Впервые за все время своего знакомства с Эблом Джунц ощутил, что холодность в голосе у старика уменьшилась и ее заменяет удовлетворение, почти торжество.
В конце концов Высокородная Сэмия Файфская была вынуждена перейти от выражения своих желаний к заявлению своих прав, как самая обыкновенная саркитка.
— Я полагаю, что имею право встречать любой прибывающий корабль, какой захочу, — капризно сказала она.
Начальник порта высказался вполне определенно:
— Госпожа моя, мы совсем не хотим ущемлять вас. Дело в том, что мы получили от Сквайра, вашего отца, специальные распоряжения: помешать вам встретить этот корабль.
— Может быть, вы хотите приказать мне покинуть порт, да?
— Нет, госпожа. Нам не было приказано удалить вас из порта. Если угодно, вы можете оставаться. Но при всем уважении к вам мы должны задержать вас, если вы захотите подойти к колодцам поближе.
Он ушел, а Сэмия сидела в бесполезной роскоши своей машины, остановившейся неподалеку от самого внешнего входа порта.
Со стороны отца это было просто нечестно. Они всегда обращались с нею, как с ребенком. Вот и сегодня…
…Едва Сэмия рассказала отцу о психозондированном космоаналитике и об опасности, надвигающейся на Флорину, как Файф, даже не дав дочери договорить, резко спросил:
— Откуда ты знаешь, что он космоаналитик, Миа?
— Он так говорит.
— А подробности об этой опасности?
— Он не знает. Он был психозондирован. Разве ты не видишь, что это самое лучшее доказательство? Он знал слишком много. Кому-то было нужно скрыть это. — Ее голос инстинктивно понизился и зазвучал конфиденциально. — Видишь ли, если бы его теории были неверны, его не нужно было бы психозондировать.
— Почему же его не убили, в таком случае?
— Если ты прикажешь Отделу Безопасности, чтобы мне позволили говорить с ним, то я узнаю это. Он мне верит. Я знаю, что верит. Я узнаю от него больше, чем может Отдел Безопасности. Пожалуйста, прикажи допустить меня к нему, папа. Это очень важно.
Файф нежно сдавил ее сжатые кулачки и улыбнулся.
— Не время, Миа. Не время. Скоро в наших руках будет третий человек. Тогда — может быть.
— Третий? Туземец-убийца?
— Вот именно. Корабль, на котором его везут, опустится примерно через час.
— И до тех пор ты не сделаешь ничего с космоаналитиком и с туземкой?
— Ничего.
— Хорошо! Я встречу корабль.
— Очень важно, чтобы о прибытии этого человека никто не знал. Ты будешь в порту слишком заметна.
— Ну и что?
— Я не могу объяснять тебе государственную политику, Миа.
— Политики, фи! — Она наклонилась к нему, клюнула его в середину лба быстрым поцелуем и исчезла.
А теперь она сидела беспомощно в своей машине на территории порта, пока высоко в небесах росла какая-то точка, черная на фоне яркого послеполуденного неба.
Сэмия нажала кнопку, открыла боковой шкафчик и достала оттуда бинокль. Она поднесла его к глазам, и точка превратилась в крошечный кораблик с ясно видимым красноватым сиянием кормовых дюз.
Сарк наполнял весь экран.
— Космопорт не будет строго охраняться, — сказал Генро, не отрываясь от управления. — Это тоже было мое предложение. Я сказал, что всякий необычный прием корабля может внушить Трантору какие-нибудь подозрения. Я сказал, что успех зависит от того, насколько Трантор не догадается об истинном положении вещей, пока не станет слишком поздно.
— Сарк, Трантор, — угрюмо сказал Теренс, — какая разница…
— Для вас большая. Я воспользуюсь колодцем, ближайшим к восточным воротам. Вы выйдете через аварийный шлюз на корме, как только я сяду. Идите к воротам, быстро, но не слишком. Предоставляю вам свободу действий, если встретится препятствие. Судя по вашей истории, в этом на вас можно положиться. За воротами будет ждать машина, которая повезет вас в посольство. Вот и все…
Улыбка Генро была холодной и невеселой.
— Когда увидят, что вы бежали, меня могут в худшем случае расстрелять, как изменника. Если же меня найдут совершенно беспомощным и физически неспособным задержать вас, то просто уволят, как дурака. Последнее, кажется, предпочтительнее, так что я попрошу вас, перед тем как уйти, применить ко мне нейрохлыст.
Они садились. Уже можно было различить что-то вроде радуги саркитского города.
— Надеюсь, — сказал Генро, — вы не собираетесь делать что-нибудь сами. Сарк не место для этого. Либо Трантор, либо Сквайры. Помните. Если Трантор не получит вас через час, то Сквайры поймают вас еще до конца дня. И тогда… Впрочем, вы и сами знаете, что они сделают с вами…
Порт стойко держался на экране, но Генро больше не смотрел на него. Он переключил приборы, направляя пульсолуч книзу.
Корабль медленно поворачивался в воздухе на высоте мили и опускался хвостом вниз.
В сотне ярдов над колодцем двигатели запели высоким тоном. Теренс ощущал их вибрацию, сидя на гидравлических пружинах. Голова у него закружилась.
— Берите хлыст. Быстро. Каждая секунда на счету. Аварийный шлюз закроется за вами. Встречающим понадобится пять минут, чтобы удивиться, почему я не открываю главный шлюз, еще пять — чтобы прорваться сюда, еще пять — чтобы найти вас. В вашем распоряжении пятнадцать минут: выйти из порта и сесть в машину…
Теренс ощутил холодок саркитской осени. Он провел годы в этом суровом климате, но почти забыл о нем в мягком вечном лете на Флорине. И вдруг прошлое нахлынуло на него так, словно он никогда не покидал планеты Сквайров.
Но теперь Теренс был беглецом, и на нем горело клеймо величайшего преступления — убийства Сквайра.
Видел ли кто-нибудь, как он выходил из корабля?
Он слегка притронулся к шляпе. Она еще была надвинута ему на уши, и маленький медальон, украшавший ее теперь, был гладким на ощупь. Генро сказал, что это нужно для его опознания. Люди с Трантора будут искать именно этот медальон, сверкающий на солнце.
Он мог бы снять его, уйти самостоятельно, найти путь на какой-нибудь другой корабль, как-нибудь. Он мог бы покинуть Сарк, как-нибудь. Мог бы бежать, как-нибудь.
Слишком много “как-нибудь”! В глубине сердца он знал, что дошел до конца. Как и говорил Генро: либо Трантор, либо Сарк. Он боялся Трантора и ненавидел его, но знал, что выбора нет: ни в коем случае он не может выбрать Сарк.
— Вы! Эй, вы! — Молодая женщина выглядывала из окна сверхроскошной машины. — Подите сюда.
Теренс подошел.