Дассаскай резко выбросил руку и снова поднялся, прижимая к груди еще одного бьющегося гуся.
- Я и сам толком не знаю, - сказал он, усаживаясь. - Еще мальчишкой я разругался с отцом. Из-за чего - не помню. Он рассердился, я ушел да так и не вернулся. Через какое-то время меня занесло в Ап-Эскатой, на рынок, где я спрятался за бочками с корзиной краденых раков. Надо было что-то делать, и я продал раков и тут же, в гавани, купил еще. Так и пошло, и какое-то время жизнь текла вполне скучно. Мне больше нравится, когда скучно.
Темрай потер кончик носа.
- Вот как?
- А вам, конечно, не нравится.
- Скука не для меня, - ответил Темрай. - Я многим интересуюсь, и мне почти все интересно. Думаю, было бы очень интересно начать на пустом месте рыбный бизнес.
Дассаскай покачал головой:
- Не будьте так самонадеянны. Надо стоять весь день за лотком, думая о том, как бы, черт возьми, спихнуть все, что есть, прежде чем товар начнет тухнуть, а тут еще никто не подходит и торговли никакой нет. Приходится торчать там целый день, даже тогда, когда все уже продано, ноги болят. Стоишь и смотришь в рыбьи морды, а они таращатся на тебя. Лет через десять сможешь снять место получше, с навесом. Еще через пять беспокоишься уже о том, сколько тратит твоя жена, и пытаешься высчитать, на сколько надувают тебя те, кого ты нанял. Проходит еще пять... - он поднял голову и улыбнулся, - и появляется какой-то ублюдок, который делает подкоп под стены твоего города, и тебе ничего не остается, как искать новую работу и ощипывать гусей. Так что тут и сомневаться нечего - лучшая жизнь, это когда скучно.
Темрай поднялся.
- Возможно, вы и правы, - сказал он. - Если услышу о чем-нибудь по-настоящему скучном, обязательно дам вам знать.
- Спасибо. Было бы неплохо.
Вернувшись к своей палатке, вождь обнаружил инженера Боссокая и капитана Альбокая. Они ожидали его, сидя на маленьких складных стульях.
- Извините, - сказал он. - Давно ждете?
- Нет, совсем нет, - ответил Альбокай, бывший отъявленным лжецом.
- Я только что разговаривал с одним весьма интересным шпионом, продолжал Темрай, откидывая полог палатки и жестом приглашая их пройти. Только говорите потише, а то моя жена еще спит.
- Откуда вы знаете, что он шпион? - спросил Боссокай. Вождь усмехнулся:
- Даже если бы у него на лбу была татуировка "ШПИОН", это было бы не столь очевидно. Приятный, между прочим, человек. Я долгое время знал его дядю.
Альбокай нахмурился:
- Тогда нам лучше пойти и арестовать его. Как его зовут и кто он такой?
- В этом нет необходимости, - ответил Темрай. - У нас ведь нет секретов, за которыми стоило бы охотиться. Кроме того, - добавил он с улыбкой, непонятной его гостям, - быть шпионом в нашем лагере - это, наверное, самая скучная в мире работа, так что все в порядке. Я не вполне уверен, для кого он шпионит, но предполагаю, что его послали власти провинции. Интересно, не правда ли?
- Думаю, вы либо ошибаетесь, либо слишком легко это воспринимаете, сказал капитан. - А вы уверены, что он шпион?
Вождь кивнул:
- Когда человек выдает себя за племянника того, кого я знал всю жизнь и у кого не было ни братьев, ни сестер, не говоря уже о племянниках, и когда он, прекрасно понимая, кто я такой, делает вид, что не знает меня, да еще без особых околичностей просит, чтобы его приняли на службу шпионом, я делаю логическое заключение. Кстати, вспомнил... Альбокай, я хочу, чтобы вы выяснили, что случилось с человеком по имени Дондай.
- Тем стариком, что ощипывал гусей? Он умер.
- Да, умер. Узнайте подробнее, хорошо? Если его убили, то можете забирать этого шпиона с моего благословения, и в следующий раз я хотел бы увидеть его кусочками. Ну а вообще-то давайте к делу. Что я могу для вас сделать?
