А эта с презрением отнеслась к его вниманию, даже, когда он открыл свои чувства к ней и добавил в голос немного волшебного очарования. Она должна была оказаться на коленях, моля о его прикосновении. Но при этой мысли он испытал некое отвращение. Она была красива и полуодета, но он не испытывал к ней сексуального влечения. Скорее необъяснимую нежность, что заставило его задуматься, не наложили ли на него ранее не встречающееся заклинание.
Звук тяжелых шагов прервал его размышления, он глубоко вздохнул, отгоняя все мысли о дерзкой Магде. Вероятно, он найдет ее завтра. Или потребует ее компании в качестве подарка от хозяина. Зайдя в свою комнату и закрыв дверь, он улыбнулся.
Это возобновление договора могло оказаться самым забавным за шестьсот лет.
Люси спускалась по лестнице следом за Глори, бормоча ужасные и в основном неосуществимые угрозы себе под нос, пытаясь не наступить на платье, которое не хотела надевать. Глори решила, что ей необходима леди, чтобы лично прислуживать ей на всех банкетах в течение недели, так как она слышала, что леди из фэйри также себя баловали. Разумеется, подходила одна лишь Люси.
По крайней мере, она выиграла борьбу против надевания розового платья. После долгого и болезненного спора (Глори швыряла щетку для волос и топала ногами), Люси высказала одно идеальное и неопровержимое замечание: если она, Люси, оденется в розовое, то отберет некоторую долю внимания от самой Глори, одетой в удивительно красивое розовое одеяние.
Гнев Глори как по мановению волшебной палочки превратился в выражение глубокомысленного размышления. Потом она вернулась к своему гардеробу, наклонилась к самому дальнему углу, чтобы поднять что-то с пола, и вытащила одно из прекраснейших платьев, которое Люси когда-либо видела. Изумрудный шелковый лиф и юбка, пышно ниспадающая на нижнюю юбку настоящего золотого цвета. Изящные золотистые шарики, — которые, казалось, были сделаны из чистого золота, — блестели на корсаже и рукавах.
Люси затаила дыхание от волны острой жажды, которая пронеслась по ней при виде этого платья. Потом она просто отказалась надеть его.
— Нет. Ни в коем случае. Это цвета Верховного Дома, поэтому это платье, должно быть, подарок. Ты знаешь, насколько эти эльфы соблюдают политические правила. Если я надену его, то тем самым нанесу им оскорбление, а это они, вероятно, придумали выражение «убить гонца дурных вестей». Нет. Совершенно исключено.
Ну. Это прошло хорошо. И вот теперь она в платье, которое могло привести к ее смерти, волосы уложены в нелепое переплетение кудряшек, а на цепочке вокруг шеи висит серебряное мамино кольцо. Добавьте к этому слишком большие вышитые тапочки (подачка Глори), и она оказалась похожа на ребенка, который играючи вырядился. Она приподняла платье из-под ног и задумалась, сколько костей могла бы сломать, если бы упала с лестницы вниз головой.
Без предупреждения нервные окончания Люси охватил жар, прервав ее внутренние жалобы и повысив чувствительность. В ее разуме заговорили три глашатая: предупреждение, опасность и угроза. Она резко подняла голову, осматривая окрестности, но рябь изобилия розового закрывала ее обзор, так что она видела только ливрею одного из охранников.
— Миледи, — низкий голос был уважительным, когда Йен, — разумеется, это был он, ни у одного простого человека не было такого великолепного голоса, — поклонился Глори. Принцесса совершенно проигнорировала его, разумеется, и поспешила вниз по ступенькам, оставив Люси на том же месте. Девушка смотрела на Йена, как идиотка, голова ее была полна греховных мыслей.
Йен восхищенно улыбнулся, в его темных глазах промелькнул жар. — Леди Люсинда, вы прекраснее зеленого летнего дня в этом платье. Оно подходит к вашим изумрудным глазам, — заметил он, его голос был немного хриплым.
Люсинда покраснела, затем нахмурилась, потом чуть не наступила на край своего платья.
— Ты уже эля хлебнул, Йен? Это адское платье, вероятно, будет причиной моей смерти, когда фэйри дома, подарившие его Глор… гм, принцессе… увидят меня в нем. Эльфы не известны своей толерантностью. — Она заморгала, внезапно вспомнив его слова. — И с каких пор ты не зовешь меня просто Люси?
Рот Йена сжался в тонкую линию, а челюсть напряглась. — Я думал соперничать с чертовыми лордами Фэйри и их склонностью к льстивым словам и поэзии. Определенно, обычный охранник не может надеяться на это. Если я буду тебе нужен, только слово скажи. Будет не просто добраться до тебя через меня, фэйри они или нет.
Его взгляд на мгновение опустился на абсурдно низкий вырез, потом вернулся на ее лицо. В этот момент Йен, которого она знала почти всю свою жизнь, превратился в незнакомца. Сурового и опасного незнакомца.
Она слегка бесконтрольно задрожала, когда он прищурился.
— Если принцесса или ее отец думают, что используют тебя, для того, чтобы заключить сделку, они глубоко ошибаются, — искренне сказал он, в его словах содержалась ледяная угроза.
Люси задохнулась и посмотрела на лестницу, с облегчением увидев, что Глори продвинулась дальше. — Осторожнее со словами, Йен! Это опасно напоминает предательство.
