Да, это была Лина. То самое ужасное существо, с которым он познакомился в покоях королевы. Оно подбиралось все ближе и ближе. В полутьме ее голова выглядела страшно уродливой. Нет, она не напала на Курда, а всего лишь, обогнув куст боярышника, легла с другой стороны. Лина была хоть и ужасна на вид, но вела себя очень миролюбиво и лежала, закрыв глаза. Лишь ужасные зубы, торчащие изо рта, сверкали в звездном свете.
Стоит ли удивляться, что после долгого путешествия и ужина Курд крепко уснул. Ночь выдалась достаточно теплой. Мальчик лежал под кустом и спал.
Внезапно Курда разбудило нежное пение. Раньше он ничего подобного не слышал. Где-то неподалеку пели какие-то странные птицы. Голоса их раздавались все ближе и ближе. А потом мальчик услышал шорох крыльев и, окончательно проснувшись, широко открыл глаза. Он увидел множество огромных птиц, которые расселись вокруг него и пели. Удивительно, что такие нежные голоса принадлежат таким большим птицам.
А птицы пели и танцевали вокруг куста боярышника. Они кружили и кружили, сплетаясь в странный хоровод, двигая крыльями, головами, ногами. Но, несмотря на нежное пение птиц, Лина почему-то беспокоилась. За спиной Курда она громко рычала, а птицы все танцевали и танцевали.
Теперь и Курд почувствовал что-то неладное, а Лина по-прежнему рычала. Курд даже хотел прогнать ее.
Тем временем птицы начали сжимать круг. Их пение, движения; покачивание крыльев постепенно усыпляли Курда. Все время он задавал себе вопрос: а существуют ли птицы на самом деле, не спит ли он? Мальчик не думал, чтобы птицы могли причинить ему вред.
Внезапно он окунулся в омут дремоты и тут же проснулся от сильной боли. Птицы накинулись на него и начали клевать и царапать когтями. Птиц оказалось слишком много, они были сильны, и мальчику не удалось сбросить с себя этих чудовищ. И вдруг они все взлетели! Курд даже не сразу понял, кому обязан своим спасением. На птиц набросилась Лина. Во все стороны полетели перья. Маленький горняк, вжавшись в куст, лишь отмахивался от них руками. Битва продолжалась с неутихающей яростью, и Курд испугался, что странные птицы разорвут Лину на куски. Клубок тел – Лина, облепленная птицами – покатился во тьму. Оставшиеся около мальчика птицы улетели, а вскоре и Лина, прихрамывая, вернулась и легла на прежнее место. Когда рассвело, Курд с горестью осмотрел свою порванную одежду. Оставалось только удивляться, что птицы не выклевали ему глаза. Потом мальчик осмотрел Лину. Она сильно пострадала: у нее было множество ссадин и царапин. На Лину было жалко смотреть. Она даже не могла зализать раны на шее.
– Бедная Лина! – воскликнул Курд. – Ты вовремя помогла мне.
Она завиляла хвостом, показывая, что поняла его. Курд догадался, что старая королева послала Лину, чтобы та его охраняла. Ведь в первую же ночь Лина спасла ему жизнь!
– Пойдем, Линочка, – позвал Курд. – Надо найти чистую воду.
Лина опустила нос к земле, вынюхивая что-то, и медленно пошла в сторону. Курд направился вслед за ней. Они немного покружили, а потом Лина остановилась возле большого камня и начала царапать его когтями, пытаясь приподнять. Мальчик помог ей, и они вдвоем откатили камень.
Под камнем оказался родник, прекрасный маленький родник. Курд наполнил чашку чистой ключевой водой. Он напоил Лину, напился сам и тщательно промыл раны своей спасительницы. Но ее шея все равно выглядела просто ужасно. Курд подумал некоторое время, а потом решительно вытряхнул содержимое из своей кожаной сумки, которую на прощанье подарила ему мать.
Взяв нож, он распорол швы сумки. Лина стояла рядом и ждала. Жалко, что у него было так мало материала, только-только хватило, чтобы прикрыть раны на шее Лины. Наконец воротник был готов. Курд привязал его к шее Лины шнурками. Лина теперь выглядела намного лучше.
Теперь у Курда не было сумки, но зато у него была Лина, которая спасла ему жизнь! Дальше они отправились вместе. Семь дней они шли на север. С ними произошло немало приключений, и Лина изо всех сил помогала мальчику.
– Ах, Лина! Как я хотел бы, чтобы королева омыла тебя в огне роз!
Лина печально посмотрела на Курда. Словно собака, она положила голову ему на руки.