- Ренар арестован. Подробности могу сообщить лишь в личной беседе.
- Арестован... - опешил Оливейра.
На экране видеотелефона уже никого не было, но Оливейра смотрел на него в полной растерянности.
- Что он сказал? Кто арестован? - спросил Линье.
- Кто? Это светило ваше - Ренар, черт его побери!
- Какой вздор! За что можно арестовать старого, всеми уважаемого ученого?! - возмутился Линье.
- Значит, есть за что! - взвизгнул делец. - О, черт, зачем я впутался в это дело! Вот уже год, как я без конца бросаю деньги на ветер!
Глава 13
Вой автомобильных сирен и рокот моторов нарушил ночную тишину. Яркие пучки света от фар полицейских машин прорезали густую мглу. Из черно-белых автомобилей высыпали жандармы Центрального сыскного бюро, мгновенно оцепившие всю территорию лаборатории "Эскалон".
Обыском руководил инспектор охраны политического и социального порядка Варгас, являющийся одновременно шефом Бабельского сыскного бюро. Сидя в кабинете Ренара, он вместе с несколькими специалистами, сотрудниками лаборатории, привлеченными в качестве научных консультантов, просматривал записи, протоколы наблюдений, исследований и другие бумаги.
Местные полицейские и агенты сыскного бюро рылись в комнатах коттеджа Ренара и помещениях лаборатории, переворачивая все вверх дном. Ренар, хотя и подготовленный к этому, с удивлением, к которому примешивалось любопытство ученого, обнаружившего под микроскопом неизвестную бациллу, наблюдал, с каким усердием "правительственные люди", как называли себя агенты, громили его лабораторию. И сейчас, верный своей многолетней привычке исследователя, он изучал их, словно присутствуя на эксперименте. Все они были молодыми людьми специфической внешности, такие, каких обычно содержат владельцы игорных домов и ночных баров для поддержания порядка в своих заведениях. Их сразу можно узнать по типичным признакам: сосредоточенный взгляд убийцы, стальные бицепсы и мертвая хватка рук. Недаром руководство Центрального сыскного бюро разработало целую систему для отбора агентов.
Варгас был раздражен: двухчасовый обыск не дал пока никаких результатов. Не нашли ни документации, ни препарата - ничего.
- Ну что? Ни капли этого дьявольского эликсира? . спрашивал он в пятый раз старшего полицейского, угрюмого верзилу с туповатой физиономией.
- Так точно, ни капли, господин инспектор, . отвечал полицейский, вытягивая руки по швам.
- Осел! Не умеешь искать, - бушевал Варгас. . Позовите сюда эту обезьяну, Круса!
Крус, принимавший весьма деятельное участие в обыске, тотчас предстал перед начальством и, часто мигая глазами, подобострастно уставился на инспектора.
Тот долго смотрел презрительным и уничтожающим взглядом на тщедушного человечка.
- Что же ты, любезнейший, здесь делал все это время? - начал Варгас притворно-ласковым тоном, который, как Крус отлично знал, не обещал ничего хорошего. - Так что же ты делал здесь, макака?! . истерично взвизгнул он. Вертеться здесь несколько месяцев и не достать препарата, слюнтяй!
Крус побледнел, начал оправдываться.
- Профессор вылил препарат в канализацию, господин инспектор. Я сам видел, но ничего не мог сделать.
Когда обыск закончился, один из агентов охранки . плотный мужчина с квадратным лицом и огромными челюстями, - грубо толкнув Ренара, приказал ему следовать за собой.
Спустя несколько часов полицейская машина доставила Ренара в Главное управление сыскного бюро в столице Альберии.
На следующий день Ренар был вызван в специальную правительственную комиссию, предъявившую ему обвинение в действиях, ослабляющих государственную мощь Альберии.