Он подошел ближе к ней и взял рукой за подбородок, приподняв так, что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его собственного.
— Предательство — самое меньшее, на что я могу осмелиться, чтобы защитить тебя, Люси. Помни об этом. Два дня до твоего двадцать первого дня рождения, миледи. Два дня. А потом я приду за тобой, несмотря на то, сколько эльфийских принцев будут стоять у меня на пути. Ты — моя.
Люси стояла, замерев в шоке, когда он кратко поцеловал ее в губы, а потом отпустил.
— Два дня, — повторил он, затем поклонился и проследовал вверх по лестнице.
Люси дрожащими пальцами коснулась своих губ, раздумывая, насколько это легкое прикосновение могло вызвать такое пламя в ее теле. Она повернулась посмотреть на его широкоплечую мускулистую фигуру, поднимающуюся вверх по лестнице, и задрожала.
Йен был капитаном стражи короля Пэдрейка, и все знали, что он заслужил этот пост. Он был лучшим воином короля, лучшим главнокомандующим, лучшим… во всем. Но слышать, как он говорит слова предательства, — ради нее, — это было сложно понять.
Но она все еще ощущала вкус его губ на своих.
— Люсинда! — крик Глори отразился от стен и проник в голову Люси.
— Спускайся сейчас же сюда.
Руками приподняв юбки, Люси глубоко вздохнула и принялась спускаться.
Два дня, сказал он. Многое могло случиться за два дня. И принимая во внимание, что она будет следовать все время за Глори, ничего из этого не сулило ничего хорошего.
Зал для ужина представлял собой зрелище полного хаоса, и Люси чуть не споткнулась о Глори, которая застыла на пороге. Лорды Фэйри стояли почти нос к носу с лордами двора и дворцовой стражи, и все они кричали. За высоким столом сидел король и моргал в неверии или, — вероятнее всего в такой поздний час, — от того, что напился.
— Глори, я думаю, не стоит ли нам вернуться в наши комнаты. Это, похоже, может, кончиться очень плохо, и я беспокоюсь за твою безопасность, — сказала Люси, говоря громко, чтобы Глори смогла услышать ее в такой какофонии.
— Очень хорошая идея, ваше высочество, — сказал Йен, внезапно оказавшись рядом с ними. Только теперь в руке он держал наготове очень острый и смертельный меч. — Я почувствую себя намного лучше. Если вы обе уйдете прежде, чем эти… переговоры… совсем выйдут из-под контроля.
Глори подняла голову и улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой. Люси видела, как люди — лорды, принцы и короли — были загипнотизированы этой улыбкой. Даже низшие фэйри-лорды не могли сопротивляться красоте Глори, когда она решала ее использовать.
Йен, однако, даже глазом не моргнул.
— Сейчас же, миледи.
Глори каким-то образом посмотрела на него свысока, хотя Йен возвышался на несколько ладоней над ней.
— Я советую тебе подумать, с кем ты говоришь, стражник.
— Если бы я не подумал об этом, принцесса, я бы забросил вас на плечо и отнес бы наверх прежде, чем вы могли оказаться в опасности и втянуть в неприятности леди Люсинду, — спокойно ответил Йен.
Люси широко открыла глаза, ожидая, что Глори охватит один из ее легендарных приступов гнева, но к ее удивлению, принцесса лишь рассмеялась.
— О, для меня никакой опасности нет. Этой ночью я заключу помолвку со своим женихом, — почти рассеянно ответила принцесса, взглядом окидывая комнату.
— Что? — Люси схватила Глори за руку. — Что? Ты мне не говорила. Кто он?
Глори высвободила свою руку, потом пригладила юбки.
— Разумеется, я еще не знаю. Идем. Поможешь мне узнать, у кого была самая тяжелая ночь на этих комковатых матрасах, — её смех зазвенел колокольчиками, принцесса подняла подбородок и поплыла по комнате, как изящный цветок, которым она никогда, никогда не была.
— О, нет, — простонала Люси. — Горошины. Это будет очень, очень скверно. — С извинением взглянув на Йена, она приподняла юбки платья и побежала за принцессой.
Йен хотел разбить что-то. Или кого-то. Он прищурился, увидев, как один из красивейших эльфийских лордов смотрит на Люси. О, да. Он определенно хотел кого-то побить.
Принц фэйри был одет во все зеленое и золотое, а эти цвета символизировали то, что он был самым высокородным из лордов, прибывших на переговоры. Нейтралитет Эльвании давно уже сделал ее идеальным местом для возобновления договора между различными фракциями фэйри. Они приходили, съедали все видимое, потом пользовались служанками, словно женщины существовали только для их удовольствия, а затем уезжали до следующего года; если не довольными, то хотя бы удовлетворенными. Но, судя по тому, как дела обстояли сейчас, они были далеко не довольны, да и не слишком удовлетворены. Но если один из лордиков считал, что в праве попробовать те удовольствия, которые могла дать Люси, у Йена было одно острое возражение. Он улыбнулся и посмотрел на наточенное лезвие. Очень острое возражение.
Если бы он мог не думать о том, как Люси будет выглядеть в его постели: эти густые темно-рыжие волосы, рассыпанные на подушке, эти милые грудки обнажены для того, чтобы он мог прикоснуться к ним руками и попробовать их на вкус.
Или как она будет выглядеть, когда он на ней женится, с цветами в волосах и его кольцом на пальце.