"Как же мессир будет всё это есть?" – подумал Полонский, сначала с тревогой, потом с мстительным чувством, плавно переходящим в желание оказаться на месте происшествия и лично поговорить с вампиром "по душам".
После того, как содержимое тележки высыпалось в котёл и жерло печи закрылось, зарево над Тупелектом резко поменяло оттенок, став из интенсивно-сиреневого и голубого – зловеще-красным с проблесками синего и чёрного. Оно по-прежнему перекатывалось в небе тяжёлыми волнами, но уже не так напоминало северное сияние. Теперь впечатление было такое, словно полпланеты охвачено пожаром.
"Ещё немного – и начнётся паника", – автоматически отметил Полонский. – "Поторопились бы они, что ли!"
Он имел ввиду валуны, которые приблизились к эпицентру почти вплотную, но всё же ещё недостаточно, чтобы одним махом прекратить это вселенское безобразие. Один из валунов оказался за спиной слуги. Тот как раз в эту минуту оставил тележку и принял у мессира пульт управления. Сам вампир двинулся к настилу – должно быть наступил самый ответственный момент. По пути он отдавал слуге какие-то указания, тот кивнул и занёс палец над кнопкой. И тут камень, до того смирно лежавший позади него, встал во весь рост и отнял у него пульт, аккуратно прикрыв несчастному рот шестипалой ладонью. Под тёмно-серым маскировочным халатом сверкнули золотые нашивки тупелектской службы порядка.
Увидев это, ещё несколько камней поднялись, явив собой полицейских в полном вооружении. Они направились к вампиру, готовясь обойтись с ним без всяких церемоний, но не тут-то было.
Мессир Энрико обернулся. На лице его читались нетерпение и гнев, он явно собирался изречь какое-нибудь ругательство в адрес нерасторопного слуги, но вдруг резко побледнел, повернулся и со всех ног кинулся к дымящемуся котлу. В руке его что-то тускло блеснуло. Вслед за ним рванулся, не теряя ни мгновения, один из преследователей.
Они мчались по наклонному настилу для тележки, который был неприспособлен к столь стремительному движению и раскачивался при каждом шаге. Мессир, достигнув верха и едва удержавшись на краю над кипящим внизу колдовским варевом, размахнулся, чтобы бросить блестящий предмет в котёл, но тут его настиг полицейский и попытался выхватить эту вещь, которая явно была завершающим ингредиентом в роковом блюде. С минуту они боролись, стиснув смертельные объятия, то скрываясь в облаках пара, то вновь возникая, грозя вот-вот сорваться с настила. Снизу, затаив дыхание, за ними следили остальные представители службы порядка, не решавшиеся вмешаться, чтобы не нарушить и без того хрупкого равновесия. Наконец дерущиеся отступили от жуткого края, рухнули на настил и покатились по нему вниз, не разжимая хватки. Со всех сторон к ним бросились полицейские – и исход поединка был решён не в пользу мессира Энрико.
Несколько минут спустя запыхавшийся и поникший вампир стоял, удерживаемый за руки двумя тупелектцами в форме с серебряными нашивками, а его противник стряхивал поодаль грязь со своего изрядно пострадавшего комбинезона. Фигура его выглядела бы героической, если бы не была столь знакома…
– Стажёр! – вскричал Полонский и в восторге хлопнул себя по коленям.
Словно услышав этот возглас, на далёком Тупелекте Витя Террорист поднял голову к небу, и спутниковая видеокамера навеки запечатлела для потомков его простое и мужественное лицо. Впрочем, в следующее мгновение выражение этого лица резко изменилось…
Как выяснилось, они всё же поздно подоспели и рано обрадовались. В котёл начали бить с неба разноцветные молнии. Из-за их треска не было слышно, что кричал рвущийся из рук полицейских мессир Энрико Гаруссо. Потом из котла повалил дым, тоже разноцветный и чрезвычайно плотный, казалось, его можно было резать ножом. Затем над поверхностью варева вырос смерч средних размеров и, бешено вращаясь, понёсся к стоящим неподалёку людям. Минуту или две был виден лишь вертящийся гудящий столб, из которого то и дело вылетали в разных направлениях полицейские в нашивках и без, а также отдельно нашивки. Стажёр Витя выпал из смерча, всё ещё сжимая в руке отобранный у вампира блестящий округлый предмет.
Потом смерч исчез. Опал, точно из него разом выкачали всю энергию. Там, где он только что был, стоял, как ни в чём не бывало, мессир Энрико, и вокруг него разгоралось в сумеречном воздухе неземное сияние. Вампир поднял лицо к небу и улыбнулся блаженно, как сытый кот. Полонский понял, кому предназначалась эта улыбка. Потом мессир взмахнул рукой – печь-гигант исчезла, над береговой галькой изогнулась маленькая недолгая радуга. Точно такую же радугу оставил после себя Энрико Гаруссо, уходя в непостижимое для человеческого разума пространство сказок и мифов. Под нарастающей волной света кучка полицейских на диком пустынном берегу выглядела одиноко и подавленно.
