В центре — большая утоптанная площадка. Вокруг неё — больше десятка аилов из коры и жердей. Всё чисто прибрано, никакого мусора. И пусто. Только два парня спали у кострища на одеялах.
Услышав шум, они подскочили заспанные, ошарашенные. Малышня сразу облепила одного из них.
Я фыркнул — похоже, мы тут вполне себе переночуем. Хоть тут и табу на гражданских.
Призрачный барс показал мне путь лагерь, где воины занимаются чисто мужскими штуками. И тут у них, разумеется, безопасно. Правда, добираться больно уж трудно.
Хотя…
Я вспомнил про крылатых волков. Были они и у воинов из рода барса. Наверное, так здесь и попадают в это укромное место.
Вот только где сейчас всё это крылатое воинство? К перевалу улетели? А этих троих почему бросили?
— Где мои братья? — спросил я у одного из заспанных парней, что казался постарше.
— Не знаю, — растерялся он озираясь. Мои старушки радостно занимали пустые аилы. — А кто ты?
— Я — Кай.
Он отшатнулся, закрыл руками лицо и зашептал что-то про злых духов.
— А почему ты тогда не похож на Кая? — спросил второй из разбуженных, тот, что был помоложе. — Не хорошо!
— Так духи решили, — туманно пояснила шаманка, хвостом таскавшаяся за мной. — Мать Кая нашла этого воина на поле боя, назвала сыном. А потом во сне ему явился барс и привёл сюда. Значит, он и есть теперь сын Майи, Кай. Ведь место Кая среди воинов, верно?
Она посмотрела на меня хитро, и я понял, что историю про медведя предлагается держать в тайне.
Знание — сила. А в местах, где нет интернета — особенно.
Я кивнул: верно.
— Верно, — пробормотал более молодой воин.
— Он — злой дух! — выкрикнул второй и попятился.
— Раз покровитель твоего рода признал его, ты что, будешь спорить? — рассердилась шаманка.
Надо сказать, что, апеллируя к духу барса, лапши она навешала воинам гораздо успешнее, чем я. Раз меня и моё «воинство» привёл сюда дух барса, значит, это он отвечает за нарушение правил, — стояло у них в глазах. Значит — можно?
Воины, посовещавшись немного, решили, что провести ночь в лагере они нам позволят. А дальше — уж как решат все.
Выяснилось, что большая часть барсов и в самом деле отправилась к Огненному перевалу, и воинов в лагере осталось немного. В основном самые юные и те, что потеряли своих крылатых волков в бою. К тому же часть из них сейчас на охоте.
— За перевал ушли остатки разгромленной армии владетеля Юри, возглавляемые его старшим сыном, Эргеном, — сказал тот парень, что не пропускал нас в лагерь. Он был оставлен за старшего. — Воины из родов волка и барса будут пытаться пробиться к Эргену. Объединиться с его отрядом. Нас осталось в горах слишком мало, чтобы самим оказать сопротивление драконам терия Вердена. Но сдаваться барсы не будут.
— А волки? — спросил я.
Парень нахмурился. Видимо, разговоры такие велись.
Выходит, я отыскал лагерь барсов, а где-то рядом был ещё волчий? И там всё было не так радужно в плане сопротивления захватчикам?
— Почему так? — поинтересовался я.
— Раньше волки и барсы не сражались вместе, — выдавил парень. Он тоже не понимал: почему так. — Нашим ремеслом была охрана караванов, идущих через горы.
— Понятно, — кивнул я.
Два разных рода. Два разных отряда, промышлявших одним и там же. Конкуренты, а иногда и враги. И вдруг появился общий и сильный враг.
— А в лагере вас сколько осталось? — спросил я.
— Ещё четверо ушли поохотиться, — уклончиво ответил парень, показав мне почему-то растопыренную пятерню.
— Восемь, что ли? — уточнил я.
Он мотнул головой.
— Значит, семеро? — я нахмурился, не понимая, чего он крутит. Не доверяешь — так и скажи? Чего в загадки играть?
Парень вздохнул. Видимо, отвечать на такие вопросы тоже было табу.
Сутки мы отсыпались и отъедались.
К вечеру следующего дня, как только на наше убежище резко и стремительно упала тьма, вернулись охотники с добычей.
К этому моменту военный лагерь напоминал деревню. Дети бегали и играли, женщины чистили и сушили одежду, варили жидкую ячменную кашу с вяленым мясом из запасов здешних барсов.
Воины — в охотничьей группе был один совершенно зелёный и трое постарше — прямо-таки офонарели от изумления. Даже уронили жердину с тушкой горного козла.
Самый старший начал что-то шептать и приплясывать на месте. Кажется, молился.
Пока мы не разбудили прикорнувшую в аиле шаманку, он не успокоился. Да и потом смотрел на нас волком и всё шептал себе под нос обережные слова.
В общем, ни его, ни малолеток я в расчёт не брал. Но двое из охотников оказались матёрыми барсами. И мы полночи доказывали им, что именно дух барса велел нам сюда прийти.
Потом шаманка рассердилась, распаковала свой бубен, нагрела его на костре и начала кружиться и стучать по нему колотушкой, вгоняя нас, и без того одуревших от усталости, в какое-то оцепенение, вроде сна наяву.
Я, кажется, даже задремал. Все эти её верёвочки по подолу просто кружились перед глазами.
Потом шаманка спросила:
— Видели барса?
Мужики закивали. Вот только я на этот раз ничего не увидел.
Дело шло к рассвету, и мы кое-как договорились, что утром воины отведут детей и женщин в другой тайный лагерь, где прятались те, кто раньше нас ушёл из деревни.