Ичин где-то раздобыл меч Камая — я был уже в этом совершенно уверен. И догадался, что я сумею им драться. Но почему — я? Ведь он мог бы попытаться сам вступить в бой с демоном?
Я подобрал меч, подаренный Истэчи, сунул в ножны.
Не факт, что демон издох — он мог отвести мне глаза и удрать. Да и меч Мергена исчез не просто так. А вдруг среди барсов есть его подельник? Такая же замаскированная мразь?
Подумать над конспирологией ситуации мне не дали — окликнули:
— Гэсар!
Это был, разумеется, Истэчи. Остальные барсы — кто робел, кто не знал, как ко мне обратиться после всего, что случилось.
Я разом отдалился и от молодых, среди которых мне уже определили было положенное «безлошадному» барсу место, и от опытных воинов — ведь никто из них не смог бы убить демона.
Барсы — здесь были все, кто остался в лагере — столпились вокруг лежащего на земле тела Мергена и с тревогой поглядывали на меня.
Что же я сам такое? Как себя поведу? А вдруг я — тоже какая-нибудь нечисть? Или посланник Тенгри, светлого неба? Как определить это наверняка?
Я подошёл к телу Мергена, и передо мной расступились.
Недошаман лежал на боку, подогнув колени и, словно бы, обнимая мой меч.
Наклонившись к нему, я взялся за рукоять и принял устойчивую позу, чтобы выдернуть оружие. Но к моему удивлению, тело воина поддалось, как картонное.
Оно оказалось сухим и лёгким!
Я дёрнул сильнее, и Мерген треснул, а потом развалился пополам!
— Ичин! — заорал я оглядываясь. Но воины столпились вокруг так плотно, дубины длинные, что я не мог нашарить глазами шамана.
— Ичин! Где ты? Сюда!
Это было, пожалуй, самое страшное из того, что я сегодня увидел.
Призраки, демоны… В самой глубине души я всё ещё до сих пор не верил в их реальность.
Но Мерген только что был человеком из мяса и костей. Я буквально десять минут назад отменно врезал ему плашмя по хребтине. И вдруг он превратился в мумию или подделку из папье-маше — кто бы их различил?
Барсы стали перешёптываться, не осмеливаясь даже говорить при мне в полный голос. Но я видел: они тоже боялись того, что случилось с телом их бывшего товарища.
Наконец Ичин протолкался сквозь толпу и встал рядом со мной. Не наклоняясь к телу, поддел сапогом сухой человеческий остов в одежде Мергена.
Голова, полностью иссохшая, с пустыми глазницами и торчащими вперёд зубами легко отломилась от шеи. Рассыпался и ворот рубахи, словно тело пролежало вот так лет сто.
— Что это? — спросил я, стараясь не показать ужаса.
Ичин пошевелил носком сапога грудную клетку Мергена и указал пальцем:
— Смотри!
Остатки одежды осыпались с костей, и я увидел на иссохшей грудине чёрный камень на кожаном шнурке.
Камень был матовый, жирный, округлой формы, с дыркой как у «куриного бога». Вроде бы ерунда, но под ложечкой ёкнуло — тело Камая знало, что это за камень.
Чёрный, масляно блестевший камень был как новенький, в отличие от тела и одежды Мергена. Он словно звал — возьми меня в руки, владей мной!
Над ухом кто-то горячо задышал и я, быстро обернувшись, чуть не уткнулся лицом в плечо Истэчи. Приятель подобрался втихую и наклонился ко мне.
— Это опасный, злой камень! — зашептал он. — Мерген сделал плохо — он где-то нашёл злой камень — и камень его убил!
— Да ну? — не поверил я. — Такие булыжники на лесной тропе не валяются. Где это он его нашёл? Может, кто-то ему помог, а?
— Говорят, это камень чёрных колдунов терия Вердена, — подал голос один из старших барсов. — Их привозят торговцы эликсиров и дурманящих трав. Говорят, что чёрные камни исполняют желания, но отнимают разум.
— Разум отнимают? — переспросил я. — Всего лишь? Да тут, похоже, всё тело отняли!
Я нехорошо выругался сквозь сжатые зубы. Ну что за херня? Неужели Мерген не понимал, что с ним будет? Не идиот же он? И тело его — какое-то искусственное, а не просто сухое!
Что сделал с ним этот камень?
Я наклонился и стал разглядывать — мумия из Мергена вышла или что-то похуже?
Ичин молчал, и я поднял на него глаза:
— Кто-нибудь знает точно, что это за камень? Откуда он?
— Никто, — покачал головой шаман. — Это чужое колдовство. Не из нашей земли. Есть только легенды о том, что эти камни даруют власть над людьми.
— А ещё чёрные камни называют «глазами колдунов»! — выпалил Истэчи. — В деревне Беле один парень нашёл такой камень на мёртвом охотнике! А потом он ночью убил жену и детей. И всё кричал, что он должен ехать к правителю Юри и стать главным над его воинами!
— Брось болтать! — перебил я приятеля.
Но барсы загалдели, подтверждая, что тоже слышали эту историю.
— Это было не в Беле, а в Архыте, — подтвердил Ыйген. — Я там слышал.
Он шагнул к телу Мергена, нагнулся и протянул руку к камню, но Ичин пнул труп, и кости рассыпались, погребая под собой амулет.
— Сожгите кости! — велел он.
— А камень? — жадно спросил Ыйген, облизывая губы.
— И камень! Не сгорит — так сбросьте его в пропасть вместе с углями и пеплом! Это чёрный камень колдунов терия Вердена убил Мергена!
Я посмотрел вверх, в безоблачное синее небо и обернулся к приятелю:
— Истэчи, как ты сказал: «Глаза колдунов»?