Затмение кончилось. Над Тупелектом таяло странное красноватое зарево.
На выходе из клиники Полонского плечом к плечу встречали Валентин Жужало и Алекс Папалексис. Чуть дальше в строгом больничном кресле раскинулся маэстро Жорж, который явно прибыл сюда вместе с остальными, но тактично отделился от них, помня о тайном недоверии, питаемом землянами к его родной расе. Когда Алекс и Валентин закончили свои преувеличенно бурные изъявления радости, он тоже подошёл и сдержанно поздоровался.
– Рад видеть вас в добром здравии, Виктор! Надеюсь, последние события не слишком повлияют на вашу карьеру…
Полонский не удержался и застонал.
– Карьеру! Какая карьера, маэстро! Честно говоря, я был готов к тому, что у дверей меня встретит наряд полицейских с ордером на мой арест.
– Плохо ты знаешь Торквемаду! – утешил его Алекс. – Он же понимает, что ты и так никуда от него не денешься. И потом, в том, что операция "Повар" провалилась, есть и его вина. Витька его три часа пилил, прежде чем до него дошло, что затмение на Тупелекте – это серьёзно.
– Стажёр? Слава богу, хоть сам додумался! Я ведь не успел ему ничего объяснить – ворвался профессор, а потом все ваши видеофоны не отвечали…
– Мы были на экстренном совещании, – важно объяснил Валентин. – Присутствовали при муках Гин-Гроана, который решил, наконец, расколоться, но не решил, всех сдавать или только половину.
Полонский живо заинтересовался:
– Ну-ну, и что же он сказал?
Его соратники-полицейские неожиданно замялись и разом взглянули на маэстро Жоржа. В глазах их читалось плохо скрываемое опасение.
– Он исповедовался, – подал голос маэстро. – Собственно, иначе ему трудно было бы убедить ваших друзей в том, что магия Тупелекта – реальность, а не причуда жрецов-гурманов. Выяснилось, что с моим… с мессиром Энрико они знакомы ещё с тех времён, когда тот работал и жил на Тупелекте. Гин-Гроан немало посодействовал тому, чтобы Энрико посвятили в жрецы одного из старейших тупелектских храмов, где, помимо прочего, была ещё и обширнейшая библиотека. Они исследовали тайну утраченного компонента из рецепта Мад-Маакта, и Гин-Гроан, по его собственным словам, долгое время считал, что мессир преследует чисто научные цели… Когда он понял, что это не так, они уже вплотную приблизились к разгадке.
Первым её нашёл Гин-Гроан. Он понимал, что удержать Энрико от рокового шага может только смерть, но знал и то, что уничтожить… существ моей породы не так-то просто. Поэтому он решил помешать мессиру иным способом – выкрасть диск с найденным ингредиентом и скрыться до тех пор, пока не произойдёт затмение, потому что до следующего Гаруссо придётся ждать две тысячи лет, а за это время, сами понимаете, всё может случиться…
– Кстати, – подхватил Валентин (маэстро Жорж взглянул на него с неудовольствием, но промолчал), – Гин-Гроан говорит, что все его эксперименты над…гм-гм…
– Вампирами, – подсказал бестрепетный Алекс Папалексис.
– Ну да. Так вот, все эти эксперименты преследовали одну-единственную цель – найти способ остановить мессира Гаруссо. Может, лаборатория просуществовала бы дольше, если бы ребят Гин-Гроана не угораздило сцапать в качестве подопытного кролика Рикардо. Который, между прочим, приходится мессиру каким-то дальним родственником.
– Внучатым племянником, – уточнил маэстро Жорж, для которого разговор о днях, проведённых в лаборатории Гин-Гроана был явно тягостен. – Я тогда ещё не был знаком с семьёй Гаруссо лично, хотя много слышал о них. Ведь Энрико – крупный археолог…
– Был археологом, – мрачно сказал Полонский. – А теперь он – кто? Всегалактический Кошмар?
– Зачем вы так? – маэстро покачал головой, хотя было видно, что он и сам озабочен тем же вопросом. – Всё-таки он интеллигентен и не зол от природы.
– Да уж! – хмыкнул Алекс, и маэстро окончательно помрачнел. – То-то он на нашего Виктора своего племянничка напустил. Если бы не стажёр, ты бы, дорогой, уже давно был холодным трупом.
– Ладно-ладно, – буркнул Полонский. – Значит, мессир Энрико отправил Рикардо в погоню за сбежавшим подельником, а потом, чтобы уж наверняка найти того, всполошил ещё и Криминальную Полицию. И вот тут он просчитался!
– Он же не знал, что у вас с Торквемадой такие передовые взгляды, – усмехнулся Валентин Жужало. – Что вы так быстро поверите во всемогущество какой-то там древней магии. И потом, у него уже почти не оставалось времени, нужно было спешить, чтобы успеть до затмения. Ему казалось, что в такой ситуации все средства хороши.
