Проводы Эрика проходили почти так же грустно, как похоронное служение. Слишком многое произошло в приюте, чтобы можно было его отпустить спокойно. Все собрались в столовой пораньше и, как и в день рождения маленького Марка, дарили подарки и говорили добрые пожелания, но атмосфера стояла не праздничная. Даже Эрик и Алсу смотрели печально.
Для обитателей приюта, отъезд Жманцев знаменовал собой начало новой эры в жизни приюта. Марк остро осознал, что в ближайший месяц от него уйдет еще несколько человек. Жманц говорил Левицкому: Алсу боится. Только сейчас он догадался, почему никто не покинул приют раньше — они боялись. Майор стал для них привычным злом, а в городе, пришлось бы столкнуться с неизвестностью. Устроится Эрик, другие лейтенанты рискнут тоже начать жизнь в городе, не дожидаясь, когда у них родится двое детей. Те, кому уже исполнилось восемнадцать, поймут, что город не такой уж страшный, что можно вернуться туда и работать охотником, получить койку в общежитии… В Нью-Йорк и пойдут, чтобы быть рядом с Эриком, а значит, опять вместе, а не в одиночку.
Марк хотел, чтобы все произошло именно так. Он жил ради этого. Но сейчас, он почувствовал себя ужасно старым и усталым. Захотелось, просто сидеть в столовой и наблюдать за суетой, но ни за кого не отвечать. Потому что больно, когда ошибаешься. Когда они гибнут.
К нему подсел Головня.
— Это ведь хорошо, что Эрик уходит, да? — спросил он шепотом.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Ты как будто его тоже хоронишь, — объяснил Степан. — Мы ж все на тебя смотрим… И как будто что-то плохое происходит.
— Я… — вдруг заныли раны и он, усмехнувшись, догадался, что мрачные мысли, от обычной усталости. — Я еще не здоров, — объяснил он Степану. — Мне, пожалуй, надо подняться к себе…
Он встал. Головня тоже вскочил:
— Помочь? — встревожился он.
Но Марк упрямо покачал головой:
— Я сам.
Он подошел к Эрику. Дотронулся до головы старшего сына Томаша, который с любопытством смотрел на происходящее. Потом прикоснулся к завернутому в пеленки маленькому Марку, который на этот раз спал. Личико его не расправилось еще, он походил на крошечного старичка.
Эрик всматривался в лицо майора. Наконец Марк поднял голову, чтобы встретить взгляд лейтенанта.
— Все хорошо, — тихо сказал он. — У вас все будет хорошо. Забегай иногда, а мне надо подняться к себе.
Эрик кивнул с готовностью. Еще раз похлопав лейтенанта по плечу, Марк отвернулся. Чтобы столкнутся взглядом с Клео. Она сильно изменилась за эти дни. Несмотря на то, что по-прежнему надевала маленькое черное платье, уже не выглядела такой вызывающе сексуальной. Может, потому, что косметики на ней убавилось вдвое, и она все больше походила на воспитанниц приюта. Сейчас она не спускала глаз с Левицкого. Взгляд наполнился затаенной болью. И показалось, она чего-то ждет от него, но он так и не понял, чего именно. Все, что он мог предложить, он уже предложил…