлявый, громко ругался и требовал ставить палатку. Но ночь была тёплая, и воины отнекивались.
Конечно, под утро и они озябнут, так там и вставать пора. А подчиняться колдуну гордые «волчьи всадники» не нанимались.
Поборовшись с рядовыми воинами языком и ничего не добившись, колдун пошёл жаловаться Азриму.
Тот похмыкал, но всё-таки приказал устроить колдуна поудобнее. Куда без него, нахлебника? Горы здесь дикие и страшные. Не чета родным скалам.
Что за земля, где всё поросло диким лесом, как шерстью? Какие же это горы? Вот дома — острые скалы и плодородные долины…
— Знаешь, чего я всё думаю? — сказал подобревший колдун, глядя как воины раскручивают туго стянутое полотнище походного шатра из драконьей кожи.
— Чего? — лениво откликнулся Азрим, добывая из костра уголёк, чтобы раскурить трубку.
— Да вот медведь этот. Больно он был велик. Как мог мальчишка с таким справиться? Зим ему на вид совсем немного.
— Так может, ловушка какая была устроена? — хмыкнул Азрим. — Яма или особый лук, что ставят здешние охотники на звериных тропах. Заденет медведь верёвочку на тропе, а стрела в него — вжух!
— А раны тогда откуда? Страшные раны, словно медведь терзал его, рвал когтями.
— Думаешь, мальчишка был не один? Ну и что с того?
— Думаю, не медведь это был, а дракон! — возвысил голос колдун. — Когти вот так и прорывают броню на груди, когда он налетает грудь в грудь и хватает всадника! Вот и волосы у мальчишки сострижены! А не потому ли, что их обожгло дыханьем дракона? И на груди я тоже видел следы огня. Меня сбил собственный огненный след, но мой-то огонь был колдовской, лёгкий! Он едва опалил кожу. А под ним темнели старые ожоги!
— Ну и чего? — буркнул Азрим.
Он устал и думать уже совсем не хотел. Хотел вдыхать ароматный дым и мечтать о родных скалах.
— А того, что на драконе бился в небе с нашими всадниками только один мальчишка! — колдун торжествующе осклабился. — Сын мятежника Юри, младший брат наследника этих земель, юный князь Камай!
— Терий Верден сам заколол мальчишку, — отмахнулся Азрим.
— А если мальчишка был под защитой мощного колдовства? Ведь медведь отвёл мне глаза, опустошил разум! Так же могло быть и на поле боя!
Азрим открыл рот, пожевал задумчиво, а потом до него дошло, и он подскочил, заорав воинам:
— Сматывайте шатёр! Летим назад!
— Да куда? Куда? — недовольно забурчали воины, только-только развернувшие этот проклятый шатёр. — По темноте не полетят волки!
— Значит, пойдёте пешими! — отрезал Азрим. — Если головы хотите сберечь! Терий Верден не простит нам, если упустим князя!
Глава 7
Пять медведей
Воины терия Вердена быстро свернули так и не поставленный шатёр. Навьючили на одного из волков, что были без всадника. На второго загрузили припасы.
Голодные, злые они не хотели пешком идти в ночь. Бурчали, что колдуну померещилось.
Но деваться было некуда: Азрим велел возвращаться, а с командиром не поспоришь.
Найманы ругаясь побрели во тьме по неразведанной тропе, ориентируясь только на лунный свет да чутьё волков, которых вели в поводу.
Уставшие звери тоже были недовольны. Они шли, низко опустив морды. Им не нравилось это ночное путешествие, не нравилось, что не дали мяса. Но сытых — их было бы не поднять с лёжки.
Волчьи всадники непривычны к долгой ходьбе. Сапоги на них мягкие, для полёта, а не для каменистых горных троп.
Полночи, сбивая ноги, шли они по распадку между горами, а он всё тянулся и тянулся, пока не наметился тонкий, как горло убийцы, проход в долину.
Воины воспрянули духом: дальше — они видели это сверху — и дорога была ровнее, да и до деревни оставалось не так уж много — час или два пути. Точнее оценить они не сумели — больно привыкли летать.
Азрим тоже повеселел и подшучивал над еле бредущим колдуном, что вздрагивал от каждого шороха. Хотя из опасных зверей здесь водились только горные барсы, безопасные для такого большого отряда.
Всадники тоже начали переговариваться промеж собой, предвкушая резню, что устроят в деревне. Раз не дали ни поесть, ни поспать, то уж волков-то придётся накормить свежим мясом! Да и кровь разогнать дурную, чтобы не шла к голове и не вызывала тяжёлых мыслей.
Первым шёл всадник самого старого в отряде волка. Дорога была незнакомой, и Азрим рассчитывал на опыт и чутьё старика с седой, изрезанной шрамами мордой.
Вот этот-то волк и встал столбом, вздыбив загривок и загородив дорогу стае, когда более молодые, почуяв деревню, уже перешли на рысь.
Всадник стал уговаривать зверя — другие-то волки ничего угрожающего не почуяли.
Конец пути уже маячил и перед людьми, манил. Они вплотную подошли к каменистому спуску в долину. Оставалось миновать узкий проход между двух рядом стоящих гор.
Однако старый зверь рычал и пятился, дёргая мордой так, что едва не свалил всадника, державшего повод. И молодые волки тоже остановились, опасливо принюхиваясь.
Азрим прикрикнул на старика:
— Вперёд, чего встали⁈
Колдун протиснулся вперёд, ёжась от предутренней сырости. Осмотрелся. И выкрикнул вдруг:
— К оружию!
А потом вскинул руки, и над спуском в долину вспыхнуло крошечное солнышко, осветив всё вокруг.
Воины выхватили мечи, но нападения неведомого врага не последовало. Только оголившийся бок горы смотрел на них угрюмым куском чёрного камня, словно затаившийся зверь.
— Что делать будем? — спросил Азрим у помрачневшего колдуна. — Что ты здесь видишь? Что за опасность?