Вечером, когда сяньшень, закрылся в мастерской, в дверь кто-то постучал. Пока он раздумывал, стоит ли открывать сейчас, когда он собрался обрабатывать тамьяном ящики с едой, послышался голос:
— Сяньшень, откройте. Это я.
Старик не поверил ушам. Он приоткрыл дверь — на пороге стоял майор.
— Вы с ума сошли! — переполошился старик.
— Тише, — прошептал он. — Дайте войти.
Сяньшень закрыл за ним дверь. Марк обессилено опустился на стул.
— Хотел вам помочь, но, кажется, переоценил свои силы.
— Вы с ума сошли, — повторил сяньшень. — Вам еще лежать и лежать. Первый день, как в себя пришли.
— Зря что ли вы врачу три ящика еды отдали, — буркнул Марк.
— Откуда вы… — оторопел сяньшень.
— Я все знаю, — усмехнулся Левицкий. — Только воров в приюте вычислить не могу. Может, потому что слишком сильно доверяю? В общем, щедро оплаченный врач сказал, что через пять дней я буду на ногах. А сегодня уже четвертый.
— Третий, — нахмурился Дэн.
— Все одно, — махнул рукой Левицкий. — Помочь я вам не смогу, но хоть посмотрю на ваше чудо.
— Смотрите, — охотно согласился сяньшень. — Вот он, тамьян. Видите? В банке белый порошок. А если его рассыпать по столу он становится почти прозрачным, так что и не заметен. Ни одну вещь испачкать не может, потому что реакция начинается только при нагревании. То есть если хоть самое маленькое количество порошка попадет на руки, то от тепла тамьян потемнеет и отмыть его будет практически невозможно.
— Но шанс есть? — уточнил майор.
— Небольшой. Очистителю это точно не под силу. Существует определенный химический реактив, который нейтрализует действие порошка. Но в приюте такого нет, так что каждого, кто прикоснулся к ворованной еде, мы поймаем. Тем более что срока годности у тамьяна нет. Даже если воры надумают снова появиться через неделю — руки у них все равно потемнеют.
— Отлично. Давайте, я вам помогу все-таки. Я уже пришел в себя после долгого пути на первый этаж.
— Не вздумайте! — замахал руками сяньшень. — Если вам станет плохо, я вас назад не дотащу, а если приглашу кого-нибудь сюда, наш секрет может выйти наружу. Так что сидите и не шевелитесь.
— Слушаюсь, — ухмыльнулся Левицкий.
Шутка майора старика нисколько не развеселила.
— Я надеюсь, вы хоть лекарства какие-нибудь прихватили с собой? — строго спросил он.
— Прихватил, — кивнул Марк. — Самые лучшие московские лекарства. Лекарства, которые творят чудеса.
— Тогда я начну. После отбоя совсем немного прошло. Посты на сегодня я снял. Кто знает, может, сегодня уже и придут воры.
Он надел резиновые перчатки, прошел в тайник и стал один за другим открывать ящики тщательно посыпать их порошком, когда он убеждался, что каждая банка покрыта тонким слоем, похожим на пыль, он обсыпал и коробку. Левицкий, пока сяньшень отвернулся, сделал себе укол. Он на самом деле чувствовал себя лучше. Может, устал, немного с непривычки, ведь за эти трое суток он почти ничего не ел. Но он точно знал, что со швами на животе и спине ничего не случилось. Сейчас слабость пройдет, и он сможет вернуться в постель, возле которой мирно спит мадам Ветинг Ходне. Умаялась с малышами за день.
Еще он чувствовал, что уже завтра станет еще лучше. Швы еще будут побаливать, но он сможет спуститься вниз, чтобы проверить, результаты их с сяньшенем операции. Завтра он возможно уже узнает, кто из лейтенантов предал его…
И он должен будет казнить воров. Так он обещал.