— А это кто? — Ойгон ткнул пальцем в девицу, затаившуюся у меня за спиной.
— А это — дочь того колдуна. Это она спалила наш лагерь.
— Ведьма? — Тут с Ойгона слетела вся его сонная выдержка: — А сюда вы её — зачем привели⁈ Надо было там сразу и закопать!
— Допросить её надо, — пояснил я. — Узнать, что она искала у нас в лагере. Ну и как заложник она нам может оказаться полезной.
— А, ну ладно, тогда, — согласился Ойгон. — Допросим сейчас. — И поинтересовался: — Сильно поди орала?
— В смысле? — удивился я.
— Ну, колдовские девки у вайгальцев крепко орут, когда из них баб делаешь. Балованные они.
— Не успели мы с ней чего надо сделать, — посетовал Истэчи. — Долго с колдуном бились. А потом надо было уходить быстро. Щас допросим да и займёмся. Вот хорошо будет! Никогда с ведьмой не пробовал. Слышал только, что хорошо пахнут и очень сильно кричат. Жалко им свою силу терять.
Девушка за моей спиной испуганно всхлипнула.
— А зачем из неё бабу делать? Чё, прямо горит? — удивился я, стараясь не показывать заинтересованности.
Лучше бы все споры оттянуть до утра. А там пойдём в волчий лог и не до того будет. Не до девок.
— Иначе её прямо сейчас убить надо, — пояснил Ойгон так спокойно, словно речь шла про что-то обыденное. Про ту же картошку. — Голову ей отрезать, пока колдовать не может. Утром силы восстановятся, и она сожжёт нас всех.
— И как это одно с другим связано? — я уже вообще ничего не понимал.
— У Кая — память дырявая, — пояснил Истэчи моё недоумение. — Он забыл, что вайгальские ведьмы силу теряют вместе с первым мужчиной. Потому они замуж не ходят. Не хотят дома сидеть и мясо варить. На драконах много летают.
На середине разговора вернулся Темир. Плюхнулся прямо у входа — места в убежище было негусто.
— Да ходят они замуж, хотят, — рассмеялся он. — Но только за колдунов. У них амулеты специальные есть!
— Брехня! — не согласился Истэчи.
— Ну, я так слышал. — Темир заглянул мне за плечо, пытаясь рассмотреть девушку. — Эй ты, ведьмино отродье? Зачем ты наш лагерь сожгла, чего искала, а?
Ойгон порылся среди камней, засветил огонёк. В плошке с жиром плавал фитилёк из растительного волокна, но горело ярко.
— Кай, тащи-ка ведьму на свет, — велел он.
Я вытянул к огоньку слабо сопротивляющуюся девушку. Посадил перед собой.
— Чего искала, говори! — строго спросил Ойгон, разглядывая её.
Вид у колдуньи был потрёпанный — на лбу шишка, шея изрезана.
Но в тесноте убежища от неё так сладко пахло женщиной, что всё остальное сразу отступали на второй план.
— Не скажу! — огрызнулась пленница, и попыталась забиться в угол, но я поймал её за волосы и заставил сесть на место.
Ойгон молча вытащил нож, и девушка взвизгнула, закрыв руками лицо.
— Лучше сама скажи, что искала? — спросил я ласково.
С Ойгоном мы вполне могли поиграть сейчас в хорошего и плохого полицейского.
— Мы мяса тебе дадим сушёного, — пообещал я. — И воды. Хочешь? Мы всё равно узнаем, чего ты искала. Ты же понимаешь, что с тобой могут четыре мужика сделать. Ну?
Я подтянул её поближе к огню.
— Скажи, чего ты хотела в лагере? Я тебя не обижу, я добрый.
Истэчи хихикнул. Все видели, какой я добрый. Особенно с двумя мечами.
Но девушки — они глупые. Они верят, что каким бы чудовищем ни казался мужик, найдётся та, с которой он будет ласковый и послушный.
Все они мечтают приручить какое-нибудь особенно свирепое чудовище. Потому и выходят за всяких маньяков.
— Ты искала что-то, что есть у нас? — помог ей пленнице.
— М-меч, — выдохнула она.
Меч? Так это она меня вынюхивала, а не чёрный колдовской камень? Меч-то был у меня. Меч Камая «для левой руки»!
Я вспомнил, что Майа нашла меня голым — всю одежду и оружие забрали мародёры. Но что, если это были не мародёры? А кто?
— Ну и зачем он тебе? — быстро спросил я.
— Это меч княжича Камая, — пробормотала девушка. — Он заговорён лучшими шаманами диких. Им можно сражаться против демонов и колдовского огня. Это очень дорогой меч.
— Это мы-то — дикие? — рассмеялся Истэчи.
Я показал ему кулак: молчи, не мешай.
— Ну, что меч молнии отбивает — это верно, — кивнул я. — Не врёшь. А скажи… — Я задумался, не зная, как сформулировать вопрос. — Что стало с хозяином меча?
— Он умер. Терий Верден сам проткнул ему сердце, — прошептала девушка.
— Ты видела это? — Мне важно было понять, знает ли колдунья Камая в лицо?
— Нет, — помотала она головой. — Но отец говорил. Может быть, он видел.
— Ему тоже нужен был меч?
— Терий Верден велел найти его. При убитом этого меча не было. А я услыхала и…
Она замолчала, смутившись.