Его привезли в громадное здание, воздвигнутое на холме и носящее древнее название Ареопаг, и через один из боковых входов провели в зал заседаний. В огромном зале было пусто; здесь не было, как всегда, зрителей, фоторепортеров, туристов. Столы для прессы пустовали. В конце залы стоял полукруглый стол, водруженный на помосте, вокруг него расставлены кресла. Этот стол предназначался для законодателей и членов комиссии. На стене позади него распласталось огромное полотнище государственного флага Альберии. Ренар сел за отведенный для допрашиваемых лиц длинный стол из красного дерева и стал ждать. Два сопровождающих его агента развалились в креслах и со скучающим видом курили. Неожиданно они вскочили, и Ренар понял, что в зал вступают члены комиссии. Он оглянулся и увидел несколько сенаторов, с торжественным видом шествующих к столу. Впереди выступал маленький, худощавый человечек, по-видимому, председатель комиссии. Взойдя на возвышение, они неторопливо, с сознанием важности выполняемой ими миссии, расселись в кресла вокруг стола.
Советник комиссии, молодой человек с тщательно прилизанными волосами, поднялся и произнес:
- Артур Ренар, прошу вас занять свое место.
Ренар поднялся и занял место в конце стола, против советника и стенографа.
Покончив с формальностями, члены комиссии приступили к допросу. Ученого пытались обвинить в разглашении военной тайны.
- Сведения о препарате не могут составлять государственного секрета Альберии, - заявил Ренар. - Препарат, созданный мною и Педро Гарретом, следует рассматривать как своеобразную вакцину, одинаково необходимую для всего человечества. Вы с таким же успехом, господа, можете обвинить в антигосударственной деятельности Эдварда Дженнера, открывшего противооспенную вакцину, или Луи Пастера, не пожелавшего сделать секрета из своей вакцины против сибирской язвы и бешенства.
Невозмутимость Ренара вызывала озлобление, и члены комиссии засыпали его бессмысленными и оскорбительными вопросами. Они ждали, что в конце концов ученый выйдет из себя и откажется отвечать. В этом случае его можно будет обвинить в неуважении к комиссии и передать дело в суд. Однако поведение Ренара их разочаровало. Несмотря на всю дикость и нелепость издевательских вопросов, ученый нашел в себе выдержку спокойно ответить на все вопросы. Напротив, ретивые "расследователи" часто не могли сдержаться и осыпали Ренара бранью и угрозами. Двухчасовой допрос закончился безрезультатно.
Следствие по делу Ренара велось под личным наблюдением главы Центрального сыскного бюро. Десятки агентов с лихорадочной поспешностью собирали факты, свидетельствующие о "нелояльности" Ренара. Но несмотря на целый ворох свидетельских показаний и горы протоколов допросов, обвинительный акт никак не удавалось составить из-за несостоятельности собранных доказательств. Шпики и осведомители сыскного бюро были глубоко разочарованы, узнав, что все высказывания профессора, которые они представляли, как добытые их "трудом", Ренар открыто и не боясь повторял на допросах. Таким образом, все "улики", вместе взятые, не доказывали состава преступления. Дело Ренара нельзя было передать в суд. Всем отделам сыскного бюро и полицейским управлениям были разосланы срочные и секретные директивы о розыске негра Гаррета. Там же прилагалось описание внешности беглеца и его фотография.
Раздраженное спокойной уверенностью Ренара, руководство охранки дало распоряжение о создании для него строгого тюремного режима. Однако на большее, на применение пыток, что обычно практиковалось в сыскном бюро при допросах, охранка пока не решалась, так как имя ученого, пользующегося мировой известностью, заставляло их быть осторожными.
Пока же в ход была пущена печать.
Словно по взмаху дирижерской палочки, лихорадочно заработала пропагандистская машина; засуетились десятки репортеров; на первых полосах газет появились аршинные заголовки и сенсационные фотографии.
КРАСНЫЙ ШПИОН ПОД ЛИЧИНОЙ УЧЕНОГО!