- Что ж, - сказал инженер и начал расспрашивать вождя о некоторых технических деталях устройства весов, знатоком которых являлся вождь.
Потом капитан уточнил кое-какие вопросы, связанные с участием его легкой кавалерии в завтрашней битве. Получив ответы, оба ушли.
Темрай посмотрел на кровать и зевнул, он чувствовал, что не выспался, но ложиться было уже слишком поздно. Вождь сел на пресс для одежды, достал перо и принялся точить его с помощью кожаного ремня.
Тем временем у вольера для птиц шпион Дассаскай ощипывал очередного гуся, прокручивая в голове разговор с человеком, которого он должен был убить.
- Внимание, - сказал юноша. - Будьте осторожны или...
Слишком поздно. Геннадий зацепился за валявшуюся на земле ветку и упал в грязь, прямо в лужу, наполненную густой, противной жижей под тонким слоем древесной трухи и листьев. Он почувствовал, как ноги уходят вглубь, и понял, что не сможет освободиться самостоятельно, но все же попытался. Все, чего ему удалось добиться, это выдернуть ногу из сапога. Ощущение от контакта голой ступни с липкой мутью было не из приятных.
Минутку, подумал он, сейчас...
- Держитесь, - сказал его спутник. - Не дергайтесь, а то будет еще хуже.
Парень схватил Геннадия под руки и поднял. Пострадавший согнул ногу, чтобы не потерять второй сапог. О черт, как мне это знакомо. И как противно...
- Ну, вот, - сказал юноша.
Геннадий смог наконец повернуть голову и посмотреть на своего спасителя: совсем еще молодой, не больше восемнадцати, но необычайно высокий, широкоплечий, с немного плоским глуповатым лицом, пушистыми, светлыми и уже начавшими редеть волосами, маленьким, приплюснутым носом и бледно-голубыми глазами.
- Надо смотреть, куда идете, - сказал парень. - Ну, пошли, задерживаться нельзя.
Геннадий открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Он нагнулся и кое-как стащил оставшийся сапог, успевший наполниться жижей и водой. Его спутник уже пробирался через кусты (густой подлесок, много ежевики... да, определенно это то самое место), и Геннадию пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Ступая след в след по проделанной проводником тропинке, он кое-как продрался через заросли.
- Не нравится мне все это, дядя Теудас, - сказал юноша, и в следующий момент из гущи шиповника и папоротника появились несколько человек.
Пошатываясь и чуть не падая, цепляясь за колючки и бранясь, они все же двигались в верном направлении. Наблюдать за ними было бы весело, если бы не то обстоятельство, что, несмотря на все возникавшие на их пути трудности, они явно вознамерились убить обоих преследователей и, в отличие от последних, имели преимущество в виде защитного снаряжения и оружия.
- Черт, - пробормотал племянник, приседая под рассекшей воздух алебардой.
Выпрямившись, он выхватил алебарду у замешкавшегося воина и ткнул ему в лицо тупым концом древка. К нему уже устремился второй атакующий, действия которого сильно ограничивали тяжелые, набитые болотной грязью сапоги. Размахнувшись бердышом, он в последний момент зацепился за куст шиповника и, прежде чем успел выпутаться, Теудас-младший кольнул его в живот трофейным оружием. Противник пошатнулся, выпустил из рук бердыш, взмахнул руками, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, и плюхнулся на спину. Ноги его надежно увязли, и бедняга даже не пытался подняться, понимая, что умирает.
- Пошли, - сказал юноша, отступая, хватая за руку Геннадия и одновременно отражая алебардой удар третьего воина. - Черт возьми, не будь вы моим дядей, я бросил бы вас здесь.
И это все, что я помню, черт!
- Иду, иду, - пробурчал, отдуваясь, Геннадий. - Только не оставляй меня. Подожди.
- О... - Теудас-младший взмахнул рукой, отбивая топор, уже опускавшийся на голову его незадачливого родственника. - Я уже начинаю жалеть, что не остался дома.
Четыре других солдата по какой-то необъяснимой причине держались поодаль.
- Да не стойте же, - раздраженно бросил Теудас. - Уходите, а я их задержу.
Да, но куда? Я заблудился.