– Да, но случилось так, что Гин-Гроан попал к нам, а не к нему. И диск, на котором был записан весь рецепт – тоже. Похоже, Гин-Гроан был готов уничтожить найденное сокровище, если возникнет угроза, что его обнаружат?
– Нет, он собирался его скрыть в недрах машины, стоявшей в музее. Мало кто догадался бы искать его там, внутри этого реликтового чудовища. Уничтожать столь ценную информацию нашему приятелю и в голову не приходило. Он был уверен, что дождётся затмения в относительной безопасности.
– Странно, что он не захотел воспользоваться этой информацией сам, – заметил маэстро. – В этом пункте он был не очень-то убедителен там, на совещании.
– Он бы не смог этого сделать, – сказал Полонский. – Для того, чтобы "дорасти" до такого изысканного блюда, он должен был пройти ещё две ступени посвящения. Здесь мессир Энрико его опередил. Это я почерпнул из личного дела Гин-Гроана – Торквемада прислал мне копию неделю назад. Мессир Энрико, фактически, был единственным, кто мог приготовить это несчастное лакомство с электрической приправой. Кроме него, на Тупелекте едва нашлась бы ещё пара жрецов того же уровня, но они не интересовались вселенским могуществом. Так значит, стажёру всё-таки удалось убедить Торквемаду поднять на ноги тупелектских стражей порядка?
– Он, как всегда, применил экстренные меры, – рассмеялся Валентин. – Удрал на служебном катере за пределы Системы, и где-то уже за орбитой Нептуна его, как терпящего бедствие, подобрал сверхсветовой лайнер, везущий к Дрангулу богатых туристов – любоваться затмением. Так что наш стажёр оказался на Тупелекте раньше самого Торквемады. И сразу же поставил на уши тамошнюю полицию. Жаль, что всё это оказалось зря…
– Подумать только! – вздохнул Алекс, – Где решаются судьбы Галактики! Разве я что-нибудь знал про Тупелект, про этот медвежий угол, эти задворки цивилизаций? До того как в нашем секторе появился Гин-Гроан, я даже названия этого не слыхал. И на тебе! Из-за какой-то провинциальной планетки – такой переполох!
Друзья снова приуныли. Маэстро Жорж хмурился, глядя на приборный щиток автолёта, несущего их к космопорту.
– Как я понимаю, мы летим на Землю, – подал голос Полонский.
– Точно, – подтвердил Валентин. – Там сейчас "гостит" делегация от Галактического координационного совета. Проводит, так сказать, выездное заседание для решения вечных вопросов – кто виноват и что делать.
– Мы туда вызваны в качестве свидетелей, – добавил Алекс.
Маэстро Жорж мрачно смотрел в окно на проносящиеся мимо здания и энергетические колонны. Детектив почувствовал себя неуютно, и на некоторое время снова воцарилось молчание.
Сказать, что комиссар Баранников был не в духе – это не сказать ничего. Внешне он, конечно, казался невозмутимым, но присутствие вышестоящего начальства и инопланетных наблюдателей не приводило его в восторг, как и следовало ожидать. Вот уже полтора столетия Криминальная Полиция Галактики не знала такого горького поражения. Он мог бы привести массу примеров, когда его подчинённые проявляли чудеса изобретательности и мужества в борьбе с правонарушениями разных видов и степени тяжести, рассказать о долгих годах безупречной службы, когда вверенный ему департамент поддерживал порядок в своём секторе всеми законными (или почти законными) способами. Но все эти существа собрались сегодня здесь не для того, чтобы слушать отчёт о прошлой его работе. Они собрались по поводу совсем недавних событий, и здесь хвастаться комиссару Баранникову было нечем.
Кариоги (их было семеро) расположились в переносных водородных камерах на обширном круглом столе посередине зала заседаний, храня надменное молчание. Присущая этой мудрой расе забавная тяга к ярким цветам сказывалась и здесь: камеры были аляповато разрисованы снаружи, отчего строгий массивный стол выглядел так, словно его накрыли к детскому празднику. В остальном, весельем в зале и не пахло. Люди жались по стенкам и тихо, можно сказать, робко переговаривались. В углу переливалась живой радугой огромная голографическая призма, поскольку видео кариоги не признавали в принципе.
Все участники недавно разыгравшейся на Тупелекте трагедии постепенно занимали свои места в зале. Полонский со товарищи подоспели в числе последних. За ними явился только один человек, и это был Витя Террорист, одетый так, словно готовился к параду или к положению в гроб. На его испещрённой пластиковыми "молниями" груди сиротливо мерцал какой-то знак отличия – должно быть, награда за Пелестон. Полонский загляделся на стажёра и пропустил момент, когда кариоги заговорили.
Вернее, он не сразу понял, что они заговорили. Как всегда, когда начинает звучать божественная кариогская речь, тело охватила блаженная истома, глаза начали было слипаться, в мыслях виделись уже картины покоя и счастья… Но тут встроенные в кресла переводчики заработали и перевели все эти ощущения на язык слов: