- Понятно, - поспешил вставить Бардас, пока его собеседник делал вдох, чтобы продолжить декламацию. - Но тогда что вы делаете здесь?
Полковник закрыл глаза.
- Необходимое зло, - ответил он. - Для того чтобы вести идеальную жизнь, нужно сначала обеспечить жизнь стабильную и безопасную. Можно ли сосредоточиться на постижении сути жизни, когда вам угрожает опасность извне? Армия и провинции - это стена, которой мы отгородились от мира, доспехи, необходимые для защиты, сила остается снаружи, сохраняя милую простоту внутри. К сожалению, это означает, что кому-то из нас приходится поворачиваться спиной к самым важным вещам. Что ж, оно того стоит, ведь мы знаем, что простота совершенства всегда там, ждет нашего возвращения. - Он открыл глаза и сел поудобнее. - Вы улыбаетесь, очевидно, не согласны.
Бардас покачал головой:
- Вообще-то я думал о доме, том месте, где я вырос, в Месоге. Вот уж где все так просто, что дальше некуда.
- Да?
- Определенно.
Полковник вскинул брови.
- Вы давно там не бывали?
- Около четырех лет, - ответил Бардас. - И не могу сказать, что мне уж очень понравилось то, что я увидел в последний раз.
- Месога... Месога... - задумчиво повторил Эстар, словно припоминая что-то. - Это не там ваш брат?
Бардас кивнул:
- Вот Горгас наверняка бы согласился с вами. Насчет того, что дом и все такое - это и есть самое важное. Для него на первом месте всегда стояли семья и дом. По крайней мере так он предпочитал думать. Я в общем-то придерживался того же мнения, пока однажды не вернулся и не увидел свою семейку. - Он улыбнулся. - После того я, собственно, и вступил в армию Империи.
- Извините, не понял.
- Империя большая, - пояснил Бардас. - А я хотел быть как можно дальше и от дома, и от семьи.
- О! - Судя по выражению лица полковника, такая концепция оказалась для него не вполне понятной. - Ну что ж, ваша беда обернулась выгодой для вас. Вы рады тому, что делаете?
Бардас нахмурился:
- Не знаю. Не уверен. По-моему, рад или не рад, это не слишком надежный критерий. Все равно, что спрашивать человека, вцепившегося после кораблекрушения в мачту, о том, нравится ли ему ее цвет.
Эстар насмешливо улыбнулся:
- О, перестаньте. Уверен, вы перебираете по части мелодраматичности. Вы сильный, здоровый мужчина в цвете лет. Конечно, вам приходится работать, чтобы добыть средства к существованию, но не лучше ли добывать их, занимаясь тем, что вам приятно, или по крайней мере тем, что не противно? Я упоминал о вымышленном охотнике с пращой и камнями. Пусть у него нет ничего другого, но он имеет возможность уйти в горы. Если вам не по душе быть солдатом, уходите и найдите другое занятие: плетите корзины, лепите горшки или пугайте ворон. А то сделайте себе пращу. Наберите пригоршню камней и ступайте, куда глаза глядят.
Бардас ответил улыбкой. Мальчику удалось-таки наконец разбить голову овцы, и теперь он вычерпывал оловянной ложкой белые, растекающиеся мозги. Рядом с ним стояла чашка.
- Да, но прежде чем идти, мне бы понадобились те самые доспехи, о которых вы упомянули. Надо же как-то обезопасить себя от врагов.
Эстар пожал плечами:
- Вы могли бы жить в глубине Империи. Там, в глубине, вдали от границ, вам ничто не грозит. Там вы будете вдалеке от всех ваших врагов, а если они даже и доберутся до вас, то вряд ли посмеют тронуть.
- Соблазнительное предложение, - ответил Бардас, вспомнив мужчину с детьми, пытавшихся ограбить почтовую карету. - Но на вашем месте я бы как следует подумал, прежде чем принимать такое решение. Видите ли, куда бы я ни направился, этот зловредный, кровожадный негодяй следует за мной, а иметь его у себя за спиной не очень-то приятно.
Полковник озадаченно посмотрел на него:
- Вы ведь говорите о своем брате, да?
Мальчишка вытряхнул в чашку последние остатки желеобразного мозга и отложил ложку.
- Да, о нем, о моей плоти и крови.
- Что ты об этом думаешь? - спросила Исъют.
- Ты выглядишь нелепо, - ответила ей мать, не поднимая глаз от счетов. - К счастью, тебя никто не увидит, а потому не важно, как ты выглядишь...
Исъют нахмурилась:
- А по-моему, мне идет.
В углу комнаты кот с жадностью, хрустя косточками, пожирал птичку, не особенно беспокоясь из-за того, что птичка была еще живая. Исъют вспомнила, что видела такую же в доме соседей.
- Пожалуй, стоило бы подобрать немного здесь, тебе не кажется? - Она приподняла подол юбки левой рукой. - Сама не знаю. Эта штука должна быть на колене или немного выше?
Нисса Лордан хмуро взглянула на дочь, оторвавшись от расчетов.
- Кому какая разница?
- Мне. И большая.
- С каких это пор? - Нисса рассмеялась сухим, неприятным смехом. - А кроме того, если бы ты хоть чуточку разбиралась в моде, то знала бы, что этот стиль ушел. Рядишься в старомодную гадость только для того, чтобы позлить меня. У тебя всегда одна цель.
Не обратив на ее реплику никакого внимания, Исъют села на подоконник, спиной к синему морю, и стала рассматривать обрубки пальцев на правой руке.
- Если меня никто в нем не увидит, - почти весело сказала она, - то не важно, что оно вышло из моды, так ведь?
- Это из-за того, что я запретила тебе писать дяде Горгасу, да? - Нисса грустно покачала головой. - Это из-за него ты так вырядилась?
Это ты так думаешь.
- Ничего подобного, - ответила она. - Ты считаешь, что все, что я делаю, должно быть как-то связано с тобой.
Нисса сложила руки на груди.
- Если бы тебя действительно интересовало, как ты выглядишь, если бы тебя интересовало хоть что-то нормальное, все было бы иначе. Но ведь тебя ничто не интересует. Посмотри на себя - ты же уродец.
- Спасибо, - серьезно ответила Исъют.
- А теперь еще и одеваешься, как уродина. Это уже слишком. В этом доме я ничего такого не допущу. Все, конец.
Исъют оглянулась на море у себя за спиной: