– Нет. Хоть и пытаемся регулярно. Только они вбили себе в голову, что мы – зло, и все наши попытки обречены на провал заранее.
– Так, а почему они все-таки не сгинули вместе с той базой? Говорят, там-то их толком и не было, только наши ребята.
– Значит, тут возможны варианты. Либо они успели… хотя, какого черта? Мы не знаем и даже не догадываемся, почему так вышло, ясно? К слову нам вообще неизвестно, чем закончилась история с базой, не знаем, кто вообще выжил. К нам только эти двое прилетели. А память, связанная со всем, что было на базе, у них уже была блокирована, причем так, что наши специалисты нервно курят в сторонке. На таком уровне не работала даже Криптойл. И если бы на «Такаре» 135 директива не делала несколько дополнительных копий и не отправляла их в свободное плавание, то мы бы вообще ничего не узнали о том, что там происходило.
– Ну, хорошо. А что все-таки вы решили делать с его воспоминаниями и снами?
– В общем, его надо встряхнуть, дабы он отвлекся от ненужных мыслей. Что-то очень яркое… есть тут одна мысль… Говорят, что он был на LV-1220 на складе, когда там наши накосячили. И произошло там кое-что… интересное.
– О чем сейчас речь? – спросила «мать» Чарли.
– Не важно. Вы двое ни при каких условиях не должны сегодня покидать своего дома. Это приоритетный приказ!
– Что вы задумали?
– Увидите. Потом, по ящику. И услышите, но пораньше.
ГЛАВА 6
Далеко за городом в лесу стоял небольшой дом, замаскированный от посторонних глаз. Так как построившие его не могли использовать технологию скоростной колонизаторской сборки, то заранее на планету были высланы несколько человек. Дом они делали из подручных материалов, а также из того, что купили в недавно еще стоявшем неподалеку городе. Само по себе здание было почти по всем канонам загородной усадьбой, но только с небольшими поправками, касающимися деятельности тех, для кого оно строилось. Внутри дома в большой комнате за круглым столом сидело несколько человек. Они только что закончили слушать разговор, состоявшийся в доме Чарли. У всех были задумчивые лица. Первой начала говорить после долгого молчания Джессика:
– Не, ну не мудаки ли они?
– Очень содержательное замечание, – сказал Алекс.
– Ну а как их еще можно назвать? Алекс, это же полный звиздец! Они себя еще и правыми считают в том, что делают с Биллом!
– Джес, а ты не знаешь, что все, кто добирается до той или иной власти, считают себя правыми во всем? Ну, или всех вокруг в этом убеждают.
– Да знаю уж!
– Знаешь, Джес, а я даже немножко рад, что все произошло так, как произошло.
– Рад?
– Ну да. Если бы нам не пришлось лететь сюда за двумя заблудшими…
– Да, то мы бы не узнали много полезного. Я знаю.
– А можно вопрос? – спросил Нимуш.
– Валяй.
– Нас вы зачем позвали?
Алекс обвел взглядом всех бывших студентов и сказал:
– Я же обещал, что секретов между нами не будет и по мере того, как мы будем что-то узнавать от вас, то будем ставить вас самих в известность. А тут такой судьбоносный разговор…
– Чего тогда Каролину не позвали?
– А ей мало новостей за последнее время?
– Ну, не знаю…
– Правильно. А я знаю. Для нее сейчас абсолютно все как снег на голову, не надо же ее засыпать настолько, чтобы она не смогла выбраться. Не волнуйся, от нее этот разговор никто в тайне держать не будет.
– К слову, – сказала Барбара, – я вот не поняла, о чем они вообще говорили. Да и не сходятся некоторые истории с теми, что вы нам рассказывали.
– Может это потому, что и мы не все знали, – сказала Элая.
– Может, – согласился Алекс. – Но еще этот принцип работает и в обратную сторону.
– В смысле?
– В смысле, может эти трое и сами не знают правды, а обсуждают только ту версию, которую им спускает руководство.
– То есть ты отказываешься верить в то, что они могут быть человечнее, чем мы думали, и что в наших историях они выставлены в плохом свете просто потому, что мы не пытались добираться до истины?
– Нет, почему же! Но, малыш, ты слишком недолго среди нас, и не знаешь о том, что тогда мы пытались докопаться до истины. Тогда, когда у нас еще не было устойчивого мнения о корпорации, я лично искал настоящие причины многих событий. Только вот Телепатопия себя тогда вела очень по-свински, и им таки удалось убедить меня в том, что во многом были замешаны именно они. И что мы теперь слышим? Оказывается, они хотят обсудить с нами какие-то проблемы и рассчитывают на наше понимание? А не до хера ли, простите за выражение, они на себя берут?! Кем они вообще себя возомнили?!
– Алекс, – нарочито добродушным и успокаивающим тоном сказала Джессика, – но ты же сам сейчас подтверждаешь то, что они о нас говорят. Мы их не слушаем…
– Да не слушаем! А почему они ничего не говорили тогда, когда слушали? Тогда им это, значит, было не выгодно, да?
– Но… Алекс… может быть дело не в том, что выгодно, а что нет?
– Да? Расскажи это тем, над кем они ставили свои эксперименты, глядишь – возьмут и проникнутся. Или трем с половиной миллиардам женщин, которые пропали в один «прекрасный» день.
– Но… а если они действительно не виноваты?
– Прямо – может и нет. Но ведь эти трое могут и не знать степень замешанности своей корпорации в этом деле. Отсюда возникает обратный вопрос – а стоит ли тогда проникаться их проблемами и мнением? Да и то, что их удивляет, что мы не бросили поиски женщин, говорит не в пользу их внезапно появившегося человеческого отношения или, боже упаси, гуманизма.
– Знаешь, я вот тоже иногда удивляюсь, почему мы до сих пор их ищем?
– Джес… ты чего? Разумом тронулась?
– Нет… я все понимаю… но не будет ли лучше, если мы их все-таки не найдем?