С тобой? Конечно.
А с другими мог?
Так — только с Файном. Для этого нужен определенный Дар. Тебе, впрочем, ничего не нужно.
потому что она сама дар. дар всем нам.
О, а я думал, ты можешь только с ней.
через нее могу. с драконом. и с тобой.
А ты меня узнал? Как?
гарвин. не знаю как. знаю, что ты. знаю, что дракон.
Устаешь от этого?
нет. совсем нет. но получается плохо.
Гарвин, а нас могут подслушать и другие?
Он же подслушал. Это очень редкий Дар, Аиллена… ты имеешь в виду нашего недруга?
Я имею в виду, не умеешь ли ты защищаться от прослушивания.
Нет. Не было нужды. Некому было подслушивать. Но могу и придумать.
придумай. он странный. этот умо. странный. у меня от него непонятные ощущения. другая магия.
У меня тоже… другая.
нет. не так. ты меня о стену не швырял.
Заходи, попробуем.
И шут зашел. Гарвин основательно впечатал его в стену, подержал там на весу, а Лена едва от смеха удержалась, глядя на их лица: экспериментаторы были сосредоточены, как ученые при проведении важного опыта, старались не пропустить ничего. Гарвин отпустил шута, тот приземлился по-кошачьи на четвереньки, выпрямился и покачал головой:
— Нет. Не так. Не могу объяснить. Слов нет. Кстати, и Крон не так, как ты, хотя вы вроде как оба…
— Ты различаешь разную магию?
Шут пожал плечами и сел на пол у ног Лены.
— Различаю, выходит. Наверное, этот амулет, — он потряс сине-серым камешком на короткой цепочке, — не только предупреждает о применении магии, но и как-то ее определяет.
Гарвин, не отпуская Лену, дотянулся свободной рукой до шеи шута, что-то сделал, и амулет со стуком упал рядом. Шут ошалело на него посмотрел.
— Гномские цепочки невозможно разорвать, — ухмыльнулся Гарвин, — но можно разъединить. Умеючи. Кликни там кого, Владыку или Милита. Проверим еще раз. Не бойся. Я ее и соединить смогу.
Шут встал, не отрывая глаз от своего неснимаемого амулета, выглянул за дверь и позвал Владыку. Несколько дрожащим голосом. Тот появился мгновенно, так же мгновенно оценил ситуацию и прямо-таки вцепился в шута. Взглядом. А потом еще и руки возложил на макушку. И переглянулся с Гарвином. А у шута тоже глаза тоже бывают серебряными.
— Когда у вас глаза металлом отливают, это означает применение магии?
— Не означает, — уточнил Гарвин. — Сопровождается. Дошло до тебя?
Лена кивнула. Шут не обратил внимания на их слова. Конечно, он же не видел своих серебрящихся глаз. Совсем иная магия. Шут важен сам по себе.
Нет. Только с тобой.
Но Владыка сказал, что…
Владыка не пророк. Шут важен только рядом с тобой. Правда, и ты тоже — только рядом с ним. Так что мы будем собирать дрова для костра, ловить рыбу и насылать понос на врагов.
У тебя было… насчет нас?
Было. Не спрашивай, все равно не скажу. Пока. И не бойся. Ни шут, ни Владыка нас не слышат.
Ты уже придумал, как это можно сделать?
Это легко на самом деле. А я некромант.
То есть более свободен в применении магии…
Не думал, что ты и это поймешь.
А я сообразительная. Как и положено дуре.
Гарвин засмеялся, сел и крепко поцеловал ее в щеку. Лиасс не обратил внимания: он манипулировал шутом, двигал его по комнате и, кажется, щекотал, потому что шут ежился и смущенно хихикал. Потом то же самое проделал и Гарвин.
— По-разному, — категорически заявил шут. — Не спрашивайте, в чем разница, но по-разному.
— Удивительно, — мягко улыбнулся Лиасс. — Ты это чувствуешь… И должно быть по-разному.
В дверь постучал Кайл. Он первым освоил человеческие правила стучаться, прежде чем войти.
— Обед, Гарвин! — возвестил он. — А пирог большой, хватит на всех.
Он поставил здоровенный поднос на стол, заметил валявшийся на полу амулет и поднял. И выронил. Все, включая шута, немедленно заинтересовались.
— Ой, — сказал Кайл. — Странно. Это же вроде твой, Рош?
— Мой. А что странного?
— Он гасит магию.
— Приехали, — совсем по-российски сказал Гарвин. — Ну-ка… — Он поднял амулет и поморщился. — Действительно. А я ведь к нему прикасался и раньше. Когда он на тебе висел. Кто дал тебе этот амулет?