И даже если его уже хватились, то вряд ли кому-то придет в голову отправляться на поиски, организовывать раскопки. Ему вспомнилось, сколько раз он кого-нибудь начинал искать, долго не находил, а потом, доведенный до злости, просто отказывался от безнадежной затеи, принимая как объяснение то, что если кого-то нельзя найти, то, значит, этот кто-то не желает, чтоб его нашли.
- Все в порядке, - раздался рядом голос. - Нас найдут, надо только набраться терпения и постараться сохранить спокойствие.
Темрай удивился, но и обрадовался. Он не мог вспомнить, чтобы кто-то находился возле него, когда сверху хлынула лавина мусора - впрочем, из-за пыли он бы все равно никого не увидел.
- А ты как? - спросил он. - Все хорошо? Незнакомец рассмеялся:
- Лучше не бывает. Что может быть веселее, чем быть погребенным под тоннами грязи. Это даже помогает думать.
Голос был знакомый, даже очень знакомый, но кому он принадлежал? Неловко спрашивать у знакомого: "Извините, а вы кто?", не правда ли?
- Ты можешь двигаться?
- Нет. А ты?
- Тоже нет.
Странно, подумал Темрай, что их голоса звучат так ясно, как будто два человека сидят на травке перед палаткой. Может быть, все дело в пыли, которая способна передавать звуки без всяких изменений? Впрочем, такие вещи никогда его не интересовали, а потому оснований для собственного мнения по данному вопросу он не имел.
- Ты не думаешь, что нам стоит покричать, постараться как-то привлечь их внимание?
- Побереги воздух, - посоветовал голос, - а то нечем будет дышать. Кто-нибудь придет и откопает нас. Так всегда бывает.
Последнее замечание показалось Темраю несколько странным, но он был слишком занят другими мыслями, чтобы обращать внимание на мелочи.
- А как по-твоему, откуда поступает воздух?
- Сам бы хотел знать. Хорошо, хоть откуда-то поступает. И радуйся, что не подвержен страху перед замкнутым пространством. Некоторые называют такой страх безотчетным или безрассудным, хотя что безрассудного в страхе перед замкнутым пространством или, например, высотой? Не понимаю. Однажды меня присыпало в подземном тоннеле, и я наткнулся там на человека, который провел в галереях несколько лет, но тем не менее сохранил рассудок и самообладание. Потом на нас рухнул потолок, и бедняга умер. Понимаешь, он так испугался, что у него остановилось сердце. Извини, история довольно грустная, но в ней есть смысл - надо сохранять спокойствие. Кстати, что это за запах? Ты чувствуешь?
- Что? Нет. То есть... ничего особенного. А что чувствуешь ты?
- Чеснок, - ответил голос. - Наверное, просто игра воображения. О черт, у меня ноги отнимаются. Все эти тонны мусора так давят, что останавливают кровообращение.
Темрай и сам чувствовал, как устали мышцы груди сдерживать напор огромной массы земли.
- Послушай, может, нам все-таки стоит попробовать покричать? Я бы предпочел рискнуть; ну не лежать же здесь вечно!
- Конечно, если хочешь, - любезно ответил голос. - В конце концов, может, что-то и получится. Извини, но я тебе в этом не помощник. Пытаюсь сосредоточиться на дыхании и не хочу терять ритм.
Темрай постарался крикнуть, но результат получился плачевный, что-то вроде писка кошки, которой наступили на хвост. К тому же пыль попала в рот.
- Я бы на твоем месте передохнул, - посоветовал голос. - Либо нас найдут, либо не найдут. Осознай это как данность и смирись с тем, что ты никак не можешь повлиять на ситуацию. Расслабься, попробуй медитировать.
- Медитировать?
- Серьезно. Один знакомый философ учил меня, как это следует делать. Суть в том, чтобы не обращать внимания на тело, забыть о его существовании. Конечно, философ предполагал, что при этом сознание должно слиться с течением Закона, но ты, если не хочешь, можешь не забивать голову подобной ерундой. Я, например, часто прибегаю к этому способу, когда надо уснуть, но мешает какое-то неприятное беспокойство.
- Ладно, - неуверенно сказал Темрай. - Хотя я и не думаю, что сейчас заснуть - это лучший вариант. Во сне ведь можно забыть о дыхании или что-то в этом роде.
- Тебе вовсе не обязательно засыпать, это лишь один из способов расслабиться. Между прочим, таким же образом можно бороться с болью. Например, когда лежишь со сломанной ногой.
- Ладно, - повторил Темрай. - Объясни, как ты это делаешь?
Голос рассмеялся:
- Объяснить нелегко. То есть все легко, когда знаешь, как, но облечь это в слова трудно. Нужно убедить себя, что твое тело находится вовсе не здесь; попробуй постепенно. Я обычно начинаю с ноги, потом иду дальше.
Что такое думать, Темрай еще помнил. Нет, такой чепухой я заниматься не стану, сказал себе он и тут же ощутил, что его захлестывает волна паники, которая, впрочем, накатив, так же быстро схлынула, когда он осознал, что, похоже, и впрямь лишится тела. Впрочем, ощущение было приятное и даже восхитительное: он мог дышать, но не чувствовал веса земли и боли в груди. Ушло тяжелое ощущение замкнутости в каком-то одном месте - как это, оказывается, скучно, быть все время в одном месте; он помнил об этом, о своих ощущениях, но как-то неясно. И как только ему удавалось терпеть такое все эти года...
- Ну как, лучше?
- Намного, - ответил Темрай. - Хорошо бы не забыть, как это делается, когда мы выберемся отсюда.
- Как ты себя чувствуешь?
- Как голова... голова без тела. Но все хорошо. Так даже лучше. Спасибо.
- Не за что, - ответил голос. - Это лишь одна из полезных вещиц, которым я научился за свою в общем-то богатую на приключения жизнь.
- Вот как? - Темрай никак не мог определить, открыты у него глаза или закрыты. - Пожалуй, мне нравится быть только головой. Наверное, к этому можно привыкнуть.
Голос снова рассмеялся. Он был так знаком, что Темрай даже забеспокоился.
- Будь осторожен в своих желаниях. Неизвестно, кто тебя может услышать. Так любил поговаривать мой отец. Он был довольно-таки суеверный человек в некоторых отношениях. Хотя пользы, конечно, от этого оказалось мало. Впрочем, это уже другая история.
У Темрая появилось неприятное чувство, что он знает, кому принадлежит голос, только... такое невозможно. По крайней мере маловероятно.
- Извини, что спрашиваю, но кто...
И тут он услышал что-то у себя над головой и снова почувствовал свое тело - большое и неуклюжее, - он словно свалился в него, как озорник-мальчишка с дерева. Издалека доносились приглушенные голоса, скрежет металла о камни, глухие удары. Темрай попытался крикнуть, но пыль набилась в рот прежде, чем оттуда вырвался голос.
- Темрай? - спросит кто-то. - Да, это он. Вон там. Думаю, он мертв. Задохнулся.
- Вот и посмотрим. Черт, от этой пыли никуда не спрячешься.
Они работали медленно и осторожно, чтобы не перерубить горло и не сломать кость лопатой или киркой. Долгое время Темрай ничего не видел, хотя и знал, что глаза открыты. Голова болела, как никогда в жизни.
- Все в порядке, он жив, - крикнул кто-то, и в этот момент где-то рядом упал снаряд. Земля содрогнулась. - Осторожнее, у него могут быть переломы. Темрай, ты меня слышишь?
- Да, - сказал Темрай, выплевывая слова вместе с пылью. - И, пожалуйста, не кричите, у меня раскалывается голова.
Его вытащили и положили на доски; руки и ноги совершенно не воспринимали команд мозга и болтались, как у куклы.
- С тобой был кто-нибудь? - спросили его. Темрай попытался улыбнуться:
- Не думаю.