КРАСНЫЕ В ЛАБОРАТОРИЯХ АЛЬБЕРИИ!
СОВЕТСКИЙ АГЕНТ НЕГР ГАРРЕТ ИСЧЕЗ!
РЕНАР - АГЕНТ ИНОСТРАННОЙ ДЕРЖАВЫ!
РЕНАР - ПРЕДАТЕЛЬ АЛЬБЕРИИ!
Потоки чудовищной клеветы и оскорблений полились со страниц газет на Ренара. Как и всегда в таких случаях, вся эта омерзительная пропагандистская свистопляска имела определенную цель: заранее, еще до суда, убедить общественное мнение страны в виновности Ренара.
Процессу Ренара необходимо было придать законную форму при отсутствии законных оснований. Для сыскного бюро это было обычным делом. Руководство охранки срочно занялось подбором и подготовкой лжесвидетелей, на показаниях которые можно было бы построить обвинение. Сложная судебная машина готовилась к пуску.
Травля Ренара и нелепые обвинения вызвали у альберийского народа законное недоверие и недоумение.
В газете "Альберийский рабочий" появилось несколько статей Гонсало, посвященных "делу" Ренара и имевших небывалый успех. Несмотря на небольшой тираж газеты, статьи эти, полные ядовитого сарказма, приобрели широкую известность среди альберийцев. Миллионы альберийцев начинали понимать, что история с Ренаром - лишь грязная полицейская провокация.
Статьи Гонсало вызвали у чиновников озлобление к их автору. Инспектор охраны политического и социального порядка Варгас, говоря о коммунистическом органе печати, высказал мысль, что нельзя терпеть в христианской и цивилизованной стране подобный очаг смуты и беззакония. Мысль "государственного деятеля" в скором времени воплотилась в конкретной форме. Несколько хулиганов, ворвавшихся в редакцию и побивших там мебель и стекла в окнах, а также подозрительное отсутствие полиции при этой "операции", достаточно наглядно продемонстрировали недовольство хозяев.
Уже вскоре после появления статей Гонсало во многих городах Альберии возникли "Комитеты по защите Ренара и Гаррета". Гонсало, неутомимо разъезжавший по стране и выступавший на многочисленных митингах, не раз подвергался опасности. Пытаясь устроить какую-нибудь провокацию, агенты сыскного бюро следили за каждым его шагом.
Утром 12 июля Гонсало вернулся в Бабель, чтобы выступить на готовящемся там митинге. В те дни в городе проходила одна из крупнейших за последние годы забастовок портовых рабочих, моряков и грузчиков. В крупнейшем в мире Бабельском порту всё замерло. На всем протяжении колоссальной причальной линии, составляющей несколько сотен километров, - мертвая тишина. Остановились промышленные предприятия, тянувшиеся вдоль пирсов. Прекратили работу доки. Сотни судов, громадные океанские лайнеры, широкие металлические баржи, буксиры и катера стоят неразгруженные, с потухшими топками у причалов. Точно насторожившись, застыл лес всевозможных подъемных кранов.
В день приезда Гонсало бастующие моряки и грузчики Бабельского порта вышли на демонстрацию.
Десятки тысяч матросов, кочегаров, рабочих, грузчиков, стюардов, служащих порта шли по улицам города по направлению к площади, где должен был состояться митинг. Толпы рабочих, выстроившихся вдоль тротуаров, криками приветствовали демонстрантов и присоединялись к ним. Активное участие в организации демонстрации принял "Комитет по защите Ренара и Гаррета". Многие демонстранты несли плакаты с требованием немедленного освобождения Ренара и Гаррета.
Бабельский комитет Коммунистической партии, все время поддерживающий стачку моряков и портовых рабочих, являлся организатором демонстрации. Члены стачечного комитета, передовые рабочие и коммунисты, среди которых находился и Гонсало, возглавляли грандиозное шествие.